Как только на горизонте показался долгожданный топик, очередь заметно оживилась, уплотнилась и поднажала. Передние вывалились на проезжую часть и, в страхе быть раздавленными, вжались в стоящих за ними, но те отступать не собирались. Наудачу, водитель попался понимающий — остановился чуть поодаль и гостеприимно распахнул дверцу. Очередь удивлённо изогнулась и рассыпалась. Стоявшие первыми оказались на периферии. Мгновенно воспользовавшись шансом, опаздывающие больше остальных ломанулись вперёд.
— Я вас здесь не видела! — Безапелляционно заявила бежавшая за Лидией женщина и оттолкнула её в сторону.
«Но вы же ещё время у меня спрашивали», — хотела выкрикнуть девушка, но тут её мощно отпихнул старик, который буквально только что требовал сочувствия, жалуясь на артрит.
— Лезут тут всякие, очередь соблюдать надо, — заявил он, наступая костылём на ногу Лидии.
Любимые скетчерсы, не раз выручавшие её в долгих походах, на этот раз подвели — не для того они были предназначены. Девушка содрогнулась от боли и отпрыгнула в сторону.
— Молодёжь, — прогундел старушечий голос. — Пешком ходить надо, а не очередь загромождать.
Точно, точно… — одобрительно зашумела толпа.
— Так я ж… — начала объяснять Лидия, когда согнутая спина мощно работающей локтями старушки зарябила и исчезла. — На работу, — неуверенно добавила она.
Одновременно со старушкой исчезли сосредоточенные лица в окнах топика и копошащаяся толпа у его двери, затем дрожащие лучи восходящего солнца вспыхнули и стёрли топик вместе с остановкой. Картинка окружающего мира изменилась.
— На работу, — повторила для верности девушка. Её слова упали в пустоту.
Не веря своим глазам, Лидия подняла голову и замерла. «Если это дерево настоящее, то какая у него высота?» — пронеслось в её голове, потому что деревьев, нижние ветви которых простирались бы на добрый десяток метров она даже во сне не видела. И тем не менее, дерево было живым. Лидия с удовольствием вдохнула его свежий запах, так сильно отличающийся от городского. Над головой шумели резные зелёные листья, а трава под ногами была усеяна крупными желудями. Плотная тень почти не пропускала солнечные лучи, наверное, поэтому здесь было прохладно. Несмотря на тёплую, ровно по сезону одежду — джинсы и толстовку, Лидия продрогла. Сжавшись, она обхватила плечи:
— Где я? — раздался в тишине её слабый шёпот.
— Поздравляю! Ты первая, — бодрый детский голосок прозвучал откуда-то снизу.
Лидия опустила голову. Перед ней стоял мальчишка лет восьми. Поверх аккуратно заправленной в чёрные брюки белой рубашки на нем было надето длинное чёрное пальто. Эта монохромия смотрелась на ребёнке примерно так же, как на пугале смотрелись бы ползунки. Откуда появилась эта дикая ассоциация, Лидия и самой себе не объяснила бы. Ей стало стыдно. Будто мальчишка мог прочитать её мысли. Чтобы скрыть неловкость, она хотела сказать: «Клёвый лук», но что-то в ребёнке, может, его слишком серьёзные чёрные глаза, остановило её.
— Если что, я за тобой, — объявил он и вежливо добавил: — Придержи для меня очередь, хорошо?
— Что? Придержи? — Лидию будто кипятком окатило. Аж в жар бросило. «Я даже себя в очереди удержать не могу» — подумала она, а вслух выдавила: — А ты…?
Вопрос упал в пустоту. Мальчишка уже сидел, прислонившись к циклопического размера стволу и раскладывал на коленях большую книгу с картинками в яркой суперобложке.
— Очередь это всегда долго, так что я пока почитаю, — хитро прищурился малец. — А ты держись! — Сжатая в кулачёк ручка поднялась над головой в ободряющем жесте.
Девушка хотела поднять руку в ответном жесте, когда её остановили.
— Кто последний? — осведомился приличного вида мужчина. В костюме и очках с золотой оправой, он походил на профессора кафедры точных наук.
— Я первая!
— Зачем мне первая? — рассеянно удивился мужчина. — Я спрашиваю. Кто последний?
— А, точно! За мной мальчик. Вон тот, под деревом.
— Думаю, вы ошибаетесь, мадам, он явно стоит в другой очереди, — отмахнулся от неё мужчина и слегка поёжился: — Здесь как-то неуютно. Вы не находите?
— Это жёлуди, каждый раз, когда наступаю, так и ...
— Кто тут крайний?
Голос принадлежал крупной женщине в модном розовом тренче. Говоря, женщина покачивала головой и от этого болтающаяся на макушке дулька всё время вскидывалась и опадала, вскидывалась и опадала. Лидия заворожённо смотрела на этот танец и потому забыла ответить.
— Так кто? — уточнила женщина.
— Очевидно же, что вы, мадам, — галантно протянув женщине руку, предполагаемый профессор поставил её рядом с собой.
Лидия почувствовала некоторую неловкость и отступила на пару шагов. Вдруг, будто выскочив из-под земли на неё налетели сразу двое. Эти люди ничего не спросили. Они решали давний спор, из контекста которого стало ясно, что длился он годами и что ни одна ни разу не уступила другой первенство, но когда-нибудь обязательно всё закончится, тогда они сразу сядут и выпьют мировую. Под огромным деревом стало шумно и Лидия отступила ещё на шаг.
— На девять сорок, — донёсся издалека звонкий голос. Вслед за голосом в поле зрения объявилась юная блондинка. — Я спрашиваю, за кем буду на девять сорок?
Голос блондинки звучал с таким напором, что отмахнуться просто так от неё было невозможно. Спорящие тут же замолчали и уставились на неё:
— Вы к кому?
— Не ваше дело. Я спрашиваю: за кем буду на девять сорок? Вы что, оглохли все?
— Кажется, здесь уже две очереди, — пробормотала Лидия, но её тут же услышали.
— Видишь, две! — обрадовались спорщицы и, взявшись за руки, вышли вперёд: — Мы первые!
Проигнорировав крики возмущения, женщины расстелили клетчатые пледы и достали термосы. Очевидно, они были опытными, а может и профессиональными стояльщицами в очередях. Их уверенность вызвала уважение даже у юной блонди. Вздохнув, она пристроилась позади той, за которой ещё никто не стоял. К девушке сразу подскочило несколько человек и обе очереди выровнялись в количестве. Теперь под деревом стало не только шумно, но и тесно. Постеснявшись отстаивать своё первенство, Лидия заняла очередь заново. Теперь она стала десятой. О том, чтобы отстаивать ещё чьи-то интересы не могло быть и речи, потому что глаза всех внимательно следили за порядком. Девушка решила, что пропустит мальчика вперёд. Уцепившись за ответственность перед ребенком, Лидия продержалась ещё шесть раундов. Народ прибывал и прибывал. Кто-то пристраивался в конец очереди, кто-то выталкивал впередистоящих.
— За чем стоим? — спросил Лидию вынырнувший из ниоткуда мужчина.
Глаза его скрывались в тени полей потертой фетровой шляпы, и хоть в их нагловатом прищуре угадывалась улыбка, девушке этот человек показался подозрительным. Сделав вид, будто не поняла, что вопрос адресован ей, Лидия промолчала.
— За колбасой, что ли?
Лидия сглотнула слюнки и с надеждой заглянула в начало очереди: «А может, правда?»
— Слышал, колбаса здоровым людям не полезна, — продолжал подозрительный тип, подступая ближе, — а ты, девонька, судя по спортивной одёжде, весьма здорова, мне же терять нечего... Пропусти, а?
Самопожертвование мужика, равно как и упорное нежелание девушки отойти в сторону, не остались незамеченными. Очередь разделилась на одобрительно кивающих и укоризненно смотрящих. Занятая разглядыванием желудей под ногами, Лидия продержалась сколько смогла, но всё-же, под напором осуждения ей пришлось сдаться. Девушка поблагодарила мужика за заботу и отправилась в конец очереди.
Вскоре по толпе прокатился слух о запланированной на вторую половину дня бесплатной дегустации сервелата, салями, ветчины и даже шампанского. Лидии захотелось горячего чая с бутиком.
— У меня на одиннадцать десять, — заявила импозантная женщина. Её громкий чистый голос ледоколом врезался в сплочённый гул толпы. Некоторые даже вздрогнули.
— За колбасой живая очередь, — устало вздохнула Лидия, — и я здесь с утра стою.
— Вот-вот, — зашумели некоторые, — мы здесь с утра.
Лидия посмотрела вокруг округлившимися от удивления глазами. Большинство из говоривших объявились здесь минуту назад.
— А мне-то что? — взвилась женщина. — Я тоже за талончиком пол-дня отстояла.
— Может, вам в соседнюю очередь? — вежливо попыталась избавиться от проблемы Лидия. — Говорят, там есть кто-то с талончиком.
Уже дважды услышав ненавистное слово «талончик», живая очередь напряженно пошатнулась и выдала широкий набор витиеватых эпитетов в адрес тех, кто не может толково её организовать.
Общая беда сплотила очередь. Качнувшись вправо-влево, все разом сделали шаг вперёд, а затем ещё и ещё… Хоть желающих получить каждый своё становилось всё больше, новенькие на диво легко втягивались в общий ритм медленно ползущего вокруг дерева строя. Дружно ступая по звонко лопающимся желудям, очередь беспрестанно говорила, однако Лидия больше не различала слов. Все голоса слились в единый зудящий гул. Треск и гул! Будто тысячи, миллионы насекомых! В ужасе, Лидия замахала руками и затопала. Кучка желудей петардой взорвалась под её ногами.
— Аааа! — завопила она дурным голосом и вышла из очереди.
За спиной кто-то стоял. Лидия схватилась за голову и побежала к единственному, оставшемуся свободным месту.
Рядом с мальчиком было тихо и удивительно спокойно. Присев, Лидия облегчённо прикрыла глаза.
— Что я здесь делаю? —всхлипнула она, уронив голову на сложенные поверх коленей руки.
— Принимаешь участие в естественном эксперименте, — шёпотом сообщил сидящий рядом ребёнок, а затем, полистав книгу, задумчиво добавил: — но свойства личности делают твоё участие в нём совершенно бесполезным. Хочешь, запишу тебя в контрольную группу?
— Спасибо, не надо. Что исследуешь?
— Влияние количественно-временных факторов на энтропию очереди.
Подозрительно покосившись на ребёнка, девушка спросила:
— Ты что, вундеркинд?
— Да не особо. За вундеркиндами родители не присматривают, а мой — вон, — мальчик качнул головой, — всё время пасёт.
Чтобы рассмотреть, куда указывает мальчик Лидии пришлось привстать и вытянуть голову. В такой позе она и застыла, увидев за гигантским стволом дуба висящую в воздухе открытую дверь. За дверью было темно. Похоже, она вела в помещение, в котором не горел свет. Во тьме никого не было, во всяком случае, Лидия никого не увидела и всё же, когда в проём влетел, отфутболенный чьей-то ногой, жёлудь, раздался жалобный хруст.
— Там он, — прошептал мальчик, усаживая Лидию на место. — Но я и сам справлюсь… Так! — объявил он вставая.
Звонкое контральто неожиданно оказалось очень громким. Жужжание прервалось. Очередь остановилась.
— Все, кого сейчас назову, проходят в эту дверь для участия во втором раунде. Остальные — домой.
— Что значит домой? — раздался из очереди возмущённый голос. — Я просто так не уйду!
— Я три часа стояла, чтоб уйти ни с чем?
— Надувательство!
— Ни за что не уйду!
— Да вы послушайте, — вещал мальчик. — Я же не просто так. К тому же, прошли почти все. Точнее, — мальчик сверился с книгой, — семьдесят восемь процентов.
— Почти не считается!
— Какие проценты? Люди мы!
— Сам ты...
— На мыло! На мыло! На мыло! — начал скандировать кто-то, но вскоре к нему присоединилось ещё несколько голосов каким-то фантастическим образом перекроив фразу: — На колбасу! На колбасу! На колбасу!
Разочарованной очереди очень понравился новый лозунг и вскоре уже целый хор пел песню протеста. Стоящий перед всеми маленький мальчик оглянулся на Лидию и что-то сказал. За гвалтом девушка не разобрала что именно, однако её очень насторожила одинокая слеза, скатившаяся по бледной щеке ребенка. Лидия встала и вжалась в ствол дерева. В этот момент воздух задрожал и она, наконец-то всё поняла.
— Папа! — заорал пацан.
Все смолкли. Некоторые наклонили головы, прислушиваясь. Кто-то попросил стакан воды, хоть и без этого по топоту всем стало ясно, что к ним приближается нечто очень и очень большое. В последнюю секунду перед переносом, сквозь растворяющее всё марево, Лидия увидела выходящее из двери существо и в ужасе закрыла глаза. Прошёл миг или вечность она не знала. Только когда смолкли шаги гигантских ног и девушка услышала привычный шум улицы, она осмелилась оглядеться.
Лидия стояла на остановке перед открытой дверцей топика. Очередь позади тихонько роптала. В чувство Лидию привёл тычок в спину.
— Мадам, вы собираетесь заходить?
В голове Лидии будто разом взорвались миллионы желудей. Остановись! Выйди из круга!
— Проходите, пожалуйста.
Лидия вежливо улыбнулась и отошла в сторону. Даже если она не попадёт на этот топик и поедет на следующем, никуда не опоздает.
— Я вас здесь не видела! — Безапелляционно заявила бежавшая за Лидией женщина и оттолкнула её в сторону.
«Но вы же ещё время у меня спрашивали», — хотела выкрикнуть девушка, но тут её мощно отпихнул старик, который буквально только что требовал сочувствия, жалуясь на артрит.
— Лезут тут всякие, очередь соблюдать надо, — заявил он, наступая костылём на ногу Лидии.
Любимые скетчерсы, не раз выручавшие её в долгих походах, на этот раз подвели — не для того они были предназначены. Девушка содрогнулась от боли и отпрыгнула в сторону.
— Молодёжь, — прогундел старушечий голос. — Пешком ходить надо, а не очередь загромождать.
Точно, точно… — одобрительно зашумела толпа.
— Так я ж… — начала объяснять Лидия, когда согнутая спина мощно работающей локтями старушки зарябила и исчезла. — На работу, — неуверенно добавила она.
Одновременно со старушкой исчезли сосредоточенные лица в окнах топика и копошащаяся толпа у его двери, затем дрожащие лучи восходящего солнца вспыхнули и стёрли топик вместе с остановкой. Картинка окружающего мира изменилась.
— На работу, — повторила для верности девушка. Её слова упали в пустоту.
Не веря своим глазам, Лидия подняла голову и замерла. «Если это дерево настоящее, то какая у него высота?» — пронеслось в её голове, потому что деревьев, нижние ветви которых простирались бы на добрый десяток метров она даже во сне не видела. И тем не менее, дерево было живым. Лидия с удовольствием вдохнула его свежий запах, так сильно отличающийся от городского. Над головой шумели резные зелёные листья, а трава под ногами была усеяна крупными желудями. Плотная тень почти не пропускала солнечные лучи, наверное, поэтому здесь было прохладно. Несмотря на тёплую, ровно по сезону одежду — джинсы и толстовку, Лидия продрогла. Сжавшись, она обхватила плечи:
— Где я? — раздался в тишине её слабый шёпот.
— Поздравляю! Ты первая, — бодрый детский голосок прозвучал откуда-то снизу.
Лидия опустила голову. Перед ней стоял мальчишка лет восьми. Поверх аккуратно заправленной в чёрные брюки белой рубашки на нем было надето длинное чёрное пальто. Эта монохромия смотрелась на ребёнке примерно так же, как на пугале смотрелись бы ползунки. Откуда появилась эта дикая ассоциация, Лидия и самой себе не объяснила бы. Ей стало стыдно. Будто мальчишка мог прочитать её мысли. Чтобы скрыть неловкость, она хотела сказать: «Клёвый лук», но что-то в ребёнке, может, его слишком серьёзные чёрные глаза, остановило её.
— Если что, я за тобой, — объявил он и вежливо добавил: — Придержи для меня очередь, хорошо?
— Что? Придержи? — Лидию будто кипятком окатило. Аж в жар бросило. «Я даже себя в очереди удержать не могу» — подумала она, а вслух выдавила: — А ты…?
Вопрос упал в пустоту. Мальчишка уже сидел, прислонившись к циклопического размера стволу и раскладывал на коленях большую книгу с картинками в яркой суперобложке.
— Очередь это всегда долго, так что я пока почитаю, — хитро прищурился малец. — А ты держись! — Сжатая в кулачёк ручка поднялась над головой в ободряющем жесте.
Девушка хотела поднять руку в ответном жесте, когда её остановили.
— Кто последний? — осведомился приличного вида мужчина. В костюме и очках с золотой оправой, он походил на профессора кафедры точных наук.
— Я первая!
— Зачем мне первая? — рассеянно удивился мужчина. — Я спрашиваю. Кто последний?
— А, точно! За мной мальчик. Вон тот, под деревом.
— Думаю, вы ошибаетесь, мадам, он явно стоит в другой очереди, — отмахнулся от неё мужчина и слегка поёжился: — Здесь как-то неуютно. Вы не находите?
— Это жёлуди, каждый раз, когда наступаю, так и ...
— Кто тут крайний?
Голос принадлежал крупной женщине в модном розовом тренче. Говоря, женщина покачивала головой и от этого болтающаяся на макушке дулька всё время вскидывалась и опадала, вскидывалась и опадала. Лидия заворожённо смотрела на этот танец и потому забыла ответить.
— Так кто? — уточнила женщина.
— Очевидно же, что вы, мадам, — галантно протянув женщине руку, предполагаемый профессор поставил её рядом с собой.
Лидия почувствовала некоторую неловкость и отступила на пару шагов. Вдруг, будто выскочив из-под земли на неё налетели сразу двое. Эти люди ничего не спросили. Они решали давний спор, из контекста которого стало ясно, что длился он годами и что ни одна ни разу не уступила другой первенство, но когда-нибудь обязательно всё закончится, тогда они сразу сядут и выпьют мировую. Под огромным деревом стало шумно и Лидия отступила ещё на шаг.
— На девять сорок, — донёсся издалека звонкий голос. Вслед за голосом в поле зрения объявилась юная блондинка. — Я спрашиваю, за кем буду на девять сорок?
Голос блондинки звучал с таким напором, что отмахнуться просто так от неё было невозможно. Спорящие тут же замолчали и уставились на неё:
— Вы к кому?
— Не ваше дело. Я спрашиваю: за кем буду на девять сорок? Вы что, оглохли все?
— Кажется, здесь уже две очереди, — пробормотала Лидия, но её тут же услышали.
— Видишь, две! — обрадовались спорщицы и, взявшись за руки, вышли вперёд: — Мы первые!
Проигнорировав крики возмущения, женщины расстелили клетчатые пледы и достали термосы. Очевидно, они были опытными, а может и профессиональными стояльщицами в очередях. Их уверенность вызвала уважение даже у юной блонди. Вздохнув, она пристроилась позади той, за которой ещё никто не стоял. К девушке сразу подскочило несколько человек и обе очереди выровнялись в количестве. Теперь под деревом стало не только шумно, но и тесно. Постеснявшись отстаивать своё первенство, Лидия заняла очередь заново. Теперь она стала десятой. О том, чтобы отстаивать ещё чьи-то интересы не могло быть и речи, потому что глаза всех внимательно следили за порядком. Девушка решила, что пропустит мальчика вперёд. Уцепившись за ответственность перед ребенком, Лидия продержалась ещё шесть раундов. Народ прибывал и прибывал. Кто-то пристраивался в конец очереди, кто-то выталкивал впередистоящих.
— За чем стоим? — спросил Лидию вынырнувший из ниоткуда мужчина.
Глаза его скрывались в тени полей потертой фетровой шляпы, и хоть в их нагловатом прищуре угадывалась улыбка, девушке этот человек показался подозрительным. Сделав вид, будто не поняла, что вопрос адресован ей, Лидия промолчала.
— За колбасой, что ли?
Лидия сглотнула слюнки и с надеждой заглянула в начало очереди: «А может, правда?»
— Слышал, колбаса здоровым людям не полезна, — продолжал подозрительный тип, подступая ближе, — а ты, девонька, судя по спортивной одёжде, весьма здорова, мне же терять нечего... Пропусти, а?
Самопожертвование мужика, равно как и упорное нежелание девушки отойти в сторону, не остались незамеченными. Очередь разделилась на одобрительно кивающих и укоризненно смотрящих. Занятая разглядыванием желудей под ногами, Лидия продержалась сколько смогла, но всё-же, под напором осуждения ей пришлось сдаться. Девушка поблагодарила мужика за заботу и отправилась в конец очереди.
Вскоре по толпе прокатился слух о запланированной на вторую половину дня бесплатной дегустации сервелата, салями, ветчины и даже шампанского. Лидии захотелось горячего чая с бутиком.
— У меня на одиннадцать десять, — заявила импозантная женщина. Её громкий чистый голос ледоколом врезался в сплочённый гул толпы. Некоторые даже вздрогнули.
— За колбасой живая очередь, — устало вздохнула Лидия, — и я здесь с утра стою.
— Вот-вот, — зашумели некоторые, — мы здесь с утра.
Лидия посмотрела вокруг округлившимися от удивления глазами. Большинство из говоривших объявились здесь минуту назад.
— А мне-то что? — взвилась женщина. — Я тоже за талончиком пол-дня отстояла.
— Может, вам в соседнюю очередь? — вежливо попыталась избавиться от проблемы Лидия. — Говорят, там есть кто-то с талончиком.
Уже дважды услышав ненавистное слово «талончик», живая очередь напряженно пошатнулась и выдала широкий набор витиеватых эпитетов в адрес тех, кто не может толково её организовать.
Общая беда сплотила очередь. Качнувшись вправо-влево, все разом сделали шаг вперёд, а затем ещё и ещё… Хоть желающих получить каждый своё становилось всё больше, новенькие на диво легко втягивались в общий ритм медленно ползущего вокруг дерева строя. Дружно ступая по звонко лопающимся желудям, очередь беспрестанно говорила, однако Лидия больше не различала слов. Все голоса слились в единый зудящий гул. Треск и гул! Будто тысячи, миллионы насекомых! В ужасе, Лидия замахала руками и затопала. Кучка желудей петардой взорвалась под её ногами.
— Аааа! — завопила она дурным голосом и вышла из очереди.
За спиной кто-то стоял. Лидия схватилась за голову и побежала к единственному, оставшемуся свободным месту.
Рядом с мальчиком было тихо и удивительно спокойно. Присев, Лидия облегчённо прикрыла глаза.
— Что я здесь делаю? —всхлипнула она, уронив голову на сложенные поверх коленей руки.
— Принимаешь участие в естественном эксперименте, — шёпотом сообщил сидящий рядом ребёнок, а затем, полистав книгу, задумчиво добавил: — но свойства личности делают твоё участие в нём совершенно бесполезным. Хочешь, запишу тебя в контрольную группу?
— Спасибо, не надо. Что исследуешь?
— Влияние количественно-временных факторов на энтропию очереди.
Подозрительно покосившись на ребёнка, девушка спросила:
— Ты что, вундеркинд?
— Да не особо. За вундеркиндами родители не присматривают, а мой — вон, — мальчик качнул головой, — всё время пасёт.
Чтобы рассмотреть, куда указывает мальчик Лидии пришлось привстать и вытянуть голову. В такой позе она и застыла, увидев за гигантским стволом дуба висящую в воздухе открытую дверь. За дверью было темно. Похоже, она вела в помещение, в котором не горел свет. Во тьме никого не было, во всяком случае, Лидия никого не увидела и всё же, когда в проём влетел, отфутболенный чьей-то ногой, жёлудь, раздался жалобный хруст.
— Там он, — прошептал мальчик, усаживая Лидию на место. — Но я и сам справлюсь… Так! — объявил он вставая.
Звонкое контральто неожиданно оказалось очень громким. Жужжание прервалось. Очередь остановилась.
— Все, кого сейчас назову, проходят в эту дверь для участия во втором раунде. Остальные — домой.
— Что значит домой? — раздался из очереди возмущённый голос. — Я просто так не уйду!
— Я три часа стояла, чтоб уйти ни с чем?
— Надувательство!
— Ни за что не уйду!
— Да вы послушайте, — вещал мальчик. — Я же не просто так. К тому же, прошли почти все. Точнее, — мальчик сверился с книгой, — семьдесят восемь процентов.
— Почти не считается!
— Какие проценты? Люди мы!
— Сам ты...
— На мыло! На мыло! На мыло! — начал скандировать кто-то, но вскоре к нему присоединилось ещё несколько голосов каким-то фантастическим образом перекроив фразу: — На колбасу! На колбасу! На колбасу!
Разочарованной очереди очень понравился новый лозунг и вскоре уже целый хор пел песню протеста. Стоящий перед всеми маленький мальчик оглянулся на Лидию и что-то сказал. За гвалтом девушка не разобрала что именно, однако её очень насторожила одинокая слеза, скатившаяся по бледной щеке ребенка. Лидия встала и вжалась в ствол дерева. В этот момент воздух задрожал и она, наконец-то всё поняла.
— Папа! — заорал пацан.
Все смолкли. Некоторые наклонили головы, прислушиваясь. Кто-то попросил стакан воды, хоть и без этого по топоту всем стало ясно, что к ним приближается нечто очень и очень большое. В последнюю секунду перед переносом, сквозь растворяющее всё марево, Лидия увидела выходящее из двери существо и в ужасе закрыла глаза. Прошёл миг или вечность она не знала. Только когда смолкли шаги гигантских ног и девушка услышала привычный шум улицы, она осмелилась оглядеться.
Лидия стояла на остановке перед открытой дверцей топика. Очередь позади тихонько роптала. В чувство Лидию привёл тычок в спину.
— Мадам, вы собираетесь заходить?
В голове Лидии будто разом взорвались миллионы желудей. Остановись! Выйди из круга!
— Проходите, пожалуйста.
Лидия вежливо улыбнулась и отошла в сторону. Даже если она не попадёт на этот топик и поедет на следующем, никуда не опоздает.
