– Как она называется? – спросила я, сделав очередной глоток тёплого чая. – Ваша группа,
– «И так далее», – ответила она, и мне не потребовалось объяснений, чтобы понять, что это сокращение их имён, если произнести как «И т.д.». Коротко и со вкусом.
– А зачем она спрашивала? – удивилась я.
Если бы не моё угнетённое состояние, я бы не позволила этой Кейтлин сидеть у меня дома, как ни в чём не бывало, и расспрашивать ребят об их личных делах. Даже я себе такого не позволяю. Беспардонная у Брендона жена.
– Хотела загладить вину, – ответила Триш. Мне нравится в Дилане то, что он немногословен и не влезает в женские разговоры. – Она пригласила нас в студию на съёмки какой-то телевизионной программы, где она работает. Кейтлин ищет интересные сюжеты о мире искусства и рассказывает о них зрителям.
– И вы, конечно, согласились? – спросила я, не решив, какой хочу услышать ответ.
– Пока нет, она оставила нам свой номер телефона, – сказала Триш, почему-то смущаясь. – Если тебе неприятно, мы не будем с ней связываться.
– Глупости! – сказала я, ошарашенная её словами. Как в этой ситуации можно думать о моей симпатии? – Вам это необходимо, как начинающей группе. Если дама предложила это не на эмоциях, а всерьёз, то стоит воспользоваться приглашением. Я не шучу.
– Думаю, она была искренна в своих намерениях, – ответила Триш, перебирая волосы. Она не притронулась к кофе и конфетам. – Спасибо за понимание. Кстати, на прощание она сказала, что вернётся сюда только на твою свадьбу. Мне кажется, она имела в виду Кая в качестве жениха.
Я почувствовала, как лицо заливается краской, и поспешила наклониться к столу за очередным кусочком рулета, чтобы волосы скрыли смущение. Касси, как всегда, спит, когда мне нужно отвлечься, но даже она бы не поверила, что я не нервничаю.
Когда я вернулась в свою комнату, мне невыносимо захотелось взять плеер и устроиться на подоконнике, ни о чём не думая, потому что вряд ли я вскоре засну. Я открыла окно, впустив в комнату свежий апрельский воздух и села, вытянув ноги. Касси свернулась у меня на коленях. Мы стали реже проводить время вместе. Когда у меня прибавится работы в ветеринарном кабинете, она точно будет ревновать. Если мне хватит сил вернуться на эту работу после сегодняшнего случая, если мне вообще хватит сил смириться с тем, что Кай видел процесс лечения…
Я включила спокойную музыку, где отчётливо слышен каждый инструмент и нежный голос вокалиста, и стала покачивать головой в такт. Сейчас мне не хочется о чём-либо думать, представлять, что было бы, если бы сегодня не произошла драка между собаками. Хочется просто отдохнуть и посмотреть на окрестности посёлка со стороны. Почти во всех домах ещё горит свет. Я заметила, что здесь мало кто ложится спать до полуночи. Работающие мамы занимаются домашними делами, после того как уложили спать детей, а папы ждут, когда их жёны управятся, чтобы скоротать вместе ночь. Пенсионеры смотрят сериалы по телевизору. Интересно, остались ещё бабушки и дедушки, которые играют в лото, домино, шахматы? Раньше все старики собирались во дворе и сидели за столом до позднего вечера. Игры плавно переходили в обсуждение местных жителей, а потом – в пение старых песен. Какая бы из меня вышла бабушка? Компанейская и понимающая, которую любят внуки, или замкнутая и сварливая, которую местные дети обходят стороной?
Удивительно, что моя память хранит в себе воспоминания о каждом уголке Миража, в котором мне приходилось побывать, но не обо всех людях, с которыми я общалась. Разве Тони заслужил быть неузнанным после того, что ему прошлось пережить? Какой он меня помнит? Что во мне могло заинтересовать его так сильно, что он не обзавёлся семьёй? Вряд ли я готова знать это. Пусть моё прошлое останется под замком, как и будущее, которое сложно представить счастливым. Вспомнив, что я пообещала себе ни о чём не думать, закрыла глаза и погрузилась в мир нот и рифмы.
Я так давно не обновляла плейлист на своём плеере, что, кажется, он не воспримет всерьёз песни Триш и Дилана, но стоит попытаться. Хочу послушать их записи. Иногда я прохожу мимо гостиной и слышу, как они репетируют. При первой встрече я недооценила вокальные способности Триш. У неё профессионально поставленный голос, который приятно слушать. Не зря Кейтлин позвала их на шоу. Это зацепило моё собственное достоинство, и я не могла уступить ей уважение музыкантов и по совместительству соседей по дому. Я вспомнила, что Триш понравилось моё стихотворение «Где-то». Она хотела купить права на текст, но я сказала себе, что творчество не продаётся. От своих слов я не отказываюсь, но право на подарок ещё никто не отменял. Триш обрадовалась, и они с Диланом при мне стали подбирать мелодию к стихам. Вдохновившись их энтузиазмом, я вспомнила, что у меня есть ещё одно стихотворение, подходящее по тематике их будущего альбома. Я написала его во времена визитов в магазины роботехники.
Однажды я представила себя киборгом, но не таким, как Брендон. Киборгом до мозга костей. Со своим телом, но с искусственным разумом. Сейчас это звучит не так утопично, как раньше. Учёные вполне могли лишить меня скверного характера и хаотичных мыслей, например, путём вживления микрочипа, проживи я ещё пару десятков лет, чтобы использовать мой дар в «благих намерениях». Пока я здраво мыслю и отдаю отчёт своим действиям, подарила стихотворение «Плоть и металл» группе «И так далее», на которую я возлагаю большие надежды. Вечером я переписала текст из своей тетради в блокнот Триш, вспомнив школьные забавы делиться друг с другом стихотворениями и цитатами.
Плоть и металл.
Я плоть и металл, чужая среди вас.
Механизм внутри, снаружи человек.
Хотела бы я жить, но полумертва,
Хотя существовать могу и целый век.
Не плачу и не сплю, вслух не говорю.
Нет, чем я, смелей, ярче и верней.
Внешностью своей любого покорю,
Я могла бы стать мечтою всех парней.
Эмоций лишена. Не полюблю в ответ.
Вряд ли я смогу программу изменить…
В том, что у меня своих мыслей нет,
Остаётся лишь создателей винить.
Сначала я думала, что дарю им стихотворение, чтобы загладить свою вину за утренний инцидент с Кейтлин, но когда я услышала свои строки в исполнении Триш под аккомпанемент гитары Дилана, сразу изменила своё мнение. Триш написала припев для песни, состоящий из четырёх строк, но их достаточно, чтобы выразить суть и дополнить мои мысли.
Зачем мне показали,
Какой я быть могла бы?
Лицо нарисовали,
Святое всё забрали…
Пусть я буду жалеть, но сегодня я прониклась симпатией к этим ребятам. Во-первых, невозможно устоять перед людьми, которые так серьёзно относятся к своей музыке, отдаются ей без остатка, во-вторых, с ними приятно находиться рядом, а в-третьих, Кассандре они нравятся. Возможно, через много лет я снова приеду в Мираж и познакомлюсь с их детьми, потом с детьми их детей, но уже не в образе Евы Таймерли, а какой-нибудь почитательницы творчества группы «И так далее», пока не разомкнётся бесконечный круг…
Стоит только позволить лучу света проникнуть
в твоё замёрзшее сердце, как оно разгорится пылким огнём.
Не знаю, как долго я просидела с закрытыми глазами, но за это время я успела послушать альбом группы, которую раньше все презирали, а сейчас считают банальной, ведь длинными крашеными волосами и подведёнными глазами уже никого не удивишь, даже если это стиль парня. Вокалисту уже больше семидесяти лет, как и его брату-близнецу (музыканту группы), но они не перестают меня удивлять своей тягой к музыке и внешним обаянием. Когда они были на пике популярности, мне удалось взять у них автографы. Это было в начале двух тысячных, и я искала себя, разъезжая по концертам с разными неординарными компаниями. Когда читаю об этом в дневнике, чтобы освежить память, не могу поверить, что это была я. Сейчас меня силой не затащить в фан-зону или на танцпол, и я с трудом представляю, как выкрикиваю имя вокалиста, сливаясь с тысячами других возбуждённых голосов…
Когти Касси вонзились в мои джинсы, возвращая меня из мира грёз в реальность. Этот жест может означать только одно: кошку что-то напугало. Или кто-то. Я открыла глаза, выдернув наушники, и увидела перед собой лицо Кая. У меня чуть дар речи не пропал. Я вовремя вспомнила, что сижу на подоконнике, и схватилась руками за его край. Потом опустила ноги на пол, взяла Касси и прижала к груди, как будто она защитит меня от незваного гостя.
– Прости, что напугал, – сказал парень и без разрешения сел на моё место, свесив ноги. Он увидел, что я смотрю на его носки. – Я оставил обувь внизу. Входя в дом, принято разуваться.
Его извиняющаяся улыбка вызвала бы у меня умиление, и я бы посмеялась над его объяснением, если бы он не ворвался в мою комнату и не напугал меня, чёрт возьми! Пульс пришёл в норму только сейчас. Что бы я делала, если бы это оказался грабитель? Я бегло осмотрелась по сторонам в поисках тяжёлого предмета, но ничего не нашла, кроме ноутбука, стула и стеклянного флакончика с духами на столе. Я толком не успела обустроить комнату. А стоит ли? Розовые духи. Кай тоже заметил их и улыбнулся.
– Ты не мог найти другой способ, чтобы поговорить? Или что ещё ты хотел? Убить меня, пока я сплю, чтобы не мучилась? – спросила я, не сдвинувшись с места. Не позволю этому назойливому молодому человеку спуститься на пол, хотя какое это имеет значение, если он и так в моей комнате.
– Вряд ли бы ты стала меня слушать, если бы я вошёл через дверь, – ответил Кай.
– Может, стоило хотя бы попытаться? – спросила я, повысив голос. Похоже, этот день никогда не кончится. – Как ты вообще оказался во дворе? Я лично закрывала ворота.
– Дилан открыл мне, потому что ты не слышала, как я звонил. Когда я увидел тебя на подоконнике, решил сделать сюрприз.
– Забраться в окно посреди ночи ты называешь сюрпризом? – Мой грубый тон напугал даже Касси, и она спрыгнула на кровать, а я так и не сдвинулась с места. Буду стоять напротив незваного гостя, пока он не уйдёт.
– К особенной девушке должен быть соответствующий подход, – ответил он.
Как бы я ни пыталась отвести взгляд, Кай всё равно находит мои глаза. Почему это так сильно раздражает?
– Хочешь сказать, ты отрастил крылья, чтобы прилететь на второй этаж? Если это не так, можешь проваливать. Ты напугал меня, придурок!
Пляшущие в глазах Кая огоньки выдали, что его рассмешили мои слова. Он сдерживает смех, чтобы не разозлить меня сильнее, а я, чтобы уличить его в этом, включила настольную лампу. С появлением света я разглядела голубую толстовку Кая, которая на вид кажется плюшевой, и чёрные джинсы, рваные на коленях, но кривой ухмылки так и не дождалась.
– Не совсем так, но я подготовился. Взял из дома вакуумные присоски для рук, предназначенные для лазания по бетонным и кирпичным покрытиям. Они остались у меня после ремонта. Хотел надеть латексный костюм, но не смог придумать себе псевдоним и решил обойтись без маскарада.
В этот раз Кай не смог сдержать смех, а я не смогла лишить себя возможности представить его в образе какого-нибудь супергероя. Он должен нервировать меня, а не смешить!
– И где они? – спросила я.
Если бы я произнесла слово «присоски», меня бы взорвало от смеха, но мне нужно сохранять серьёзный вид. Так легко Каю больше не удастся завоевать моё расположение. Если уже не завоевал…
– Присоски? – он пропел это слово, испытывая моё терпение. – Я забыл их научное название. Рабочие, которые покрывали крышу моего дома, говорили так. Просто эти штуки похожи на вантуз. Они круглые с кольцом в центре, которое удобно надевать на руку. Дилан откровенно заржал, когда увидел их, и посоветовал воспользоваться приставной лестницей, которую вытащил для меня из гаража. Настала моя очередь для стёба, потому что на этой лестнице я попал бы прямиком в больницу с переломом поясницы. Такую я видел только у дедушки: деревянную, без дополнительной опоры и стоп-площадки. Хорошо, что она высокая, длины хватило ровно до второго этажа. Присоски сделали своё дело, и вот я здесь, несу чушь о недостатках древней лестницы, которая чудом не раскрошилась подо мной.
Это папина лестница. Да, точно его. Он никогда не нанимал рабочих, а сам всё ремонтировал. Мне стало любопытно, как раритет выдержал Кая и позволил ему взобраться сюда. Я вплотную подошла к окну, не обращая внимания на манящий запах сладкого парфюма, исходящего от Кая, и взглянула на его изобретение. Кай надел «браслеты» присосок (даже мысленное произношение этого слова меня раздражает) на два деревянных конца лестницы, а резиновые основы прилепил к стене. Он прав, длины лестницы хватило только до подоконника. Я попробовала пошатать её, но ничего не вышло. За счёт креплений она устойчиво держится. Правда, расстояния между лестницей и стеной едва хватает, чтобы обхватить поручни и поставить ногу на ступеньки.
– Ты можешь это запатентовать, – изучив увиденное, сказала я и отошла от окна, случайно коснувшись напряжённого тела. Моё любопытство чуть не привело меня в объятия Кая.
– Этот приём давно пользуется популярностью. Сходи в строительный магазин и не такое увидишь, – сказал Кай, застигнув меня врасплох. Я думала, лестница и через сто лет останется лестницей.
– Плевать на мир строительных материалов. Что привело тебя сюда?
– Не мог забыть гадкое поведение, – ответил он, и мне невыносимо захотелось вытолкать его (причём через окно) на улицу, чтобы катился куда подальше. – Всё ещё чувствую себя виноватым, что оставил тебя наедине со страхом быть преданной. Придя домой, я подумал, что мне померещилось, что ты не вылечила прикосновением ладони раненую собаку, но Джонни не давал мне покоя и бегал вокруг меня, пока я не вспомнил… В ветеринарной клинике мне сказали, что его лапа будет заживать несколько дней, но спустя пару часов Джонни уже носился по двору за бабочками. Теперь понятно, почему ему потребовалось гораздо меньше времени на реабилитацию. В тот день ты ехала с нами в машине, я не мог забыть те минуты общения с тобой… И сопоставил факты. Всё сошлось. Ты обладаешь даром, о котором никто не смел и мечтать, я уж точно. Поразмыслив немного, я представил, что ты обо мне подумала, и как скверно себя чувствовала. Я пришёл убедиться, что ты в порядке.
В комнате повисла продолжительная тишина. Я не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить, как я себя чувствую. Филолог называется. Кай уже собирался уходить, я поняла это по его отчаянному взгляду, и что-то заставило меня продолжить разговор.
– Ты даже не можешь себе представить, каково это – жить в постоянном страхе, что твоя тайна будет раскрыта.
– Представляю. Ещё как. Каждый раз, когда я плачу над фильмами, боюсь, что это увидит кто-нибудь из моих коллег или из прессы. Когда встречаюсь с другом в городе, боюсь, что меня выставят геем. Когда ем в кафе, боюсь, что на очередном снимке я буду выглядеть изголодавшейся свиньёй. Когда вижу тебя, боюсь, что больше мне не представится такого шанса…
– Это не аргумент, – прервала я, иначе монолог Кая продолжался бы бесконечно, а я не уверена, что хочу знать подробности его остальных страхов. – Если что-то из перечисленного случится с тобой, ты сможешь продолжить жить, как и жил до этого, а я жить как прежде не смогу. Если кто-нибудь узнает о том, на что я способна, со мной будет покончено.
– «И так далее», – ответила она, и мне не потребовалось объяснений, чтобы понять, что это сокращение их имён, если произнести как «И т.д.». Коротко и со вкусом.
– А зачем она спрашивала? – удивилась я.
Если бы не моё угнетённое состояние, я бы не позволила этой Кейтлин сидеть у меня дома, как ни в чём не бывало, и расспрашивать ребят об их личных делах. Даже я себе такого не позволяю. Беспардонная у Брендона жена.
– Хотела загладить вину, – ответила Триш. Мне нравится в Дилане то, что он немногословен и не влезает в женские разговоры. – Она пригласила нас в студию на съёмки какой-то телевизионной программы, где она работает. Кейтлин ищет интересные сюжеты о мире искусства и рассказывает о них зрителям.
– И вы, конечно, согласились? – спросила я, не решив, какой хочу услышать ответ.
– Пока нет, она оставила нам свой номер телефона, – сказала Триш, почему-то смущаясь. – Если тебе неприятно, мы не будем с ней связываться.
– Глупости! – сказала я, ошарашенная её словами. Как в этой ситуации можно думать о моей симпатии? – Вам это необходимо, как начинающей группе. Если дама предложила это не на эмоциях, а всерьёз, то стоит воспользоваться приглашением. Я не шучу.
– Думаю, она была искренна в своих намерениях, – ответила Триш, перебирая волосы. Она не притронулась к кофе и конфетам. – Спасибо за понимание. Кстати, на прощание она сказала, что вернётся сюда только на твою свадьбу. Мне кажется, она имела в виду Кая в качестве жениха.
Я почувствовала, как лицо заливается краской, и поспешила наклониться к столу за очередным кусочком рулета, чтобы волосы скрыли смущение. Касси, как всегда, спит, когда мне нужно отвлечься, но даже она бы не поверила, что я не нервничаю.
***
Когда я вернулась в свою комнату, мне невыносимо захотелось взять плеер и устроиться на подоконнике, ни о чём не думая, потому что вряд ли я вскоре засну. Я открыла окно, впустив в комнату свежий апрельский воздух и села, вытянув ноги. Касси свернулась у меня на коленях. Мы стали реже проводить время вместе. Когда у меня прибавится работы в ветеринарном кабинете, она точно будет ревновать. Если мне хватит сил вернуться на эту работу после сегодняшнего случая, если мне вообще хватит сил смириться с тем, что Кай видел процесс лечения…
Я включила спокойную музыку, где отчётливо слышен каждый инструмент и нежный голос вокалиста, и стала покачивать головой в такт. Сейчас мне не хочется о чём-либо думать, представлять, что было бы, если бы сегодня не произошла драка между собаками. Хочется просто отдохнуть и посмотреть на окрестности посёлка со стороны. Почти во всех домах ещё горит свет. Я заметила, что здесь мало кто ложится спать до полуночи. Работающие мамы занимаются домашними делами, после того как уложили спать детей, а папы ждут, когда их жёны управятся, чтобы скоротать вместе ночь. Пенсионеры смотрят сериалы по телевизору. Интересно, остались ещё бабушки и дедушки, которые играют в лото, домино, шахматы? Раньше все старики собирались во дворе и сидели за столом до позднего вечера. Игры плавно переходили в обсуждение местных жителей, а потом – в пение старых песен. Какая бы из меня вышла бабушка? Компанейская и понимающая, которую любят внуки, или замкнутая и сварливая, которую местные дети обходят стороной?
Удивительно, что моя память хранит в себе воспоминания о каждом уголке Миража, в котором мне приходилось побывать, но не обо всех людях, с которыми я общалась. Разве Тони заслужил быть неузнанным после того, что ему прошлось пережить? Какой он меня помнит? Что во мне могло заинтересовать его так сильно, что он не обзавёлся семьёй? Вряд ли я готова знать это. Пусть моё прошлое останется под замком, как и будущее, которое сложно представить счастливым. Вспомнив, что я пообещала себе ни о чём не думать, закрыла глаза и погрузилась в мир нот и рифмы.
Я так давно не обновляла плейлист на своём плеере, что, кажется, он не воспримет всерьёз песни Триш и Дилана, но стоит попытаться. Хочу послушать их записи. Иногда я прохожу мимо гостиной и слышу, как они репетируют. При первой встрече я недооценила вокальные способности Триш. У неё профессионально поставленный голос, который приятно слушать. Не зря Кейтлин позвала их на шоу. Это зацепило моё собственное достоинство, и я не могла уступить ей уважение музыкантов и по совместительству соседей по дому. Я вспомнила, что Триш понравилось моё стихотворение «Где-то». Она хотела купить права на текст, но я сказала себе, что творчество не продаётся. От своих слов я не отказываюсь, но право на подарок ещё никто не отменял. Триш обрадовалась, и они с Диланом при мне стали подбирать мелодию к стихам. Вдохновившись их энтузиазмом, я вспомнила, что у меня есть ещё одно стихотворение, подходящее по тематике их будущего альбома. Я написала его во времена визитов в магазины роботехники.
Однажды я представила себя киборгом, но не таким, как Брендон. Киборгом до мозга костей. Со своим телом, но с искусственным разумом. Сейчас это звучит не так утопично, как раньше. Учёные вполне могли лишить меня скверного характера и хаотичных мыслей, например, путём вживления микрочипа, проживи я ещё пару десятков лет, чтобы использовать мой дар в «благих намерениях». Пока я здраво мыслю и отдаю отчёт своим действиям, подарила стихотворение «Плоть и металл» группе «И так далее», на которую я возлагаю большие надежды. Вечером я переписала текст из своей тетради в блокнот Триш, вспомнив школьные забавы делиться друг с другом стихотворениями и цитатами.
Плоть и металл.
Я плоть и металл, чужая среди вас.
Механизм внутри, снаружи человек.
Хотела бы я жить, но полумертва,
Хотя существовать могу и целый век.
Не плачу и не сплю, вслух не говорю.
Нет, чем я, смелей, ярче и верней.
Внешностью своей любого покорю,
Я могла бы стать мечтою всех парней.
Эмоций лишена. Не полюблю в ответ.
Вряд ли я смогу программу изменить…
В том, что у меня своих мыслей нет,
Остаётся лишь создателей винить.
Сначала я думала, что дарю им стихотворение, чтобы загладить свою вину за утренний инцидент с Кейтлин, но когда я услышала свои строки в исполнении Триш под аккомпанемент гитары Дилана, сразу изменила своё мнение. Триш написала припев для песни, состоящий из четырёх строк, но их достаточно, чтобы выразить суть и дополнить мои мысли.
Зачем мне показали,
Какой я быть могла бы?
Лицо нарисовали,
Святое всё забрали…
Пусть я буду жалеть, но сегодня я прониклась симпатией к этим ребятам. Во-первых, невозможно устоять перед людьми, которые так серьёзно относятся к своей музыке, отдаются ей без остатка, во-вторых, с ними приятно находиться рядом, а в-третьих, Кассандре они нравятся. Возможно, через много лет я снова приеду в Мираж и познакомлюсь с их детьми, потом с детьми их детей, но уже не в образе Евы Таймерли, а какой-нибудь почитательницы творчества группы «И так далее», пока не разомкнётся бесконечный круг…
Глава 18. Притяжение.
Стоит только позволить лучу света проникнуть
в твоё замёрзшее сердце, как оно разгорится пылким огнём.
Не знаю, как долго я просидела с закрытыми глазами, но за это время я успела послушать альбом группы, которую раньше все презирали, а сейчас считают банальной, ведь длинными крашеными волосами и подведёнными глазами уже никого не удивишь, даже если это стиль парня. Вокалисту уже больше семидесяти лет, как и его брату-близнецу (музыканту группы), но они не перестают меня удивлять своей тягой к музыке и внешним обаянием. Когда они были на пике популярности, мне удалось взять у них автографы. Это было в начале двух тысячных, и я искала себя, разъезжая по концертам с разными неординарными компаниями. Когда читаю об этом в дневнике, чтобы освежить память, не могу поверить, что это была я. Сейчас меня силой не затащить в фан-зону или на танцпол, и я с трудом представляю, как выкрикиваю имя вокалиста, сливаясь с тысячами других возбуждённых голосов…
Когти Касси вонзились в мои джинсы, возвращая меня из мира грёз в реальность. Этот жест может означать только одно: кошку что-то напугало. Или кто-то. Я открыла глаза, выдернув наушники, и увидела перед собой лицо Кая. У меня чуть дар речи не пропал. Я вовремя вспомнила, что сижу на подоконнике, и схватилась руками за его край. Потом опустила ноги на пол, взяла Касси и прижала к груди, как будто она защитит меня от незваного гостя.
– Прости, что напугал, – сказал парень и без разрешения сел на моё место, свесив ноги. Он увидел, что я смотрю на его носки. – Я оставил обувь внизу. Входя в дом, принято разуваться.
Его извиняющаяся улыбка вызвала бы у меня умиление, и я бы посмеялась над его объяснением, если бы он не ворвался в мою комнату и не напугал меня, чёрт возьми! Пульс пришёл в норму только сейчас. Что бы я делала, если бы это оказался грабитель? Я бегло осмотрелась по сторонам в поисках тяжёлого предмета, но ничего не нашла, кроме ноутбука, стула и стеклянного флакончика с духами на столе. Я толком не успела обустроить комнату. А стоит ли? Розовые духи. Кай тоже заметил их и улыбнулся.
– Ты не мог найти другой способ, чтобы поговорить? Или что ещё ты хотел? Убить меня, пока я сплю, чтобы не мучилась? – спросила я, не сдвинувшись с места. Не позволю этому назойливому молодому человеку спуститься на пол, хотя какое это имеет значение, если он и так в моей комнате.
– Вряд ли бы ты стала меня слушать, если бы я вошёл через дверь, – ответил Кай.
– Может, стоило хотя бы попытаться? – спросила я, повысив голос. Похоже, этот день никогда не кончится. – Как ты вообще оказался во дворе? Я лично закрывала ворота.
– Дилан открыл мне, потому что ты не слышала, как я звонил. Когда я увидел тебя на подоконнике, решил сделать сюрприз.
– Забраться в окно посреди ночи ты называешь сюрпризом? – Мой грубый тон напугал даже Касси, и она спрыгнула на кровать, а я так и не сдвинулась с места. Буду стоять напротив незваного гостя, пока он не уйдёт.
– К особенной девушке должен быть соответствующий подход, – ответил он.
Как бы я ни пыталась отвести взгляд, Кай всё равно находит мои глаза. Почему это так сильно раздражает?
– Хочешь сказать, ты отрастил крылья, чтобы прилететь на второй этаж? Если это не так, можешь проваливать. Ты напугал меня, придурок!
Пляшущие в глазах Кая огоньки выдали, что его рассмешили мои слова. Он сдерживает смех, чтобы не разозлить меня сильнее, а я, чтобы уличить его в этом, включила настольную лампу. С появлением света я разглядела голубую толстовку Кая, которая на вид кажется плюшевой, и чёрные джинсы, рваные на коленях, но кривой ухмылки так и не дождалась.
– Не совсем так, но я подготовился. Взял из дома вакуумные присоски для рук, предназначенные для лазания по бетонным и кирпичным покрытиям. Они остались у меня после ремонта. Хотел надеть латексный костюм, но не смог придумать себе псевдоним и решил обойтись без маскарада.
В этот раз Кай не смог сдержать смех, а я не смогла лишить себя возможности представить его в образе какого-нибудь супергероя. Он должен нервировать меня, а не смешить!
– И где они? – спросила я.
Если бы я произнесла слово «присоски», меня бы взорвало от смеха, но мне нужно сохранять серьёзный вид. Так легко Каю больше не удастся завоевать моё расположение. Если уже не завоевал…
– Присоски? – он пропел это слово, испытывая моё терпение. – Я забыл их научное название. Рабочие, которые покрывали крышу моего дома, говорили так. Просто эти штуки похожи на вантуз. Они круглые с кольцом в центре, которое удобно надевать на руку. Дилан откровенно заржал, когда увидел их, и посоветовал воспользоваться приставной лестницей, которую вытащил для меня из гаража. Настала моя очередь для стёба, потому что на этой лестнице я попал бы прямиком в больницу с переломом поясницы. Такую я видел только у дедушки: деревянную, без дополнительной опоры и стоп-площадки. Хорошо, что она высокая, длины хватило ровно до второго этажа. Присоски сделали своё дело, и вот я здесь, несу чушь о недостатках древней лестницы, которая чудом не раскрошилась подо мной.
Это папина лестница. Да, точно его. Он никогда не нанимал рабочих, а сам всё ремонтировал. Мне стало любопытно, как раритет выдержал Кая и позволил ему взобраться сюда. Я вплотную подошла к окну, не обращая внимания на манящий запах сладкого парфюма, исходящего от Кая, и взглянула на его изобретение. Кай надел «браслеты» присосок (даже мысленное произношение этого слова меня раздражает) на два деревянных конца лестницы, а резиновые основы прилепил к стене. Он прав, длины лестницы хватило только до подоконника. Я попробовала пошатать её, но ничего не вышло. За счёт креплений она устойчиво держится. Правда, расстояния между лестницей и стеной едва хватает, чтобы обхватить поручни и поставить ногу на ступеньки.
– Ты можешь это запатентовать, – изучив увиденное, сказала я и отошла от окна, случайно коснувшись напряжённого тела. Моё любопытство чуть не привело меня в объятия Кая.
– Этот приём давно пользуется популярностью. Сходи в строительный магазин и не такое увидишь, – сказал Кай, застигнув меня врасплох. Я думала, лестница и через сто лет останется лестницей.
– Плевать на мир строительных материалов. Что привело тебя сюда?
– Не мог забыть гадкое поведение, – ответил он, и мне невыносимо захотелось вытолкать его (причём через окно) на улицу, чтобы катился куда подальше. – Всё ещё чувствую себя виноватым, что оставил тебя наедине со страхом быть преданной. Придя домой, я подумал, что мне померещилось, что ты не вылечила прикосновением ладони раненую собаку, но Джонни не давал мне покоя и бегал вокруг меня, пока я не вспомнил… В ветеринарной клинике мне сказали, что его лапа будет заживать несколько дней, но спустя пару часов Джонни уже носился по двору за бабочками. Теперь понятно, почему ему потребовалось гораздо меньше времени на реабилитацию. В тот день ты ехала с нами в машине, я не мог забыть те минуты общения с тобой… И сопоставил факты. Всё сошлось. Ты обладаешь даром, о котором никто не смел и мечтать, я уж точно. Поразмыслив немного, я представил, что ты обо мне подумала, и как скверно себя чувствовала. Я пришёл убедиться, что ты в порядке.
В комнате повисла продолжительная тишина. Я не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить, как я себя чувствую. Филолог называется. Кай уже собирался уходить, я поняла это по его отчаянному взгляду, и что-то заставило меня продолжить разговор.
– Ты даже не можешь себе представить, каково это – жить в постоянном страхе, что твоя тайна будет раскрыта.
– Представляю. Ещё как. Каждый раз, когда я плачу над фильмами, боюсь, что это увидит кто-нибудь из моих коллег или из прессы. Когда встречаюсь с другом в городе, боюсь, что меня выставят геем. Когда ем в кафе, боюсь, что на очередном снимке я буду выглядеть изголодавшейся свиньёй. Когда вижу тебя, боюсь, что больше мне не представится такого шанса…
– Это не аргумент, – прервала я, иначе монолог Кая продолжался бы бесконечно, а я не уверена, что хочу знать подробности его остальных страхов. – Если что-то из перечисленного случится с тобой, ты сможешь продолжить жить, как и жил до этого, а я жить как прежде не смогу. Если кто-нибудь узнает о том, на что я способна, со мной будет покончено.
