Мы как раз сидели в кафе, после работы. Мужчины не любят, если женщины рассказывают о своих бывших – я начала непринуждённо вещать на наших встречах, что мои прошлые ухажёры от меня сбегали. На что получила такой же невозмутимый и непринуждённый ответ, что они все дураки. Поперхнулась, и уставилась на него в недоумении.
- Почему? – задала глупейший вопрос, но другого на ум почему-то не приходило.
- Потому, - Степан внимательно на меня посмотрел. – Ты не такая, как большинство девушек, но это и хорошо.
Я хлопнула ресницами и решила продолжить стращать.
- У меня куча недостатков, между прочим.
- Их нет только у святых, - Степан пожал плечами. – И то, это мы так думаем. У меня их тоже полно.
- Я не подстраиваюсь под других, - невольно нахмурилась – это вообще кто тут кого убеждает!
- И не надо, зачем? – с искренним удивлением отозвался блондин.
- Я вообще не понимаю, почему ты таскаешься за мной! – окончательно разозлилась я – правда, непонятно, на кого, на себя или на него.
На себя – потому что страшно было признаться, мне хорошо в компании Степана. Ненавязчивой и интересной, потому что он знал, когда надо помолчать, а когда можно и поговорить. На него – потому что таким упрямым оказался.
- Хочу, чтобы ты привыкла ко мне, - последовал ответ.
- Не дождёшься, - я фыркнула и встала. – Всего хорошего.
Кафе находилось недалеко от дома, и я выскочила на улицу, почти бегом торопясь уйти подальше. Вот и поговорили. Привыкла, ага, шустрый какой. Меня забыл спросить! Не оглядываясь, сразу свернула во дворы – так короче, и меньше шансов, что Степан догонит. Ему же ещё расплатиться, и одеться. Я благоразумно не стала снимать куртку, хотя в кафе и было тепло.
Торопливо шла, и меня попеременно бросало то в жар, то в холод от взбудораженных эмоций. С Нового Года прошло уже полтора месяца, через пару недель весна начнётся. Степан настойчиво не желал пропадать с моего горизонта, и это… пугало. Неизвестностью, чем всё закончится. На сколько его ещё хватит – близко подпускать я категорически не желала, а что-то подсказывало, дружбой он ограничиваться не собирался. И страхом, когда иссякнет его терпение. Вот же ж! Наташка как-то сказала, что я как капуста, завернулась в свои многочисленные страхи, и не желаю дружить с реальностью, отгородившись ото всех. Ну, да, правда, но мне так спокойнее жить. Лучше одной, в себе я точно уверена, и в завтрашнем дне тоже. А с мужчиной… никогда не знаешь, в какой момент прозвучит страшное «Знаешь, ты такая хорошая, но…» Брр. Нет, не надо мне такого сомнительного счастья, отношения - не для меня.
За сумбурными размышлениями не заметила, как дошла до дома, и даже по сторонам смотреть не стала, да и темно уже было. А фонарь опять не горел. Достала ключи, открыла дверь… Закрыть её мне не дали.
- Ну и куда ты удрала, Лан?
Мда. Из головы вылетело, что он на машине и знает, где я живу.
- Стёпа, отстань, - я упрямо сжала губы, и сделала шаг вперёд, через порог.
Поворачиваться не хотелось, мало ли что.
- Не отстану.
Он зашёл за мной. Пришлось всё-таки развернуться и почти уткнуться ему в грудь. Он аккуратно взял меня за плечи, и тут Остапа понесло. В смысле, сработали защитные механизмы, я упёрлась ладонями в Степана, и нервно выпалила:
- Я не хочу никаких отношений, неужели непонятно!
- Почему?
ПО кочану, любопытный на мою голову!
- Боюсь, - неожиданно для самой себя пробормотала, изучая грязный пол под ногами, и начищенные ботинки Степана.
- Чего?
Он не пытался обнять или приблизиться, просто держал за плечи. Я макушкой ощущала его пристальный взгляд, и нет бы промолчать.
- Разочарования, - выдавила из себя. – Недолговечности…
- Будем доказывать обратное, - спокойный ответ добавил дров в костёр нарастающей паники.
- Я привыкла одна жить! – вскинула голову и встретилась с его внимательным и серьёзным взглядом.
- Отвыкнешь, это быстро, - ощущение, что у него на каждое моё возражение ответ есть.
- Я не люблю убираться, - выложила самый убойный аргумент, не покривив душой: в квартире бардак конечно не царил, но лёгкий беспорядок имелся в наличии. Раз в неделю пылесос и швабра – вот всё, на что меня хватало.
- Я не поклонник стерильной чистоты, - отбил он удар. – Ещё какие отговорки придумаешь?
Так. Ну, сам напросился. Дав подзатыльник смущению, пустила в ход тяжёлую артиллерию:
- Я в душе по полтора часа зависаю, сплю с игрушечной гусеницей и в махровых носочках! И люблю смотреть японские мультики! – с вызовом вздёрнула подбородок.
Щёки полыхали от румянца, такие вещи обо мне знала только Наташка и бывший. Брови Степана поднялись, и я подавила тоскливый вздох: сработало. Сейчас мне скажут, что в тридцать это несерьёзно, ну и далее, по знакомому сценарию. А может, просто вежливо улыбнётся, скажет, что это забавно, проводит до квартиры, и потом забудет дорогу к моему дому навсегда.
- Покажешь гусеницу? Мишек видел, собачек, кошек, монстриков всяких, а вот игрушечных гусениц – нет.
И во взгляде – ни грана насмешки, убийственно серьёзен, как на похоронах.
- Носочки – это здорово, ноги в тепле держать надо, - продолжал, как ни в чём не бывало, Степан. – В душе можно вместе хоть по два часа зависать. Хм, японские мультики? Ну, если это не Сейлор Мун, всё остальное я переживу как-нибудь.
Я растерянно моргнула, а потом из груди поднялось хихиканье. Сначала тихое, оно переросло в смех с явными истеричными нотками, и Степану пришлось обнять меня, и прижать голову к груди. Я всхрюкивала, как только пыталась представить себе картину знакомства блондина и моей гусеницы по кличке Зёбра: «Алиса, это пудинг, пудинг, это Алиса»… Театр абсурда. Занятая своими переживаниями, я не заметила, как мы поднялись на нужный этаж, всё пыталась успокоиться и перестать хохотать. Такая вот реакция организма, не слёзы, а смех. Попыталась попасть дрожащими пальцами в замок, но ключ прыгал, никак не желая попадать в скважину, и опять пришлось вмешаться Степану. Возразить против наглого вторжения в мою берлогу сил уже не было. Прикрыв дверь, я обессилено сползла по стенке в коридоре, глядя на гостя снизу вверх.
- Ты ненормальный, - пробормотала охрипшим от смеха голосом. – Что, мало вокруг девушек без сдвигов?
Он присел передо мной, и неожиданно ласково коснулся щеки ладонью.
- Много, - согласился Степан. – Но они – не ты. И имя у тебя красивое…
Блондин остался. И поскольку комната у меня одна, и в ней диван тоже один, спать мы легли вместе. Ну, немножко не спать, но это уже неважно. Кое-кому было наплевать на мои страхи, и он заявил, что не дождусь от него исчезновения, как прошлые ухажёры. Я не поверила. Степан предложил поспорить, я согласилась. Сказала, через полгода плотного общения не выдержит, это крайний срок. Получила в ответ, что через полгода я поменяю фамилию. Спросила, почему, и мне популярно объяснили, что после посещения загса это обычное дело. Я всё равно не поверила.
Через год.
Третий тест с двумя полосками выпал из моих дрожащих пальцев. Я пыталась справиться с накатывавшей паникой, и лихорадочно высчитывала, когда крайний срок, чтобы идти к врачу. Идти не хотелось, отчаянно, потому что в последний раз, когда радостная, помчалась на пятой неделе, через пару дней загремела в больницу. С тех пор мой самый большой страх – это повторение той истории. О нём я никому не говорила вообще, носила в себе, и старательно подавляла. А после развода и вовсе выбросила из головы и поставила крест на этой теме. И вот теперь это… Неужели проверенное средство защиты дало сбой?! Чёрт. А ведь три недели я упорно ждала, ну когда, когда же наступят эти дни, хотя чутьё подсказывало, что уже нескоро. Нет, детей хотела, конечно, и Стёпа тоже, но… Боялась, что не получится, боялась, что если и получится, меня всё-таки бросят, боялась всяких осложнений – всё-таки, возраст, не слишком подходящий для первых родов.
Да, спор я проиграла, и пришлось сдаваться на милость победителя, и идти с ним в загс. ДО последнего не верила, что всё серьёзно, пока на моём пальце не появилось кольцо. И то, до сих пор где-то на самом дне души остаётся тревожный червячок: в наше время штамп в паспорте дело нехитрое, у меня вон уже второй стоит. А не, в новом паспорте первый пока. Теперь вот ребёнок. По самым грубым подсчётам, месяца полтора есть уже точно. Ещё пара недель, и не успею встать на учёт, чтобы всякие там социальные блага от государства получать. Что делать?! А вдруг, как в тот раз, пойду сдавать анализ, а там что-нибудь нехорошее? Блиииин! Я запрятала компромат обратно в коробку, и вышла из туалета. Хорошо, что Степан ещё на работе, я ушла пораньше, сославшись на плохое самочувствие. На самом деле, и вправду кружилась голова и подташнивало. Однако едва переступила порог кухни, замерла, застигнутая врасплох: там сидел Степан.
- А… ты что тут делаешь? – да, я люблю задавать дурацкие вопросы.
- Тебя жду, - невозмутимо ответил муж.
До сих пор непривычно его так называть, и аж мурашки по позвоночнику бегут.
- З-зачем? – я спрятала руку с коробкой за спину.
- За надом, - он встал. – Собирайся, поехали.
- К-куда? – я даже слегка попятилась.
Он поднял брови, и окинул меня задумчивым взглядом.
- Ланусь, ты действительно считала, что я ничего не замечу? – мягко спросил он. – Я уже год живу с тобой, между прочим. Давай, быстренько одевайся, я посмотрел, врач сегодня до восьми принимает.
Нет, никогда не привыкну к его проницательности. Вообще, первый раз сталкиваюсь с мужчиной, который интересуется такой интимной вещью, как женский цикл! Ну живёт, ну и что, бывший вон и в ус не дул, и всё время спрашивал меня… Я покраснела и поспешно опустила взгляд. Даже не поленился в консультацию съездить, надо же.
- Чего теперь испугалась, чудо моё?
Вопрос застал меня на полпути к мусорке, и заставил ещё больше смутиться.
- Да так, ерунда, - буркнула я, и поспешно избавилась от злополучной коробки.
- По дороге расскажешь, - уверенно кивнул он.
Придётся. Мне же теперь нервничать нельзя, а если одна буду своих тараканов гонять, точно что-нибудь случится. Удивительно, но Стёпиного терпения до сих пор хватало на мои многочисленные страхи, с которыми он медленно, но верно боролся. Он просто не обращал на них внимания. И да, я всё чаще ловила себя на мысли, что действительно привыкла к его присутствию в моей жизни. Слово «люблю» я ещё произносила только про себя, и когда была уверена, что Степа или спит, или его нет рядом. Но больше не пыталась оттолкнуть, или демонстрировать только неприглядные стороны своего характера. Всё равно бесполезно, если муж смирился даже с Зёброй в нашей супружеской кровати. А Наташка при встречах ехидно посмеивалась, и подкалывала на тему, что я не верила в чудеса. А оно взяло и случилось, и прямо в Новый Год, правда, поняла я это не сразу. Главное, что поняла всё-таки, а когда, уже неважно.
…Пока ждала результатов анализов, всю неделю не находила себе места. От переживаний аж внизу живота тянуть стало, и я перепугалась ещё больше, за что получила строгий нагоняй от Стёпки, и пришлось срочно успокаиваться. К врачу мы пошли вдвоём, естественно, и я ничуть не обиделась на ласковое «трусиха», сказанное шёпотом перед кабинетом. Зато вышла я оттуда, счастливая и довольная до чёртиков. Осенью у нас кто-то родится. Мальчик, или девочка, неважно. И я уже не боюсь, ведь рядом человек, который просто не обращает внимания на мои страхи, и они потихоньку исчезают сами, что только радует. Может даже, в скором времени наберусь смелости, и признаюсь мужу, что люблю его. Хотя мне почему-то кажется, он и так это уже знает.
- Почему? – задала глупейший вопрос, но другого на ум почему-то не приходило.
- Потому, - Степан внимательно на меня посмотрел. – Ты не такая, как большинство девушек, но это и хорошо.
Я хлопнула ресницами и решила продолжить стращать.
- У меня куча недостатков, между прочим.
- Их нет только у святых, - Степан пожал плечами. – И то, это мы так думаем. У меня их тоже полно.
- Я не подстраиваюсь под других, - невольно нахмурилась – это вообще кто тут кого убеждает!
- И не надо, зачем? – с искренним удивлением отозвался блондин.
- Я вообще не понимаю, почему ты таскаешься за мной! – окончательно разозлилась я – правда, непонятно, на кого, на себя или на него.
На себя – потому что страшно было признаться, мне хорошо в компании Степана. Ненавязчивой и интересной, потому что он знал, когда надо помолчать, а когда можно и поговорить. На него – потому что таким упрямым оказался.
- Хочу, чтобы ты привыкла ко мне, - последовал ответ.
- Не дождёшься, - я фыркнула и встала. – Всего хорошего.
Кафе находилось недалеко от дома, и я выскочила на улицу, почти бегом торопясь уйти подальше. Вот и поговорили. Привыкла, ага, шустрый какой. Меня забыл спросить! Не оглядываясь, сразу свернула во дворы – так короче, и меньше шансов, что Степан догонит. Ему же ещё расплатиться, и одеться. Я благоразумно не стала снимать куртку, хотя в кафе и было тепло.
Торопливо шла, и меня попеременно бросало то в жар, то в холод от взбудораженных эмоций. С Нового Года прошло уже полтора месяца, через пару недель весна начнётся. Степан настойчиво не желал пропадать с моего горизонта, и это… пугало. Неизвестностью, чем всё закончится. На сколько его ещё хватит – близко подпускать я категорически не желала, а что-то подсказывало, дружбой он ограничиваться не собирался. И страхом, когда иссякнет его терпение. Вот же ж! Наташка как-то сказала, что я как капуста, завернулась в свои многочисленные страхи, и не желаю дружить с реальностью, отгородившись ото всех. Ну, да, правда, но мне так спокойнее жить. Лучше одной, в себе я точно уверена, и в завтрашнем дне тоже. А с мужчиной… никогда не знаешь, в какой момент прозвучит страшное «Знаешь, ты такая хорошая, но…» Брр. Нет, не надо мне такого сомнительного счастья, отношения - не для меня.
За сумбурными размышлениями не заметила, как дошла до дома, и даже по сторонам смотреть не стала, да и темно уже было. А фонарь опять не горел. Достала ключи, открыла дверь… Закрыть её мне не дали.
- Ну и куда ты удрала, Лан?
Мда. Из головы вылетело, что он на машине и знает, где я живу.
- Стёпа, отстань, - я упрямо сжала губы, и сделала шаг вперёд, через порог.
Поворачиваться не хотелось, мало ли что.
- Не отстану.
Он зашёл за мной. Пришлось всё-таки развернуться и почти уткнуться ему в грудь. Он аккуратно взял меня за плечи, и тут Остапа понесло. В смысле, сработали защитные механизмы, я упёрлась ладонями в Степана, и нервно выпалила:
- Я не хочу никаких отношений, неужели непонятно!
- Почему?
ПО кочану, любопытный на мою голову!
- Боюсь, - неожиданно для самой себя пробормотала, изучая грязный пол под ногами, и начищенные ботинки Степана.
- Чего?
Он не пытался обнять или приблизиться, просто держал за плечи. Я макушкой ощущала его пристальный взгляд, и нет бы промолчать.
- Разочарования, - выдавила из себя. – Недолговечности…
- Будем доказывать обратное, - спокойный ответ добавил дров в костёр нарастающей паники.
- Я привыкла одна жить! – вскинула голову и встретилась с его внимательным и серьёзным взглядом.
- Отвыкнешь, это быстро, - ощущение, что у него на каждое моё возражение ответ есть.
- Я не люблю убираться, - выложила самый убойный аргумент, не покривив душой: в квартире бардак конечно не царил, но лёгкий беспорядок имелся в наличии. Раз в неделю пылесос и швабра – вот всё, на что меня хватало.
- Я не поклонник стерильной чистоты, - отбил он удар. – Ещё какие отговорки придумаешь?
Так. Ну, сам напросился. Дав подзатыльник смущению, пустила в ход тяжёлую артиллерию:
- Я в душе по полтора часа зависаю, сплю с игрушечной гусеницей и в махровых носочках! И люблю смотреть японские мультики! – с вызовом вздёрнула подбородок.
Щёки полыхали от румянца, такие вещи обо мне знала только Наташка и бывший. Брови Степана поднялись, и я подавила тоскливый вздох: сработало. Сейчас мне скажут, что в тридцать это несерьёзно, ну и далее, по знакомому сценарию. А может, просто вежливо улыбнётся, скажет, что это забавно, проводит до квартиры, и потом забудет дорогу к моему дому навсегда.
- Покажешь гусеницу? Мишек видел, собачек, кошек, монстриков всяких, а вот игрушечных гусениц – нет.
И во взгляде – ни грана насмешки, убийственно серьёзен, как на похоронах.
- Носочки – это здорово, ноги в тепле держать надо, - продолжал, как ни в чём не бывало, Степан. – В душе можно вместе хоть по два часа зависать. Хм, японские мультики? Ну, если это не Сейлор Мун, всё остальное я переживу как-нибудь.
Я растерянно моргнула, а потом из груди поднялось хихиканье. Сначала тихое, оно переросло в смех с явными истеричными нотками, и Степану пришлось обнять меня, и прижать голову к груди. Я всхрюкивала, как только пыталась представить себе картину знакомства блондина и моей гусеницы по кличке Зёбра: «Алиса, это пудинг, пудинг, это Алиса»… Театр абсурда. Занятая своими переживаниями, я не заметила, как мы поднялись на нужный этаж, всё пыталась успокоиться и перестать хохотать. Такая вот реакция организма, не слёзы, а смех. Попыталась попасть дрожащими пальцами в замок, но ключ прыгал, никак не желая попадать в скважину, и опять пришлось вмешаться Степану. Возразить против наглого вторжения в мою берлогу сил уже не было. Прикрыв дверь, я обессилено сползла по стенке в коридоре, глядя на гостя снизу вверх.
- Ты ненормальный, - пробормотала охрипшим от смеха голосом. – Что, мало вокруг девушек без сдвигов?
Он присел передо мной, и неожиданно ласково коснулся щеки ладонью.
- Много, - согласился Степан. – Но они – не ты. И имя у тебя красивое…
Блондин остался. И поскольку комната у меня одна, и в ней диван тоже один, спать мы легли вместе. Ну, немножко не спать, но это уже неважно. Кое-кому было наплевать на мои страхи, и он заявил, что не дождусь от него исчезновения, как прошлые ухажёры. Я не поверила. Степан предложил поспорить, я согласилась. Сказала, через полгода плотного общения не выдержит, это крайний срок. Получила в ответ, что через полгода я поменяю фамилию. Спросила, почему, и мне популярно объяснили, что после посещения загса это обычное дело. Я всё равно не поверила.
Через год.
Третий тест с двумя полосками выпал из моих дрожащих пальцев. Я пыталась справиться с накатывавшей паникой, и лихорадочно высчитывала, когда крайний срок, чтобы идти к врачу. Идти не хотелось, отчаянно, потому что в последний раз, когда радостная, помчалась на пятой неделе, через пару дней загремела в больницу. С тех пор мой самый большой страх – это повторение той истории. О нём я никому не говорила вообще, носила в себе, и старательно подавляла. А после развода и вовсе выбросила из головы и поставила крест на этой теме. И вот теперь это… Неужели проверенное средство защиты дало сбой?! Чёрт. А ведь три недели я упорно ждала, ну когда, когда же наступят эти дни, хотя чутьё подсказывало, что уже нескоро. Нет, детей хотела, конечно, и Стёпа тоже, но… Боялась, что не получится, боялась, что если и получится, меня всё-таки бросят, боялась всяких осложнений – всё-таки, возраст, не слишком подходящий для первых родов.
Да, спор я проиграла, и пришлось сдаваться на милость победителя, и идти с ним в загс. ДО последнего не верила, что всё серьёзно, пока на моём пальце не появилось кольцо. И то, до сих пор где-то на самом дне души остаётся тревожный червячок: в наше время штамп в паспорте дело нехитрое, у меня вон уже второй стоит. А не, в новом паспорте первый пока. Теперь вот ребёнок. По самым грубым подсчётам, месяца полтора есть уже точно. Ещё пара недель, и не успею встать на учёт, чтобы всякие там социальные блага от государства получать. Что делать?! А вдруг, как в тот раз, пойду сдавать анализ, а там что-нибудь нехорошее? Блиииин! Я запрятала компромат обратно в коробку, и вышла из туалета. Хорошо, что Степан ещё на работе, я ушла пораньше, сославшись на плохое самочувствие. На самом деле, и вправду кружилась голова и подташнивало. Однако едва переступила порог кухни, замерла, застигнутая врасплох: там сидел Степан.
- А… ты что тут делаешь? – да, я люблю задавать дурацкие вопросы.
- Тебя жду, - невозмутимо ответил муж.
До сих пор непривычно его так называть, и аж мурашки по позвоночнику бегут.
- З-зачем? – я спрятала руку с коробкой за спину.
- За надом, - он встал. – Собирайся, поехали.
- К-куда? – я даже слегка попятилась.
Он поднял брови, и окинул меня задумчивым взглядом.
- Ланусь, ты действительно считала, что я ничего не замечу? – мягко спросил он. – Я уже год живу с тобой, между прочим. Давай, быстренько одевайся, я посмотрел, врач сегодня до восьми принимает.
Нет, никогда не привыкну к его проницательности. Вообще, первый раз сталкиваюсь с мужчиной, который интересуется такой интимной вещью, как женский цикл! Ну живёт, ну и что, бывший вон и в ус не дул, и всё время спрашивал меня… Я покраснела и поспешно опустила взгляд. Даже не поленился в консультацию съездить, надо же.
- Чего теперь испугалась, чудо моё?
Вопрос застал меня на полпути к мусорке, и заставил ещё больше смутиться.
- Да так, ерунда, - буркнула я, и поспешно избавилась от злополучной коробки.
- По дороге расскажешь, - уверенно кивнул он.
Придётся. Мне же теперь нервничать нельзя, а если одна буду своих тараканов гонять, точно что-нибудь случится. Удивительно, но Стёпиного терпения до сих пор хватало на мои многочисленные страхи, с которыми он медленно, но верно боролся. Он просто не обращал на них внимания. И да, я всё чаще ловила себя на мысли, что действительно привыкла к его присутствию в моей жизни. Слово «люблю» я ещё произносила только про себя, и когда была уверена, что Степа или спит, или его нет рядом. Но больше не пыталась оттолкнуть, или демонстрировать только неприглядные стороны своего характера. Всё равно бесполезно, если муж смирился даже с Зёброй в нашей супружеской кровати. А Наташка при встречах ехидно посмеивалась, и подкалывала на тему, что я не верила в чудеса. А оно взяло и случилось, и прямо в Новый Год, правда, поняла я это не сразу. Главное, что поняла всё-таки, а когда, уже неважно.
…Пока ждала результатов анализов, всю неделю не находила себе места. От переживаний аж внизу живота тянуть стало, и я перепугалась ещё больше, за что получила строгий нагоняй от Стёпки, и пришлось срочно успокаиваться. К врачу мы пошли вдвоём, естественно, и я ничуть не обиделась на ласковое «трусиха», сказанное шёпотом перед кабинетом. Зато вышла я оттуда, счастливая и довольная до чёртиков. Осенью у нас кто-то родится. Мальчик, или девочка, неважно. И я уже не боюсь, ведь рядом человек, который просто не обращает внимания на мои страхи, и они потихоньку исчезают сами, что только радует. Может даже, в скором времени наберусь смелости, и признаюсь мужу, что люблю его. Хотя мне почему-то кажется, он и так это уже знает.
