Спасибо огромное иле за замечательные стихи к эпиграфам.
Полумрака - жуткое коварство,
Тлеющих в камине искр богатство,
Напряженной тишины тягучий страх -
Время отчитаться о долгах...
Нотки в голосе с обманным сожалением
Подтолкнули жертву к верному решению.
За своё спокойствие сполна
Дочь родная кровососам отдана ...
В гостиной царил густой полумрак, разгоняемый лишь тлеющими в камине углями, шторы были плотно задёрнуты. Хозяин дома, крепко сбитый, начавший седеть и слегка лысеть мужчина то и дело вытирал платком лоб, не сводя взгляда с гостей, прятавшихся в тени у стены, на диване.
- Срок пришёл, мистер Локхвуд, - мягкий, переливчатый голос звучал с обманчивым сожалением.
- Й-йа-а-а… знаю… - запнувшись, выдавил из себя мужчина, в его глазах отразился откровенный страх. – Прошу простить, милорды, у меня нет денег, - пробормотал он, низко наклонив голову. – Я не смогу вернуть вам долг прямо сейчас.
В комнате повисла недобрая, напряжённая тишина. Гости не шевелились. Собравшись с духом, хозяин дома продолжил.
- Я… я готов понести наказание, какое скажете, - чего ему стоило, чтобы голос не дрожал, знал один Господь. – Или… может, перенесём срок возврата? – он умоляюще посмотрел на гостей. – Моя жена беременная… Я не могу в полной мере уделять время делам…
- Нет, мистер Локхвуд, перенести сроки мы не можем, - перебил его всё тот же голос.
Кому из двоих он принадлежал, определить было сложно, да хозяин и не пытался. Ему хотелось скорее разделаться с неприятным разговором, прийти к какому-то соглашению и выпроводить опасных гостей.
- Но вы можете заплатить не деньгами, - заговорил второй из гостей, его голос звучал чуть-чуть выше, чем первый, но всё с теми же мягкими, обволакивающими нотками.
На лице мистера Локхвуда отразилась надежда.
- Да? И чем? – быстро переспросил он, молясь, чтобы собеседники не передумали.
- Кем, - поправил его второй говоривший. – Вы понимаете, мистер Локхвуд?
- Да-да, конечно! – торопливо кивнул мужчина и нервно улыбнулся. – Я согласен, милорды. Она заканчивает пансионат через три дня.
- Отлично, через три дня ждём вас, - две фигуры поднялись. – Мы простим вам долг, мистер Локхвуд, как только она окажется в нашем доме. Доброго вечера.
Густая тень в углу комнаты на несколько мгновений заискрилась, будто кто-то рассыпал золотую пыльцу в воздухе, и в этих искрах фигуры гостей растворились, оставив мистера Локхвуда одного в гостиной. Мужчина шумно выдохнул, плеснул себе бренди и залпом выпил, дрожащей рукой вытерев крупные капли пота со лба. Что ж, он легко отделался, а цена, которую назначили гости вместо денег, его вполне устраивала.
Мечты отрада, перспектива...
Внезапной остановки диво.
Уютный замок, чудный интерьер,
Но как обманчиво наличие манер...
Окутывал волной холодной дрожи
Извечным голодом горящий взгляд.
И непристойные касанья хладной кожи,
Клеймили, словно рабская печать ...
Я смотрела на нудный дождик, моросивший за окном, и улыбалась. Непогода не могла испортить мне настроение, ведь я наконец-то покидала это унылое место под названием пансион Святой Бригиты для девочек! Господь Всемогущий, десять лет своей единственной и неповторимой жизни я провела здесь, и всё для того, чтобы научиться хорошим манерам, полагающимся воспитанной барышне, ведению домашнего хозяйства, вышивке, шитью, бытовой магии и прочим вещам, на мой взгляд, совершенно бесполезным. Не знаю, зачем папа отдал меня сюда, впрочем, после смерти мамы и его женитьбы на моей мачехе наши отношения оставляли желать лучшего. Отец хотел наследника, а не никчёмную дочь, поэтому и сослал меня сюда. Что ж, через два дня мне исполняется двадцать один, и я вольна распоряжаться своей частью маминого наследства сама, папа может не беспокоиться: я покину дом, как только смогу. Хочу открыть свою лавку целительницы, раз от бабки мне достались способности к этому делу, зелья, отвары и микстуры я варила отличные. И доход заодно будет…
- Госпожа Леллиаль, за вами отец приехал, - прервала мои радужные мысли директриса, заглянув в общую гостиную на первом этаже, где я ждала родителя. – Документы я ему передала. Всего хорошего.
Я перевела взгляд на долговязую женщину с немного вытянутым, остроносым лицом и блёклыми глазами, молча кивнула и встала, одёрнув форменное платье. Скоро, скоро сменю его на нормальный наряд и избавлюсь от этого тёмно-синего убожества, такого же унылого, как и сам пансион. Захватила саквояж с немногочисленными вещами и направилась к выходу. Отец уже ждал в холле, стоя у окна и заложив руки за спину. Едва взглянув, он открыл дверь и вышел, даже не забрав у меня сумку. Ну и ладно, она всё равно не слишком тяжёлая. Не обзавелась я здесь имуществом, да и не на что особо было. Вышла на крыльцо, поморщилась и бегом добежала до машины, ёжась от холодных струй дождя, попавших за шиворот. Юркнув в тёплое нутро авто, не удержала облегчённого вздоха.
- Привет, - скупо поздоровался отец, и мы поехали прочь от пансиона.
- Привет, - столь же сдержанно ответила я и уточнила. – Мы домой?
- В гости, - огорошил он ответом.
Мои брови поднялись, я покосилась на отца.
- Как в гости? Не поздновато? – осторожно переспросила – часы показывали почти восемь вечера. – И я не слишком подходяще одета для гостей…
- Нормально, это не светский раут, - оборвал меня отец и замолчал.
Я едва заметно пожала плечами, подавила секундный приступ беспокойства и задремала, откинувшись на сиденье. Погода располагала, да и встала я сегодня рано, готовясь к отъезду. Сколько мы ехали, не знаю, но почувствовав, что машина остановилась, я открыла глаза и осмотрелась. Перед нами медленно открывались кованые ворота, дождь всё так же монотонно шуршал за окнами авто, вокруг стоял тёмный лес, а впереди, в конце подъездной аллеи виднелся особняк с несколькими освещёнными окнами.
- Где мы? – я сонно моргнула, зевнула и потянулась.
- Недалеко от Уолсинора, - пояснил отец, заводя машину на аллею.
Ох, далековато, однако, от пансиона, да и от города, в котором мы жили, тоже – скосив взгляд на часы, увидела, что уже почти десять вечера. Слегка нахмурилась: это мы здесь заночуем, что ли? Что за странные гости, почему так срочно и именно в тот день, когда меня надо забирать из пансиона?
- Мы не успеем домой, - обронила я, решив попробовать прощупать почву.
- Успеем, я ненадолго, - снова отделался немногословным ответом отец.
Мне почему-то показалось, он слегка возбуждён и нервничает. Может, срочная деловая встреча? Папа остановил машину, и к нам от крыльца уже спешил дворецкий с большим чёрным зонтом. Очень кстати, снова мокнуть не хотелось. Я уже открыла дверь, чтобы выйти, когда услышана небрежное:
- Саквояж захвати.
- Зачем? – удивилась я.
- Я сказал, возьми, Леллиаль, - отец, нахмурившись, посмотрел на меня, и спорить с ним расхотелось.
Ладно, возьму, мне несложно. Ну, буду с ним, как дурочка, таскаться, но ведь мне так сказали! Поджала губы, взяла сумку и вышла из машины.
- Господин Локхвуд, барышня, добро пожаловать, - чопорным голосом произнёс дворецкий и наклонил голову. – Хозяева ждут вас.
О, как. Хозяева. Может, какие-нибудь знакомые папы? Я пристроилась под зонтиком и пошла за слугой, торопясь скорее попасть в дом – на улице стало промозгло и сыро, и крайне неуютно. Переступив порог, не удержала восхищённого вздоха: холл был шикарным. Позолоченная резьба по дереву, большие зеркала в тяжёлых рамах, картины, шёлк на стенах, широкая мраморная лестница – почти дворец! Кто же здесь живёт? Наверняка аристократы какие-нибудь, интересно, откуда папа знаком с ними? Наш городской особняк был в разы скромнее, конечно.
- Барышня, прошу сюда, - дворецкий, аккуратно сложив зонтик и оставив его у входа в специальной подставке, ухватил меня за локоть. – Подождите в гостиной, если вам что-то надо, позовите прислугу. Мистер Локхвуд, прошу за мной.
Я оглянулась и растерянно уставилась на двери гостиной, куда меня привёл дворецкий – они закрылись за моей спиной, а папа остался по ту сторону. Внутри родилось тревожное чувство, что что-то здесь не то. Обхватив себя руками, я прошлась по комнате, уже не замечая роскоши, постояла у камина, грея руки, выглянула в окно – на улице царили темень и дождь. Тишина нервировала, сидеть на месте я не могла, и, помедлив, решила выйти из гостиной и прогуляться по первому этажу, пока отец решает свои вопросы с таинственными хозяевами этого особняка-дворца. Подошла к двери, взялась за ручку…
- Барышня что-то желает? – я чуть не подскочила от неожиданности, уставившись на дворецкого.
Тьфу, напугал! Вежливо улыбнувшись, уняла эмоции и попыталась выглянуть из-за его плеча.
- А можно пока осмотреть дом? – попросила я и попробовала обойти дворецкого.
- Вам лучше остаться здесь, барышня. Давайте, я принесу вам чай, - дворецкий не двинулся с места, внимательно глядя на меня непроницаемыми серо-голубыми глазами.
- Ну… давайте, - стушевалась я и вернулась в комнату.
Беспокойство усилилось, я никак не могла справиться со сбившимся дыханием и разошедшимся сердцем, и когда мне принесли чай, даже не почувствовала его вкуса. Время текло томительно долго, я погрузилась в свои мысли, и когда до меня донёсся неясный шум с улицы, не сразу поняла, что он означал. А когда всё же сообразила… Подскочила, чуть не уронив тонкий фарфор, подбежала к окну и с неверием уставилась на удалявшиеся фары, пытаясь осознать чудовищную истину. Отец… уехал? И оставил меня одну в незнакомом доме, с незнакомыми хозяевами? Боже, как?! Задохнувшись от нахлынувшей паники, я выскочила из гостиной, ничего не видя перед собой, и бросилась к входной двери. Неприятным сюрпризом оказалось, что она заперта. Я подёргала ручку, чувствуя, как холодеют руки и ноги от всепоглощающего страха и отчаяния, и застыла в оцепенении, не зная, что делать.
- Барышня, вас ждут наверху, - голос дворецкого донёсся до меня, как сквозь вату.
Я медленно повернулась, посмотрела на него бессмысленным взглядом и потащилась за ним, с трудом переставляя ноги. В голове билась единственная мысль: зачем отец так поступил, зачем оставил меня тут? Приедет ли завтра забрать?.. На ступеньках я то и дело спотыкалась, и в конце концов, дворецкий крепко ухватил меня за локоть, чуть ли не подталкивая, а мои ноги с каждым шагом словно свинцом наливались. Я отчаянно не хотела идти туда, куда меня вели, и бог его знает, почему – сейчас во мне не осталось ничего разумного, я превратилась в сгусток страха. Меня провели длинным коридором, вдоль которого горели светильники, дворецкий остановился перед тяжёлой деревянной дверью, покрытой лаком, и распахнул её.
- Госпожа Леллиаль, милорды, - громко заявил он и втолкнул меня в комнату.
Милорды. Значит, аристократы, машинально отметила я. И… оба мужчины, судя по обращению. А вот тут стало совсем страшно, я словно приросла к полу, не смея поднять взгляд от ворсистого ковра насыщенного кофейного цвета с узорами чуть более светлого тона. Кажется, в гостиной горел камин, я видела отблески и слышала потрескивание дров. И, кажется, на меня смотрели – я всей кожей чувствовала эти посторонние взгляды. Но не шевелилась, превратившись в мраморную статую.
- Подойди ближе.
От этого голоса, вибрирующего, низкого, я вздрогнула и покачнулась – коленки внезапно ослабли. Не поднимая взгляда, сделала маленький шажок вперёд и остановилась. Послышалось тихое хмыканье, и раздался второй голос, мягче и звонче.
- Подними голову, крошка. Я хочу увидеть твоё лицо.
Тело действовало словно без участия сознания – интуиция отчаянно вопила, что не надо подчиняться, мне категорически не понравится то, что я увижу, но… Я медленно подняла голову и посмотрела наконец на тех, кому отец оставил меня без всякого предупреждения.
Они сидели в креслах у камина и внимательно разглядывали меня с одинаковыми небрежными улыбками на таких непохожих лицах. Один из них блондин с волосами до плеч, тонкими, хищными чертами, и в его глазах, цвет которых я не могла разглядеть из-за полумрака, угадывалось странное, предвкушающее выражение. Светлая свободная рубашка расстёгнута у горла, кроме неё на незнакомце был жилет и штаны. Слишком красив, и слишком правильное лицо, чтобы он оказался обычным человеком, и кожа непривычного бледного цвета. А ещё, когда он прищурился, я уловила красноватый отблеск в его глазах. В руке блондин держал бокал с… красной жидкостью. Вино?..
Второй выглядел постарше, с тёмными короткими волосами, квадратным подбородком, украшенным щетиной, которая делала мужчину опасно притягательным, придавала ему неуловимый мрачноватый шарм. Поймав мой взгляд, он улыбнулся шире, и было что-то такое, порочное в этой улыбке, отчего у меня внезапно мышцы внизу живота завязались в болезненный узел. Боже, помоги мне, если мои догадки верны, и эти двое – те, о ком я подумала. Папа, за что ты так со мной? Неужели я тебе настолько безразлична, твоя родная дочь? Почему ты так поступил?
Брюнет между тем вытянул руку и молча поманил меня, не сводя взгляда, и ноги сами сделали шаг, потом другой, и третий, тогда как сознание по-прежнему пребывало в оцепенении, не в силах совладать со страшной правдой. Я остановилась напротив старшего, обмирая внутри и даже дыша через раз. Глаза темноволосого оказались тёмно-карими, цвета старого янтаря или гречишного мёда, и… в них мерцал красноватый огонёк, теперь я видела это отчётливо. Как и то, что его зубы, нереально белые, тоже отличались от обычных человеческих. Особенно клыки – чуть длиннее, и я не сомневалась, очень острые.
- Леллиаль, значит, - произнёс брюнет, отставил бокал с точно такой же жидкостью, как у брата, и мои сомнения, что там именно вино, вспыхнули с новой силой, грозя перерасти в уверенность.
- Д-да… милорд… - прошелестела я сиплым шёпотом, почувствовав, как пересохло горло, и его царапало и першило, я с трудом сдерживала кашель.
Блондин издал смешок и поболтал налитое в бокале.
- Лё-о-о-оля, - нежно протянул он, словно смакуя моё имя, и вновь вдоль позвоночника прокатилась волна холодной дрожи. – Приятно познакомиться, Валентин.
Он подался вперёд, я испуганно отшатнулась, но Валентин двигался быстрее, и неуловимым движением, не сводя с меня пристального взгляда светлых, серо-стальных глаз, поймал мою безвольную руку. Прикосновение его прохладных пальцев к моим ледяным обожгло, я замерла, боясь пошевелиться, и только оцепенело наблюдала, как лорд медленно подносит мою кисть к губам, чей цвет спелой вишни резко контрастировал с бледной кожей. То, что дальше вытворил лорд Валентин, вогнало меня в краску почище непристойных картинок, которые я как-то засекла у соседки по комнате: он сначала пощекотал языком тыльную сторону, потом проложил влажную дорожку почти до самой косточки и обратно, крепко держа мои пальцы, а потом прижался губами, слегка втянув кожу. Я слабо ахнула, дёрнувшись, почувствовала, как его острые зубы царапнули, и сердце превратилось в ледяной шарик, скатившийся в желудок. Брюнет на мою реакцию тихо, довольно рассмеялся и… взял вторую руку.
- Мартин, - обронил он, словно в задумчивости погладив мои пальцы, а потом, перевернув ладонь, поцеловал в самую серединку.
ПРОЛОГ
Полумрака - жуткое коварство,
Тлеющих в камине искр богатство,
Напряженной тишины тягучий страх -
Время отчитаться о долгах...
Нотки в голосе с обманным сожалением
Подтолкнули жертву к верному решению.
За своё спокойствие сполна
Дочь родная кровососам отдана ...
В гостиной царил густой полумрак, разгоняемый лишь тлеющими в камине углями, шторы были плотно задёрнуты. Хозяин дома, крепко сбитый, начавший седеть и слегка лысеть мужчина то и дело вытирал платком лоб, не сводя взгляда с гостей, прятавшихся в тени у стены, на диване.
- Срок пришёл, мистер Локхвуд, - мягкий, переливчатый голос звучал с обманчивым сожалением.
- Й-йа-а-а… знаю… - запнувшись, выдавил из себя мужчина, в его глазах отразился откровенный страх. – Прошу простить, милорды, у меня нет денег, - пробормотал он, низко наклонив голову. – Я не смогу вернуть вам долг прямо сейчас.
В комнате повисла недобрая, напряжённая тишина. Гости не шевелились. Собравшись с духом, хозяин дома продолжил.
- Я… я готов понести наказание, какое скажете, - чего ему стоило, чтобы голос не дрожал, знал один Господь. – Или… может, перенесём срок возврата? – он умоляюще посмотрел на гостей. – Моя жена беременная… Я не могу в полной мере уделять время делам…
- Нет, мистер Локхвуд, перенести сроки мы не можем, - перебил его всё тот же голос.
Кому из двоих он принадлежал, определить было сложно, да хозяин и не пытался. Ему хотелось скорее разделаться с неприятным разговором, прийти к какому-то соглашению и выпроводить опасных гостей.
- Но вы можете заплатить не деньгами, - заговорил второй из гостей, его голос звучал чуть-чуть выше, чем первый, но всё с теми же мягкими, обволакивающими нотками.
На лице мистера Локхвуда отразилась надежда.
- Да? И чем? – быстро переспросил он, молясь, чтобы собеседники не передумали.
- Кем, - поправил его второй говоривший. – Вы понимаете, мистер Локхвуд?
- Да-да, конечно! – торопливо кивнул мужчина и нервно улыбнулся. – Я согласен, милорды. Она заканчивает пансионат через три дня.
- Отлично, через три дня ждём вас, - две фигуры поднялись. – Мы простим вам долг, мистер Локхвуд, как только она окажется в нашем доме. Доброго вечера.
Густая тень в углу комнаты на несколько мгновений заискрилась, будто кто-то рассыпал золотую пыльцу в воздухе, и в этих искрах фигуры гостей растворились, оставив мистера Локхвуда одного в гостиной. Мужчина шумно выдохнул, плеснул себе бренди и залпом выпил, дрожащей рукой вытерев крупные капли пота со лба. Что ж, он легко отделался, а цена, которую назначили гости вместо денег, его вполне устраивала.
ГЛАВА 1
Мечты отрада, перспектива...
Внезапной остановки диво.
Уютный замок, чудный интерьер,
Но как обманчиво наличие манер...
Окутывал волной холодной дрожи
Извечным голодом горящий взгляд.
И непристойные касанья хладной кожи,
Клеймили, словно рабская печать ...
Я смотрела на нудный дождик, моросивший за окном, и улыбалась. Непогода не могла испортить мне настроение, ведь я наконец-то покидала это унылое место под названием пансион Святой Бригиты для девочек! Господь Всемогущий, десять лет своей единственной и неповторимой жизни я провела здесь, и всё для того, чтобы научиться хорошим манерам, полагающимся воспитанной барышне, ведению домашнего хозяйства, вышивке, шитью, бытовой магии и прочим вещам, на мой взгляд, совершенно бесполезным. Не знаю, зачем папа отдал меня сюда, впрочем, после смерти мамы и его женитьбы на моей мачехе наши отношения оставляли желать лучшего. Отец хотел наследника, а не никчёмную дочь, поэтому и сослал меня сюда. Что ж, через два дня мне исполняется двадцать один, и я вольна распоряжаться своей частью маминого наследства сама, папа может не беспокоиться: я покину дом, как только смогу. Хочу открыть свою лавку целительницы, раз от бабки мне достались способности к этому делу, зелья, отвары и микстуры я варила отличные. И доход заодно будет…
- Госпожа Леллиаль, за вами отец приехал, - прервала мои радужные мысли директриса, заглянув в общую гостиную на первом этаже, где я ждала родителя. – Документы я ему передала. Всего хорошего.
Я перевела взгляд на долговязую женщину с немного вытянутым, остроносым лицом и блёклыми глазами, молча кивнула и встала, одёрнув форменное платье. Скоро, скоро сменю его на нормальный наряд и избавлюсь от этого тёмно-синего убожества, такого же унылого, как и сам пансион. Захватила саквояж с немногочисленными вещами и направилась к выходу. Отец уже ждал в холле, стоя у окна и заложив руки за спину. Едва взглянув, он открыл дверь и вышел, даже не забрав у меня сумку. Ну и ладно, она всё равно не слишком тяжёлая. Не обзавелась я здесь имуществом, да и не на что особо было. Вышла на крыльцо, поморщилась и бегом добежала до машины, ёжась от холодных струй дождя, попавших за шиворот. Юркнув в тёплое нутро авто, не удержала облегчённого вздоха.
- Привет, - скупо поздоровался отец, и мы поехали прочь от пансиона.
- Привет, - столь же сдержанно ответила я и уточнила. – Мы домой?
- В гости, - огорошил он ответом.
Мои брови поднялись, я покосилась на отца.
- Как в гости? Не поздновато? – осторожно переспросила – часы показывали почти восемь вечера. – И я не слишком подходяще одета для гостей…
- Нормально, это не светский раут, - оборвал меня отец и замолчал.
Я едва заметно пожала плечами, подавила секундный приступ беспокойства и задремала, откинувшись на сиденье. Погода располагала, да и встала я сегодня рано, готовясь к отъезду. Сколько мы ехали, не знаю, но почувствовав, что машина остановилась, я открыла глаза и осмотрелась. Перед нами медленно открывались кованые ворота, дождь всё так же монотонно шуршал за окнами авто, вокруг стоял тёмный лес, а впереди, в конце подъездной аллеи виднелся особняк с несколькими освещёнными окнами.
- Где мы? – я сонно моргнула, зевнула и потянулась.
- Недалеко от Уолсинора, - пояснил отец, заводя машину на аллею.
Ох, далековато, однако, от пансиона, да и от города, в котором мы жили, тоже – скосив взгляд на часы, увидела, что уже почти десять вечера. Слегка нахмурилась: это мы здесь заночуем, что ли? Что за странные гости, почему так срочно и именно в тот день, когда меня надо забирать из пансиона?
- Мы не успеем домой, - обронила я, решив попробовать прощупать почву.
- Успеем, я ненадолго, - снова отделался немногословным ответом отец.
Мне почему-то показалось, он слегка возбуждён и нервничает. Может, срочная деловая встреча? Папа остановил машину, и к нам от крыльца уже спешил дворецкий с большим чёрным зонтом. Очень кстати, снова мокнуть не хотелось. Я уже открыла дверь, чтобы выйти, когда услышана небрежное:
- Саквояж захвати.
- Зачем? – удивилась я.
- Я сказал, возьми, Леллиаль, - отец, нахмурившись, посмотрел на меня, и спорить с ним расхотелось.
Ладно, возьму, мне несложно. Ну, буду с ним, как дурочка, таскаться, но ведь мне так сказали! Поджала губы, взяла сумку и вышла из машины.
- Господин Локхвуд, барышня, добро пожаловать, - чопорным голосом произнёс дворецкий и наклонил голову. – Хозяева ждут вас.
О, как. Хозяева. Может, какие-нибудь знакомые папы? Я пристроилась под зонтиком и пошла за слугой, торопясь скорее попасть в дом – на улице стало промозгло и сыро, и крайне неуютно. Переступив порог, не удержала восхищённого вздоха: холл был шикарным. Позолоченная резьба по дереву, большие зеркала в тяжёлых рамах, картины, шёлк на стенах, широкая мраморная лестница – почти дворец! Кто же здесь живёт? Наверняка аристократы какие-нибудь, интересно, откуда папа знаком с ними? Наш городской особняк был в разы скромнее, конечно.
- Барышня, прошу сюда, - дворецкий, аккуратно сложив зонтик и оставив его у входа в специальной подставке, ухватил меня за локоть. – Подождите в гостиной, если вам что-то надо, позовите прислугу. Мистер Локхвуд, прошу за мной.
Я оглянулась и растерянно уставилась на двери гостиной, куда меня привёл дворецкий – они закрылись за моей спиной, а папа остался по ту сторону. Внутри родилось тревожное чувство, что что-то здесь не то. Обхватив себя руками, я прошлась по комнате, уже не замечая роскоши, постояла у камина, грея руки, выглянула в окно – на улице царили темень и дождь. Тишина нервировала, сидеть на месте я не могла, и, помедлив, решила выйти из гостиной и прогуляться по первому этажу, пока отец решает свои вопросы с таинственными хозяевами этого особняка-дворца. Подошла к двери, взялась за ручку…
- Барышня что-то желает? – я чуть не подскочила от неожиданности, уставившись на дворецкого.
Тьфу, напугал! Вежливо улыбнувшись, уняла эмоции и попыталась выглянуть из-за его плеча.
- А можно пока осмотреть дом? – попросила я и попробовала обойти дворецкого.
- Вам лучше остаться здесь, барышня. Давайте, я принесу вам чай, - дворецкий не двинулся с места, внимательно глядя на меня непроницаемыми серо-голубыми глазами.
- Ну… давайте, - стушевалась я и вернулась в комнату.
Беспокойство усилилось, я никак не могла справиться со сбившимся дыханием и разошедшимся сердцем, и когда мне принесли чай, даже не почувствовала его вкуса. Время текло томительно долго, я погрузилась в свои мысли, и когда до меня донёсся неясный шум с улицы, не сразу поняла, что он означал. А когда всё же сообразила… Подскочила, чуть не уронив тонкий фарфор, подбежала к окну и с неверием уставилась на удалявшиеся фары, пытаясь осознать чудовищную истину. Отец… уехал? И оставил меня одну в незнакомом доме, с незнакомыми хозяевами? Боже, как?! Задохнувшись от нахлынувшей паники, я выскочила из гостиной, ничего не видя перед собой, и бросилась к входной двери. Неприятным сюрпризом оказалось, что она заперта. Я подёргала ручку, чувствуя, как холодеют руки и ноги от всепоглощающего страха и отчаяния, и застыла в оцепенении, не зная, что делать.
- Барышня, вас ждут наверху, - голос дворецкого донёсся до меня, как сквозь вату.
Я медленно повернулась, посмотрела на него бессмысленным взглядом и потащилась за ним, с трудом переставляя ноги. В голове билась единственная мысль: зачем отец так поступил, зачем оставил меня тут? Приедет ли завтра забрать?.. На ступеньках я то и дело спотыкалась, и в конце концов, дворецкий крепко ухватил меня за локоть, чуть ли не подталкивая, а мои ноги с каждым шагом словно свинцом наливались. Я отчаянно не хотела идти туда, куда меня вели, и бог его знает, почему – сейчас во мне не осталось ничего разумного, я превратилась в сгусток страха. Меня провели длинным коридором, вдоль которого горели светильники, дворецкий остановился перед тяжёлой деревянной дверью, покрытой лаком, и распахнул её.
- Госпожа Леллиаль, милорды, - громко заявил он и втолкнул меня в комнату.
Милорды. Значит, аристократы, машинально отметила я. И… оба мужчины, судя по обращению. А вот тут стало совсем страшно, я словно приросла к полу, не смея поднять взгляд от ворсистого ковра насыщенного кофейного цвета с узорами чуть более светлого тона. Кажется, в гостиной горел камин, я видела отблески и слышала потрескивание дров. И, кажется, на меня смотрели – я всей кожей чувствовала эти посторонние взгляды. Но не шевелилась, превратившись в мраморную статую.
- Подойди ближе.
От этого голоса, вибрирующего, низкого, я вздрогнула и покачнулась – коленки внезапно ослабли. Не поднимая взгляда, сделала маленький шажок вперёд и остановилась. Послышалось тихое хмыканье, и раздался второй голос, мягче и звонче.
- Подними голову, крошка. Я хочу увидеть твоё лицо.
Тело действовало словно без участия сознания – интуиция отчаянно вопила, что не надо подчиняться, мне категорически не понравится то, что я увижу, но… Я медленно подняла голову и посмотрела наконец на тех, кому отец оставил меня без всякого предупреждения.
Они сидели в креслах у камина и внимательно разглядывали меня с одинаковыми небрежными улыбками на таких непохожих лицах. Один из них блондин с волосами до плеч, тонкими, хищными чертами, и в его глазах, цвет которых я не могла разглядеть из-за полумрака, угадывалось странное, предвкушающее выражение. Светлая свободная рубашка расстёгнута у горла, кроме неё на незнакомце был жилет и штаны. Слишком красив, и слишком правильное лицо, чтобы он оказался обычным человеком, и кожа непривычного бледного цвета. А ещё, когда он прищурился, я уловила красноватый отблеск в его глазах. В руке блондин держал бокал с… красной жидкостью. Вино?..
Второй выглядел постарше, с тёмными короткими волосами, квадратным подбородком, украшенным щетиной, которая делала мужчину опасно притягательным, придавала ему неуловимый мрачноватый шарм. Поймав мой взгляд, он улыбнулся шире, и было что-то такое, порочное в этой улыбке, отчего у меня внезапно мышцы внизу живота завязались в болезненный узел. Боже, помоги мне, если мои догадки верны, и эти двое – те, о ком я подумала. Папа, за что ты так со мной? Неужели я тебе настолько безразлична, твоя родная дочь? Почему ты так поступил?
Брюнет между тем вытянул руку и молча поманил меня, не сводя взгляда, и ноги сами сделали шаг, потом другой, и третий, тогда как сознание по-прежнему пребывало в оцепенении, не в силах совладать со страшной правдой. Я остановилась напротив старшего, обмирая внутри и даже дыша через раз. Глаза темноволосого оказались тёмно-карими, цвета старого янтаря или гречишного мёда, и… в них мерцал красноватый огонёк, теперь я видела это отчётливо. Как и то, что его зубы, нереально белые, тоже отличались от обычных человеческих. Особенно клыки – чуть длиннее, и я не сомневалась, очень острые.
- Леллиаль, значит, - произнёс брюнет, отставил бокал с точно такой же жидкостью, как у брата, и мои сомнения, что там именно вино, вспыхнули с новой силой, грозя перерасти в уверенность.
- Д-да… милорд… - прошелестела я сиплым шёпотом, почувствовав, как пересохло горло, и его царапало и першило, я с трудом сдерживала кашель.
Блондин издал смешок и поболтал налитое в бокале.
- Лё-о-о-оля, - нежно протянул он, словно смакуя моё имя, и вновь вдоль позвоночника прокатилась волна холодной дрожи. – Приятно познакомиться, Валентин.
Он подался вперёд, я испуганно отшатнулась, но Валентин двигался быстрее, и неуловимым движением, не сводя с меня пристального взгляда светлых, серо-стальных глаз, поймал мою безвольную руку. Прикосновение его прохладных пальцев к моим ледяным обожгло, я замерла, боясь пошевелиться, и только оцепенело наблюдала, как лорд медленно подносит мою кисть к губам, чей цвет спелой вишни резко контрастировал с бледной кожей. То, что дальше вытворил лорд Валентин, вогнало меня в краску почище непристойных картинок, которые я как-то засекла у соседки по комнате: он сначала пощекотал языком тыльную сторону, потом проложил влажную дорожку почти до самой косточки и обратно, крепко держа мои пальцы, а потом прижался губами, слегка втянув кожу. Я слабо ахнула, дёрнувшись, почувствовала, как его острые зубы царапнули, и сердце превратилось в ледяной шарик, скатившийся в желудок. Брюнет на мою реакцию тихо, довольно рассмеялся и… взял вторую руку.
- Мартин, - обронил он, словно в задумчивости погладив мои пальцы, а потом, перевернув ладонь, поцеловал в самую серединку.
