Я даже не заметил, как перестал дышать, глядя на неё, такое было со мной впервые. Тридцать один год, куча бывших любовниц, а запал с первого взгляда на какую-то модельку.
Вечер стал тянуться мучительно долго. Я почти не смотрел на остальных, ждал только её выхода. Каждый раз, когда блондинка появлялась, мой взгляд прилипал к её стройным ногам, изгибу талии, губам, которые созданы для того, чтобы их целовать.
В голове уже рисовались картины: как я подхожу к ней, говорю что-то дерзкое, а она в ответ лишь улыбается. Как её пальцы скользят по моей груди, когда я прижимаю её к стене. Как она стонет, когда я вхожу в неё, медленно, растягивая удовольствие. Фантазии прервали аплодисменты, на подиум вышел дизайнер и все модели.
После гости направились в зал для фуршета. Приятель догнал меня, стал спрашивать, понравилось ли мне.
— Странные ощущения, Олег, я же никогда не ходил на такие мероприятия. Мне понравилась одна модель, блондинка с коротким каре. Ты можешь нас познакомить? — ответил я с улыбкой.
— Для тебя, друг, нет ничего невозможного, почти.
Олег попросил подождать, и сам пошёл за девушкой. Я взял стакан с виски у пробегающего мимо официанта с подносом. Ко мне подходили знакомые бизнесмены, мы здоровались, перекидывались парой фраз. Вскоре появилась моя нимфа под руку с Олегом. На ней было длинное бирюзовое платье с вырезом до середины бедра. Девушка не шла, казалось, плыла как лебёдушка.
— Знакомьтесь. Мой друг — Марк Альбертович Грау. А это наша юная звёздочка — Елизавета Юнгферн. Ей сегодня девятнадцать лет исполнилось, а тут показ.
— Приятно познакомиться. С меня подарок на день рождения, такая красивая девушка достойна золота.
— И мне приятно познакомиться, — девушка мило улыбнулась.
— Ладно, голубки, оставлю вас. Мне нужно пообщаться с гостями.
Друг удалился, я взял у официанта бокал шампанского и подал ей. Лиза задержала взгляд на моих дорогих часах и только потом приняла угощение.
Ярослава
Мои мысли путались, голова была тяжёлой, словно налитой свинцом. Сквозь туман в сознании я слышала голоса, но не могла разобрать слова. Тело не слушалось, руки и ноги будто онемели. Я пыталась пошевелиться, но смогла лишь слабо дёрнуться. Меня чем-то усыпили, и сейчас сознание медленно возвращалось.
— Всё, хватит отдыхать, вставай, поехали!
Голос мужчины прозвучал прямо передо мной, резкий, как удар хлыста. Я медленно подняла голову. Перед глазами плыло, но я разглядела его лицо — холодное, с едва заметной усмешкой.
— Куда? — мой собственный голос показался мне чужим, хриплым.
— Домой.
— А разве это не мой дом?
Он усмехнулся, и от этого стало ещё страшнее.
— Твой дом там, где я скажу.
Я услышала бормотание Максимки и инстинктивно потянулась к нему, но незнакомец был быстрее. Его пальцы впились в моё запястье, боль пронзила руку, когда он резко дёрнул меня со стула.
Я попыталась вырваться, руки не слушались, тело было слабым, будто ватным. Сердце бешено колотилось, в горле стоял ком. Охранники схватили меня под руки, их пальцы впились в кожу. Я пыталась сопротивляться, но мои движения были вялыми.
Я не знала, чем меня накачали, пока я спала, плечо немного ныло, как после укола. Препарат был странного действия, руки и ноги едва работали, но я всё же шла туда, куда меня вели. В голове была путаница, я не могла сообразить, что сказать, будто из здоровой девушки вмиг превратилась в больную из психиатрической лечебницы.
Меня одевала охрана, а Макса тот, кто назвал себя его отцом. Сестра никогда не говорила, от кого родила. На вопрос об этом она ответила резко: «Тебе не всё равно, сестрёнка?»
Мы вышли на улицу и меня затолкали внутрь автомобиля, я не сопротивлялась, не было сил. Водитель глянул в мою сторону, но даже слова не проронил. Как назло, соседи не гуляли в это время, и мне даже на помощь позвать некого.
Через какое-то время машина остановилась у самолёта.
На мой слабый протест незнакомец ответил резко:
— Замолчи и заходи в салон.
Охранники потащили меня к трапу, ноги подкашивались, земля уходила из-под ног. Я оглянулась на Максимку — он плакал, прижимая к себе игрушечного зайца.
«Я не могу его защитить», — сердце разрывалось от бессилия.
В салоне пахло кожей и дорогим алкоголем. Мужчина пристегнул Максимку, потом подошёл ко мне. Его пальцы грубо сдёрнули с меня шаль, потом куртку.
— Куда мы летим? — я едва узнала свой голос.
— Домой, место моего сына рядом со мной, твоё тоже.
Он улыбнулся, и в этой улыбке не было ничего человеческого.
Двигатели взревели, самолёт задрожал, я впилась пальцами в подлокотники, сердце бешено колотилось. Никогда не летала, было страшно до трясучки.
Похититель сел напротив меня, налил себе виски, сделал глоток, предложил выпить мне, но я отказалась. Никогда ничего крепче кефира не употребляла, ложка кагора во время причастия не в счёт. Он не стал настаивать, и это радовало, сидел и изучал меня, будто хотел для себя что-то прояснить. Я опять не смогла сформулировать мысль и сказать, что я не Лиза, надеялась, что та дрянь, которую мне вкололи, будет действовать не всегда. Хорошо, что Максим успокоился и уснул.
Я собирала документы Лизы в свой специальный кейс. Пришлось проверять всё, что-то выкидывать. Сестра аккуратностью не отличалась, у неё всё было разбросано в шкафу. Тут позвонили по телефону, я запаниковала, сунула кейс в спортивную сумку, сверху накидала вещей как попало. Не помню, было ли там свидетельство о рождении племянника.
— Документы, — промямлила я, стараясь не смотреть в чёрные глаза мужчины.
— Что документы, Лиза? Я забрал твой паспорт и свидетельство о рождении Макса, они у меня. Будем дома, уберу их в сейф. Больше не желаю разыскивать тебя по всей стране.
— Как мне к вам обращаться? Как вас зовут? — выдавила из себя нервно, голос дрожал.
— Ха-ха, этот укол так подействовал на тебя, что ты имя собственного мужа забыла? Марк Альбертович Грау.
— Босс, в инструкции нет такого побочного эффекта, — поспешил заверить один из охранников.
Здоровяки сидели через проход от нас. Я скосила на них ошарашенные глаза, значит, меня и вправду чем-то накачали.
«Марк Альбертович Грау» – его имя прозвучало в голове снова, и по спине пробежал холодок. Когда он представился полным именем и отчеством, голос был ровный, почти вежливый, но в этом было и что-то устрашающее. Марк будто напомнил мне: «Ты знаешь, кто я. Ты знаешь, что я могу».
Я совсем не знала его, ведь сестра не удосужилась рассказать. Когда я спросила, почему она сменила фамилию, та ответила, что эта звучит стильно, её директор модельного агентства так попросил. Отчество сыну она дала наобум, и отец в свидетельстве о рождении вымышленный герой. Оказалось, не вымышленный, а в моей жизни на одну ложь стало больше. Это странное чувство, когда ты не можешь сформулировать мысли и сказать что-то, но чётко помнишь прошлое.
Семнадцать лет назад.
На мне красивое платье и здоровый белый бант на голове. Волосы забраны в хвост, всё аккуратно, волосок к волоску. Рядом идёт мама и её новый любовник, какой по счёту за год, я даже затрудняюсь сказать. После развода с отцом мать не начала пить, она просто пустилась в разгул. Мужики сменяли один другого, мама таскала их домой, но никто надолго не задерживался. Только дядю Толика она пригласила к себе жить.
Гражданский муж матери был наглый, поучал меня по любому поводу, требовал, чтобы я называла его отцом. Толик налил себе третью рюмку и заявил маме, что из меня «растёт дрянь».
Я отказывалась, ведь у меня уже есть папа. Анатолий орал в ответ, что я его не уважаю и в корень оборзела. Я молчала, когда он кричал на меня по поводу и без, требовал, чтобы убирала за ним посуду. Сегодня не выдержала и решила дать отпор, несмотря на свои семь лет.
— Сам ты дрянь, — сказала я спокойно, глядя ему прямо в глаза. — У меня есть папа, а ты никогда им не будешь.
Анатолий покраснел, его губы задрожали, он резко встал, а стул грохнулся на пол.
— Вот сука! Где твой отец, нету?! Я тебя кормлю и одеваю, неблагодарная тварь!— заорал он и занёс руку.
Я не отпрянула, но и удара не последовало, мама вдруг встала между нами.
— Хватит, — сказала она тихо. — Толя, хватит, нам пора выходить, мы опоздаем на линейку в школу.
Анатолий что-то буркнул насчёт того, что он отмечает первое сентября, плюхнулся обратно на стул и налил себе ещё водки.
Мама обернулась ко мне и произнесла строго:
— Иди погуляй, мы сейчас спустимся.
Я вышла, на улице было тепло. Солнце ярко светило, дети смеялись где-то вдалеке. Внезапно пришла мысль, а как бы я жила, если бы у меня были нормальные бабушка и дедушка? Что бы было, если бы с отцом осталась я, а не Лиза?
Мама из детского дома, после развода мы с ней переехали в ту квартиру, которую ей когда-то подарило государство. У отца были родители, но жили в Германии с семьёй старшего сына. Они по нации немцы, предки которых в своё время поселились в России. Отец уезжать с ними отказался, остался здесь, чтобы ухаживать за своей бабушкой.
Папа не звонил и не писал, он будто забыл обо мне. Для него существовала только Лиза, а меня он выкинул из своей жизни. Было обидно до слёз, я плакала по ночам в подушку. Теперь какой-то лысый упырь желает, чтобы его называли папой. Мама не против, она вцепилась в Толика как в спасательный круг. Ещё бы, ведь он мелкий предприниматель и держит сеть ларьков с овощами и фруктами.
Вот так я шла к школе, держа букет роз в руках и думая о своей безрадостной жизни. Лучше бы папа забрал меня, а не Лизу, но тогда бы досталось от лысого ей. Мне всегда казалось, что сестрёнка нежнее меня, очень хрупкая и ранимая, она бы не выдержала.
Марк
Мы летели три с половиной часа. Малыш спал, Лиза в какой-то момент тоже уснула. Я прикрыл глаза, мне удалось вздремнуть, но недолго. Вскоре разбудил голос пилота, мы снижаемся. Тронул плечо жены, она открыла глаза и отшатнулась от меня, будто увидела монстра. Что ж, в чём-то она недалека от истины.
— Просыпайся, мы снижаемся. Через несколько минут будем на земле, — сказал я тихо.
Мы приземлялись в одном из частных аэропортов. Тут были ангары для самолётов — бизнес-класса, я арендовал место в одном из них. Также имелась платная стоянка для машин, где можно оставить автомобиль на длительное время.
Один из охранников выбежал из самолёта первым.
— Накинь куртку, Лиза. Машину сейчас подадут прямо к трапу, — сказал я, стараясь не раздражаться, — Максима бутить не надо, я его на руки возьму.
Через несколько минут мой автомобиль стоял у самолёта. Охранник забрал чемодан и сумку, я аккуратно завернул сына в лёгкое одеяло, которым тот был укрыт, потом подхватил его на руки. Малыш даже не проснулся, только улыбнулся чему-то во сне.
— Выходи на улицу и садись на заднее сидение, — тихо произнёс я.
Лиза посмотрела на меня затравленным взглядом и всё же пошла. Она всё ещё была не совсем в себе, но действие препарата начало уменьшаться. Жена сама смогла спуститься по трапу и забраться в салон машины. Я аккуратно залез следом за ней, сын всё так же спал на моих руках. Витя был за рулём, Егор сел на переднее сиденье. Пилота мы ждать не стали. Он загонит самолёт в ангар, потом вызовет себе такси.
До коттеджного посёлка, где находится мой дом, ехать час, с учётом того, что сейчас ночь и дороги практически пустынны. Машина мчалась на предельно разрешённой скорости. Парни молчали, я специально выбирал такую охрану, которая болтливостью не отличалась. Лиза пялилась в окно, отвернувшись от меня. В какой-то момент она чуть лицом к стеклу не прилипла, мы проезжали мимо моря.
Ещё одна странность: жена никогда не стала бы так реагировать. Она видела эти пейзажи сотни раз, и для неё море давно стало чем-то обыденным, почти незаметным, сейчас она будто видела его впервые.
Я перевёл взгляд на Максима, тот по-прежнему спал, его дыхание было ровным и спокойным. Хотя, если бы не он, я бы уже давно сорвался. Всё в Лизе, её взгляд, движения, даже то, как она отстранялась от меня, говорило о страхе. Этот страх был направлен именно на меня, и это бесило до кровавых пятен в глазах.
Машина свернула с трассы на узкую дорогу, ведущую к коттеджному посёлку. Жена сжалась в углу салона, будто пыталась стать меньше.
— Лиза, — тихо позвал я, но она не отреагировала.
Осторожно протянул руку, чтобы прикоснуться к её плечу, но она резко дёрнулась, словно от ожога.
— Не трогайте меня, — её голос был тихий, но в нём звучала такая ненависть, что у меня похолодело внутри.
— Ты не в себе, — попробовал я успокоить её, но сам понимал, что слова сейчас бессмысленны. Препарат ещё не до конца выветрился, и её сознание было где-то между реальностью и кошмаром.
Машина замедлила ход, въезжая в посёлок. Мой большой дом появился впереди. Мы остановились у ворот, Витя открыл их, щёлкнув кнопкой брелока. Поехали дальше, он открыл подземный гараж, из которого сразу можно попасть в дом.
— Выходи, — сказал я Лизе, но она не двигалась.
Тогда я осторожно передал Максима Егору, вышел из машины, чтобы открыть ей дверь.
— Лиза, мы дома, выходи уже, — твёрдо сказал я, протягивая руку.
Она посмотрела на мою ладонь, потом медленно подняла голову. В её взгляде было что-то странное, я подумал, что всё из-за укола, завтра она придёт в себя.
Три года назад
Лиза вышла на балкон с бокалом вина. Она встала у ограждения и посмотрела на море. Я направился следом за ней, обнял её сзади и прижал к себе. Сегодня девушка надела красивое голубое платье с подолом до середины бедра, и глубоким вырезом. Она любила откровенные наряды на грани приличия.
— Я прошу тебя, приди на похороны моего отца в приличной одежде, желательно чёрного цвета, — вежливо попросил я.
— Прости, Марк, я не смогу присутствовать. Сегодня вечером уезжаю с одним из наших модельеров на показ в Париж. Я уже подписала краткосрочный контракт. Пойми, это другой уровень, другие деньги. Сейчас у меня есть возможность пробиться в мировую индустрию моды, я об этом мечтала.
— Когда ты мне сказать собиралась? — раздражённо спросил я.
— Вот, уже говорю, — девушка допила вино и поставила пустой бокал на кофейный столик.
Лиза была родом не из Сочи, но поступила работать в модельное агентство именно у нас. Директор агентства её продвигал, ведь девушка выглядела потрясающе, одним своим видом могла покорить любого мужчину. Я не был исключением, влюбился в неё как идиот.
Лиза проводила со мной мало времени, она постоянно моталась по показам, делала какие-то фотосессии. Мы всегда встречались в моём доме, она сама просила пока не афишировать наши отношения. Теперь вот снова улетает, на этот раз в Париж. Я понимал, если контракт подписан, то она не сможет появиться на похоронах моего отца, тут даже обижаться не стоит.
Отец воспитывал меня один. Мама умерла при родах, и он предпочёл семью больше не заводить, ушёл с головой в бизнес. Обо мне заботились бабушки и няня. Папа пропадал на работе или с многочисленными любовницами. Девушки сменяли одна другую, позже я узнал, что среди его пассий была и молоденькая секретарь, замужняя девушка, между прочим. Я ещё подростком решил для себя, что моя жена будет мне верна, если что, удавлю собственными руками.
Вот и сейчас ревность подняла голову.
Вечер стал тянуться мучительно долго. Я почти не смотрел на остальных, ждал только её выхода. Каждый раз, когда блондинка появлялась, мой взгляд прилипал к её стройным ногам, изгибу талии, губам, которые созданы для того, чтобы их целовать.
В голове уже рисовались картины: как я подхожу к ней, говорю что-то дерзкое, а она в ответ лишь улыбается. Как её пальцы скользят по моей груди, когда я прижимаю её к стене. Как она стонет, когда я вхожу в неё, медленно, растягивая удовольствие. Фантазии прервали аплодисменты, на подиум вышел дизайнер и все модели.
После гости направились в зал для фуршета. Приятель догнал меня, стал спрашивать, понравилось ли мне.
— Странные ощущения, Олег, я же никогда не ходил на такие мероприятия. Мне понравилась одна модель, блондинка с коротким каре. Ты можешь нас познакомить? — ответил я с улыбкой.
— Для тебя, друг, нет ничего невозможного, почти.
Олег попросил подождать, и сам пошёл за девушкой. Я взял стакан с виски у пробегающего мимо официанта с подносом. Ко мне подходили знакомые бизнесмены, мы здоровались, перекидывались парой фраз. Вскоре появилась моя нимфа под руку с Олегом. На ней было длинное бирюзовое платье с вырезом до середины бедра. Девушка не шла, казалось, плыла как лебёдушка.
— Знакомьтесь. Мой друг — Марк Альбертович Грау. А это наша юная звёздочка — Елизавета Юнгферн. Ей сегодня девятнадцать лет исполнилось, а тут показ.
— Приятно познакомиться. С меня подарок на день рождения, такая красивая девушка достойна золота.
— И мне приятно познакомиться, — девушка мило улыбнулась.
— Ладно, голубки, оставлю вас. Мне нужно пообщаться с гостями.
Друг удалился, я взял у официанта бокал шампанского и подал ей. Лиза задержала взгляд на моих дорогих часах и только потом приняла угощение.
Глава 3
Ярослава
Мои мысли путались, голова была тяжёлой, словно налитой свинцом. Сквозь туман в сознании я слышала голоса, но не могла разобрать слова. Тело не слушалось, руки и ноги будто онемели. Я пыталась пошевелиться, но смогла лишь слабо дёрнуться. Меня чем-то усыпили, и сейчас сознание медленно возвращалось.
— Всё, хватит отдыхать, вставай, поехали!
Голос мужчины прозвучал прямо передо мной, резкий, как удар хлыста. Я медленно подняла голову. Перед глазами плыло, но я разглядела его лицо — холодное, с едва заметной усмешкой.
— Куда? — мой собственный голос показался мне чужим, хриплым.
— Домой.
— А разве это не мой дом?
Он усмехнулся, и от этого стало ещё страшнее.
— Твой дом там, где я скажу.
Я услышала бормотание Максимки и инстинктивно потянулась к нему, но незнакомец был быстрее. Его пальцы впились в моё запястье, боль пронзила руку, когда он резко дёрнул меня со стула.
Я попыталась вырваться, руки не слушались, тело было слабым, будто ватным. Сердце бешено колотилось, в горле стоял ком. Охранники схватили меня под руки, их пальцы впились в кожу. Я пыталась сопротивляться, но мои движения были вялыми.
Я не знала, чем меня накачали, пока я спала, плечо немного ныло, как после укола. Препарат был странного действия, руки и ноги едва работали, но я всё же шла туда, куда меня вели. В голове была путаница, я не могла сообразить, что сказать, будто из здоровой девушки вмиг превратилась в больную из психиатрической лечебницы.
Меня одевала охрана, а Макса тот, кто назвал себя его отцом. Сестра никогда не говорила, от кого родила. На вопрос об этом она ответила резко: «Тебе не всё равно, сестрёнка?»
Мы вышли на улицу и меня затолкали внутрь автомобиля, я не сопротивлялась, не было сил. Водитель глянул в мою сторону, но даже слова не проронил. Как назло, соседи не гуляли в это время, и мне даже на помощь позвать некого.
Через какое-то время машина остановилась у самолёта.
На мой слабый протест незнакомец ответил резко:
— Замолчи и заходи в салон.
Охранники потащили меня к трапу, ноги подкашивались, земля уходила из-под ног. Я оглянулась на Максимку — он плакал, прижимая к себе игрушечного зайца.
«Я не могу его защитить», — сердце разрывалось от бессилия.
В салоне пахло кожей и дорогим алкоголем. Мужчина пристегнул Максимку, потом подошёл ко мне. Его пальцы грубо сдёрнули с меня шаль, потом куртку.
— Куда мы летим? — я едва узнала свой голос.
— Домой, место моего сына рядом со мной, твоё тоже.
Он улыбнулся, и в этой улыбке не было ничего человеческого.
Двигатели взревели, самолёт задрожал, я впилась пальцами в подлокотники, сердце бешено колотилось. Никогда не летала, было страшно до трясучки.
Похититель сел напротив меня, налил себе виски, сделал глоток, предложил выпить мне, но я отказалась. Никогда ничего крепче кефира не употребляла, ложка кагора во время причастия не в счёт. Он не стал настаивать, и это радовало, сидел и изучал меня, будто хотел для себя что-то прояснить. Я опять не смогла сформулировать мысль и сказать, что я не Лиза, надеялась, что та дрянь, которую мне вкололи, будет действовать не всегда. Хорошо, что Максим успокоился и уснул.
Я собирала документы Лизы в свой специальный кейс. Пришлось проверять всё, что-то выкидывать. Сестра аккуратностью не отличалась, у неё всё было разбросано в шкафу. Тут позвонили по телефону, я запаниковала, сунула кейс в спортивную сумку, сверху накидала вещей как попало. Не помню, было ли там свидетельство о рождении племянника.
— Документы, — промямлила я, стараясь не смотреть в чёрные глаза мужчины.
— Что документы, Лиза? Я забрал твой паспорт и свидетельство о рождении Макса, они у меня. Будем дома, уберу их в сейф. Больше не желаю разыскивать тебя по всей стране.
— Как мне к вам обращаться? Как вас зовут? — выдавила из себя нервно, голос дрожал.
— Ха-ха, этот укол так подействовал на тебя, что ты имя собственного мужа забыла? Марк Альбертович Грау.
— Босс, в инструкции нет такого побочного эффекта, — поспешил заверить один из охранников.
Здоровяки сидели через проход от нас. Я скосила на них ошарашенные глаза, значит, меня и вправду чем-то накачали.
«Марк Альбертович Грау» – его имя прозвучало в голове снова, и по спине пробежал холодок. Когда он представился полным именем и отчеством, голос был ровный, почти вежливый, но в этом было и что-то устрашающее. Марк будто напомнил мне: «Ты знаешь, кто я. Ты знаешь, что я могу».
Я совсем не знала его, ведь сестра не удосужилась рассказать. Когда я спросила, почему она сменила фамилию, та ответила, что эта звучит стильно, её директор модельного агентства так попросил. Отчество сыну она дала наобум, и отец в свидетельстве о рождении вымышленный герой. Оказалось, не вымышленный, а в моей жизни на одну ложь стало больше. Это странное чувство, когда ты не можешь сформулировать мысли и сказать что-то, но чётко помнишь прошлое.
Семнадцать лет назад.
На мне красивое платье и здоровый белый бант на голове. Волосы забраны в хвост, всё аккуратно, волосок к волоску. Рядом идёт мама и её новый любовник, какой по счёту за год, я даже затрудняюсь сказать. После развода с отцом мать не начала пить, она просто пустилась в разгул. Мужики сменяли один другого, мама таскала их домой, но никто надолго не задерживался. Только дядю Толика она пригласила к себе жить.
Гражданский муж матери был наглый, поучал меня по любому поводу, требовал, чтобы я называла его отцом. Толик налил себе третью рюмку и заявил маме, что из меня «растёт дрянь».
Я отказывалась, ведь у меня уже есть папа. Анатолий орал в ответ, что я его не уважаю и в корень оборзела. Я молчала, когда он кричал на меня по поводу и без, требовал, чтобы убирала за ним посуду. Сегодня не выдержала и решила дать отпор, несмотря на свои семь лет.
— Сам ты дрянь, — сказала я спокойно, глядя ему прямо в глаза. — У меня есть папа, а ты никогда им не будешь.
Анатолий покраснел, его губы задрожали, он резко встал, а стул грохнулся на пол.
— Вот сука! Где твой отец, нету?! Я тебя кормлю и одеваю, неблагодарная тварь!— заорал он и занёс руку.
Я не отпрянула, но и удара не последовало, мама вдруг встала между нами.
— Хватит, — сказала она тихо. — Толя, хватит, нам пора выходить, мы опоздаем на линейку в школу.
Анатолий что-то буркнул насчёт того, что он отмечает первое сентября, плюхнулся обратно на стул и налил себе ещё водки.
Мама обернулась ко мне и произнесла строго:
— Иди погуляй, мы сейчас спустимся.
Я вышла, на улице было тепло. Солнце ярко светило, дети смеялись где-то вдалеке. Внезапно пришла мысль, а как бы я жила, если бы у меня были нормальные бабушка и дедушка? Что бы было, если бы с отцом осталась я, а не Лиза?
Мама из детского дома, после развода мы с ней переехали в ту квартиру, которую ей когда-то подарило государство. У отца были родители, но жили в Германии с семьёй старшего сына. Они по нации немцы, предки которых в своё время поселились в России. Отец уезжать с ними отказался, остался здесь, чтобы ухаживать за своей бабушкой.
Папа не звонил и не писал, он будто забыл обо мне. Для него существовала только Лиза, а меня он выкинул из своей жизни. Было обидно до слёз, я плакала по ночам в подушку. Теперь какой-то лысый упырь желает, чтобы его называли папой. Мама не против, она вцепилась в Толика как в спасательный круг. Ещё бы, ведь он мелкий предприниматель и держит сеть ларьков с овощами и фруктами.
Вот так я шла к школе, держа букет роз в руках и думая о своей безрадостной жизни. Лучше бы папа забрал меня, а не Лизу, но тогда бы досталось от лысого ей. Мне всегда казалось, что сестрёнка нежнее меня, очень хрупкая и ранимая, она бы не выдержала.
Глава 4
Марк
Мы летели три с половиной часа. Малыш спал, Лиза в какой-то момент тоже уснула. Я прикрыл глаза, мне удалось вздремнуть, но недолго. Вскоре разбудил голос пилота, мы снижаемся. Тронул плечо жены, она открыла глаза и отшатнулась от меня, будто увидела монстра. Что ж, в чём-то она недалека от истины.
— Просыпайся, мы снижаемся. Через несколько минут будем на земле, — сказал я тихо.
Мы приземлялись в одном из частных аэропортов. Тут были ангары для самолётов — бизнес-класса, я арендовал место в одном из них. Также имелась платная стоянка для машин, где можно оставить автомобиль на длительное время.
Один из охранников выбежал из самолёта первым.
— Накинь куртку, Лиза. Машину сейчас подадут прямо к трапу, — сказал я, стараясь не раздражаться, — Максима бутить не надо, я его на руки возьму.
Через несколько минут мой автомобиль стоял у самолёта. Охранник забрал чемодан и сумку, я аккуратно завернул сына в лёгкое одеяло, которым тот был укрыт, потом подхватил его на руки. Малыш даже не проснулся, только улыбнулся чему-то во сне.
— Выходи на улицу и садись на заднее сидение, — тихо произнёс я.
Лиза посмотрела на меня затравленным взглядом и всё же пошла. Она всё ещё была не совсем в себе, но действие препарата начало уменьшаться. Жена сама смогла спуститься по трапу и забраться в салон машины. Я аккуратно залез следом за ней, сын всё так же спал на моих руках. Витя был за рулём, Егор сел на переднее сиденье. Пилота мы ждать не стали. Он загонит самолёт в ангар, потом вызовет себе такси.
До коттеджного посёлка, где находится мой дом, ехать час, с учётом того, что сейчас ночь и дороги практически пустынны. Машина мчалась на предельно разрешённой скорости. Парни молчали, я специально выбирал такую охрану, которая болтливостью не отличалась. Лиза пялилась в окно, отвернувшись от меня. В какой-то момент она чуть лицом к стеклу не прилипла, мы проезжали мимо моря.
Ещё одна странность: жена никогда не стала бы так реагировать. Она видела эти пейзажи сотни раз, и для неё море давно стало чем-то обыденным, почти незаметным, сейчас она будто видела его впервые.
Я перевёл взгляд на Максима, тот по-прежнему спал, его дыхание было ровным и спокойным. Хотя, если бы не он, я бы уже давно сорвался. Всё в Лизе, её взгляд, движения, даже то, как она отстранялась от меня, говорило о страхе. Этот страх был направлен именно на меня, и это бесило до кровавых пятен в глазах.
Машина свернула с трассы на узкую дорогу, ведущую к коттеджному посёлку. Жена сжалась в углу салона, будто пыталась стать меньше.
— Лиза, — тихо позвал я, но она не отреагировала.
Осторожно протянул руку, чтобы прикоснуться к её плечу, но она резко дёрнулась, словно от ожога.
— Не трогайте меня, — её голос был тихий, но в нём звучала такая ненависть, что у меня похолодело внутри.
— Ты не в себе, — попробовал я успокоить её, но сам понимал, что слова сейчас бессмысленны. Препарат ещё не до конца выветрился, и её сознание было где-то между реальностью и кошмаром.
Машина замедлила ход, въезжая в посёлок. Мой большой дом появился впереди. Мы остановились у ворот, Витя открыл их, щёлкнув кнопкой брелока. Поехали дальше, он открыл подземный гараж, из которого сразу можно попасть в дом.
— Выходи, — сказал я Лизе, но она не двигалась.
Тогда я осторожно передал Максима Егору, вышел из машины, чтобы открыть ей дверь.
— Лиза, мы дома, выходи уже, — твёрдо сказал я, протягивая руку.
Она посмотрела на мою ладонь, потом медленно подняла голову. В её взгляде было что-то странное, я подумал, что всё из-за укола, завтра она придёт в себя.
Три года назад
Лиза вышла на балкон с бокалом вина. Она встала у ограждения и посмотрела на море. Я направился следом за ней, обнял её сзади и прижал к себе. Сегодня девушка надела красивое голубое платье с подолом до середины бедра, и глубоким вырезом. Она любила откровенные наряды на грани приличия.
— Я прошу тебя, приди на похороны моего отца в приличной одежде, желательно чёрного цвета, — вежливо попросил я.
— Прости, Марк, я не смогу присутствовать. Сегодня вечером уезжаю с одним из наших модельеров на показ в Париж. Я уже подписала краткосрочный контракт. Пойми, это другой уровень, другие деньги. Сейчас у меня есть возможность пробиться в мировую индустрию моды, я об этом мечтала.
— Когда ты мне сказать собиралась? — раздражённо спросил я.
— Вот, уже говорю, — девушка допила вино и поставила пустой бокал на кофейный столик.
Лиза была родом не из Сочи, но поступила работать в модельное агентство именно у нас. Директор агентства её продвигал, ведь девушка выглядела потрясающе, одним своим видом могла покорить любого мужчину. Я не был исключением, влюбился в неё как идиот.
Лиза проводила со мной мало времени, она постоянно моталась по показам, делала какие-то фотосессии. Мы всегда встречались в моём доме, она сама просила пока не афишировать наши отношения. Теперь вот снова улетает, на этот раз в Париж. Я понимал, если контракт подписан, то она не сможет появиться на похоронах моего отца, тут даже обижаться не стоит.
Отец воспитывал меня один. Мама умерла при родах, и он предпочёл семью больше не заводить, ушёл с головой в бизнес. Обо мне заботились бабушки и няня. Папа пропадал на работе или с многочисленными любовницами. Девушки сменяли одна другую, позже я узнал, что среди его пассий была и молоденькая секретарь, замужняя девушка, между прочим. Я ещё подростком решил для себя, что моя жена будет мне верна, если что, удавлю собственными руками.
Вот и сейчас ревность подняла голову.
