1
Грег Грехм - молодой вельм двадцати восьми лет от роду в легком подпитии возвращался к себе в комнату после дружеского застолья, организованного в честь победы Элистера Мартинсона над Арчером Молом. Два товарища поспорили на десять ящиков первосортного игристого, что лошадроид по имени Безумный Пони придет первым к финишу в Королевском забеге истжинов, организованном королевой Эвангелиной Прекрасной в поддержку домашних животных, потерявших своих хозяев.
Элистер утверждал, что его лошадроид самый быстрый из всех присутствующих на скачках. Арчер же опровергал это, ставя против Безумного Пони. В итоге Молу пришлось раскошелиться на десять ящиков игристого. Истжин Мартинсона не просто первым пришел в забеге, он обошел всех остальных на добрые пять корпусов.
Бедный Арчер был вне себя от горя, ведь он мало того что продул пари, так еще стал посмешищем для нескольких десятков высокородных вельмов, узнавших о проигрыше Мола.
А десять ящиков, отданных Арчером, были распиты вечером в день забега в кабачке «У Амония», что недалеко от королевской резиденции, куда съехались приглашенные на забег гости.
От игристого, выпитого Грегом, молодой вельм постоянно икал, идя по замысловатой траектории, которую трудно назвать прямой, в поисках покоев, любезно предоставленных ему королевской четой.
- Кажется, это здесь. Ик, - молодой вельм остановился у одной из дверей. - А может быть дальше? - он сделал несколько шагов в по коридору, посмотрел по сторонам, освещенным газовыми светильниками. Помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. - Нет. Все же моя дверь там, - и он вернулся назад, на все сто уверенный, что не ошибся.
Грег полез в карман сюртука, в поисках цифрового ключа, выданного королевским ключником. Тот строго настрого приказал хранить его как зеницу ока, пригрозив, что в противном случае дубликата он не выдаст. И Грехму придется ночевать под дверью, или на королевской псарне. Памятуя о бессонной ночи, когда ему по морозу пришлось голым улепетывать из покоев одной прекрасной вельмы, потому как домой раньше времени заявился разъяренный муж, предупрежденный кем-то из общих знакомых, Грехм решил не рисковать собственным здоровьем и спрятать ключ в надежное место.
Наконец ключ был выужен из потайного карманчика и вставлен в прорезь двери. Зеленый огонек известил о женитьбе ключа и замка. В результате этого таинства у Грехма появилась возможность проникнуть в собственные покои.
Он с облегчением вздохнул, радуясь, что не промахнулся и попал туда куда следует.
Оказавшись в комнате, молодой вельм с ноги захлопнул дверь, на ходу начав раздеваться. День, проведенный в компании друзей, был долог и тяжел. Веселиться и отдыхать на полную катушку это вам не работать, здесь не только здоровье нужно, но и выдержка, и терпение.
Одежда летела с вельма во все стороны. Он не особо задумывался куда сбрасывает галстук или же сорочку, желая как можно быстрее завалиться в кровать. Для Грехма снять сапоги оказалось самым сложным, ведь для этого надо было изловчиться и постараться не упасть, стоя на одной ноге. Но молодой вельм, не единожды приходивший домой в состоянии нестояния, смог совладать и с обувью, правда, для этого пришлось попрыгать.
2
Когда последняя деталь туалета полетела в темноту комнаты, освещаемой тусклым светом, сочащимся из окна, вельм, пошатываясь, приблизился к кровати под балдахином. А добравшись до нее, резво запрыгнул на середину.
И откуда только удаль взялась?
Ведь, еще недавно он с трудом переставлял ноги, добираясь из кабачка до предоставленных ему покоев.
Женский крик, раздавший сразу же после того, как тело Грехма приземлилось на середину кровати, известил о том, что в комнате вельм не один, что на его ложе находится как минимум одна особа женского пола, притаившаяся в ожидании возвращения хозяина покоев.
- Кто здесь? - воскликнул озадаченный Грег.
Сегодня вечером он не рассчитывал на женское общество, сознательно игнорируя всякого рода поползновения со стороны дам в его сторону.
Вельму, пользующемуся огромным вниманием со стороны дам, именно сегодня хотелось выспаться в одиночестве, а не ублажать свои безупречным телом охочих до его ласк женщин.
Грехм потянулся к шнуру, дернул, отчего вся комната озарилась мягким светом газовых светильников. Освещение в королевском дворце было выполнено на высшем уровне, не то что у него дома, где светильники горели через один. И никому до этого не было дела.
Привыкнув к свету, вельм присмотрелся кого именно привела нелегкая в его кровать. Он ожидал встретить какую-нибудь светскую львицу, с которой столкнулся во время скачек истжинов, либо старую знакомую, уже побывавшую в его постели, но решившую продолжить близкое знакомство. Грег даже мог предположить, что в спальне окажется разгневанный супруг одной из его нескончаемых любовниц, сменяющих друг друга как дни недели. Но он ни за что не мог представить, что увидит испуганные фиалковые глаза, принадлежащие дочери друга.
Оливия Крайм — юное создание восемнадцати лет отроду замерла испуганной пташкой на краю кровати, взирая на Грега с извинениями во взгляде. Но буквально через несколько мгновений взор девы стал меняться на удивленный, а после и вовсе в нем появились нотки легкой паники.
Вельм сразу не разобрался в чем причина подобной метаморфозы, до тех пор пока не обнаружил в какую точку смещается взгляд девушки.
Собственная нагота никогда не смущала Грехма, а его любовниц приводила в восторг. Впервые Грег видел, чтобы она вызывала панику, читающуюся на лице девушки. Вельм хоть и был пьян, но все же сумел сообразить, что не стоит светить обнаженным телом перед непорочной вельминой, которой безусловно была Оливия.
С кровати была стянута простыня, обвившаяся вокруг безупречных бедер мужчины. Когда относительные приличия были соблюдены, вельм поинтересовался у девушки:
- Оливия, а ваш отец знает где вы находитесь? - проникновение юницы в покои неженатого мужчины, да во время, когда в королевском дворце пребывает чуть ли не весь свет Аркадии означало только одно, ее желание быть скомпрометированной, результатом чего должна была стать либо свадьба, либо бесчестье. Третьего не дано.
- Нет, - робко произнесла вельмина, потупив взор фиалковых глаз.
- А матушка? - Грехм заподозрил неладное со стороны женской части семейства Крайм.
- Тоже нет, - еще тише молвила девица.
- Тогда кто в курсе? - продолжил допытываться Грег. Ему была совершенно непонятна причина появления в его покоях скромницы Оливии, домашней девочки прекрасно играющей на полудюжине музыкальных инструментов, в том числе и пианино.
- Никто, - практически беззвучно произнесла вельмина.
- Могу я поинтересоваться у высокородной вельмины что привело ее в мои покои? Вы заблудились? Или сбежали от дурных вельмов, встретившихся по пути к себе в комнату? - допытывался Грег, внимательно следя за реакцией юной девы.
3
Оливия молчала, опустив голову. Судорожно прижимала к своему горлу скомканную простыню... которой прикрывалась.
До Грехма с запозданием дошло, что в облике вельмины что-то неладно. Он прищурился, подмечая определенного рода детали, в частности голые плечи и руки, говорящие о обнажении, по крайней мере, верхней части тела девушки. Это его насторожило. Он присмотрелся. И тут же его опасения подтвердились. Недалеко от кровати, на стуле, в идеальном порядке висела одежда юной девы. Там же аккуратной стопкой лежало кружевное белье. Грег даже со своего места мог оценить его стоимость. Такие вещицы ему частенько приходилось снимать с дам, оказывающихся в его постели.
Это означало только одно — под простынкой юная вельмина была обнажена. Отчего возникал закономерный вопрос — а для чего?
Сделав небольшие умственные заключения, несложно прийти к определенным выводам.
- Я повторю свой вопрос. Для чего вы явились среди ночи в мои покои, леди Оливия? - уже более строгим голосом спросил Грехм. Хмель, бушующий доселе в голове мужчины, чудесным образом его покидал, уступая место зарождающейся ярости.
Похоже, что девушка уловила изменение настроения вельма. От испуга она побледнела, сильнее прижав к горлу простынку.
Время шло, а Оливия не произносила ни слова. Это начало раздражать Грега. Он уже битые полчаса должен был спать, как намеревался, ради этого он даже отказал двум вельминам, желающим запрыгнуть к нему в постель. Но как оказалось зря. Провидение само привело к нему непорочную деву, смущающуюся от одного лишь вида мужского тела.
- Молчите, юная леди. Это плохо. Значит, что-то скрываете. А я тайны ненавижу, - вельм слез с кровати, предварительно проверив, а надежно ли закреплена простынка на бедрах, чтобы лишний раз не смущать юную леди.
Дева подняла взор. В ее глазах появился вопрос. Она явно не понимала что желает совершить Грехм.
Он же, удостоверившись в надежности одеяния, обошел кровать по периметру и остановился практически вплотную к Оливии. После чего протянул руку.
- Прошу вас, юная леди.
Девушка, обученная хорошим манерам, впитав их с молоком матери, подала руку в ответ. Грехм сцапал ее, словно коршун, чтобы в следующий миг дернуть деву на на себя.
- Что вы делаете? - возмутилась она, когда оказалась стоящей рядом с мужчиной.
- Провожаю юную леди к себе, - зло вымолвил Грег, запоздало поняв что же он натворил.
Девушка, будучи сдернутой с кровати, лишилась части своего одеяния. И пусть она по-прежнему прижимала к себе простынку, но теперь табольше обнажала, нежели скрывала. Взору мужчины были видны покатые плечи, голые руки и частично стан девы.
Оливия вспыхнула, когда до нее дошло в каком виде она предстала перед мужчиной.
Вельмина выхватила свою руку, чтобы начать судорожно заматываться в тряпицу.
Грег наблюдал за девушкой. А потом как рявкнет:
- Что вы тут за представление устроили?
Дева от испуга вздрогнула, покачнулась и … тихо произнесла:
- Простите, вельм Грехм, но я пришла, чтобы вы лишили меня невинности.
- Что-о-о? - прорычал разъяренным льводроидом Грег.- А, ну-ка, повторите.
Юная вельмина стушевалась. Опустила голову, но тут же ее вздернула. В глазах Грехм увидел решимость.
- Что вам это стоит? Всего лишь пара минут потраченного времени. И я больше вас не побеспокою. Вы не думайте, мне от вас ничего не надо, кроме маленькой услуги. Я слышала, что вы девственниц портите, чуть ли не по одной в месяц. Так что я вам подхожу, как нельзя лучше. И вы целый месяц можете потратить на поиск следующей. И я об этом никому не скажу. Будьте спокойны. Ни одной живой душе.
Чем дальше говорила девушка, тем сильнее вытягивалось лицо Грехма, а внутри мужчины разгоралось такое бешенство, что стой рядом с ним кто-нибудь из его врагов, то он бы разорвал его голыми руками.
Он ведь даже подумать не мог о том, какое в обществе бытует о нем мнение. Зато эта юная дева в полной мере открыла глаза. И то, что увидел, повергло мужчину в шок.
- Достаточно!- прорычал Грег. - Вы и так никому ничего не скажете, потому что немедленно оденетесь и покинете мою комнату.
- Но мне нужно!
- Вон! - проревел диким кабаном Грехм, еле сдерживая себя, чтобы не выставить юную нахалку прочь из комнаты в том виде, в котором она перед ним предстала.
Но вельм даже не предполагал что произойдет в следующий миг.
4
Оливия разжала руки и простынка, доселе обрисовывающая тонкий стан, едва прикрывающая тело, не сдерживаемая более ничем, скользнула к ногам девушки, полностью обнажая.
В свете газовых светильников кожа Оливии отливала золотом. Казалось, будто перед Грегом стоит не вельмина, а настоящая богиня, сошедшая с Олимпа. Точеная фигура, узкая талия, крутые бедра и сочные груди, именно такого размера как нравились Грехему, не большие, но и не слишком маленькие, способные удовлетворить вкус взыскательного сластолюбца и в то же время выкормить ребенка.
Мужчина помимо воли сглотнул, чувствуя реакцию собственного тела на прелестное видение, которое представляла собой Оливия. Кадык на горле вельма заходил ходуном, а ставшая вдруг вязкой слюна никак не желала проглатываться. Ему нещадно захотелось пить, про другие желания он стремился не думать.
Подобную красоту, что собой являла юная вельмина, можно созерцать часами, после того как будет утолен первый, второй, третий и последующий голод. Вряд ли ею можно насытиться, разве что на время притупить остроту восприятия.
Не будь Оливия дочерью друга, Грег даже бы не задумывался на тему этичности в отношении юной девы, но она ею была. И если воспользоваться предложением, сделанным вельминой, то это означало предать многолетнюю дружбу, собственные принципы, опорочив не только девичью честь, но свою собственную. А у Грехма иной раз ничего не оставалось за душой, кроме чести.
Волевым усилием мужчина взял себя в руки, загнав низменные порывы как можно глубже, заставив свое тело не реагировать на красоту и совершенство девушки. Чтобы ни подвигло ее явиться в комнату к неженатому мужчине, оно не стоило чести.
- Оливия, прошу простить меня великодушно, но я не могу воспользоваться вашим столь щедрым предложением. Прошу вас покинуть мою комнату, - с огромным трудом выдавил из себя Грег. Чего ему стоило произнести эти слова, одному Богу известно.
Девушка и до этого практически не двигалась, а после слов Грехема и вовсе замерла, словно статуя. На глазах юной красотки навернулись слезы.
Вельм с надеждой подумал, что это произошло из-за раскаяния за собственный глупый поступок.
- Простите меня, - прошептала дева, наконец, отмерев. - Я сейчас уйду. Мне надо одеться, а иначе увидят посторонние.
«А я, значит, не посторонний?», - хотел сказать Грег, но промолчал, наблюдая за судорожными сборами взволнованной донельзя девицы. Она путалась в своем наряде, хватаясь то за одно, то за другое. Ее забывчивость относительно нижнего белья чего только стоила. Однако Оливия как будто и не замечала что одевается не по правилам. Наконец, она собралась, практически ничего не забыв.
- Простите еще раз за то, что я испортила вам вечер, - на прощание сказала девушка, так и не поднимая глаз.
Юная леди неслышной походкой пересекла комнату, толкнула входную дверь и скрылась за нею, оставив Грега стоять соляным столбом в гордом одиночестве, раздумывая, а что только что собственно говоря было.
Спустя несколько минут мужчина попытался убедить себя в том, что ему все привиделось, что это его больное воображение выдает чудные кульбиты, подсовывая юных девственниц. Грехм, устав размышлять на тему случившегося, рухнул на одинокую кровать, все еще хранящую чистый юный запах красавицы, оставившей после себя десяток вопросов, на которые Грег не знал ответа.
Сон тут же сморил мужчину, стоило только его голове коснуться подушки. Ни одно сновидение не потревожило вельма до самого утра.
5
Проснувшись к обеду, Грег посчитал, что ночное приключение ему померещилось, ведь не могла же на самом деле юная Оливия явиться к нему в комнату.
Хотя, не такая она и юная, подумал Грехм, вспоминая свое видение. К тому времени как он встал с постели все что было до сна, подернулось легкой дымкой прошлого и частично стерлось из памяти. Мало ли что привидится по пьяни, тем более он вчера выпил более чем достаточно.
Грег Грехм - молодой вельм двадцати восьми лет от роду в легком подпитии возвращался к себе в комнату после дружеского застолья, организованного в честь победы Элистера Мартинсона над Арчером Молом. Два товарища поспорили на десять ящиков первосортного игристого, что лошадроид по имени Безумный Пони придет первым к финишу в Королевском забеге истжинов, организованном королевой Эвангелиной Прекрасной в поддержку домашних животных, потерявших своих хозяев.
Элистер утверждал, что его лошадроид самый быстрый из всех присутствующих на скачках. Арчер же опровергал это, ставя против Безумного Пони. В итоге Молу пришлось раскошелиться на десять ящиков игристого. Истжин Мартинсона не просто первым пришел в забеге, он обошел всех остальных на добрые пять корпусов.
Бедный Арчер был вне себя от горя, ведь он мало того что продул пари, так еще стал посмешищем для нескольких десятков высокородных вельмов, узнавших о проигрыше Мола.
А десять ящиков, отданных Арчером, были распиты вечером в день забега в кабачке «У Амония», что недалеко от королевской резиденции, куда съехались приглашенные на забег гости.
От игристого, выпитого Грегом, молодой вельм постоянно икал, идя по замысловатой траектории, которую трудно назвать прямой, в поисках покоев, любезно предоставленных ему королевской четой.
- Кажется, это здесь. Ик, - молодой вельм остановился у одной из дверей. - А может быть дальше? - он сделал несколько шагов в по коридору, посмотрел по сторонам, освещенным газовыми светильниками. Помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. - Нет. Все же моя дверь там, - и он вернулся назад, на все сто уверенный, что не ошибся.
Грег полез в карман сюртука, в поисках цифрового ключа, выданного королевским ключником. Тот строго настрого приказал хранить его как зеницу ока, пригрозив, что в противном случае дубликата он не выдаст. И Грехму придется ночевать под дверью, или на королевской псарне. Памятуя о бессонной ночи, когда ему по морозу пришлось голым улепетывать из покоев одной прекрасной вельмы, потому как домой раньше времени заявился разъяренный муж, предупрежденный кем-то из общих знакомых, Грехм решил не рисковать собственным здоровьем и спрятать ключ в надежное место.
Наконец ключ был выужен из потайного карманчика и вставлен в прорезь двери. Зеленый огонек известил о женитьбе ключа и замка. В результате этого таинства у Грехма появилась возможность проникнуть в собственные покои.
Он с облегчением вздохнул, радуясь, что не промахнулся и попал туда куда следует.
Оказавшись в комнате, молодой вельм с ноги захлопнул дверь, на ходу начав раздеваться. День, проведенный в компании друзей, был долог и тяжел. Веселиться и отдыхать на полную катушку это вам не работать, здесь не только здоровье нужно, но и выдержка, и терпение.
Одежда летела с вельма во все стороны. Он не особо задумывался куда сбрасывает галстук или же сорочку, желая как можно быстрее завалиться в кровать. Для Грехма снять сапоги оказалось самым сложным, ведь для этого надо было изловчиться и постараться не упасть, стоя на одной ноге. Но молодой вельм, не единожды приходивший домой в состоянии нестояния, смог совладать и с обувью, правда, для этого пришлось попрыгать.
2
Когда последняя деталь туалета полетела в темноту комнаты, освещаемой тусклым светом, сочащимся из окна, вельм, пошатываясь, приблизился к кровати под балдахином. А добравшись до нее, резво запрыгнул на середину.
И откуда только удаль взялась?
Ведь, еще недавно он с трудом переставлял ноги, добираясь из кабачка до предоставленных ему покоев.
Женский крик, раздавший сразу же после того, как тело Грехма приземлилось на середину кровати, известил о том, что в комнате вельм не один, что на его ложе находится как минимум одна особа женского пола, притаившаяся в ожидании возвращения хозяина покоев.
- Кто здесь? - воскликнул озадаченный Грег.
Сегодня вечером он не рассчитывал на женское общество, сознательно игнорируя всякого рода поползновения со стороны дам в его сторону.
Вельму, пользующемуся огромным вниманием со стороны дам, именно сегодня хотелось выспаться в одиночестве, а не ублажать свои безупречным телом охочих до его ласк женщин.
Грехм потянулся к шнуру, дернул, отчего вся комната озарилась мягким светом газовых светильников. Освещение в королевском дворце было выполнено на высшем уровне, не то что у него дома, где светильники горели через один. И никому до этого не было дела.
Привыкнув к свету, вельм присмотрелся кого именно привела нелегкая в его кровать. Он ожидал встретить какую-нибудь светскую львицу, с которой столкнулся во время скачек истжинов, либо старую знакомую, уже побывавшую в его постели, но решившую продолжить близкое знакомство. Грег даже мог предположить, что в спальне окажется разгневанный супруг одной из его нескончаемых любовниц, сменяющих друг друга как дни недели. Но он ни за что не мог представить, что увидит испуганные фиалковые глаза, принадлежащие дочери друга.
Оливия Крайм — юное создание восемнадцати лет отроду замерла испуганной пташкой на краю кровати, взирая на Грега с извинениями во взгляде. Но буквально через несколько мгновений взор девы стал меняться на удивленный, а после и вовсе в нем появились нотки легкой паники.
Вельм сразу не разобрался в чем причина подобной метаморфозы, до тех пор пока не обнаружил в какую точку смещается взгляд девушки.
Собственная нагота никогда не смущала Грехма, а его любовниц приводила в восторг. Впервые Грег видел, чтобы она вызывала панику, читающуюся на лице девушки. Вельм хоть и был пьян, но все же сумел сообразить, что не стоит светить обнаженным телом перед непорочной вельминой, которой безусловно была Оливия.
С кровати была стянута простыня, обвившаяся вокруг безупречных бедер мужчины. Когда относительные приличия были соблюдены, вельм поинтересовался у девушки:
- Оливия, а ваш отец знает где вы находитесь? - проникновение юницы в покои неженатого мужчины, да во время, когда в королевском дворце пребывает чуть ли не весь свет Аркадии означало только одно, ее желание быть скомпрометированной, результатом чего должна была стать либо свадьба, либо бесчестье. Третьего не дано.
- Нет, - робко произнесла вельмина, потупив взор фиалковых глаз.
- А матушка? - Грехм заподозрил неладное со стороны женской части семейства Крайм.
- Тоже нет, - еще тише молвила девица.
- Тогда кто в курсе? - продолжил допытываться Грег. Ему была совершенно непонятна причина появления в его покоях скромницы Оливии, домашней девочки прекрасно играющей на полудюжине музыкальных инструментов, в том числе и пианино.
- Никто, - практически беззвучно произнесла вельмина.
- Могу я поинтересоваться у высокородной вельмины что привело ее в мои покои? Вы заблудились? Или сбежали от дурных вельмов, встретившихся по пути к себе в комнату? - допытывался Грег, внимательно следя за реакцией юной девы.
3
Оливия молчала, опустив голову. Судорожно прижимала к своему горлу скомканную простыню... которой прикрывалась.
До Грехма с запозданием дошло, что в облике вельмины что-то неладно. Он прищурился, подмечая определенного рода детали, в частности голые плечи и руки, говорящие о обнажении, по крайней мере, верхней части тела девушки. Это его насторожило. Он присмотрелся. И тут же его опасения подтвердились. Недалеко от кровати, на стуле, в идеальном порядке висела одежда юной девы. Там же аккуратной стопкой лежало кружевное белье. Грег даже со своего места мог оценить его стоимость. Такие вещицы ему частенько приходилось снимать с дам, оказывающихся в его постели.
Это означало только одно — под простынкой юная вельмина была обнажена. Отчего возникал закономерный вопрос — а для чего?
Сделав небольшие умственные заключения, несложно прийти к определенным выводам.
- Я повторю свой вопрос. Для чего вы явились среди ночи в мои покои, леди Оливия? - уже более строгим голосом спросил Грехм. Хмель, бушующий доселе в голове мужчины, чудесным образом его покидал, уступая место зарождающейся ярости.
Похоже, что девушка уловила изменение настроения вельма. От испуга она побледнела, сильнее прижав к горлу простынку.
Время шло, а Оливия не произносила ни слова. Это начало раздражать Грега. Он уже битые полчаса должен был спать, как намеревался, ради этого он даже отказал двум вельминам, желающим запрыгнуть к нему в постель. Но как оказалось зря. Провидение само привело к нему непорочную деву, смущающуюся от одного лишь вида мужского тела.
- Молчите, юная леди. Это плохо. Значит, что-то скрываете. А я тайны ненавижу, - вельм слез с кровати, предварительно проверив, а надежно ли закреплена простынка на бедрах, чтобы лишний раз не смущать юную леди.
Дева подняла взор. В ее глазах появился вопрос. Она явно не понимала что желает совершить Грехм.
Он же, удостоверившись в надежности одеяния, обошел кровать по периметру и остановился практически вплотную к Оливии. После чего протянул руку.
- Прошу вас, юная леди.
Девушка, обученная хорошим манерам, впитав их с молоком матери, подала руку в ответ. Грехм сцапал ее, словно коршун, чтобы в следующий миг дернуть деву на на себя.
- Что вы делаете? - возмутилась она, когда оказалась стоящей рядом с мужчиной.
- Провожаю юную леди к себе, - зло вымолвил Грег, запоздало поняв что же он натворил.
Девушка, будучи сдернутой с кровати, лишилась части своего одеяния. И пусть она по-прежнему прижимала к себе простынку, но теперь табольше обнажала, нежели скрывала. Взору мужчины были видны покатые плечи, голые руки и частично стан девы.
Оливия вспыхнула, когда до нее дошло в каком виде она предстала перед мужчиной.
Вельмина выхватила свою руку, чтобы начать судорожно заматываться в тряпицу.
Грег наблюдал за девушкой. А потом как рявкнет:
- Что вы тут за представление устроили?
Дева от испуга вздрогнула, покачнулась и … тихо произнесла:
- Простите, вельм Грехм, но я пришла, чтобы вы лишили меня невинности.
- Что-о-о? - прорычал разъяренным льводроидом Грег.- А, ну-ка, повторите.
Юная вельмина стушевалась. Опустила голову, но тут же ее вздернула. В глазах Грехм увидел решимость.
- Что вам это стоит? Всего лишь пара минут потраченного времени. И я больше вас не побеспокою. Вы не думайте, мне от вас ничего не надо, кроме маленькой услуги. Я слышала, что вы девственниц портите, чуть ли не по одной в месяц. Так что я вам подхожу, как нельзя лучше. И вы целый месяц можете потратить на поиск следующей. И я об этом никому не скажу. Будьте спокойны. Ни одной живой душе.
Чем дальше говорила девушка, тем сильнее вытягивалось лицо Грехма, а внутри мужчины разгоралось такое бешенство, что стой рядом с ним кто-нибудь из его врагов, то он бы разорвал его голыми руками.
Он ведь даже подумать не мог о том, какое в обществе бытует о нем мнение. Зато эта юная дева в полной мере открыла глаза. И то, что увидел, повергло мужчину в шок.
- Достаточно!- прорычал Грег. - Вы и так никому ничего не скажете, потому что немедленно оденетесь и покинете мою комнату.
- Но мне нужно!
- Вон! - проревел диким кабаном Грехм, еле сдерживая себя, чтобы не выставить юную нахалку прочь из комнаты в том виде, в котором она перед ним предстала.
Но вельм даже не предполагал что произойдет в следующий миг.
4
Оливия разжала руки и простынка, доселе обрисовывающая тонкий стан, едва прикрывающая тело, не сдерживаемая более ничем, скользнула к ногам девушки, полностью обнажая.
В свете газовых светильников кожа Оливии отливала золотом. Казалось, будто перед Грегом стоит не вельмина, а настоящая богиня, сошедшая с Олимпа. Точеная фигура, узкая талия, крутые бедра и сочные груди, именно такого размера как нравились Грехему, не большие, но и не слишком маленькие, способные удовлетворить вкус взыскательного сластолюбца и в то же время выкормить ребенка.
Мужчина помимо воли сглотнул, чувствуя реакцию собственного тела на прелестное видение, которое представляла собой Оливия. Кадык на горле вельма заходил ходуном, а ставшая вдруг вязкой слюна никак не желала проглатываться. Ему нещадно захотелось пить, про другие желания он стремился не думать.
Подобную красоту, что собой являла юная вельмина, можно созерцать часами, после того как будет утолен первый, второй, третий и последующий голод. Вряд ли ею можно насытиться, разве что на время притупить остроту восприятия.
Не будь Оливия дочерью друга, Грег даже бы не задумывался на тему этичности в отношении юной девы, но она ею была. И если воспользоваться предложением, сделанным вельминой, то это означало предать многолетнюю дружбу, собственные принципы, опорочив не только девичью честь, но свою собственную. А у Грехма иной раз ничего не оставалось за душой, кроме чести.
Волевым усилием мужчина взял себя в руки, загнав низменные порывы как можно глубже, заставив свое тело не реагировать на красоту и совершенство девушки. Чтобы ни подвигло ее явиться в комнату к неженатому мужчине, оно не стоило чести.
- Оливия, прошу простить меня великодушно, но я не могу воспользоваться вашим столь щедрым предложением. Прошу вас покинуть мою комнату, - с огромным трудом выдавил из себя Грег. Чего ему стоило произнести эти слова, одному Богу известно.
Девушка и до этого практически не двигалась, а после слов Грехема и вовсе замерла, словно статуя. На глазах юной красотки навернулись слезы.
Вельм с надеждой подумал, что это произошло из-за раскаяния за собственный глупый поступок.
- Простите меня, - прошептала дева, наконец, отмерев. - Я сейчас уйду. Мне надо одеться, а иначе увидят посторонние.
«А я, значит, не посторонний?», - хотел сказать Грег, но промолчал, наблюдая за судорожными сборами взволнованной донельзя девицы. Она путалась в своем наряде, хватаясь то за одно, то за другое. Ее забывчивость относительно нижнего белья чего только стоила. Однако Оливия как будто и не замечала что одевается не по правилам. Наконец, она собралась, практически ничего не забыв.
- Простите еще раз за то, что я испортила вам вечер, - на прощание сказала девушка, так и не поднимая глаз.
Юная леди неслышной походкой пересекла комнату, толкнула входную дверь и скрылась за нею, оставив Грега стоять соляным столбом в гордом одиночестве, раздумывая, а что только что собственно говоря было.
Спустя несколько минут мужчина попытался убедить себя в том, что ему все привиделось, что это его больное воображение выдает чудные кульбиты, подсовывая юных девственниц. Грехм, устав размышлять на тему случившегося, рухнул на одинокую кровать, все еще хранящую чистый юный запах красавицы, оставившей после себя десяток вопросов, на которые Грег не знал ответа.
Сон тут же сморил мужчину, стоило только его голове коснуться подушки. Ни одно сновидение не потревожило вельма до самого утра.
5
Проснувшись к обеду, Грег посчитал, что ночное приключение ему померещилось, ведь не могла же на самом деле юная Оливия явиться к нему в комнату.
Хотя, не такая она и юная, подумал Грехм, вспоминая свое видение. К тому времени как он встал с постели все что было до сна, подернулось легкой дымкой прошлого и частично стерлось из памяти. Мало ли что привидится по пьяни, тем более он вчера выпил более чем достаточно.
