Жажда чудес.
После дежурства я старалась пройтись до дома пешком. Стряхнуть усталость и навязчивый больничный запах. Немного проветриться, подышать городским воздухом, никуда наконец не спешить. Я любила город, любила работу. Даже возвращаясь поздней ночью ничего не боялась, и со мной никогда ничего не случалось. До одного раза.
Той ночью я устала так, что ноги не держали, а дорога расплывалась. Медбрат предложил подвезти, но как раз прошел дождь, не хотелось пропускать насыщенный озоном ночной воздух. Я брела по лужам, мечтая о теплой, мягкой постели, совсем не смотрела по сторонам. Даже не знаю, как заметила черную фигуру на тротуаре - спящего бомжа. Я могла пройти мимо, но что-то в беззащитной позе, полной неподвижности забило тревогу. Нутром поняла - он нуждается в помощи.
Ноги предательски заторопились домой. Я не оправилась после вчерашнего дежурства, сегодня была на трех операциях, последняя затянулась допоздна. Усталость давала о себе знать раздражением и нытьем в висках. В конце концов, что я смогу сделать для него? Тихо выругалась сквозь зубы, сжала кулаки, отгоняя сонливость и поспешила к бездомному.
"Все равно не смогу пить чай, оставив его умирать. Легче убедиться, что он здоров и уйти с чистой совестью."
Я наклонилась над бездомным. Окликнула его пару раз, но не получила ответа. Тревожные колокольчики зазвенели все громче.
'Пусть он будет пьян, но не мертв, не мертв.'
Бомж был обернут в черную тряпку, лежал на животе прямо в луже. Я перевернула его на спину. Он оказался довольно молод и бледен, на губах запеклась кровь. Предчувствие не обмануло, дело плохо. Я запрокинула его голову, прислушалась в поисках дыхания. Дышит, уже хорошо. Протянула руку пощупать пульс, но через мгновение забыла обо всем, потому что держала в своих объятиях не человека, вовсе не человека!
- Помоги, - еле слышно прошептал он. Его голос эхом зазвучал в голове, внутренние преграды рухнули. Я осела в лужу и разрыдалась как девчонка.
В детстве, я верила в сказки. В подростковом возрасте зачитывалась фэнтези. А когда стала врачом постепенно перестала глотать книги. Да что там книги, забросила все прошлые увлечения, отдалилась от друзей. Больница стала занимать все больше и больше места, остальное казалось мелким по сравнению с работой. Только там я жила, среди бесконечной беготни от операции до операции. Ответственность, чувство, заполняющее сердце при последних стежках на зашитой брюшины стали наркотиком. Мать хотела, чтобы я с кем-то познакомилась, завела семью, но мне все было не до того. Свидания забирали бы слишком много времени и сил, а я хотела посвятить их одному - хирургии.
Но сейчас я вспомнила детство и истории Толкиена, потому что смотрела - и не верила - на одну из них. Настоящую: пахнущую дождевой лужей и невероятно волшебную. Мне так часто говорили, сказок не бывает, что я поверила. Поверила и продала ради других интересов. Но сейчас я держала за руку эльфа, и он просил меня о помощи. Нет, определенно он не мог быть чудаком, сделавшим операцию на уши. Я достаточно изучала анатомию, чтобы сразу увидеть разницу - строение костей лица не оставляло сомнений. Незнакомец на улице мог быть только инопланетянином или героем из сказки. Ясно одно - он нуждался в моей помощи.
В критических ситуациях я мгновенно успокаиваюсь и действую по вдолбленной годами обучения инструкции. Проверить дыхание, оценить циркуляцию, осмотреть тело на предмет переломов…
Пришелец потерял много крови, в брюшине обнаружилась колотая рана и пульс частил. Вызвать бы скорую и отвезти его в безопасность операционного стола.
И что потом? Пресса, взрыв новостей, обращение президента к нации?
Словно прочитав мои мысли тот вновь прошептал бескровными губами:
- Помоги…
Дома лежал на всякий случай полный набор первой помощи, мази и антибиотики. А что не найдется сейчас, заберу завтра из больницы. Я сделаю для него все, что угодно.
Вытирая слезы уголком рукава, я помола ему подняться. Эльф был очень бледен, я запахнула плащ и прижалась ближе, чтобы согреть. Надо же, еще на ногах стоит, а я уж думала – не жилец. Мы медленно шли по улице, он все пытался передвигаться самостоятельно, но то и дело терял силы и оседал всем весом на меня. Я молилась, чтобы мы никого не встретили. Считала здания до крайнего дома - родного. По странной случайности, все прошло гладко. Подъезд был пуст, лифт работал, ключи не потерялись.
Я уложила гостя на кровать. Сняла зеленые сапоги из мягкой, невероятно приятной ткани - рассмотреть потом. Он часто дышал, под глазами залегли сизые круги, да и рана на брюшине открылась. Жаль, переливанием крови не рискну, иди знай как он отреагирует на человеческую. Откуда он вообще взялся? Почему говорит на нашем языке?
- Ты можешь пить? - спросила я, оставляя не нужные вопросы на потом.
Он кивнул.
Следующие дни превратились в кошмар. В первый раз за три года, я взяла отпуск на работе, коллеги, кажется, вздохнули с облегчением, позволив себе расслабиться. Впрочем, я расслабляться не собиралась. Дома шла настоящая битва за жизнь эльфа. Не единожды просыпалась мысль плюнуть на все и вызвать скорую. Но каждый раз он накрывал ладонью мою руку и просил:
- Не бросай меня, поборись еще чуток.
Я не могла ему отказать.
Дома операционную не устроить, я как могла очистила нехорошую рану на животе, но она все равно воспалилась и мучила пришельца. Вначале я боялась давать ему антибиотики, но потом махнула рукой - сам он не справлялся, а я не могла дать ему умереть.
Каждый раз, бросая взгляд на стройную фигуру на диване укрытую клетчатым пледом, меня бросало в дрожь, захватывало дыхание. Невозможно поверить - я выхаживала эльфа!
Мы мало разговаривали в первые дни, он редко приходил в сознание и тогда важнее было влить в него пару ложек бульона, а не донимать разговорами. Но иногда взгляды красноречивей слов.
Я знала, что стресс, усталость, странные обстоятельства вызывают выброс гормонов в кровь. Адреналин и кортизол сводят людей с ума. Но, увы, не могла ничего с собой поделать. Я влюбилась в него с первого же дня, глубоко и бесповоротно, как глупая смертная девушка, а не тридцатилетний хирург.
Через неделю, постепенно, дела пошли на лад. Температура спала, его зеленые глаза загорелись осмысленным огнем. У меня банально подгибались колени при виде его, но я старалась не подать виду, не напугать своей ненужной любовью.
Его звали Ариэль. В своем мире эльф обладал возможностью мыслью менять реальность – тем, что мы называем магией. Он считался могущественным волшебником, но не искал славы, направляя усилия на создание новых форм растений, могущих выжить в стремительно меняющимся климате его родной земли.
Ради питательных полу-разумных злаков, способных подстроиться под жуткую засуху и дать невиданный урожай фермерам, Ариэль и вступил в поединок.
Мыслитель и ученый, он не подумал о защите пшеницы от жадных рук гоблинов.
В поединке против многоголовой орды Ариэль проиграл. Эльфы перед смертью посылают зов тому, кто любит их. Зов Ариэля запутался в пути, выбросив на мокрые улицы Москвы.
Я не удержалась и подсунула томик "Властелина колец". Он читал его запоем целую ночь, а я украдкой наблюдала из кухни. Отложив книгу, Ариэль долго смотрел в потолок, мечтательно размышляя об этом
- Все мы, плод чьего-то воображения, - наконец, хмыкнув, заметил он.
Я мысленно согласилась. Он был исполнением потаенных грез, в которых я стеснялась признаться самой себе. Может книга позвала его в наш мир? Или кто-нибудь из эльфийских магов нашептал ее пожилому профессору Английской литературы, чтобы спасти соотечественника в роковой час? Эльфы вечны и не склонны воспринимать смерть как естественную часть жизни. Интересно, куда еще 'Властелин колец' открыл им проход?
***
Яркие видения прошлого не дают покоя. Я представляю темный гостиничный номер. Слышу шум проезжающих машин, городские огни перемигиваются желтыми глазами. Ночная влажность плывет по комнате, я вдыхаю ее ласковую свежесть, подхожу к окну.
Свет полной луны в бархате ночи освещает стандартный номер ночлежки за моей спиной: широкая кровать, одинокий шкаф, большое окно. Ни стола ни стульев - убогое же у меня воображение!
Я опираюсь на подоконник, смотрю на бледные звезды, напряженно жду, когда придет он, и боюсь, что не появится. Я никогда не вижу как он заходит в комнату, только слышу вдруг его тяжелое дыхание:
- Почему ты зовешь меня сюда и снова и снова?
- Хочется увидеть тебя так, что ноет в груди.
- Я обещал вернуться.
- Я тебя отпустила.
Медленно поворачиваюсь, жадно вбираю его длинные черные волосы, опущенную голову, скрещенные руки на коленях. Такой дорогой и такой далекий. Грустно улыбаюсь ему.
- Ты прости меня.
- Ты причиняешь себе боль. Я далеко.
Он и вправду далеко, мой эльф, моя сказка, моя надежда.
Подхожу, сажусь рядом. Поднимаю руку, чтобы убрать прядь волос с совершенного лица и одергиваю себя. Он поднимает глаза, мгновение изучает меня:
- Ты мне не нужна.
Это не его слова, а мое жестокое воображение наделяет злыми чертами бесконечно любимого и столь далекого Ариэля. Страх шепчет, что больше его никогда не увижу.
- Я знаю, что не нужна, - быстро отвечаю. – И не виню, поверь. Прошу, дай полюбоваться на тебя, хоть миг
Сейчас он в моей власти. Я могу сделать с ним все, что захочу: зацеловать до бесчувствия, заставить сказать заветные слова. Это мое воображение, я в нем царица.
Хозяйка воспоминаний робеет перед лицом эльфа, как было и наяву. Даже зная, что грежу не могу преодолеть. Так благоговеют перед ликом божественного. Я смотрю на него и знаю - нет никого прекрасней на свете. Я люблю его безнадежной любовью и поэтому раз за разом встречаюсь с ним в безликом гостиничном номере. Я хочу увидеть снова, его раскосые зеленые глаза, заостренные уши, черные волосы до плеч. Мой эльф, моя сказка, моя судьба.
***
Отпуск закончился, пришлось вернуться к работе. Только теперь, я не застревала до полуночи ежедневно, просматривая отчеты, а спешила пораньше вернуться домой. Эльф страдал в четырех стенах. Он никогда не жаловался, но я сердцем чувствовала и не хотелось оставлять одного.
На вопросы о его мире Ариэль старался не отвечать. Я злилась, хлопала дверью, обвиняла в неблагодарности, но эльф оставался спокоен.
- Не бросай меня, - говорил он. - Ты, моя единственная надежда.
И сердце таяло. Я была наивной влюбленной девушкой. Все, что я хотела - это быть рядом с ним.
А он хотел вернуться назад.
Ариэль интересовался достижениями науки. Я с охотой рассказывала о том, что знала. Надеялась на ответную откровенность с его стороны, но эльф оставался закрытой книгой. В ответ, я попыталась отмалчиваться, но Ариэль умел слушать, как никто на свете. Заставлял меня почувствовать, что ничего важнее моих слов не существует. И я выбалтывала ему все: от раннего детства, до мединститута и одиночества.
Проклятый язык! Удивительно, как я смогла сдержаться и не броситься ему на шею.
На выходные, мы ехали за город в лес. Ариэль умел радоваться природе. Подолгу рассматривал каждый цветок, а птицы садились на его плечо. Сказка, настоящая сказка рядом со мною. Как бы не хотелось обладать ею, но я чувствовала, что наше время вместе подходит к концу. Я должна отпустить его. Выпало счастье увидеть чудо - нужно довольствоваться и этим.
На закате мы лежали в высокой траве и Ариэль спросил:
- Почему ты спасла меня?
- Потому, что ты – чудо.
Он замолчал, а я засомневалась, сказала ли слишком много. Моя любовь была для него гирей, а последнее, что я хотела – увеличить ношу любимого.
- Света, мне нужно сказать тебе - я скоро уйду.
- Я знаю, - пришлось опустить глаза, чтобы он не прочитал в них отчаяния.
Нам не суждено быть вместе. Я не понимала этого тогда, мучилась собственной неполноценностью. По сравнению с эльфийками, я наверное, могу вызывать только отвращение.
- Если захочешь, вернусь за тобой, - вдруг добавил он.
- Почему? – беспомощно пролепетала я.
- Нужна причина? Света я не заставлю тебя. - Ариэль нервно поджав губы, отодвинулся от меня на несколько сантиметров.
Заметив это, я сжалась в комок.
'Успокойся, - приказала себе, - и боль утихнет'.
Мы строили портал вместе. Купили на базаре красивые саженцы. Ариэль выбирал их неспешно, вдумчиво. Тихо улыбался, указывая на зеленый росток, и бабушка-цветочница ни в чем не могла ему отказать. Сама я, не умела торговаться, а он, - гость в этом мире, - разбирался в жизни лучше меня.
Общая работа сблизила нас. Я привыкла к его вдумчивым ответам, спокойному характеру. Все не верила в скорый конец. Мы построили из цветов живую дверь. Даже не знаю, как гладиолусы вытянулись до потолка за считанные дни, а лианы сами собой висели в воздухе изгибаясь аркой посереди комнаты. Это все Ариэль, его волшебство - он превратил квартиру в сад.
А потом он ушел. Пропала моя волшебная сказка. Я даже не успела сказать ему, что он значит для меня. Может это и к лучшему, не стоило тяготить его признанием в дорогу. Пусть будет счастлив в своей стране фей. Стоит отметить - я сдержалась и не поставила его в неприятное положение. Да, вышло все правильно, нечего жадничать, он и так подарил мне целый месяц счастья.
Я вернулась к работе, стараясь не вспоминать Ариэля. Воспоминания - вот все сокровища, что остались от него, хотелось растянуть на всю жизнь. Я берегла их, доставая только когда становилось совсем тяжко - не хотела, чтобы они истрепались от времени. Нет, я желала видеть его совсем как тогда - близко-близко. Чувствовать его присутствие всем телом - живого, настоящего. Я мысленно звала его, но в моих мечтах мы встречались не во дворце или лесу, а почему то в безликом гостиничном номере.
И даже в грезах, он ни разу не дотронулся до меня по своей воле. Я не хотела придумывать, как приятно было бы прикосновение длинных, красивых пальцев. Не стоит заменять настоящие воспоминания мнимыми. Пусть в моих грезах он будет таким, как был наяву. Я всего лишь мечтала посмотреть на него еще разок. Но наверное, воображение все таки искажало его черты, мучая меня - в грезах Ариэль всегда жесток:
***
- Ты не нужна мне.
Шепчет жестокий Ариэль моего воображения. Он обещал вернуться, но не пришел. Для этого есть лишь одна причина, эльф в моей голове озвучил ее.
Сердце зашлось в сладкой боли. Я сажусь рядом, провожу рукой по белым простыням. Широкая кровать смеется надо мной. Не понимаю, зачем она тут, если я боюсь дотронуться до него?
- Ариэль, скажи, где ты сейчас, ты счастлив?
- Мне хорошо без тебя.
- А я скучаю каждую секунду. Хожу по городу, ищу тебя среди незнакомых лиц.
- Ты зря теряешь время.
- Я люблю тебя. Жаль, что не сказала вовремя, а теперь слишком поздно. Ты иногда вспоминаешь меня?
- Никогда.
- Ах, Ариэль, ведь я придумала тебя, придумала эту любовь. Ты не раскрылся, я люблю всего лишь образ, правда?
- Света, перестань, я больше не могу находиться.
И он пропадает. Даже в моем воображении, я не властна над эльфом. Встаю, вновь подхожу к окну, ночь обнимает меня как малое дитя. Город мерцает огнями окон, они говорят:
После дежурства я старалась пройтись до дома пешком. Стряхнуть усталость и навязчивый больничный запах. Немного проветриться, подышать городским воздухом, никуда наконец не спешить. Я любила город, любила работу. Даже возвращаясь поздней ночью ничего не боялась, и со мной никогда ничего не случалось. До одного раза.
Той ночью я устала так, что ноги не держали, а дорога расплывалась. Медбрат предложил подвезти, но как раз прошел дождь, не хотелось пропускать насыщенный озоном ночной воздух. Я брела по лужам, мечтая о теплой, мягкой постели, совсем не смотрела по сторонам. Даже не знаю, как заметила черную фигуру на тротуаре - спящего бомжа. Я могла пройти мимо, но что-то в беззащитной позе, полной неподвижности забило тревогу. Нутром поняла - он нуждается в помощи.
Ноги предательски заторопились домой. Я не оправилась после вчерашнего дежурства, сегодня была на трех операциях, последняя затянулась допоздна. Усталость давала о себе знать раздражением и нытьем в висках. В конце концов, что я смогу сделать для него? Тихо выругалась сквозь зубы, сжала кулаки, отгоняя сонливость и поспешила к бездомному.
"Все равно не смогу пить чай, оставив его умирать. Легче убедиться, что он здоров и уйти с чистой совестью."
Я наклонилась над бездомным. Окликнула его пару раз, но не получила ответа. Тревожные колокольчики зазвенели все громче.
'Пусть он будет пьян, но не мертв, не мертв.'
Бомж был обернут в черную тряпку, лежал на животе прямо в луже. Я перевернула его на спину. Он оказался довольно молод и бледен, на губах запеклась кровь. Предчувствие не обмануло, дело плохо. Я запрокинула его голову, прислушалась в поисках дыхания. Дышит, уже хорошо. Протянула руку пощупать пульс, но через мгновение забыла обо всем, потому что держала в своих объятиях не человека, вовсе не человека!
- Помоги, - еле слышно прошептал он. Его голос эхом зазвучал в голове, внутренние преграды рухнули. Я осела в лужу и разрыдалась как девчонка.
В детстве, я верила в сказки. В подростковом возрасте зачитывалась фэнтези. А когда стала врачом постепенно перестала глотать книги. Да что там книги, забросила все прошлые увлечения, отдалилась от друзей. Больница стала занимать все больше и больше места, остальное казалось мелким по сравнению с работой. Только там я жила, среди бесконечной беготни от операции до операции. Ответственность, чувство, заполняющее сердце при последних стежках на зашитой брюшины стали наркотиком. Мать хотела, чтобы я с кем-то познакомилась, завела семью, но мне все было не до того. Свидания забирали бы слишком много времени и сил, а я хотела посвятить их одному - хирургии.
Но сейчас я вспомнила детство и истории Толкиена, потому что смотрела - и не верила - на одну из них. Настоящую: пахнущую дождевой лужей и невероятно волшебную. Мне так часто говорили, сказок не бывает, что я поверила. Поверила и продала ради других интересов. Но сейчас я держала за руку эльфа, и он просил меня о помощи. Нет, определенно он не мог быть чудаком, сделавшим операцию на уши. Я достаточно изучала анатомию, чтобы сразу увидеть разницу - строение костей лица не оставляло сомнений. Незнакомец на улице мог быть только инопланетянином или героем из сказки. Ясно одно - он нуждался в моей помощи.
В критических ситуациях я мгновенно успокаиваюсь и действую по вдолбленной годами обучения инструкции. Проверить дыхание, оценить циркуляцию, осмотреть тело на предмет переломов…
Пришелец потерял много крови, в брюшине обнаружилась колотая рана и пульс частил. Вызвать бы скорую и отвезти его в безопасность операционного стола.
И что потом? Пресса, взрыв новостей, обращение президента к нации?
Словно прочитав мои мысли тот вновь прошептал бескровными губами:
- Помоги…
Дома лежал на всякий случай полный набор первой помощи, мази и антибиотики. А что не найдется сейчас, заберу завтра из больницы. Я сделаю для него все, что угодно.
Вытирая слезы уголком рукава, я помола ему подняться. Эльф был очень бледен, я запахнула плащ и прижалась ближе, чтобы согреть. Надо же, еще на ногах стоит, а я уж думала – не жилец. Мы медленно шли по улице, он все пытался передвигаться самостоятельно, но то и дело терял силы и оседал всем весом на меня. Я молилась, чтобы мы никого не встретили. Считала здания до крайнего дома - родного. По странной случайности, все прошло гладко. Подъезд был пуст, лифт работал, ключи не потерялись.
Я уложила гостя на кровать. Сняла зеленые сапоги из мягкой, невероятно приятной ткани - рассмотреть потом. Он часто дышал, под глазами залегли сизые круги, да и рана на брюшине открылась. Жаль, переливанием крови не рискну, иди знай как он отреагирует на человеческую. Откуда он вообще взялся? Почему говорит на нашем языке?
- Ты можешь пить? - спросила я, оставляя не нужные вопросы на потом.
Он кивнул.
Следующие дни превратились в кошмар. В первый раз за три года, я взяла отпуск на работе, коллеги, кажется, вздохнули с облегчением, позволив себе расслабиться. Впрочем, я расслабляться не собиралась. Дома шла настоящая битва за жизнь эльфа. Не единожды просыпалась мысль плюнуть на все и вызвать скорую. Но каждый раз он накрывал ладонью мою руку и просил:
- Не бросай меня, поборись еще чуток.
Я не могла ему отказать.
Дома операционную не устроить, я как могла очистила нехорошую рану на животе, но она все равно воспалилась и мучила пришельца. Вначале я боялась давать ему антибиотики, но потом махнула рукой - сам он не справлялся, а я не могла дать ему умереть.
Каждый раз, бросая взгляд на стройную фигуру на диване укрытую клетчатым пледом, меня бросало в дрожь, захватывало дыхание. Невозможно поверить - я выхаживала эльфа!
Мы мало разговаривали в первые дни, он редко приходил в сознание и тогда важнее было влить в него пару ложек бульона, а не донимать разговорами. Но иногда взгляды красноречивей слов.
Я знала, что стресс, усталость, странные обстоятельства вызывают выброс гормонов в кровь. Адреналин и кортизол сводят людей с ума. Но, увы, не могла ничего с собой поделать. Я влюбилась в него с первого же дня, глубоко и бесповоротно, как глупая смертная девушка, а не тридцатилетний хирург.
Через неделю, постепенно, дела пошли на лад. Температура спала, его зеленые глаза загорелись осмысленным огнем. У меня банально подгибались колени при виде его, но я старалась не подать виду, не напугать своей ненужной любовью.
Его звали Ариэль. В своем мире эльф обладал возможностью мыслью менять реальность – тем, что мы называем магией. Он считался могущественным волшебником, но не искал славы, направляя усилия на создание новых форм растений, могущих выжить в стремительно меняющимся климате его родной земли.
Ради питательных полу-разумных злаков, способных подстроиться под жуткую засуху и дать невиданный урожай фермерам, Ариэль и вступил в поединок.
Мыслитель и ученый, он не подумал о защите пшеницы от жадных рук гоблинов.
В поединке против многоголовой орды Ариэль проиграл. Эльфы перед смертью посылают зов тому, кто любит их. Зов Ариэля запутался в пути, выбросив на мокрые улицы Москвы.
Я не удержалась и подсунула томик "Властелина колец". Он читал его запоем целую ночь, а я украдкой наблюдала из кухни. Отложив книгу, Ариэль долго смотрел в потолок, мечтательно размышляя об этом
- Все мы, плод чьего-то воображения, - наконец, хмыкнув, заметил он.
Я мысленно согласилась. Он был исполнением потаенных грез, в которых я стеснялась признаться самой себе. Может книга позвала его в наш мир? Или кто-нибудь из эльфийских магов нашептал ее пожилому профессору Английской литературы, чтобы спасти соотечественника в роковой час? Эльфы вечны и не склонны воспринимать смерть как естественную часть жизни. Интересно, куда еще 'Властелин колец' открыл им проход?
***
Яркие видения прошлого не дают покоя. Я представляю темный гостиничный номер. Слышу шум проезжающих машин, городские огни перемигиваются желтыми глазами. Ночная влажность плывет по комнате, я вдыхаю ее ласковую свежесть, подхожу к окну.
Свет полной луны в бархате ночи освещает стандартный номер ночлежки за моей спиной: широкая кровать, одинокий шкаф, большое окно. Ни стола ни стульев - убогое же у меня воображение!
Я опираюсь на подоконник, смотрю на бледные звезды, напряженно жду, когда придет он, и боюсь, что не появится. Я никогда не вижу как он заходит в комнату, только слышу вдруг его тяжелое дыхание:
- Почему ты зовешь меня сюда и снова и снова?
- Хочется увидеть тебя так, что ноет в груди.
- Я обещал вернуться.
- Я тебя отпустила.
Медленно поворачиваюсь, жадно вбираю его длинные черные волосы, опущенную голову, скрещенные руки на коленях. Такой дорогой и такой далекий. Грустно улыбаюсь ему.
- Ты прости меня.
- Ты причиняешь себе боль. Я далеко.
Он и вправду далеко, мой эльф, моя сказка, моя надежда.
Подхожу, сажусь рядом. Поднимаю руку, чтобы убрать прядь волос с совершенного лица и одергиваю себя. Он поднимает глаза, мгновение изучает меня:
- Ты мне не нужна.
Это не его слова, а мое жестокое воображение наделяет злыми чертами бесконечно любимого и столь далекого Ариэля. Страх шепчет, что больше его никогда не увижу.
- Я знаю, что не нужна, - быстро отвечаю. – И не виню, поверь. Прошу, дай полюбоваться на тебя, хоть миг
Сейчас он в моей власти. Я могу сделать с ним все, что захочу: зацеловать до бесчувствия, заставить сказать заветные слова. Это мое воображение, я в нем царица.
Хозяйка воспоминаний робеет перед лицом эльфа, как было и наяву. Даже зная, что грежу не могу преодолеть. Так благоговеют перед ликом божественного. Я смотрю на него и знаю - нет никого прекрасней на свете. Я люблю его безнадежной любовью и поэтому раз за разом встречаюсь с ним в безликом гостиничном номере. Я хочу увидеть снова, его раскосые зеленые глаза, заостренные уши, черные волосы до плеч. Мой эльф, моя сказка, моя судьба.
***
Отпуск закончился, пришлось вернуться к работе. Только теперь, я не застревала до полуночи ежедневно, просматривая отчеты, а спешила пораньше вернуться домой. Эльф страдал в четырех стенах. Он никогда не жаловался, но я сердцем чувствовала и не хотелось оставлять одного.
На вопросы о его мире Ариэль старался не отвечать. Я злилась, хлопала дверью, обвиняла в неблагодарности, но эльф оставался спокоен.
- Не бросай меня, - говорил он. - Ты, моя единственная надежда.
И сердце таяло. Я была наивной влюбленной девушкой. Все, что я хотела - это быть рядом с ним.
А он хотел вернуться назад.
Ариэль интересовался достижениями науки. Я с охотой рассказывала о том, что знала. Надеялась на ответную откровенность с его стороны, но эльф оставался закрытой книгой. В ответ, я попыталась отмалчиваться, но Ариэль умел слушать, как никто на свете. Заставлял меня почувствовать, что ничего важнее моих слов не существует. И я выбалтывала ему все: от раннего детства, до мединститута и одиночества.
Проклятый язык! Удивительно, как я смогла сдержаться и не броситься ему на шею.
На выходные, мы ехали за город в лес. Ариэль умел радоваться природе. Подолгу рассматривал каждый цветок, а птицы садились на его плечо. Сказка, настоящая сказка рядом со мною. Как бы не хотелось обладать ею, но я чувствовала, что наше время вместе подходит к концу. Я должна отпустить его. Выпало счастье увидеть чудо - нужно довольствоваться и этим.
На закате мы лежали в высокой траве и Ариэль спросил:
- Почему ты спасла меня?
- Потому, что ты – чудо.
Он замолчал, а я засомневалась, сказала ли слишком много. Моя любовь была для него гирей, а последнее, что я хотела – увеличить ношу любимого.
- Света, мне нужно сказать тебе - я скоро уйду.
- Я знаю, - пришлось опустить глаза, чтобы он не прочитал в них отчаяния.
Нам не суждено быть вместе. Я не понимала этого тогда, мучилась собственной неполноценностью. По сравнению с эльфийками, я наверное, могу вызывать только отвращение.
- Если захочешь, вернусь за тобой, - вдруг добавил он.
- Почему? – беспомощно пролепетала я.
- Нужна причина? Света я не заставлю тебя. - Ариэль нервно поджав губы, отодвинулся от меня на несколько сантиметров.
Заметив это, я сжалась в комок.
'Успокойся, - приказала себе, - и боль утихнет'.
Мы строили портал вместе. Купили на базаре красивые саженцы. Ариэль выбирал их неспешно, вдумчиво. Тихо улыбался, указывая на зеленый росток, и бабушка-цветочница ни в чем не могла ему отказать. Сама я, не умела торговаться, а он, - гость в этом мире, - разбирался в жизни лучше меня.
Общая работа сблизила нас. Я привыкла к его вдумчивым ответам, спокойному характеру. Все не верила в скорый конец. Мы построили из цветов живую дверь. Даже не знаю, как гладиолусы вытянулись до потолка за считанные дни, а лианы сами собой висели в воздухе изгибаясь аркой посереди комнаты. Это все Ариэль, его волшебство - он превратил квартиру в сад.
А потом он ушел. Пропала моя волшебная сказка. Я даже не успела сказать ему, что он значит для меня. Может это и к лучшему, не стоило тяготить его признанием в дорогу. Пусть будет счастлив в своей стране фей. Стоит отметить - я сдержалась и не поставила его в неприятное положение. Да, вышло все правильно, нечего жадничать, он и так подарил мне целый месяц счастья.
Я вернулась к работе, стараясь не вспоминать Ариэля. Воспоминания - вот все сокровища, что остались от него, хотелось растянуть на всю жизнь. Я берегла их, доставая только когда становилось совсем тяжко - не хотела, чтобы они истрепались от времени. Нет, я желала видеть его совсем как тогда - близко-близко. Чувствовать его присутствие всем телом - живого, настоящего. Я мысленно звала его, но в моих мечтах мы встречались не во дворце или лесу, а почему то в безликом гостиничном номере.
И даже в грезах, он ни разу не дотронулся до меня по своей воле. Я не хотела придумывать, как приятно было бы прикосновение длинных, красивых пальцев. Не стоит заменять настоящие воспоминания мнимыми. Пусть в моих грезах он будет таким, как был наяву. Я всего лишь мечтала посмотреть на него еще разок. Но наверное, воображение все таки искажало его черты, мучая меня - в грезах Ариэль всегда жесток:
***
- Ты не нужна мне.
Шепчет жестокий Ариэль моего воображения. Он обещал вернуться, но не пришел. Для этого есть лишь одна причина, эльф в моей голове озвучил ее.
Сердце зашлось в сладкой боли. Я сажусь рядом, провожу рукой по белым простыням. Широкая кровать смеется надо мной. Не понимаю, зачем она тут, если я боюсь дотронуться до него?
- Ариэль, скажи, где ты сейчас, ты счастлив?
- Мне хорошо без тебя.
- А я скучаю каждую секунду. Хожу по городу, ищу тебя среди незнакомых лиц.
- Ты зря теряешь время.
- Я люблю тебя. Жаль, что не сказала вовремя, а теперь слишком поздно. Ты иногда вспоминаешь меня?
- Никогда.
- Ах, Ариэль, ведь я придумала тебя, придумала эту любовь. Ты не раскрылся, я люблю всего лишь образ, правда?
- Света, перестань, я больше не могу находиться.
И он пропадает. Даже в моем воображении, я не властна над эльфом. Встаю, вновь подхожу к окну, ночь обнимает меня как малое дитя. Город мерцает огнями окон, они говорят:
