– Где сейчас Ваши родители и бабушка, Ева? – Моё имя старик произнёс с приторной нежностью. Никто раньше не задавал мне таких вопросов. У меня нет подготовленной истории, поэтому придётся импровизировать.
– Бабушка умерла, а родители никогда не жили здесь, только сдавали свой дом. – Надеюсь, мой ответ был убедительным и не вызовет новых вопросов.
– Последний раз я видел Вашу бабушку, когда она ухаживала за своей ослепшей матерью, – сказал Тони. Он, наконец, перевёл взгляд с меня на стену, как будто вспоминал то, о чём говорит. – Она избегала встречи со мной, а я пытался поговорить, спросить, не нужна ли ей моя помощь… Внешне Ева была молода, а внутренне – измотана жизнью. Я чувствовал, что ей нелегко. После смерти матери она уехала, и я понял, что больше никогда не увижу её.
Эта история вызвала жалость к Тони. Он не выдумывает. Так всё и было. Он видел меня в гриме. В то время я ни с кем не общалась, не здоровалась, не вела соседские беседы. Моё внимание было приковано к маме. Всё живое во мне медленно умирало. Я не замечала никого вокруг. Старик не лжёт, и я прониклась его словами, хоть и не показала это внешне. Я научилась держать эмоции взаперти. Научилась не плакать при людях.
– Она в самом деле больше никогда не возвращалась сюда, – сказала я и на этот раз не соврала. Моя бабушка (то есть я) приехала сюда позавчера, чтобы снова оплакать свою потерю, но этого Тони знать необязательно.
– Ева рассказывала Вам обо мне? Мы дружили в детстве, учились в одной школе.
– Да, – соврала я, потому что старик нуждается в этой лжи.
По его морщинистым щекам потекли слёзы. Он не мог выдумать общение со мной, я просто не помню его. Не помню нашей дружбы, но чувствую, что Тони говорит правду. Мне стало жаль старика, как бывает жаль только умирающих животных на моих руках…
– Твой заказ готов, Тони, – сказал Оливер, войдя на кухню с маленькой коробочкой в руках, тем самым нарушив наш неловкий разговор.
Я благодарна напыщенному бизнесмену за его бестактность. Мне не придётся продолжать говорить на неприятную тему. Я заметила слёзы Тони и Оливер, наверное, тоже, когда вручал ему коробочку, обтянутую красным шёлком. Интересно, что за заказ? Я не спрошу об этом, потому что пообещала себе не быть любопытной. Это не моё дело.
– Спасибо, вовремя, – сказал Тони, небрежно спрятав коробочку во внутренний карман пиджака.
– Всегда рад помочь. – В разговоре с Тони Оливер не возвышает себя, а относится к нему с почтением, хоть и общается на «ты». Может, они и правда родственники? – Что случилось? Ева ведь не могла обидеть тебя…
– Нет, что ты! – ответил старик, немедленно стерев нахлынувшие эмоции с лица, защищая меня. – Мы говорили о её бабушке, и я вспомнил свою первую любовь…
Любовь? Что, чёрт возьми, произошло между мной и Тони? Я не помню его! У меня был только один парень в прошлом. Это Стефан!
– И единственную, – продолжил Оливер, – я не знал, что ею была бабушка Евы. Похоже, обольщать мужчин – это их семейный дар.
«Да что ты знаешь о моём даре!» – в мыслях обратилась я к Оливеру. Что он имеет в виду, говоря о единственная любви?
– Да, Ева, у меня никогда не было жены, – сказал Тони. Кажется, улыбка больше никогда не вернётся на его старое лицо. Возможно, в молодости он был симпатичным. Даже если и так, его красота не оставила отпечаток в моём сердце. Я чувствую себя немного виноватой перед ним. – Но я не считаю это проклятьем, Оливер. У меня были близкие люди. Сестра, племянница, теперь Триш. Все эти женщины заменили мне одну единственную.
Ни я, ни Оливер не посмели перебить Тони с расспросами. Мне захотелось домой, чтобы спрятаться под одеялом и больше никогда не встречаться со своим прошлым в лице пожилого человека, который знает что-то, чего не знаю я.
– Я не хотел обидеть тебя, – оправдался Оливер, но Тони не похож на ранимого человека. Если он на протяжении всей жизни любил одного человека, его можно назвать сильным и отчаянным одновременно. Мы с ним похожи, не так ли?
– Забудь, – сказал Тони и обратился ко мне, – Вы останетесь здесь или пойдёте домой?
И что я должна ответить? Конечно, я не останусь здесь, но и говорить, что пойду домой, тоже не собираюсь. Вдруг он увяжется за мной? Этого я не вынесу. Не сегодня.
– Хочу пройтись по магазинам в городе, – ответила я. Умение лгать тоже приходит с возрастом.
– Тогда позвольте мне проводить Вас до выхода, – сказал Тони и встал, опёршись о свою трость. Я видела такие в магазинах. Ещё одно полезное изобретение. Трость основана на гидравлическом механизме, что позволяет человеку опираться на неё, не чувствуя своего веса под рукой. Недешёвая вещица, но полезная.
– Да, конечно, – нехотя ответила я.
Мне хочется поскорей остаться одной. Слишком много времени я провела в компании незнакомых людей, слишком много лишних слов произнесла.
Оливер, как хозяин дома, проводил нас Тони до ворот. По пути я старалась не смотреть по сторонам. Не хочу запоминать эти хоромы, не собираюсь сюда возвращаться.
– Было приятно познакомиться с Вами, – сказал Оливер, взяв мою руку в свою, мокрую и тяжёлую. – Если я Вам понадоблюсь, дайте знак.
– Пренепременно, – ответила я, вырвав руку и спрятав её в карман туники. Я не смогла до конца сыграть роль обольстительницы, не утёрла нос богатому слизняку, и всему виной Тони. Под его преданным взглядом я не могу сосредоточиться. Может, это и к лучшему.
Оливер попрощался с Тони, ворота за нами закрылись, и я осталась со стариком наедине.
– Мне тоже было приятно увидеть Вас, – сказал Тони, убирая трость за спину. Ему, вероятно, неловко выглядеть в моих глазах старым и беспомощным.
– Не нужно обращаться ко мне на «Вы», – попросила я и добавила волшебное слово «пожалуйста».
– Когда я говорю «Вы», имею в виду и твою бабушку тоже, – ответил Тони и неловким движением поправил свои седые поредевшие волосы.
– Тогда тем более не стоит говорить так. – Я не хотела быть грубой, но пришлось. Это уже доходит до фанатизма.
– Как скажешь. Ева тоже была до жути упрямой. Хотя, что я говорю, ты и сама прекрасно знаешь это, – сказал он, и уголки его губ на мгновение поднялись. Может, это была игра света, потому что глаза Тони были всё ещё печальными.
– Нет, не знаю. С бабушкой всегда можно было договориться! Мне пора…
– Береги себя, Ева, – сказал Тони и резко повернулся ко мне спиной, не дожидаясь ответа.
Что-то мне подсказывает, что мы ещё встретимся, поэтому не хочу дразнить судьбу. Я не стала говорить ему «до свидания» и молча пошла в противоположную сторону. Плевать, что нам с Тони было по пути.
Я побежала, не оборачиваясь ни на старика, ни на дом Оливера. Зачем я вообще явилась сюда? Сообщить о прекращении сотрудничества можно было и по телефону. Мне пришлось обогнуть весь посёлок, чтобы добраться до дома. Касси встречала меня на крыльце. Из окон доносилась громкая музыка. Не хочу верить в то, что она действительно прекрасна, и стараюсь не слушать.
– Простите, что нарушаю ваш покой, – сказала я соседям, ворвавшись в гостиную. Парень перестал играть на гитаре, а девушка – петь. У меня возникло чувство, что я застала их за чем-то более личным, чем просто за занятием музыкой. Может, для них это не только способ заработка денег. – Вы можете оставаться здесь до тех пор, пока не найдёте для себя подходящий вариант.
Может, я буду жалеть о вырвавшихся словах, но чувствую, что только так я смогу загладить вину перед Тони, неясную для меня и ощутимую для него. Он любит свою внучатую племянницу, и я в силах сделать что-то хорошее для неё и её парня, но не в силах отвечать им вежливостью.
– Спасибо, Ева, – обрадовалась девушка. – Оливер сказал, что мы копим деньги на собственное жильё? Мы не задержимся надолго.
– Тогда удачи вам, – сказал я, не ответив на вопрос. – Продолжайте репетировать, вам это необходимо.
Две пары глаз удивлённо уставились на меня. Я легко могу прочитать их мысли по одному лишь взгляду: «Еву подменили или наша музыка настолько ужасна, что нам нужно больше репетировать?». Я взяла Касси на руки и поднялась к себе в комнату, оставив ребят одних.
Что заставило меня позволить этим влюблённым пожить в моём доме? Благодаря им стены пропитаны музыкой. Она всегда спасала меня, как и книги. Я не интересуюсь современной электронной музыкой, но эта ласкает мой слух, потому что она живая. Может, причина не только в музыке? Может, я просто не хочу снова оставаться в одиночестве?
Это не может долго продолжаться! Я не хочу стать свидетельницей их смерти через много лет. Чтобы предотвратить эту боль, мне необходимо продолжать оставаться грубой и холодной. Оставаться той Евой, которой я всегда была. Все эти годы я возводила вокруг себя ледяной забор, и он не может рухнуть в одночасье из-за людей, играющих музыку моего сердца. Я должна меньше времени проводить с ними. Должна оградить себя также и от Кая, который может послужить причиной пожара в моём ледяном замке.
Вместо того чтобы думать об утопичном будущем, я открыла коробку с накопившимися дневниками и посвятила целый день их изучению. Ключевые слова для поиска: Тони и голубой камень. Оба слова я встретила в самом первом дневнике, который начала вести с момента поступления в университет. Я не вела записи раньше не только потому, что память у меня была хорошей, и в них не было необходимости, но и потому, что мне нечего было в них писать. С появлением Стефана жизнь стала насыщенной и яркой.
«Соседский парень Тони ужинал с нами на Рождество. Мои родители пригласили его. До сих пор думают, что меня заинтересует скучный подросток. Надеюсь, Стефан не будет ревновать, когда узнает. Хотя, как можно ревновать меня к парню, которому я с детства не давала надежд на близкие отношения?».
7 января, 1998 год.
Имя Тони было употреблено лишь один раз. Я упомянула его, когда приехала домой на зимние каникулы, но этой информации достаточно, чтобы понять, что старик не врёт. Я никогда не замечала его. В моих мыслях был только Стефан, как и на страницах дневника. Его имя выделено красной ручкой или обведено сердечком. Я была отчаянно влюблена. Сейчас эта любовь живёт во мне, но уже не развивается, как раньше. Я люблю воспоминания о Стефане и боюсь их забыть. Вот почему дневники так важны для меня. Они хранят то, что я давно потеряла.
«Перед отъездом в общежитие я оставила папе свой камень на цепочке в надежде, что этот жест заставит его сменить гнев на милость. Я отдала ему камень в качестве талисмана, потому что помню, как он заинтересовал папу несколько лет назад».
17 августа ,1997 год.
Больше о загадочном камне, который приглянулся папе, в дневниках не упоминалось, значит я больше не видела его. Раз отец мне его не вернул, то неудивительно, что «талисман» лежал в заброшенной лаборатории, как будто ждал меня столько лет… Когда я взяла его в руку, почувствовала, как знакомое тепло растеклось по венам. Связан ли камень с моим даром? У меня, по крайней мере, появилась цель пребывания в этом доме, хранящем приторно-сладкую энергетику. Как долго я смогу терпеть соседство музыкантов? Ответ очевиден. До тех пор, пока мне не надоест слушать их песни.
Весь день соседи отсутствовали. Я видела в окно, как они уехали куда-то на своём недорогом автомобиле, несоответствующем статусу участников, хоть и малоизвестной, но рок-группы. За это время я успела сварить себе на кухне кофе несколько раз. Под вечер ребята вернулись. Обычно я закрываю звуконепроницаемую дверь в своей спальне, чтобы не быть свидетельницей интимных разговоров, но сегодня оставила её приоткрытой, чтобы послушать песни из их репертуара. Они так часто репетируют, что я удивляюсь, когда они успевают находить время друг для друга.
Несколько раз они исполнили медленную песню «Сегодня, завтра и вчера» (я услышала название из их разговора). Акустическая гитара сейчас не в моде, и это огромная ошибка человечества. Голос и звуки струн идеально дополняют друг друга. Не нужны дополнительные инструменты, чтобы наслаждаться песней. Ничего не отвлекает слух. Слова льются из уст девушки так гармонично, как будто она была рождена для того, чтобы петь, а не говорить. Если текст песни принадлежит ей, то она достойна похвалы от такого заядлого скептика, как я. Может, слова не настолько красивы, как хотелось бы, но они олицетворяют мои переживания. Я прониклась уважением к этим людям. Они поют о том, чего я не могу произнести вслух.
Сегодня счастье в дверь постучалось,
В него поверить мне нелегко.
Я не хочу, чтоб день промчался,
В один миг не позабыть его…
Я не знаю, что будет завтра.
Наш мир так хрупок и одержим.
Мне решать, где ложь, где правда,
Во что верить и как жить.
Вчерашних нет давно событий,
В дневник историй они вошли.
На корабле миллиард открытий
Встречи ждёт с судьбой вдали.
Когда в доме стало тихо, я прокручивала в голове этот текст. Даже во сне я слышала припев: «Нужно жить сполна всегда. Сегодня, завтра и вчера!».
Так просто бывает: находишь, теряешь…
– Чем займёмся сегодня, Ричард? Как я выгляжу? Тебе нравится мой новый шарфик? – спросила Ева, кружась по комнате.
– Хороший! Хороший! – ответил Ричард, и девушка закружилась быстрей, размахивая шарфом, воображая себя восточной принцессой.
– Потанцуй со мной! – попросила Ева, но Ричард не сдвинулся с места. Девушка подошла к нему сама. Ричард сидел на подоконнике спиной к окну. Мартовские лучи солнца освещали комнату Евы. Проснувшись, первым делом девушка раздвинула шторы, чтобы впустить в дом весну, которую она ждала на протяжении затяжной зимы. – Тогда спой, не будь занудой.
– С днём рожденья тебя! – повиновался Ричард и несколько раз пропел слова песни, после чего закружился вокруг своей оси, как балерина в музыкальной шкатулке.
На Еву нахлынула лёгкая тоска. За шестнадцать лет родители ни разу не зашли утром в её комнату с тортом, украшенным свечами, чтобы разбудить праздничной песней. Она никогда не требовала дорогих подарков, никогда не просила закатить вечеринку с кучей друзей, ей лишь хотелось внимания и искренних поздравлений в этот день. Сейчас Ева спустится вниз, и, конечно, родители поздравят её, но не так, как она себе раньше представляла. Она не подаст вид, что обиделась, поблагодарит за стол со сладостями маминого приготовления и за подарок, который она сама себе заранее выбрала. Не обидится на то, что папа после завтрака закроется в своей лаборатории, а мама найдёт для себя другое более важное занятие, чем провести время с дочерью. Они дадут Еве денег и предложат пройтись по магазинам. Она так и сделает, но ничего не потратит, а положит деньги в копилку на случай, если родителям надоест откупаться от неё. У девушки будет в запасе определённая сумма, чтобы потом купить понравившуюся вещь. Ева надеялась, что родители вместо денег станут дарить ей чуточку больше любви и заботы.
Еву радовало, что её день рождения выпал на выходной, и ей не нужно наряжаться в школу и притворяться самой милой девушкой на свете (а ведь в детстве ей именно этого и хотелось), как это делают одноклассницы. Парни устраивают им сюрпризы и говорят комплименты. Ева была бы рада их получить, но она делала что-то не так, вела себя как-то иначе, раз не купалась во внимании.
– Бабушка умерла, а родители никогда не жили здесь, только сдавали свой дом. – Надеюсь, мой ответ был убедительным и не вызовет новых вопросов.
– Последний раз я видел Вашу бабушку, когда она ухаживала за своей ослепшей матерью, – сказал Тони. Он, наконец, перевёл взгляд с меня на стену, как будто вспоминал то, о чём говорит. – Она избегала встречи со мной, а я пытался поговорить, спросить, не нужна ли ей моя помощь… Внешне Ева была молода, а внутренне – измотана жизнью. Я чувствовал, что ей нелегко. После смерти матери она уехала, и я понял, что больше никогда не увижу её.
Эта история вызвала жалость к Тони. Он не выдумывает. Так всё и было. Он видел меня в гриме. В то время я ни с кем не общалась, не здоровалась, не вела соседские беседы. Моё внимание было приковано к маме. Всё живое во мне медленно умирало. Я не замечала никого вокруг. Старик не лжёт, и я прониклась его словами, хоть и не показала это внешне. Я научилась держать эмоции взаперти. Научилась не плакать при людях.
– Она в самом деле больше никогда не возвращалась сюда, – сказала я и на этот раз не соврала. Моя бабушка (то есть я) приехала сюда позавчера, чтобы снова оплакать свою потерю, но этого Тони знать необязательно.
– Ева рассказывала Вам обо мне? Мы дружили в детстве, учились в одной школе.
– Да, – соврала я, потому что старик нуждается в этой лжи.
По его морщинистым щекам потекли слёзы. Он не мог выдумать общение со мной, я просто не помню его. Не помню нашей дружбы, но чувствую, что Тони говорит правду. Мне стало жаль старика, как бывает жаль только умирающих животных на моих руках…
– Твой заказ готов, Тони, – сказал Оливер, войдя на кухню с маленькой коробочкой в руках, тем самым нарушив наш неловкий разговор.
Я благодарна напыщенному бизнесмену за его бестактность. Мне не придётся продолжать говорить на неприятную тему. Я заметила слёзы Тони и Оливер, наверное, тоже, когда вручал ему коробочку, обтянутую красным шёлком. Интересно, что за заказ? Я не спрошу об этом, потому что пообещала себе не быть любопытной. Это не моё дело.
– Спасибо, вовремя, – сказал Тони, небрежно спрятав коробочку во внутренний карман пиджака.
– Всегда рад помочь. – В разговоре с Тони Оливер не возвышает себя, а относится к нему с почтением, хоть и общается на «ты». Может, они и правда родственники? – Что случилось? Ева ведь не могла обидеть тебя…
– Нет, что ты! – ответил старик, немедленно стерев нахлынувшие эмоции с лица, защищая меня. – Мы говорили о её бабушке, и я вспомнил свою первую любовь…
Любовь? Что, чёрт возьми, произошло между мной и Тони? Я не помню его! У меня был только один парень в прошлом. Это Стефан!
– И единственную, – продолжил Оливер, – я не знал, что ею была бабушка Евы. Похоже, обольщать мужчин – это их семейный дар.
«Да что ты знаешь о моём даре!» – в мыслях обратилась я к Оливеру. Что он имеет в виду, говоря о единственная любви?
– Да, Ева, у меня никогда не было жены, – сказал Тони. Кажется, улыбка больше никогда не вернётся на его старое лицо. Возможно, в молодости он был симпатичным. Даже если и так, его красота не оставила отпечаток в моём сердце. Я чувствую себя немного виноватой перед ним. – Но я не считаю это проклятьем, Оливер. У меня были близкие люди. Сестра, племянница, теперь Триш. Все эти женщины заменили мне одну единственную.
Ни я, ни Оливер не посмели перебить Тони с расспросами. Мне захотелось домой, чтобы спрятаться под одеялом и больше никогда не встречаться со своим прошлым в лице пожилого человека, который знает что-то, чего не знаю я.
– Я не хотел обидеть тебя, – оправдался Оливер, но Тони не похож на ранимого человека. Если он на протяжении всей жизни любил одного человека, его можно назвать сильным и отчаянным одновременно. Мы с ним похожи, не так ли?
– Забудь, – сказал Тони и обратился ко мне, – Вы останетесь здесь или пойдёте домой?
И что я должна ответить? Конечно, я не останусь здесь, но и говорить, что пойду домой, тоже не собираюсь. Вдруг он увяжется за мной? Этого я не вынесу. Не сегодня.
– Хочу пройтись по магазинам в городе, – ответила я. Умение лгать тоже приходит с возрастом.
– Тогда позвольте мне проводить Вас до выхода, – сказал Тони и встал, опёршись о свою трость. Я видела такие в магазинах. Ещё одно полезное изобретение. Трость основана на гидравлическом механизме, что позволяет человеку опираться на неё, не чувствуя своего веса под рукой. Недешёвая вещица, но полезная.
– Да, конечно, – нехотя ответила я.
Мне хочется поскорей остаться одной. Слишком много времени я провела в компании незнакомых людей, слишком много лишних слов произнесла.
Оливер, как хозяин дома, проводил нас Тони до ворот. По пути я старалась не смотреть по сторонам. Не хочу запоминать эти хоромы, не собираюсь сюда возвращаться.
– Было приятно познакомиться с Вами, – сказал Оливер, взяв мою руку в свою, мокрую и тяжёлую. – Если я Вам понадоблюсь, дайте знак.
– Пренепременно, – ответила я, вырвав руку и спрятав её в карман туники. Я не смогла до конца сыграть роль обольстительницы, не утёрла нос богатому слизняку, и всему виной Тони. Под его преданным взглядом я не могу сосредоточиться. Может, это и к лучшему.
Оливер попрощался с Тони, ворота за нами закрылись, и я осталась со стариком наедине.
– Мне тоже было приятно увидеть Вас, – сказал Тони, убирая трость за спину. Ему, вероятно, неловко выглядеть в моих глазах старым и беспомощным.
– Не нужно обращаться ко мне на «Вы», – попросила я и добавила волшебное слово «пожалуйста».
– Когда я говорю «Вы», имею в виду и твою бабушку тоже, – ответил Тони и неловким движением поправил свои седые поредевшие волосы.
– Тогда тем более не стоит говорить так. – Я не хотела быть грубой, но пришлось. Это уже доходит до фанатизма.
– Как скажешь. Ева тоже была до жути упрямой. Хотя, что я говорю, ты и сама прекрасно знаешь это, – сказал он, и уголки его губ на мгновение поднялись. Может, это была игра света, потому что глаза Тони были всё ещё печальными.
– Нет, не знаю. С бабушкой всегда можно было договориться! Мне пора…
– Береги себя, Ева, – сказал Тони и резко повернулся ко мне спиной, не дожидаясь ответа.
Что-то мне подсказывает, что мы ещё встретимся, поэтому не хочу дразнить судьбу. Я не стала говорить ему «до свидания» и молча пошла в противоположную сторону. Плевать, что нам с Тони было по пути.
Я побежала, не оборачиваясь ни на старика, ни на дом Оливера. Зачем я вообще явилась сюда? Сообщить о прекращении сотрудничества можно было и по телефону. Мне пришлось обогнуть весь посёлок, чтобы добраться до дома. Касси встречала меня на крыльце. Из окон доносилась громкая музыка. Не хочу верить в то, что она действительно прекрасна, и стараюсь не слушать.
– Простите, что нарушаю ваш покой, – сказала я соседям, ворвавшись в гостиную. Парень перестал играть на гитаре, а девушка – петь. У меня возникло чувство, что я застала их за чем-то более личным, чем просто за занятием музыкой. Может, для них это не только способ заработка денег. – Вы можете оставаться здесь до тех пор, пока не найдёте для себя подходящий вариант.
Может, я буду жалеть о вырвавшихся словах, но чувствую, что только так я смогу загладить вину перед Тони, неясную для меня и ощутимую для него. Он любит свою внучатую племянницу, и я в силах сделать что-то хорошее для неё и её парня, но не в силах отвечать им вежливостью.
– Спасибо, Ева, – обрадовалась девушка. – Оливер сказал, что мы копим деньги на собственное жильё? Мы не задержимся надолго.
– Тогда удачи вам, – сказал я, не ответив на вопрос. – Продолжайте репетировать, вам это необходимо.
Две пары глаз удивлённо уставились на меня. Я легко могу прочитать их мысли по одному лишь взгляду: «Еву подменили или наша музыка настолько ужасна, что нам нужно больше репетировать?». Я взяла Касси на руки и поднялась к себе в комнату, оставив ребят одних.
Что заставило меня позволить этим влюблённым пожить в моём доме? Благодаря им стены пропитаны музыкой. Она всегда спасала меня, как и книги. Я не интересуюсь современной электронной музыкой, но эта ласкает мой слух, потому что она живая. Может, причина не только в музыке? Может, я просто не хочу снова оставаться в одиночестве?
Это не может долго продолжаться! Я не хочу стать свидетельницей их смерти через много лет. Чтобы предотвратить эту боль, мне необходимо продолжать оставаться грубой и холодной. Оставаться той Евой, которой я всегда была. Все эти годы я возводила вокруг себя ледяной забор, и он не может рухнуть в одночасье из-за людей, играющих музыку моего сердца. Я должна меньше времени проводить с ними. Должна оградить себя также и от Кая, который может послужить причиной пожара в моём ледяном замке.
Вместо того чтобы думать об утопичном будущем, я открыла коробку с накопившимися дневниками и посвятила целый день их изучению. Ключевые слова для поиска: Тони и голубой камень. Оба слова я встретила в самом первом дневнике, который начала вести с момента поступления в университет. Я не вела записи раньше не только потому, что память у меня была хорошей, и в них не было необходимости, но и потому, что мне нечего было в них писать. С появлением Стефана жизнь стала насыщенной и яркой.
«Соседский парень Тони ужинал с нами на Рождество. Мои родители пригласили его. До сих пор думают, что меня заинтересует скучный подросток. Надеюсь, Стефан не будет ревновать, когда узнает. Хотя, как можно ревновать меня к парню, которому я с детства не давала надежд на близкие отношения?».
7 января, 1998 год.
Имя Тони было употреблено лишь один раз. Я упомянула его, когда приехала домой на зимние каникулы, но этой информации достаточно, чтобы понять, что старик не врёт. Я никогда не замечала его. В моих мыслях был только Стефан, как и на страницах дневника. Его имя выделено красной ручкой или обведено сердечком. Я была отчаянно влюблена. Сейчас эта любовь живёт во мне, но уже не развивается, как раньше. Я люблю воспоминания о Стефане и боюсь их забыть. Вот почему дневники так важны для меня. Они хранят то, что я давно потеряла.
«Перед отъездом в общежитие я оставила папе свой камень на цепочке в надежде, что этот жест заставит его сменить гнев на милость. Я отдала ему камень в качестве талисмана, потому что помню, как он заинтересовал папу несколько лет назад».
17 августа ,1997 год.
Больше о загадочном камне, который приглянулся папе, в дневниках не упоминалось, значит я больше не видела его. Раз отец мне его не вернул, то неудивительно, что «талисман» лежал в заброшенной лаборатории, как будто ждал меня столько лет… Когда я взяла его в руку, почувствовала, как знакомое тепло растеклось по венам. Связан ли камень с моим даром? У меня, по крайней мере, появилась цель пребывания в этом доме, хранящем приторно-сладкую энергетику. Как долго я смогу терпеть соседство музыкантов? Ответ очевиден. До тех пор, пока мне не надоест слушать их песни.
Весь день соседи отсутствовали. Я видела в окно, как они уехали куда-то на своём недорогом автомобиле, несоответствующем статусу участников, хоть и малоизвестной, но рок-группы. За это время я успела сварить себе на кухне кофе несколько раз. Под вечер ребята вернулись. Обычно я закрываю звуконепроницаемую дверь в своей спальне, чтобы не быть свидетельницей интимных разговоров, но сегодня оставила её приоткрытой, чтобы послушать песни из их репертуара. Они так часто репетируют, что я удивляюсь, когда они успевают находить время друг для друга.
Несколько раз они исполнили медленную песню «Сегодня, завтра и вчера» (я услышала название из их разговора). Акустическая гитара сейчас не в моде, и это огромная ошибка человечества. Голос и звуки струн идеально дополняют друг друга. Не нужны дополнительные инструменты, чтобы наслаждаться песней. Ничего не отвлекает слух. Слова льются из уст девушки так гармонично, как будто она была рождена для того, чтобы петь, а не говорить. Если текст песни принадлежит ей, то она достойна похвалы от такого заядлого скептика, как я. Может, слова не настолько красивы, как хотелось бы, но они олицетворяют мои переживания. Я прониклась уважением к этим людям. Они поют о том, чего я не могу произнести вслух.
Сегодня счастье в дверь постучалось,
В него поверить мне нелегко.
Я не хочу, чтоб день промчался,
В один миг не позабыть его…
Я не знаю, что будет завтра.
Наш мир так хрупок и одержим.
Мне решать, где ложь, где правда,
Во что верить и как жить.
Вчерашних нет давно событий,
В дневник историй они вошли.
На корабле миллиард открытий
Встречи ждёт с судьбой вдали.
Когда в доме стало тихо, я прокручивала в голове этот текст. Даже во сне я слышала припев: «Нужно жить сполна всегда. Сегодня, завтра и вчера!».
Глава 11. Дар Евы.
Так просто бывает: находишь, теряешь…
– Чем займёмся сегодня, Ричард? Как я выгляжу? Тебе нравится мой новый шарфик? – спросила Ева, кружась по комнате.
– Хороший! Хороший! – ответил Ричард, и девушка закружилась быстрей, размахивая шарфом, воображая себя восточной принцессой.
– Потанцуй со мной! – попросила Ева, но Ричард не сдвинулся с места. Девушка подошла к нему сама. Ричард сидел на подоконнике спиной к окну. Мартовские лучи солнца освещали комнату Евы. Проснувшись, первым делом девушка раздвинула шторы, чтобы впустить в дом весну, которую она ждала на протяжении затяжной зимы. – Тогда спой, не будь занудой.
– С днём рожденья тебя! – повиновался Ричард и несколько раз пропел слова песни, после чего закружился вокруг своей оси, как балерина в музыкальной шкатулке.
На Еву нахлынула лёгкая тоска. За шестнадцать лет родители ни разу не зашли утром в её комнату с тортом, украшенным свечами, чтобы разбудить праздничной песней. Она никогда не требовала дорогих подарков, никогда не просила закатить вечеринку с кучей друзей, ей лишь хотелось внимания и искренних поздравлений в этот день. Сейчас Ева спустится вниз, и, конечно, родители поздравят её, но не так, как она себе раньше представляла. Она не подаст вид, что обиделась, поблагодарит за стол со сладостями маминого приготовления и за подарок, который она сама себе заранее выбрала. Не обидится на то, что папа после завтрака закроется в своей лаборатории, а мама найдёт для себя другое более важное занятие, чем провести время с дочерью. Они дадут Еве денег и предложат пройтись по магазинам. Она так и сделает, но ничего не потратит, а положит деньги в копилку на случай, если родителям надоест откупаться от неё. У девушки будет в запасе определённая сумма, чтобы потом купить понравившуюся вещь. Ева надеялась, что родители вместо денег станут дарить ей чуточку больше любви и заботы.
Еву радовало, что её день рождения выпал на выходной, и ей не нужно наряжаться в школу и притворяться самой милой девушкой на свете (а ведь в детстве ей именно этого и хотелось), как это делают одноклассницы. Парни устраивают им сюрпризы и говорят комплименты. Ева была бы рада их получить, но она делала что-то не так, вела себя как-то иначе, раз не купалась во внимании.
