Бен замолчал, будто из него выкачали все слова, будто опутали клейкой паутиной. Но главарь высказал все, что думал, довольно быстро, для него происшествие стало скорее доказательством, что Бен не сбежит при первой возможности, так что главарь ограничился только тем, что скинул с причала сильным тычком под ребра нерадивого любителя пари, который вскоре выплыл, и все равно не забыл прояснить итоги небольшого матча:
— Короче, это… Трамплин мы не замечали до тебя! Требую реванша!
— Ряха не треснет? — вдруг озлобленно возмутился Бен, уже почти бесстрашно метая глазами молнии, не намереваясь волчком крутиться среди акул и отмелей по второму разу. — Слабо сначала самому по той трассе сгонять! Давай деньги.
— Ты все равно не уложился во время! — понял, что уже «на слабо» не взять, пират, показывая выключенный секундомер. — Три ноль две! Я следил! Так что, ты проиграл пари!
— ***! Ты все еще базаришь? Нет, ты точно тупой! ***! Почему вокруг одни тупицы? — послышался откуда-то голос Вааса, так что пират притих, отползая на свой пост, буркнув:
— Ок, считай ничью.
— Идет, — кивнул сурово Бенджамин.
Доктор пошатывался от усталости, всего три минуты вымотали его как целый день работы. Главное, что теперь он не ловил презрительные взгляды пиратов, будто он прошел какое-то испытание, будто стал еще больше похож на них, пусть чужак, но не тряпка, о которую каждый может вытереть ноги.
Только одного Бен не замечал — с каким неподдельным восторгом за ним следила Салли, старавшаяся быть незаметной среди других нескольких рабынь.
Тем временем постепенно темнело, остров сонно перекатывался к стороне ночи, вращая солнце к западу вершинами холмов. Небо подернулось оперением ярких фламинго. Казалось, что все застыло, каждый куст, каждый лист, словно ничто не происходило. Пираты — хозяева острова, ракьят довольно давно не высовывались. В целом, можно существовать и так. Можно и так, просто плыть по течению, может, оно и не к таким страшным вещам приводит, особенно, когда Гип смаковал победу, пусть мелкую и спорную, но всю его. Можно и так, хотя…
— Снимай аккумулятор. Да, вот этого джипа, — вдруг послышалось возле входа на аванпост, там, где припарковались машины, на которых прибыл Ваас с подручными.
При упоминании одной этой довольно безобидной для нормального человека вещи Бен инстинктивно отыскал взглядом Салли – да, в ее широко распахнутых глазах тоже застыл ужас. Неужели снова? Для чего аккумулятор? И вновь доктора охватило гнетущее чувство бессилия.
ГЛАВА 6. История Салли
Open your eyes, he's never gonna change.
He went through rough things in his life,
Just get out of his range!
I can't just sit here and watch,
How he hurts you again and again.
How can you still let him touch you?
You mistook him for something he's not,
And now it's time to wake up.
© Delerium — Light Your Light
Аккумулятор потащили в штаб, тогда Бен с удивлением отметил улыбку на лице Салли. Он никогда раньше не видел более тусклого подобия этой эмоции, стертой, точно рот старой потерянной куклы. Но даже эта измученная попытка несмелой радости позволила Бену немного успокоиться, видимо, девушка знала что-то, что он еще не ведал.
И действительно — отряд Вааса решил заночевать на аванпосте, чтобы не напороться ночью на диверсию племени, ведь это только на вид джунгли тихо и мирно переговаривались песнями птиц и шелестом трав, но в их недрах происходила борьба. Хотя Бен уже довольно долгое время не наблюдал стычек, а этот вечер выдался вообще настораживающе спокойным: ночью смотрели кино "Пила-2", потом "Пила-3". Некоторые дремали, кто не был в карауле. Кто-то не мог спать от наркотиков. Большинство жадно рассматривали то, что происходило на экране, который представлял собой засаленную простыню, натянутую для воспроизведения с проектора. Ужасы на экране в какой-то мере забавляли и Бена своей нереалистичностью, только он подозревал, что для пиратов все хитрые казни Пилы — это не фильм, а руководство к действию. Вот у Вааса, например, было три "хобби": съемки пленников для выкупа, просмотр фильмов и изобретение новых пыток, которые он тоже часто снимал на камеру.
Бен пытался абстрагироваться от мысли, что, возможно, скоро что-то из этих сценариев кино он будет наблюдать на практике, но удавалось плохо. Он, конечно, радовался, что Салли оставили в покое, но на душе все равно делалось как-то паршиво, потому что даже у этих дисков тоже обнаруживалась своя небольшая, но пренеприятная история.
Недавно Ваас с группой пиратов совершал рейд на большую землю, вроде как проверяли канал, по которому поставлялся живой товар. Главарь крайне редко покидал остров, ведь там, далеко, на большой земле, не такой уж безраздельной являлась его власть. Стало быть, ситуация по своей серьезности требовала непосредственного вмешательства главного. Исход разборок Бен не узнал, скорее всего, все уладили тем или иным путем, но Ваас вернулся на остров с пачкой DVD-дисков… и двумя молоденькими девушками европейской внешности. Кем уж он им представился и что пообещал — неизвестно, но они клюнули и добровольно отправились в самую западню.
Когда их лица испуганно вытянулись, стоило им только ступить на остров и понять, во что вляпались, Ваас только развел руками и глумливо-наставническим тоном ответил:
— Вас не учили в детстве? "Никогда не доверяйте незнакомцам". А вы, сучки паршивые, повелись на пару слов. Нет, я не сомневаюсь в своей неотразимости. Но такие уж дела… Никогда не знаешь, кем может оказаться твой дружок. Уж тем более, если ты провела с ним всего одну ночь. На что ты рассчитывала, ***? Что я шейх ОАЭ? ***! Это было бы о***нно, — кажется, пират сам на миг представил, отчего слегка скривился, — но как-то не вышло. Ну, а ты, сестрица, — он обратился к другой девушке. — Ты зачем с ней поехала? Думала на халяву словить кайф? Или так боялась за нее? Смотри, вот она, цена дружбы: эта *** взяла тебя с собой, думая, что ты сможешь ее защитить или потому что одной пропадать западло.
Ваас еще что-то долго говорил, издеваясь, но Бен уже не желал слушать, запомнив только выражение на лицах девушек: растоптанное доверие. Главарь не знал равных по вероломству, успев за короткую вылазку сломать жизнь двум юным созданиям, чья судьба затерялась между прутьев клеток.
Вот так и выходило, что даже фильмы вызывали какой-то неприятный осадок, да еще Салли сидела возле ног Вааса, около подлокотника импровизированного трона, сооруженного из деревянного настила и старого выцветшего кресла. И девушка льнула к "царю Северного острова", как верная собачонка. А Ваас, с интересом натуралиста или профессионала рассматривая пытки на экране, машинально поглаживал порывистыми движениями ее каштаново-русые волосы, зарываясь в них своими пальцами с грязными ногтями и путая, точно шерсть между ушей сторожевых псов, которых он порой хвалил за работу, особенно, если они предотвращали побег очередного пленника.
А девушка, кажется, не ощущала себя униженной. Может, и правильно, потому что падать ниже всего равно уже некуда. Раз выдался тихий вечер и хозяин не пытал, она позволила себе прислониться робко к его ноге и прикрыть глаза.
Бен отвернулся, сгорбившись у края помоста, опасаясь, что возненавидит и Салли, хотя казалось, что только нашел себе человека хоть в чем-то близкого по духу, судя по ее отрывистым словам. Только на каком основании он противопоставлял себя всему этому малокультурному необразованному сброду? Он будто забывал, насколько уже успел слиться с ними, по привычке ставя себя выше других. Может, это и сгубило его в свое время, когда он бросил на произвол судьбы приятелей-этнографов, ни разу не попытавшись с тех пор найти их или облегчить их участь тогда. Впрочем, легко осуждать, а когда надо действовать, многие пасуют, забывают очевидные вещи. Но это тоже лишь самооправдание… Хотя бы морально он решил не сдаваться, по крайней мере, не ощущать себя счастливым от всякой ничтожной милости со стороны главаря.
"Бедная, глупая Салли!" — горько подумалось Бену, но в тот же миг он ощутил на своей спине чей-то пронзительный взгляд и, обернувшись, встретился глазами с девушкой, после чего суждение о ее глупости само собой рассосалось, как туман на рассвете, хотя он даже не сумел описать, что именно выражало ее лицо, но уж точно не слепую покорность.
Расшифровать ее истинное отношение к главарю не представлялось возможным, точно каждый здесь не думал те мысли, что владели им на самом деле, не выражал свои настоящие эмоции, будто Ваас являлся опытным телепатом. Поэтому Бен предпочел погрузиться отрешенно в свои раздумья, пользуясь несколькими часами относительного покоя, снова в голове зазвучал несуществующий дневник: "Сложно сказать, что позволяло мне остаться человеком. Например, главарь этого сброда потерял уже практически все определяющие черты человека, отличался от них разве только какой-то редкостной изощренностью в пытках да достаточно выразительной словоохотливостью. Вернее, все его слова служили, пожалуй, дополнительной пыткой, особенно, когда люди торчали в клетках на солнцепеке, а его тянуло поговорить. О разном… Вперемешку с матом и взрывами психопатического гнева, можно было разобрать, что он твердит какую-то ересь о безумии, иногда о семье, о жизни и смерти, о надежде на возрождение… Для меня все это так и осталось ересью, а Салли, как мне показалось, слушала, и с каждым разом все внимательнее. И быть может, это разное и являлось последним следом человека в этом чудовище. Мне так не хотелось становиться похожим на него, когда от человека только слова и остаются, а ведь человек по делам судится".
Доктор почти задремал под шуршавший звук фильма и шумные обсуждения пиратов, для многих из которых кино являлось лакомой диковинкой. Салли тоже неподвижно прильнула к главарю. Не хотелось верить, что она настолько сломлена… Но что тогда?.. Бен старался просто не думать, но мысли порой расставляют худшие ловушки, являясь даже в полусне. Да еще эти предчувствия чего-то… Он все боялся за Салли. Наверное, беспочвенно.
Впрочем, вечер оказался не таким тихим, каким обещался.
— Тревога! Ракьят напали на "Берег Хуберта"! Наши запрашивают подкрепление! — вбежал, огорошив новостью, в штаб пират, кажется, как раз тот самый любитель пари.
— Близко подобрались, *** отродья! — немедленно вскочил Ваас, свалив, не глядя, навзничь перепуганную Салли.
Аванпост "Берег Хуберта" находился в нескольких километрах прямо на запад от "Верфи Келла", воины племени еще никогда на памяти Бена не подбирались так близко ко всецело оккупированной пиратами восточной половине острова. Вообще захватчики зажали племя клещами в центре, самом сердце исторической родины ракьят.
Ваас вместе со своим отрядом пиратов выскочил из штаба, далее слышался только гул моторов. Куда они отправились, сказать не удавалось, потому что главарь крайне редко последние несколько лет сам участвовал в перестрелках, хотя боевые отметины на его теле свидетельствовали о том, что он не всегда только командовал, отдавая приказы насчет того, кто, в каком количестве и куда должен отправиться. На этот раз, возможно, он сам присоединился к подкреплению, в конце концов, стрелял он тоже метко, а ракьят ненавидел больше всех пиратов вместе взятых. Причину Бен пока не выяснил, но догадывался, что с главарем все не так просто, как с рядовыми.
Салли же причина не интересовала, она просто боялась, забившись в угол, глаза ее остекленели, она с ужасом смотрела на сиротливо разверзшийся проем двери, за которым скрылся ее мучитель, она боялась… Неужели за него? Неужели ей сделалось жутко, что если он решил отправиться со своей элитой, чтобы перебить воинов племени, то может не вернуться? Но нет, девушка переживала все-таки за себя.
Доктор здраво решил, что ему самому становится жутко: враги не пощадили бы каких-то случайных и, в целом, безобидных прихвостней пиратов. Впрочем, Ваас весьма умело управлял своей сворой, несмотря на то, что — в отличие от небольшой частной армии мистера Хойта Волкера — пираты не могли похвастаться оснащением по последнему слову техники и вооружения. С другой стороны, у ракьят не было зачастую и того, чем располагали бандиты, но дикари, к коим их причислил Бен, каким-то образом уже лет десять отражали атаку за атакой, совершали часто ночью набеги на лагеря и аванпосты, скрываясь в джунглях. Впрочем, баланс сил все равно неумолимо склонялся на сторону "кривды", а не "правды"… Хотя какая могла быть правда у дикарей?
"А нет правды", — подумалось Гипу, и левый уголок его губ пренеприятно пополз наверх в кривой скептической ухмылке, что не встречала ответа в потухших безразличием глазах. За сохранность тушки главаря он не переживал, но так же, как и Салли, понимал, что лучше, если у руля будет по-прежнему Ваас, потому что без него могли произойти неблагоприятные изменения для таких вот полупленников.
Так-то Бен и решил, что особо жаловаться не на что: ему платили, он не голодал, в перестрелках участвовать не приходилось, ему только привозили раненых или его привозили к ним, когда не справлялись своими силами. Стало быть, доктору еще доводилось заниматься своими прямыми обязанностями, а это много лучше, чем в свои двадцать семь лет стать гей-проституткой в каком-нибудь публичном доме на острове или за его пределами.
Рассудив так, Бен мысленно даже пожелал удачи главарю и пиратам, хоть и яро осуждал их, с фаталистичным сожалением признавая, что дни еще одного племени сочтены и это большая потеря для мировой культуры. Может, он втайне тоже ненавидел всех этих ракьят, из-за существования которых полоумные дружки-этнографы пошли на архипелаг Рук. Наверное, цинично, но он слишком устал для напускного и бесполезного благородства, поэтому решил, что, пока есть время и никто не давал указаний, стоит поддержать Салли, которая так и сидела на помосте возле "трона", закусив губу, покачиваясь из стороны в сторону в тяжком тягучем просеивании времени через жернова ожидания.
— Где ты обычно живешь? — давно хотел расспросить ее доктор, присев рядом и слегка дотронувшись до ее плеча, чтобы вывести из ступора, на что девушка отреагировала, встрепенувшись, словно разбуженная посреди ночи:
— Тут… На дальнем аванпосту, у восточного побережья.
Она снова потухла, уходя в себя, сцепляя руки в замок, обхватывая поджатые колени, точно с уходом Вааса она старалась сделаться как можно меньше и незаметнее.
— Он держит тебя в клетке? — сочувственно продолжал Бен, мягко расцепляя руки девушки, хотя его самого обожгла эта новость. Все-таки на острове шла война, и она была близко от них, очень близко. И если днем и на закате показалось, что ее почти нет, то новое это событие доказывало обратное.
— Нет, — пожала порывисто плечами Салли.
— В подвале?
— Нет, на аванпосту, — уже почти с угрозой резко осадила девочка, вдруг нахмурившись, будто ей не нравился тон доктора.
— И он не боится, что ты сбежишь? — удивлялся Бен, рассматривая мелькание картинок на экране. Никто не выключил проектор, в штабе остались только доктор и девочка. Если не забрали аккумулятор, значит, и один джип остался, значит, Ваас был уверен в скорой победе.
