ли склеить себя из осколков, размером с пылинку? Можно ли вернуть то, что давно утрачено? Тягу к жизни, радость от мелочей, предвкушение будущего? Эта мысль теперь одиноко блуждала в голове, оставляя эхо пустых шагов.
Исчезни я завтра, никто и не заметит. Никто, кроме профессора Брауна, и то потому, что я ему еще "должок" не отдала. Забавным показалось еще и то, что ему, столкнувшему меня в эту пропасть, самому и пришлось вчера расхлебывать последствия.
Поборов эти невеселые мысли, я все же нашла в себе силы вернуться на кухню, чтобы попросить разрешения уехать домой.
Адам сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и допивал кофе. При виде меня он указал глазами на тарелку, где лежали тосты, глазунья и бекон, после чего произнес голосом, не терпящим возражения:
– Мисс Томпсон, вам нужно особое приглашение к завтраку? – вышло менторски, с тем же выражением, каким он обычно отдавал замечания на парах, так что незамедлительно возникло желание подчиниться.
И я, забыв о планах, послушалась. Машинально села на стул и схватила вилку, лишь в следующее мгновение осознав, что делаю.
– Приятного аппетита, Фелисити, – более спокойно произнес он, снова отвлекаясь на новости часа.
А я чуть покрутила вилку в руках, не зная, как быть, и все же наколола немного яичницы. Первые куски в горло не лезли, но чертов голод взял свое. Уже через пару минут я допивала кофе, наслаждаясь его вкусом и блаженно прикрыв глаза. Но стоило немного утратить бдительность, как профессор тут же вернул все на круги своя.
Выключив телевизор, он вдруг поднялся, обошел мой стул сзади и шепнул на ухо, опершись руками на стол по обеим сторонам от меня:
– Вчера вы испортили очень хорошие планы, Фелисити Томпсон. Подумав, я решил, что нам нужно какое-то напоминание о сделке и обязательствах, вытекающих из нее. Ваших обязательствах, моя дорогая.
Он поднял правую руку и осторожно коснулся моих волос, убирая их на одно плечо. Я замерла, боясь даже дышать.
Но в тот миг, когда губы Адама Брауна коснулись моего уха, самообладание покинуло меня окончательно. Я резко попыталась отодвинуться и, дернув головой, зашипела от боли, так как профессор все еще крепко держал в руках мои волосы.
– Ай-яй, – наиграно проговорил профессор, прижимая меня к спинке стула и касаясь щекой моей щеки. – Нехорошо убегать во время разговора, Фелисити.
– Чего вы хотите? – шепнула я, не в силах пошевелиться.
– Ничего особенного. – Судя по голосу, он улыбнулся, и у меня по спине побежали мурашки от ужаса. – Просто отдай мне свое кольцо. Меня бесит, что оно на твоем пальце, когда ты со мной.
– Я могу его снять, когда в следующий раз приду к вам.
– Поздно, дорогая, я уже все решил и верну его тебе только когда долг будет уплачен.
Я задохнулась от возмущения:
– О подобном не может быть и речи! Что мне сказать Эштону, если он?..
– Мне глубоко наплевать, что ты скажешь, – от профессора ощутимо повеяло холодом. – Разберешься как-нибудь.
В следующий миг его пальцы обхватили мое запястье, осторожно погладив нежную кожу и подняв кисть выше. Второй рукой Адам Браун аккуратно снял кольцо, дающее призрачную надежду на лучшее будущее, и убрал его из поля зрения. Я порывисто обернулась и собралась выдать гневную тираду в попытке отбить назад свою собственность. Но мой мучитель заговорил раньше:
– И еще, дорогая. – Он демонстративно приблизил к лицу кольцо и, ухмыльнувшись, покрутил его, осматривая со всех ракурсов. – Еще раз услышу имя того, кто одарил тебя этим, накажу. Даже уже знаю, как именно.
После чего кольцо исчезло в кармане его штанов, а сам он отошел на несколько шагов, позволяя мне подняться.
– Вы негодяй! – выпалила я, вскакивая, словно ужаленная. – Верните!
– Иди и достань его. – Улыбке Адама Брауна позавидовал бы даже самый знаменитый маньяк. Он чуть приподнял руки и взглядом указал на нижнюю часть своего тела. Туда, где явственно топорщилось его мужское достоинство.
Я почувствовала, как краска стыда заливает щеки, переходя на горло. Подойти и выполнить то, о чем говорил профессор, казалось чем-то за гранью фантастики. Не в силах преодолеть себя, я схватила сумку и проговорила, просто желая сбежать:
– Мне нужно домой. – Однако, кинув беглый взгляд на настенные часы, я ахнула, понимая, что безнадежно опоздаю на пары, если поеду переодеваться. – Не может быть…
– Время рядом со мной летит незаметно, – опуская руки в карманы, улыбнулся Адам Браун. Обернувшись к столу, он взглянул на завибрировавший смартфон и сообщил: – Я вызвал такси, Фелисити. И, судя по оповещению, оно уже в пути. Поездка оплачена. Идем, дорогая, провожу тебя.
– Когда вы вернете мне кольцо? – спросила я, уже переступая порог его квартиры.
– Поговорим об этом вечером. Скажем, в семь, – сказал он, закрывая за мной двери и не нуждаясь в ответной реакции. Теперь Адам Браун мог быть уверен на сто процентов, что я приду.
/Адам/
В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он с кристальной ясностью понимает, что ведет себя как идиот. Полный и окончательный.
У меня это осознание настигло в тот миг, когда за Фелисити Томпсон закрылась дверь, а в ладонь острым краем впилось ее обручальное кольцо.
Медленно достал его и, рассматривая тонкий ободок на ладони, выругался:
– Блять… Ну и на хера?
Вопрос был риторическим и дебильным. Как и мой поступок. Зачем я забрал кольцо? Вот зачем? Самым логичным было сказать, чтобы она его не одевала, когда приходит ко мне.
Появилось стойкое ощущение, что мир вокруг дрожит и плавится, превращаясь в нечто иное. Ситуация выходит из-под контроля, а я понятия не имею, что с этим делать.
Чертов идеальный план рушился на глазах, а ведь я даже не успел закончить его строительство. Фелисити все похерила еще на стадии чертежей.
Яблочная девочка прорыдала половину вечера, не спешила возбуждаться от прикосновений, а мне теперь хотелось орать матом во все горло и вышвырнуть тонкий золотой ободок из окна.
Ну не мог я ее заставить переспать со мной! От одной мысли, что девушка подо мной будет лежать и думать о том, чтобы все скорее закончилось, горло сводило от злости и непонимания. Какого ей надо? Я не набросился на нее с порога, не поставил раком и не заставил отсосать сразу, как только пришла. Я помог ее сестре! За то, чтобы она была со мной, была рядом, хотела меня… И что получаю взамен?!
Криво усмехнулся, глядя в большое зеркало прихожей, и, подойдя вплотную к отражению, проговорил:
– Да ты лицемер, Адам Браун, – сильно, до хруста сжал кулаки и потряс головой.
В гостиной я подчеркнуто аккуратно опустил в вазочку кольцо Фел, а после принял упор лежа и начал отжиматься.
Пять…
Договор был заключен на тело. Про взаимное желание ни единого слова. И да, я не ожидал, что с этим возникнут какие-то проблемы, потому что никогда не сталкивался с отказами!
Ну, и что сейчас? Она в моих руках, но пропасть лишь увеличилась. Я имею право трогать тело, но вот получить девушку на нужных мне условиях никак не выходит!
Пятнадцать…
Демоны присмирели на дне темного колодца и теперь лишь вздрагивали от негативных эмоций своего хозяина.
Двадцать…
Бисеринки пота появились на лице, и к сорока отжиманиям первая капля скатилась по виску. Привычная нагрузка помогла, и мысли прояснились. Еще немного подтягиваний, а после стандартная сотня упражнений на пресс, и я практически почувствовал себя адекватным человеком. Ну, а душ так вообще сотворил чудеса, так что спустя полчаса, чистый и свежий, я стоял у зеркала и завязывал галстук, параллельно обдумывая свои действия по приручению девушки.
Обычные методы в стиле "аппетит приходит во время еды, а удовольствие в процессе секса" тут не сработают. Она меня боится, и я даже ее вполне понимаю. Сложно не бояться человека, который, забив на жениха, мораль и прочие прелести, требует от тебя разврата и вот прямо сейчас.
Вывод: нужно, чтобы перестала бояться. Как у нас обычно приручают маленьких девочек? Кино, вкусная еда, цветы и прочая дребедень. Цветы для формата наших отношений это форменное издевательство, а вот все остальное… Нужно девочку расслабить и работать по практикам НЛП, то есть делать на себя положительное закрепление.
Конечно, на это потребуется время… но почему-то это меня даже радует. Она будет рядом.
Пристально глядя в темные глаза зазеркального двойника, я внезапно понял, что вляпался. По самые яйца ты вляпался, Адам Браун.
Неужели прошлое ничему не учит? Или что, зажили былые раны, чуть потускнели воспоминания о больницах, а также многочисленных анализах, и ты уже готов с головой рухнуть в новые неприятности под названием "женщина"?
У меня уже была… была бездна по имени Клара.
Красивая настолько, что глаза слепило, а мысли превращались в тягучее нечто. Я с ума по ней сходил и дурел от близости, а она лишь улыбалась, прикусывая алые губы, и скользила руками по телу, окончательно лишая разума.
Клара, моя Клара.
Ангел с золотыми волосами, который предавал меня самыми низким образом. Меня, себя, нас… Тогда еще были "мы".
Она катилась по наклонной, а я не смог удержать. Наблюдал за тем, как Клара убивает себя гребаной наркотой, пытался хоть что-то предпринять. Уговаривал обратиться к врачу, сам нанимал частных специалистов, и она клятвенно обещала, что завяжет. Вот прямо завтра. И честно заглядывала в глаза, в то же время расстегивая мне ширинку, и чуть позже отсасывала, заставляя почувствовать себя слабым перед ее женскими чарами.
Я был глупым идиотом, каждый раз веря своей невесте, которую любил до одури. Но на утро просыпался один и с вычищенным до последнего цента бумажником.
До сих пор не помню момент, когда все пошло к чертям и Клара из подающего надежды специалиста по финансам превратилась в существо, думающее только о дозе. Я и вовсе не замечал этого, пока не стало слишком поздно. Потому что был занят карьерой, зарабатыванием денег на свадьбу, покупкой собственного жилья… Мне хотелось все сделать правильно в наших отношениях, но за этим стремлением я упустил главное.
Просто в какой-то момент, возвращаясь в нашу съемную квартиру после тяжелого дня, я перестал заставать ее дома. Потом слушал миллион отмазок и вначале верил в них, а после мне позвонили из полиции и сообщили, что Клару взяли с наркотой…
Наша бесконечная история могла бы длиться до сих пор. Я бы все так же пытался ее вылечить, а она продолжала бы и дальше меня обманывать. Но в один из дней Клара просто исчезла без следа. Целых полгода после этого меня мурыжила полиция, пока велись ее активные поиски.
А я на хрен подыхал тогда. Пропала любимая женщина, и я проходил одним из подозреваемых. Идеальный мирок рушился на глазах.
Но мне пришлось закрыть для себя эту страницу жизни. Вернее, вырвать ее с корнями, но вот следы душевного вандализма остались и временами ныли, как старые раны.
Ну, а в довершении всех сомнительных "радостей", появилась прямая угроза здоровью. Знакомые намекнули, что с тем образом жизни, который бывает у наркоманов, Клара могла наградить меня целым букетом болезней, самая безобидная из которых это гонорея. К счастью, обошлось. Но на выяснение я потратил несколько месяцев жизни, кучу нервов, и прибил на этом алтаре веру в любовь и чувства вообще.
Испортив жизнь себе, Клара не уничтожила мою, зато заставила быть крайне осторожным во всех видах связей.
Поэтому глядя на распутных студенток из кампуса, ничего, кроме брезгливости, я не испытывал. За прошедшее время мой душевный покой вообще был на редкость стабильным и непоколебимым, встряхнуло его лишь единожды, когда впервые пришел заменять пару вместо своего коллеги и увидел в зале сидящую на первом ряду Фелисити Томпсон.
Вот тогда меня тряхануло! Словно током прошибло. Потому что глаза были такими же зелеными, как у Клары.
Только у бывшей невесты они горели блядским похотливым блеском, а у Фелисити… Если бы у меня спросили, какой взгляд бывает у невинных овечек, жующих травку на лугу, я бы ответил, что именно такой.
Через несколько дней задумался над тем, чтобы вообще забрать себе этот курс и вести у них занятия по аналитике до конца года. Так и поступил, любуясь каждую пару на девчонку в обычной майке и юбке до колен.
Скромность украшает. И если мне кто-то начнет доказывать обратное, я готов плюнуть ему в лицо.
Я даже подумывал позвать ее куда-нибудь, но только после выпускного, когда нас перестанут стеснять глупые правила, но ровно месяц назад на ее пальце появилось кольцо. Обручальное.
О, как я был зол в тот день.
Взгляд помимо воли метнулся к вазочке с украшением, и я вновь почувствовал волну раздражения. Фел не хотелось ни с кем делить. До зубовного скрежета не хотелось. Интересно, а где женишок сейчас? Его трепетная невеста живет в отвратительном районе с не менее отвратительными родственниками и вынуждена выкупать сестру ценой своего тела у мудака в моем лице. И что, ему фиолетово? Че за на хер?! Даже мне не фиолетово…
Я быстро вышел из квартиры и раздраженно нажал кнопку минус первого этажа.
Кстати, про проблемы Фелисити. Она вчера рыдала, что ей нужно откуда-то взять крупную сумму денег, а помочь совершенно некому. Что стряслось в жизни моей яблочной девочки?
Уже возле машины меня настигло озарение. Сестра-наркоманка. Вроде как в деле говорилось, что у девчонки при себе нашли кокс, а за его хранение положен нехилый штраф. Выходит, и он тоже лег на плечи Фелисити.
Вот не дура, а?! Как можно гробить себя из-за тех, кто это не ценит?!
Я сел, прикрыл глаза, вдыхая запах нового кожаного салона, повернул ключ и улыбнулся, услышав тихое урчание под большим капотом..
Чуть позже надо подумать о том, что можно сделать для Фел.
Деньги давать не намерен, это совершенно не мои методы, но вот поспособствовать, чтобы она сама их заработала… Почему бы и нет?
Кивнув своим мыслям, я выехал с парковки.
/Фелисити/
Весь день по университету я ходила сама не своя, опускала взгляд в пол и мне постоянно казалось, что вот-вот ко мне подойдет кто-нибудь их знакомых. Вначале тактично, а потом с ехидцей поинтересуется, где же я ночевала, если пришла в университет во вчерашней одежде и не смогла переодеться дома?
Чудилось, будто все шепчутся за спиной и знают мой маленький секрет, но на деле всем оказалось плевать. И даже однокурсницы, с которыми обычно разговаривала за обедом, ничего не сказали.
Радовало только одно: пар с профессором Брауном сегодня не было, поэтому большинство занятий я вполне спокойно отсидела, а едва же прозвенел последний звонок, вместо библиотеки рванула на автобус домой.
Всю дорогу мысленно сочиняла легенды, которые расскажу матери, если она спросит, где же я была ночью.
Если она спросит, разумеется.
При этой мысли стало особенно неуютно, и все же я задавила в себе начинающую зарождаться апатию. Хватит, и так расклеилась в последние дни.
Ты боец, Фелисити, вот и веди себя соответственно!
Зайдя в квартиру, несколько мгновений я прислушивалась к звукам внутри. Тишина.
– Мам? – я все же надеялась, что она дома, но, увы…
Пока ходила на кухню проверять, опустели ли хоть немного кастрюли с едой, которую готовила на выходных, набралась смелости и позвонила ей на мобильный. В ответ длинные гудки, а потом их сбросили, явно не желая со мной беседовать. Мешаю, значит.
Исчезни я завтра, никто и не заметит. Никто, кроме профессора Брауна, и то потому, что я ему еще "должок" не отдала. Забавным показалось еще и то, что ему, столкнувшему меня в эту пропасть, самому и пришлось вчера расхлебывать последствия.
Поборов эти невеселые мысли, я все же нашла в себе силы вернуться на кухню, чтобы попросить разрешения уехать домой.
Адам сидел за столом, откинувшись на спинку стула, и допивал кофе. При виде меня он указал глазами на тарелку, где лежали тосты, глазунья и бекон, после чего произнес голосом, не терпящим возражения:
– Мисс Томпсон, вам нужно особое приглашение к завтраку? – вышло менторски, с тем же выражением, каким он обычно отдавал замечания на парах, так что незамедлительно возникло желание подчиниться.
И я, забыв о планах, послушалась. Машинально села на стул и схватила вилку, лишь в следующее мгновение осознав, что делаю.
– Приятного аппетита, Фелисити, – более спокойно произнес он, снова отвлекаясь на новости часа.
А я чуть покрутила вилку в руках, не зная, как быть, и все же наколола немного яичницы. Первые куски в горло не лезли, но чертов голод взял свое. Уже через пару минут я допивала кофе, наслаждаясь его вкусом и блаженно прикрыв глаза. Но стоило немного утратить бдительность, как профессор тут же вернул все на круги своя.
Выключив телевизор, он вдруг поднялся, обошел мой стул сзади и шепнул на ухо, опершись руками на стол по обеим сторонам от меня:
– Вчера вы испортили очень хорошие планы, Фелисити Томпсон. Подумав, я решил, что нам нужно какое-то напоминание о сделке и обязательствах, вытекающих из нее. Ваших обязательствах, моя дорогая.
Он поднял правую руку и осторожно коснулся моих волос, убирая их на одно плечо. Я замерла, боясь даже дышать.
Но в тот миг, когда губы Адама Брауна коснулись моего уха, самообладание покинуло меня окончательно. Я резко попыталась отодвинуться и, дернув головой, зашипела от боли, так как профессор все еще крепко держал в руках мои волосы.
– Ай-яй, – наиграно проговорил профессор, прижимая меня к спинке стула и касаясь щекой моей щеки. – Нехорошо убегать во время разговора, Фелисити.
– Чего вы хотите? – шепнула я, не в силах пошевелиться.
– Ничего особенного. – Судя по голосу, он улыбнулся, и у меня по спине побежали мурашки от ужаса. – Просто отдай мне свое кольцо. Меня бесит, что оно на твоем пальце, когда ты со мной.
– Я могу его снять, когда в следующий раз приду к вам.
– Поздно, дорогая, я уже все решил и верну его тебе только когда долг будет уплачен.
Я задохнулась от возмущения:
– О подобном не может быть и речи! Что мне сказать Эштону, если он?..
– Мне глубоко наплевать, что ты скажешь, – от профессора ощутимо повеяло холодом. – Разберешься как-нибудь.
В следующий миг его пальцы обхватили мое запястье, осторожно погладив нежную кожу и подняв кисть выше. Второй рукой Адам Браун аккуратно снял кольцо, дающее призрачную надежду на лучшее будущее, и убрал его из поля зрения. Я порывисто обернулась и собралась выдать гневную тираду в попытке отбить назад свою собственность. Но мой мучитель заговорил раньше:
– И еще, дорогая. – Он демонстративно приблизил к лицу кольцо и, ухмыльнувшись, покрутил его, осматривая со всех ракурсов. – Еще раз услышу имя того, кто одарил тебя этим, накажу. Даже уже знаю, как именно.
После чего кольцо исчезло в кармане его штанов, а сам он отошел на несколько шагов, позволяя мне подняться.
– Вы негодяй! – выпалила я, вскакивая, словно ужаленная. – Верните!
– Иди и достань его. – Улыбке Адама Брауна позавидовал бы даже самый знаменитый маньяк. Он чуть приподнял руки и взглядом указал на нижнюю часть своего тела. Туда, где явственно топорщилось его мужское достоинство.
Я почувствовала, как краска стыда заливает щеки, переходя на горло. Подойти и выполнить то, о чем говорил профессор, казалось чем-то за гранью фантастики. Не в силах преодолеть себя, я схватила сумку и проговорила, просто желая сбежать:
– Мне нужно домой. – Однако, кинув беглый взгляд на настенные часы, я ахнула, понимая, что безнадежно опоздаю на пары, если поеду переодеваться. – Не может быть…
– Время рядом со мной летит незаметно, – опуская руки в карманы, улыбнулся Адам Браун. Обернувшись к столу, он взглянул на завибрировавший смартфон и сообщил: – Я вызвал такси, Фелисити. И, судя по оповещению, оно уже в пути. Поездка оплачена. Идем, дорогая, провожу тебя.
– Когда вы вернете мне кольцо? – спросила я, уже переступая порог его квартиры.
– Поговорим об этом вечером. Скажем, в семь, – сказал он, закрывая за мной двери и не нуждаясь в ответной реакции. Теперь Адам Браун мог быть уверен на сто процентов, что я приду.
Глава 6
/Адам/
В жизни каждого мужчины наступает момент, когда он с кристальной ясностью понимает, что ведет себя как идиот. Полный и окончательный.
У меня это осознание настигло в тот миг, когда за Фелисити Томпсон закрылась дверь, а в ладонь острым краем впилось ее обручальное кольцо.
Медленно достал его и, рассматривая тонкий ободок на ладони, выругался:
– Блять… Ну и на хера?
Вопрос был риторическим и дебильным. Как и мой поступок. Зачем я забрал кольцо? Вот зачем? Самым логичным было сказать, чтобы она его не одевала, когда приходит ко мне.
Появилось стойкое ощущение, что мир вокруг дрожит и плавится, превращаясь в нечто иное. Ситуация выходит из-под контроля, а я понятия не имею, что с этим делать.
Чертов идеальный план рушился на глазах, а ведь я даже не успел закончить его строительство. Фелисити все похерила еще на стадии чертежей.
Яблочная девочка прорыдала половину вечера, не спешила возбуждаться от прикосновений, а мне теперь хотелось орать матом во все горло и вышвырнуть тонкий золотой ободок из окна.
Ну не мог я ее заставить переспать со мной! От одной мысли, что девушка подо мной будет лежать и думать о том, чтобы все скорее закончилось, горло сводило от злости и непонимания. Какого ей надо? Я не набросился на нее с порога, не поставил раком и не заставил отсосать сразу, как только пришла. Я помог ее сестре! За то, чтобы она была со мной, была рядом, хотела меня… И что получаю взамен?!
Криво усмехнулся, глядя в большое зеркало прихожей, и, подойдя вплотную к отражению, проговорил:
– Да ты лицемер, Адам Браун, – сильно, до хруста сжал кулаки и потряс головой.
В гостиной я подчеркнуто аккуратно опустил в вазочку кольцо Фел, а после принял упор лежа и начал отжиматься.
Пять…
Договор был заключен на тело. Про взаимное желание ни единого слова. И да, я не ожидал, что с этим возникнут какие-то проблемы, потому что никогда не сталкивался с отказами!
Ну, и что сейчас? Она в моих руках, но пропасть лишь увеличилась. Я имею право трогать тело, но вот получить девушку на нужных мне условиях никак не выходит!
Пятнадцать…
Демоны присмирели на дне темного колодца и теперь лишь вздрагивали от негативных эмоций своего хозяина.
Двадцать…
Бисеринки пота появились на лице, и к сорока отжиманиям первая капля скатилась по виску. Привычная нагрузка помогла, и мысли прояснились. Еще немного подтягиваний, а после стандартная сотня упражнений на пресс, и я практически почувствовал себя адекватным человеком. Ну, а душ так вообще сотворил чудеса, так что спустя полчаса, чистый и свежий, я стоял у зеркала и завязывал галстук, параллельно обдумывая свои действия по приручению девушки.
Обычные методы в стиле "аппетит приходит во время еды, а удовольствие в процессе секса" тут не сработают. Она меня боится, и я даже ее вполне понимаю. Сложно не бояться человека, который, забив на жениха, мораль и прочие прелести, требует от тебя разврата и вот прямо сейчас.
Вывод: нужно, чтобы перестала бояться. Как у нас обычно приручают маленьких девочек? Кино, вкусная еда, цветы и прочая дребедень. Цветы для формата наших отношений это форменное издевательство, а вот все остальное… Нужно девочку расслабить и работать по практикам НЛП, то есть делать на себя положительное закрепление.
Конечно, на это потребуется время… но почему-то это меня даже радует. Она будет рядом.
Пристально глядя в темные глаза зазеркального двойника, я внезапно понял, что вляпался. По самые яйца ты вляпался, Адам Браун.
Неужели прошлое ничему не учит? Или что, зажили былые раны, чуть потускнели воспоминания о больницах, а также многочисленных анализах, и ты уже готов с головой рухнуть в новые неприятности под названием "женщина"?
У меня уже была… была бездна по имени Клара.
Красивая настолько, что глаза слепило, а мысли превращались в тягучее нечто. Я с ума по ней сходил и дурел от близости, а она лишь улыбалась, прикусывая алые губы, и скользила руками по телу, окончательно лишая разума.
Клара, моя Клара.
Ангел с золотыми волосами, который предавал меня самыми низким образом. Меня, себя, нас… Тогда еще были "мы".
Она катилась по наклонной, а я не смог удержать. Наблюдал за тем, как Клара убивает себя гребаной наркотой, пытался хоть что-то предпринять. Уговаривал обратиться к врачу, сам нанимал частных специалистов, и она клятвенно обещала, что завяжет. Вот прямо завтра. И честно заглядывала в глаза, в то же время расстегивая мне ширинку, и чуть позже отсасывала, заставляя почувствовать себя слабым перед ее женскими чарами.
Я был глупым идиотом, каждый раз веря своей невесте, которую любил до одури. Но на утро просыпался один и с вычищенным до последнего цента бумажником.
До сих пор не помню момент, когда все пошло к чертям и Клара из подающего надежды специалиста по финансам превратилась в существо, думающее только о дозе. Я и вовсе не замечал этого, пока не стало слишком поздно. Потому что был занят карьерой, зарабатыванием денег на свадьбу, покупкой собственного жилья… Мне хотелось все сделать правильно в наших отношениях, но за этим стремлением я упустил главное.
Просто в какой-то момент, возвращаясь в нашу съемную квартиру после тяжелого дня, я перестал заставать ее дома. Потом слушал миллион отмазок и вначале верил в них, а после мне позвонили из полиции и сообщили, что Клару взяли с наркотой…
Наша бесконечная история могла бы длиться до сих пор. Я бы все так же пытался ее вылечить, а она продолжала бы и дальше меня обманывать. Но в один из дней Клара просто исчезла без следа. Целых полгода после этого меня мурыжила полиция, пока велись ее активные поиски.
А я на хрен подыхал тогда. Пропала любимая женщина, и я проходил одним из подозреваемых. Идеальный мирок рушился на глазах.
Но мне пришлось закрыть для себя эту страницу жизни. Вернее, вырвать ее с корнями, но вот следы душевного вандализма остались и временами ныли, как старые раны.
Ну, а в довершении всех сомнительных "радостей", появилась прямая угроза здоровью. Знакомые намекнули, что с тем образом жизни, который бывает у наркоманов, Клара могла наградить меня целым букетом болезней, самая безобидная из которых это гонорея. К счастью, обошлось. Но на выяснение я потратил несколько месяцев жизни, кучу нервов, и прибил на этом алтаре веру в любовь и чувства вообще.
Испортив жизнь себе, Клара не уничтожила мою, зато заставила быть крайне осторожным во всех видах связей.
Поэтому глядя на распутных студенток из кампуса, ничего, кроме брезгливости, я не испытывал. За прошедшее время мой душевный покой вообще был на редкость стабильным и непоколебимым, встряхнуло его лишь единожды, когда впервые пришел заменять пару вместо своего коллеги и увидел в зале сидящую на первом ряду Фелисити Томпсон.
Вот тогда меня тряхануло! Словно током прошибло. Потому что глаза были такими же зелеными, как у Клары.
Только у бывшей невесты они горели блядским похотливым блеском, а у Фелисити… Если бы у меня спросили, какой взгляд бывает у невинных овечек, жующих травку на лугу, я бы ответил, что именно такой.
Через несколько дней задумался над тем, чтобы вообще забрать себе этот курс и вести у них занятия по аналитике до конца года. Так и поступил, любуясь каждую пару на девчонку в обычной майке и юбке до колен.
Скромность украшает. И если мне кто-то начнет доказывать обратное, я готов плюнуть ему в лицо.
Я даже подумывал позвать ее куда-нибудь, но только после выпускного, когда нас перестанут стеснять глупые правила, но ровно месяц назад на ее пальце появилось кольцо. Обручальное.
О, как я был зол в тот день.
Взгляд помимо воли метнулся к вазочке с украшением, и я вновь почувствовал волну раздражения. Фел не хотелось ни с кем делить. До зубовного скрежета не хотелось. Интересно, а где женишок сейчас? Его трепетная невеста живет в отвратительном районе с не менее отвратительными родственниками и вынуждена выкупать сестру ценой своего тела у мудака в моем лице. И что, ему фиолетово? Че за на хер?! Даже мне не фиолетово…
Я быстро вышел из квартиры и раздраженно нажал кнопку минус первого этажа.
Кстати, про проблемы Фелисити. Она вчера рыдала, что ей нужно откуда-то взять крупную сумму денег, а помочь совершенно некому. Что стряслось в жизни моей яблочной девочки?
Уже возле машины меня настигло озарение. Сестра-наркоманка. Вроде как в деле говорилось, что у девчонки при себе нашли кокс, а за его хранение положен нехилый штраф. Выходит, и он тоже лег на плечи Фелисити.
Вот не дура, а?! Как можно гробить себя из-за тех, кто это не ценит?!
Я сел, прикрыл глаза, вдыхая запах нового кожаного салона, повернул ключ и улыбнулся, услышав тихое урчание под большим капотом..
Чуть позже надо подумать о том, что можно сделать для Фел.
Деньги давать не намерен, это совершенно не мои методы, но вот поспособствовать, чтобы она сама их заработала… Почему бы и нет?
Кивнув своим мыслям, я выехал с парковки.
***
/Фелисити/
Весь день по университету я ходила сама не своя, опускала взгляд в пол и мне постоянно казалось, что вот-вот ко мне подойдет кто-нибудь их знакомых. Вначале тактично, а потом с ехидцей поинтересуется, где же я ночевала, если пришла в университет во вчерашней одежде и не смогла переодеться дома?
Чудилось, будто все шепчутся за спиной и знают мой маленький секрет, но на деле всем оказалось плевать. И даже однокурсницы, с которыми обычно разговаривала за обедом, ничего не сказали.
Радовало только одно: пар с профессором Брауном сегодня не было, поэтому большинство занятий я вполне спокойно отсидела, а едва же прозвенел последний звонок, вместо библиотеки рванула на автобус домой.
Всю дорогу мысленно сочиняла легенды, которые расскажу матери, если она спросит, где же я была ночью.
Если она спросит, разумеется.
При этой мысли стало особенно неуютно, и все же я задавила в себе начинающую зарождаться апатию. Хватит, и так расклеилась в последние дни.
Ты боец, Фелисити, вот и веди себя соответственно!
Зайдя в квартиру, несколько мгновений я прислушивалась к звукам внутри. Тишина.
– Мам? – я все же надеялась, что она дома, но, увы…
Пока ходила на кухню проверять, опустели ли хоть немного кастрюли с едой, которую готовила на выходных, набралась смелости и позвонила ей на мобильный. В ответ длинные гудки, а потом их сбросили, явно не желая со мной беседовать. Мешаю, значит.
