Расширенный предзаказ:
https://feisovet.ru/магазин/Стражница-Сумеречного-перевала-Кира-Стрельникова
— Она будет жить, – глухим, надтреснутым голосом произнёс седоволосый шаман, сгорбившись на краю узкой деревянной кровати, в которой неподвижно лежала девушка.
Глубокие морщины изрезали его лицо, сделав похожим на кору старого, кряжистого дуба. В длинных прядях виднелись многочисленные косички, перевитые перьями, украшенные бусинами и разноцветными нитками. Поверх льняной рубахи с вышивкой по вороту на его плечах лежала накидка, расшитая теми же перьями, косточками, маленькими бубенцами, сушёными веточками и прочими причудливыми и странными предметами. Рядом, аккуратно прислонённый к изголовью кровати, стоял посох, отполированный до блеска множеством прикосновений узловатыми, крепкими пальцами шамана.
— Но?.. – таким же глухим голосом отозвался второй мужчина, высокий, плечистый воин с суровым, обветренным лицом и острым взглядом тёмных глаз.
Его ладонь судорожно сжала рукоятку меча, обмотанную потёртой замшей – видно было, что оружие не лежало в ножнах без дела. Мужчина подался чуть вперёд, напряжённо глядя на шамана.
— Но ей придётся остаться здесь, на перевале, – продолжил он и поднял голову, встретив взгляд воина. – Твоя дочь больше не сможет долго находиться вдали от него.
Лицо воина побледнело, он нервно облизнул губы.
— К-как?.. – каркнул он хрипло.
— Я отдал ей свои силы, – шаман снова посмотрел на девушку. – И мои духи теперь с ней. Пришла пора мне уходить, – он неслышно вздохнул, однако в его словах не слышалось страха, лишь усталость и капелька облегчения. – Я научу её всему, а после она останется здесь.
— Н-но Стражи всегда были шаманами… – растерянно отозвался воин, его взгляд переместился на девушку, и в нём мелькнула тоска. – И никогда женщинами…
Старик кивнул.
— Да, и в ней теперь моя сила, мои духи, – его голос окреп. – Ты сможешь приезжать к ней, но она останется здесь, на перевале, – повторил шаман.
Воин помолчал, разом постарев на несколько лет, длинно, тяжело вздохнул.
— Сколько ещё она будет спать? – тихо спросил он.
— Ула очнётся через три дня, – последовал ответ.
— Хорошо, – воин кивнул. – Я уеду через три дня, – и не прощаясь, он вышел из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Шаман перевёл взгляд на девушку. Размеренное дыхание поднимало лоскутное одеяло на её груди, когда-то тёмные, а сейчас щедро разбавленные ранней сединой волосы были заплетены в две аккуратные косы и лежали поверх одеяла. Так же, как и руки с узкими ладонями и длинными пальцами. Шаман накрыл их своей рукой и прошептал:
— Спи, девочка, набирайся сил. Они тебе понадобятся.
Жаль, он не увидит, как закроется перевал. Но его дух станет свидетелем этого знаменательного события.
Три года спустя
Из тумана скалились рожи, беззвучно разевали зубастые пасти, перетекали из одной в другую. А туман стремительно накатывался из узкого ущелья, будто прорубленного огромных размеров мечом. И она ничего, ничего не могла поделать… Из тела ушла вся сила, впиталась в защитные знаки, и они ослепительно горели на земле, но не могли больше сдерживать лавину духов. Ула задыхалась, тщилась наскрести хоть каплю, хотя во рту ощущался металлический привкус крови, а тело едва могло шевелиться от слабости. «Я Страж! Я должна!..» – билась в голове одинокая мысль, и девушка сжимала побелевшими пальцами тускло светившееся копьё, лишь изредка ронявшее несколько быстро гаснущих искр. А туман приближался, темнея с каждым мгновением, превращаясь в грозовую потустороннюю тучу. Она могла лишь смотреть, с отчаянием понимая, что не сдержит в этот раз, не защитит людей, не отстоит Сумеречный перевал…
Ула резко села на кровати, с колотящимся сердцем и сбитым дыханием, в горле пересохло, а по телу волнами гуляла холодная дрожь. Она обхватила себя руками, наклонившись вперёд, и мрачно смотрела, как под кожей мерцают зловещим багровым проклятые знаки. Снова этот кошмар, уже который за последние две недели. Странный, непонятный, без начала и конца, после него на душе было муторно, и Ула до самого вечера сидела напротив ущелья, пристально вглядываясь в клубящийся туман. Он оставался подозрительно спокоен уже целый месяц… И это тоже настораживало. Обычно духи с той стороны пробовали границу на прочность с регулярностью один-два раза в тридцать дней. Но не сейчас.
Знаки под кожей начали тускнеть, и Ула длинно выдохнула, постепенно расслабляя напряжённые мышцы. За окном небо едва порозовело, и над вершинами гор уже показался золотистый край солнца. Что ж, спать дальше она точно не сможет, значит, пора вставать. Откинув одеяло, Стражница упругим движением поднялась с деревянной кровати, и как была босиком и в длинной сорочке из тонкого льна направилась во двор. Свежий утренний воздух бодрил, и последние остатки сонливости как рукой сняло, Ула зашла в стоявшую отдельно умывальню. Холодная вода ещё со времён проживания в пограничной крепости не являлась для Стражницы чем-то неприятным, она быстро сполоснулась, отфыркиваясь и энергично растираясь мочалкой, смывая противный липкий пот после ночного кошмара.
Приведя себя в порядок и облачившись в рубаху из коричневого льна и плотные штаны, Ула проделала привычный тренировочный комплекс, разогревшись, и потом занялась завтраком. Всё время, пока она совершала привычные дела, из головы не выходили мысли о кошмаре, и решение пришло само. Похоже, пришла пора навестить уважаемого Шаари – только он мог подсказать, что означают её сны, и означают ли вообще что-то. Или это просто отголоски того, что с ней случилось три года назад… Ула застегнула перевязь с мечом, набросила на плечи тёплый шерстяной плащ – несмотря на солнце, ветерок дул прохладный, заставляя ёжиться, – чуть отошла от дома и громко свистнула. Через пару мгновений из-за деревьев лёгкой рысью выбежал тонконогий, с густой гривой, заплетённой в косички, красивый конь гнедой масти. Остановился рядом со Стражницей, положил ей голову на плечо, тихонько фыркнул на ухо, обдав тёплым дыханием, и Ула улыбнулась, похлопав его по шее.
— Привет, хороший мой, – тихо поздоровалась она. – Поедем, проветримся?
Через некоторое время всадница уже ехала по едва заметной тропинке, уводившей прочь от солнечной поляны, где расположилось её нехитрое хозяйство. До хижины шамана была примерно пара часов езды, он жил в соседней с перевалом долине – самое близкое к ней жильё, до деревни пришлось бы добираться полдня, не меньше. Пустив коня рысью, Ула подставляла лицо ласковым лучам солнца, вдыхая полной грудью свежий, наполненный ароматами цветов и хвои воздух. Мимо проплывали небольшие рощи деревьев, под копыта стелились разнотравные луга, а вокруг плавно уходили вверх холмы предгорий, одетые в тёмно-зелёный бархат лесов. Кое-где виднелись ниточки горных речушек, и пенные вуали водопадов.
Поездка помогла окончательно справиться с отголосками ночного кошмара, природа Улу всегда успокаивала. Стражница любила бродить босиком по траве, чувствуя влагу росы, купаться в реках и озёрах, не обращая внимания на то, какой холодной была вода. Даже просто прислониться к дереву и постоять так, слушая шелест листьев и крики птиц помогало вернуть душевное равновесие. Главное, не смотреть слишком часто в сторону узкой, длинной расщелины, прекрасно видной с пригорка, где стоял дом Улы. Расщелины, затянутой плотным тёмно-серым туманом, который никогда не рассеивался. Граница между миром живых и миром духов, которую охраняла Стражница.
Шаман оказался дома, к радости Улы, когда она выехала к хижине, он как раз сидел на улице и споро чистил рыбу – чешуя разлеталась сверкающими искрами, усеивая траву вокруг. Тут же сидел здоровенный лесной кот с порванным ухом и обрубком хвоста – верный спутник Шаари, прибившийся к нему ещё котёнком, когда его мать убили пришлые охотники. Ула спешилась, почтительно поклонилась.
— Ясного дня, почтенный, – негромко поздоровалась она.
Шаари, не прекращая занятия, бросил на неё быстрый взгляд и кивнул. Он был относительно молод для шамана, годы ещё не успели прочертить на его лице глубоких морщин, однако во взгляде уже появилась та самая особая глубина, присущая таким, как Шаари. Простую рубаху из небелёного льна украшала только вышивка по горловине и низу, на ремне висели ножны для кинжала, а сам нож лежал на деревянном столе рядом с почищенной и выпотрошенной рыбой.
— Ула, – низким, чуть хриплым голосом коротко произнёс Шаари. – Садись, похлёбка как раз готовится.
Тут же, прямо над огнём, булькал котелок, и над поляной плыл аромат трав и специй от бульона. Ула знала, что Шаари никогда не приступал к серьёзной беседе без подготовки, что означало: сначала сытная еда. Сегодня вот похлёбка. Каким образом шаман узнавал, что она скоро появится, Ула понятия не имела и не спрашивала. Наверное, духи предупреждали. Стражница скинула плащ прямо на траву и присела за стол, набравшись терпения. Шаари никогда не просил помочь, всё делал сам: готовил, накрывал на стол, ухаживал за гостьей. И это тоже был своеобразный ритуал, который следовало соблюдать. Здесь, в горном княжестве, защищавшем мягкое подбрюшье остального королевства от кочевников из степи и сумеречных духов, таких ритуалов имелось великое множество. И почти все совершались не просто так…
Похлёбка оказалась наваристой, вкусной, Ула, успев проголодаться, пока ехала, с удовольствием съела всё до капли, заела мочёной ягодой и запила прохладным морсом. Шаари так же молча убрал посуду со стола, вернулся и коротко бросил:
— Идём.
А вот теперь пришло время серьёзного разговора, и Ула молча последовала за шаманом в его хижину. Внутри было всего одно помещение, просторное, вкусно пахнувшее сухими травами. В углу – печка, рядом кровать, накрытая шкурой вместо покрывала, у окна – стол, два стула, вдоль ещё одной стены – длинный, сколоченный из досок, рабочий стеллаж. Везде развешаны сухие пучки трав, странные амулеты из перьев, костей, оплетённых камушков, большой круглый бубен над кроватью, и – накидка. Как и у всех шаманов, с причудливой вышивкой, теми же многочисленными амулетами, в бахроме из ленточек и кожаных шнурков с замысловатыми узелками. Шаари опустился на стул, опёршись на столешницу локтем, и внимательно посмотрел на Улу.
— Рассказывай, – как всегда немногословно произнёс он.
— Сны мне снятся, почтенный, – глухо отозвалась Стражница, заняв второй стул, обвела помещение рассеянным взглядом. – Странные и пугающие. Вот уже несколько недель. Что я не могу сдержать тварей с перевала, и даже печати не помогают, и силы заканчиваются.
Шаари помолчал, не сводя с неё блестевших в полумраке хижины глаз.
— А сам перевал? – уточнил он.
— Спокоен, – Ула нахмурилась. – Странно спокоен, никаких всплесков вот уже почти месяц.
Шаман ещё помолчал, потом поднялся и подошёл к стеллажу, взял с него кожаный мешочек и деревянное блюдо. Потом снял со стенки какой-то пучок, чиркнул кресалом, ловко подпалив, и по хижине тут же поплыл пряный, горьковатый дымок. Шаари вернулся за стол, встряхнул мешочек и высыпал его содержимое на блюдо. Снова камушки, разноцветные, в узорах, костяные руны, бусины – они разлетелись по блюду в причудливом порядке. Шаман беззвучно зашевелил губами, его взгляд стал отсутствующим, и даже у Стражницы слегка заломило в висках, и хижина поплыла перед глазами. Шаари бросил горсть песка из стоявшего на столе ящика, кустистые брови сдвинулись.
— Духи волнуются, – скрипучим, низким голосом заговорил он, слегка раскачиваясь. – Неспокойно им… Что-то грядёт… – Ула замерла, не сводя с него взгляда, и даже не заметила, что вцепилась в рукоятку меча. – Жди знаков, Стражница… Жди знаков…
— Каких? – тихо-тихо спросила она, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
Но тут Шаари моргнул, тряхнул головой, и его взгляд прояснился. Ула чуть не застонала от разочарования, однако сдержалась: предсказания – вещь тонкая, духи предков далеко не всегда могут чётко передать ощущения, будущее слишком зыбко для чего-то определённого.
— Будь настороже, Ула, – уже своим обычным голосом добавил шаман, аккуратно сдув с блюда песок и ссыпав в мешочек остальное. – Я чувствую, что Природа волнуется, как и духи, но большего сказать не смогу.
Стражница поднялась и снова почтительно поклонилась.
— Благодарю, почтенный, – искренне произнесла она. – Доброго дня тебе.
Шаари кивнул и поднялся.
— Рад был увидеться, Ула.
Она вышла из хижины, легко вскочила на коня и отправилась обратно, задумчивая и хмурая. Встреча с Шаари ничего не прояснила, а лишь наоборот, заставила беспокойство зашевелиться сильнее. К чему ей готовиться? Чего ожидать? Нового прорыва, как пророчат сны, сильного и мощного? Сумеречные духи копят силу? Но без проводника они только и могут, что пробовать на прочность границу, прорваться грубой силой, и только. Печати отбрасывают их, стоит напитать знаки энергией, и духи остаются за перевалом. Ула даже представить не могла, что должно произойти, чтобы… чтобы её сны превратились в реальность.
Точнее, слишком хорошо могла. Стражница вздрогнула, зябко поёжилась, отпустив поводья, и потёрла плечи. Тёмный ритуал, и шаман Смерти, преступивший законы человеческие и духов, ради призрачной власти. Но последний был убит два года назад, Ула сама видела его тело, залитое тёмной, почти чёрной кровью. Неужели…
— Да нет, не может быть, – тихо пробормотала Стражница и даже помотала головой.
Такие шаманы рождались примерно раз в сотню лет, не чаще, и должны были сойтись и звёзды, и ещё много чего. Значит, что-то другое. И не изнеженные маги из равнинных земель королевства, их магия здесь, в горном княжестве, работала с перебоями и криво. Поэтому они сюда старались лишний раз не соваться, бывая только у князя в столице, и то не чаще одного-двух раз в год, с визитом вежливости, так сказать. И что тогда? Ответа пока не было. Шаари сказал – ждать знаков, и Уле больше ничего не оставалось.
Добравшись к обеду до своего дома, Стражница, подумав, решила ещё прогуляться, успокоить тревогу в душе. Съездить на Мальшинское озеро – оно находилось недалеко, всего чуть больше получаса езды, и потом ещё немного пешком подняться. Озеро находилось в кратере древнего вулкана, в него стекала вода из ледников, и Ула часто любила сидеть на берегу, вглядываясь в неподвижную, прозрачную и чистейшую воду. А иногда и искупаться, совершенно не боясь замёрзнуть, и послушать журчание речки, вытекавшей из озера и сбегавший вниз по крутому склону, в ещё одно озеро ниже.
Прихватив перекусить, Ула снова пустила коня по тропинке, решительно отодвинув мысли о духах и снах подальше – а то наживёт одну головную боль, зачем ей это? Ну и, конечно, набрать свежих трав и ягод, около этого озера росла вкусная, кисловато-терпкая мшинка, из которой получается отличный морс на зиму, если вымочить в сиропе.
https://feisovet.ru/магазин/Стражница-Сумеречного-перевала-Кира-Стрельникова
ПРОЛОГ
— Она будет жить, – глухим, надтреснутым голосом произнёс седоволосый шаман, сгорбившись на краю узкой деревянной кровати, в которой неподвижно лежала девушка.
Глубокие морщины изрезали его лицо, сделав похожим на кору старого, кряжистого дуба. В длинных прядях виднелись многочисленные косички, перевитые перьями, украшенные бусинами и разноцветными нитками. Поверх льняной рубахи с вышивкой по вороту на его плечах лежала накидка, расшитая теми же перьями, косточками, маленькими бубенцами, сушёными веточками и прочими причудливыми и странными предметами. Рядом, аккуратно прислонённый к изголовью кровати, стоял посох, отполированный до блеска множеством прикосновений узловатыми, крепкими пальцами шамана.
— Но?.. – таким же глухим голосом отозвался второй мужчина, высокий, плечистый воин с суровым, обветренным лицом и острым взглядом тёмных глаз.
Его ладонь судорожно сжала рукоятку меча, обмотанную потёртой замшей – видно было, что оружие не лежало в ножнах без дела. Мужчина подался чуть вперёд, напряжённо глядя на шамана.
— Но ей придётся остаться здесь, на перевале, – продолжил он и поднял голову, встретив взгляд воина. – Твоя дочь больше не сможет долго находиться вдали от него.
Лицо воина побледнело, он нервно облизнул губы.
— К-как?.. – каркнул он хрипло.
— Я отдал ей свои силы, – шаман снова посмотрел на девушку. – И мои духи теперь с ней. Пришла пора мне уходить, – он неслышно вздохнул, однако в его словах не слышалось страха, лишь усталость и капелька облегчения. – Я научу её всему, а после она останется здесь.
— Н-но Стражи всегда были шаманами… – растерянно отозвался воин, его взгляд переместился на девушку, и в нём мелькнула тоска. – И никогда женщинами…
Старик кивнул.
— Да, и в ней теперь моя сила, мои духи, – его голос окреп. – Ты сможешь приезжать к ней, но она останется здесь, на перевале, – повторил шаман.
Воин помолчал, разом постарев на несколько лет, длинно, тяжело вздохнул.
— Сколько ещё она будет спать? – тихо спросил он.
— Ула очнётся через три дня, – последовал ответ.
— Хорошо, – воин кивнул. – Я уеду через три дня, – и не прощаясь, он вышел из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Шаман перевёл взгляд на девушку. Размеренное дыхание поднимало лоскутное одеяло на её груди, когда-то тёмные, а сейчас щедро разбавленные ранней сединой волосы были заплетены в две аккуратные косы и лежали поверх одеяла. Так же, как и руки с узкими ладонями и длинными пальцами. Шаман накрыл их своей рукой и прошептал:
— Спи, девочка, набирайся сил. Они тебе понадобятся.
Жаль, он не увидит, как закроется перевал. Но его дух станет свидетелем этого знаменательного события.
ГЛАВА 1
Три года спустя
Из тумана скалились рожи, беззвучно разевали зубастые пасти, перетекали из одной в другую. А туман стремительно накатывался из узкого ущелья, будто прорубленного огромных размеров мечом. И она ничего, ничего не могла поделать… Из тела ушла вся сила, впиталась в защитные знаки, и они ослепительно горели на земле, но не могли больше сдерживать лавину духов. Ула задыхалась, тщилась наскрести хоть каплю, хотя во рту ощущался металлический привкус крови, а тело едва могло шевелиться от слабости. «Я Страж! Я должна!..» – билась в голове одинокая мысль, и девушка сжимала побелевшими пальцами тускло светившееся копьё, лишь изредка ронявшее несколько быстро гаснущих искр. А туман приближался, темнея с каждым мгновением, превращаясь в грозовую потустороннюю тучу. Она могла лишь смотреть, с отчаянием понимая, что не сдержит в этот раз, не защитит людей, не отстоит Сумеречный перевал…
Ула резко села на кровати, с колотящимся сердцем и сбитым дыханием, в горле пересохло, а по телу волнами гуляла холодная дрожь. Она обхватила себя руками, наклонившись вперёд, и мрачно смотрела, как под кожей мерцают зловещим багровым проклятые знаки. Снова этот кошмар, уже который за последние две недели. Странный, непонятный, без начала и конца, после него на душе было муторно, и Ула до самого вечера сидела напротив ущелья, пристально вглядываясь в клубящийся туман. Он оставался подозрительно спокоен уже целый месяц… И это тоже настораживало. Обычно духи с той стороны пробовали границу на прочность с регулярностью один-два раза в тридцать дней. Но не сейчас.
Знаки под кожей начали тускнеть, и Ула длинно выдохнула, постепенно расслабляя напряжённые мышцы. За окном небо едва порозовело, и над вершинами гор уже показался золотистый край солнца. Что ж, спать дальше она точно не сможет, значит, пора вставать. Откинув одеяло, Стражница упругим движением поднялась с деревянной кровати, и как была босиком и в длинной сорочке из тонкого льна направилась во двор. Свежий утренний воздух бодрил, и последние остатки сонливости как рукой сняло, Ула зашла в стоявшую отдельно умывальню. Холодная вода ещё со времён проживания в пограничной крепости не являлась для Стражницы чем-то неприятным, она быстро сполоснулась, отфыркиваясь и энергично растираясь мочалкой, смывая противный липкий пот после ночного кошмара.
Приведя себя в порядок и облачившись в рубаху из коричневого льна и плотные штаны, Ула проделала привычный тренировочный комплекс, разогревшись, и потом занялась завтраком. Всё время, пока она совершала привычные дела, из головы не выходили мысли о кошмаре, и решение пришло само. Похоже, пришла пора навестить уважаемого Шаари – только он мог подсказать, что означают её сны, и означают ли вообще что-то. Или это просто отголоски того, что с ней случилось три года назад… Ула застегнула перевязь с мечом, набросила на плечи тёплый шерстяной плащ – несмотря на солнце, ветерок дул прохладный, заставляя ёжиться, – чуть отошла от дома и громко свистнула. Через пару мгновений из-за деревьев лёгкой рысью выбежал тонконогий, с густой гривой, заплетённой в косички, красивый конь гнедой масти. Остановился рядом со Стражницей, положил ей голову на плечо, тихонько фыркнул на ухо, обдав тёплым дыханием, и Ула улыбнулась, похлопав его по шее.
— Привет, хороший мой, – тихо поздоровалась она. – Поедем, проветримся?
Через некоторое время всадница уже ехала по едва заметной тропинке, уводившей прочь от солнечной поляны, где расположилось её нехитрое хозяйство. До хижины шамана была примерно пара часов езды, он жил в соседней с перевалом долине – самое близкое к ней жильё, до деревни пришлось бы добираться полдня, не меньше. Пустив коня рысью, Ула подставляла лицо ласковым лучам солнца, вдыхая полной грудью свежий, наполненный ароматами цветов и хвои воздух. Мимо проплывали небольшие рощи деревьев, под копыта стелились разнотравные луга, а вокруг плавно уходили вверх холмы предгорий, одетые в тёмно-зелёный бархат лесов. Кое-где виднелись ниточки горных речушек, и пенные вуали водопадов.
Поездка помогла окончательно справиться с отголосками ночного кошмара, природа Улу всегда успокаивала. Стражница любила бродить босиком по траве, чувствуя влагу росы, купаться в реках и озёрах, не обращая внимания на то, какой холодной была вода. Даже просто прислониться к дереву и постоять так, слушая шелест листьев и крики птиц помогало вернуть душевное равновесие. Главное, не смотреть слишком часто в сторону узкой, длинной расщелины, прекрасно видной с пригорка, где стоял дом Улы. Расщелины, затянутой плотным тёмно-серым туманом, который никогда не рассеивался. Граница между миром живых и миром духов, которую охраняла Стражница.
Шаман оказался дома, к радости Улы, когда она выехала к хижине, он как раз сидел на улице и споро чистил рыбу – чешуя разлеталась сверкающими искрами, усеивая траву вокруг. Тут же сидел здоровенный лесной кот с порванным ухом и обрубком хвоста – верный спутник Шаари, прибившийся к нему ещё котёнком, когда его мать убили пришлые охотники. Ула спешилась, почтительно поклонилась.
— Ясного дня, почтенный, – негромко поздоровалась она.
Шаари, не прекращая занятия, бросил на неё быстрый взгляд и кивнул. Он был относительно молод для шамана, годы ещё не успели прочертить на его лице глубоких морщин, однако во взгляде уже появилась та самая особая глубина, присущая таким, как Шаари. Простую рубаху из небелёного льна украшала только вышивка по горловине и низу, на ремне висели ножны для кинжала, а сам нож лежал на деревянном столе рядом с почищенной и выпотрошенной рыбой.
— Ула, – низким, чуть хриплым голосом коротко произнёс Шаари. – Садись, похлёбка как раз готовится.
Тут же, прямо над огнём, булькал котелок, и над поляной плыл аромат трав и специй от бульона. Ула знала, что Шаари никогда не приступал к серьёзной беседе без подготовки, что означало: сначала сытная еда. Сегодня вот похлёбка. Каким образом шаман узнавал, что она скоро появится, Ула понятия не имела и не спрашивала. Наверное, духи предупреждали. Стражница скинула плащ прямо на траву и присела за стол, набравшись терпения. Шаари никогда не просил помочь, всё делал сам: готовил, накрывал на стол, ухаживал за гостьей. И это тоже был своеобразный ритуал, который следовало соблюдать. Здесь, в горном княжестве, защищавшем мягкое подбрюшье остального королевства от кочевников из степи и сумеречных духов, таких ритуалов имелось великое множество. И почти все совершались не просто так…
Похлёбка оказалась наваристой, вкусной, Ула, успев проголодаться, пока ехала, с удовольствием съела всё до капли, заела мочёной ягодой и запила прохладным морсом. Шаари так же молча убрал посуду со стола, вернулся и коротко бросил:
— Идём.
А вот теперь пришло время серьёзного разговора, и Ула молча последовала за шаманом в его хижину. Внутри было всего одно помещение, просторное, вкусно пахнувшее сухими травами. В углу – печка, рядом кровать, накрытая шкурой вместо покрывала, у окна – стол, два стула, вдоль ещё одной стены – длинный, сколоченный из досок, рабочий стеллаж. Везде развешаны сухие пучки трав, странные амулеты из перьев, костей, оплетённых камушков, большой круглый бубен над кроватью, и – накидка. Как и у всех шаманов, с причудливой вышивкой, теми же многочисленными амулетами, в бахроме из ленточек и кожаных шнурков с замысловатыми узелками. Шаари опустился на стул, опёршись на столешницу локтем, и внимательно посмотрел на Улу.
— Рассказывай, – как всегда немногословно произнёс он.
— Сны мне снятся, почтенный, – глухо отозвалась Стражница, заняв второй стул, обвела помещение рассеянным взглядом. – Странные и пугающие. Вот уже несколько недель. Что я не могу сдержать тварей с перевала, и даже печати не помогают, и силы заканчиваются.
Шаари помолчал, не сводя с неё блестевших в полумраке хижины глаз.
— А сам перевал? – уточнил он.
— Спокоен, – Ула нахмурилась. – Странно спокоен, никаких всплесков вот уже почти месяц.
Шаман ещё помолчал, потом поднялся и подошёл к стеллажу, взял с него кожаный мешочек и деревянное блюдо. Потом снял со стенки какой-то пучок, чиркнул кресалом, ловко подпалив, и по хижине тут же поплыл пряный, горьковатый дымок. Шаари вернулся за стол, встряхнул мешочек и высыпал его содержимое на блюдо. Снова камушки, разноцветные, в узорах, костяные руны, бусины – они разлетелись по блюду в причудливом порядке. Шаман беззвучно зашевелил губами, его взгляд стал отсутствующим, и даже у Стражницы слегка заломило в висках, и хижина поплыла перед глазами. Шаари бросил горсть песка из стоявшего на столе ящика, кустистые брови сдвинулись.
— Духи волнуются, – скрипучим, низким голосом заговорил он, слегка раскачиваясь. – Неспокойно им… Что-то грядёт… – Ула замерла, не сводя с него взгляда, и даже не заметила, что вцепилась в рукоятку меча. – Жди знаков, Стражница… Жди знаков…
— Каких? – тихо-тихо спросила она, чувствуя, как по спине пробежал холодок.
Но тут Шаари моргнул, тряхнул головой, и его взгляд прояснился. Ула чуть не застонала от разочарования, однако сдержалась: предсказания – вещь тонкая, духи предков далеко не всегда могут чётко передать ощущения, будущее слишком зыбко для чего-то определённого.
— Будь настороже, Ула, – уже своим обычным голосом добавил шаман, аккуратно сдув с блюда песок и ссыпав в мешочек остальное. – Я чувствую, что Природа волнуется, как и духи, но большего сказать не смогу.
Стражница поднялась и снова почтительно поклонилась.
— Благодарю, почтенный, – искренне произнесла она. – Доброго дня тебе.
Шаари кивнул и поднялся.
— Рад был увидеться, Ула.
Она вышла из хижины, легко вскочила на коня и отправилась обратно, задумчивая и хмурая. Встреча с Шаари ничего не прояснила, а лишь наоборот, заставила беспокойство зашевелиться сильнее. К чему ей готовиться? Чего ожидать? Нового прорыва, как пророчат сны, сильного и мощного? Сумеречные духи копят силу? Но без проводника они только и могут, что пробовать на прочность границу, прорваться грубой силой, и только. Печати отбрасывают их, стоит напитать знаки энергией, и духи остаются за перевалом. Ула даже представить не могла, что должно произойти, чтобы… чтобы её сны превратились в реальность.
Точнее, слишком хорошо могла. Стражница вздрогнула, зябко поёжилась, отпустив поводья, и потёрла плечи. Тёмный ритуал, и шаман Смерти, преступивший законы человеческие и духов, ради призрачной власти. Но последний был убит два года назад, Ула сама видела его тело, залитое тёмной, почти чёрной кровью. Неужели…
— Да нет, не может быть, – тихо пробормотала Стражница и даже помотала головой.
Такие шаманы рождались примерно раз в сотню лет, не чаще, и должны были сойтись и звёзды, и ещё много чего. Значит, что-то другое. И не изнеженные маги из равнинных земель королевства, их магия здесь, в горном княжестве, работала с перебоями и криво. Поэтому они сюда старались лишний раз не соваться, бывая только у князя в столице, и то не чаще одного-двух раз в год, с визитом вежливости, так сказать. И что тогда? Ответа пока не было. Шаари сказал – ждать знаков, и Уле больше ничего не оставалось.
Добравшись к обеду до своего дома, Стражница, подумав, решила ещё прогуляться, успокоить тревогу в душе. Съездить на Мальшинское озеро – оно находилось недалеко, всего чуть больше получаса езды, и потом ещё немного пешком подняться. Озеро находилось в кратере древнего вулкана, в него стекала вода из ледников, и Ула часто любила сидеть на берегу, вглядываясь в неподвижную, прозрачную и чистейшую воду. А иногда и искупаться, совершенно не боясь замёрзнуть, и послушать журчание речки, вытекавшей из озера и сбегавший вниз по крутому склону, в ещё одно озеро ниже.
Прихватив перекусить, Ула снова пустила коня по тропинке, решительно отодвинув мысли о духах и снах подальше – а то наживёт одну головную боль, зачем ей это? Ну и, конечно, набрать свежих трав и ягод, около этого озера росла вкусная, кисловато-терпкая мшинка, из которой получается отличный морс на зиму, если вымочить в сиропе.
