Спросил неуверенно, чуть заискивающе даже, хоть сам привык распоряжаться:
- Мы, разумеется, всецело виноваты, что не уследили, но господин сам привел эту девушку, несмотря на дурную славу о ней…
- Не беспокойтесь, не собираюсь вас всех оговаривать, - Энори уже расправлял лист бумаги на столике, прижимая деревянной плашкой, - Что касается девушки… - рука с кистью на миг замерла в воздухе, и в нем же начертила какой-то знак, вроде бы от сил зла:
- Тут уж мне предоставьте решать, что делать.
Айсу мучили кошмары. Чудилось, что она идет по ажурному мостику, такому, как в саду господина, и все вокруг тихо, щебечет соловей-черногрудка, и пряди тумана подрагивают между кустами. Слова чьи-то звучали – будто не голос даже, а листва ожила и шуршала, или пела земля, остывая ночью и теплея под утро. Подламывается дощечка под ногой, и Айсу летит в яму, до краев заполненную сколопендрами…
С криком проснулась – осознала, что по-прежнему закрыта в одной из подсобок. Всю ночь не сомкнула глаз, и сейчас, несмотря на то, что в беде оказалась, ее все же сморило. Неудивительно, что кошмары приснились.
Девчонка сцепила пальцы, принялась молиться – губы дрожали, слова получались невнятные. Не дойдет такая молитва до тех, кому предназначена.
А другому молитвы не предназначены, можно лишь надеяться, что поможет, что помнит…
Может, она допустила ошибку, самую страшную в жизни? Скоро узнает, и тогда жизнь эта окажется очень короткой…
Фигурка девочки - со сложенными ладонями, чуть подавшаяся вперед – замерла у выхода. Одна из прислужниц в доме, молчаливая, себе на уме. Именем Айсу – «серебряная». Да, это она упорно смотрела вслед, издалека, уверенная, что не видят ее. Решилась…
- Господин…
Он шагнул к ней с улыбкой, вроде бы не испытав и тени недовольства, что девчонка некстати встретилась на пути. Айсу подняла на него полные тревоги глаза. Прикусила нижнюю губу.
- О чем ты хочешь спросить? – он коснулся ее руки, разводя соединенные ладони Айсу.
- Я бы хотела… - девочка потупила взор, зарделась. – Вам дана… особая сила… читать в душах людей, и другое… Может быть, я… если возможно…
- Ты хочешь, чтобы я научил тебя этому?
- Да, - выдохнула Айсу, и опустила голову, рука ее вздрогнула в руке юноши.
- Понимаю. Но такие способности дорого стоят. Чем ты готова платить?
Девочка посмотрела на него изумленно-растерянно.
- Своей верностью…
- В чем же? В том, что не пойдешь к другому учителю?
- Если надо, я не пожалею жизни…
- Если завтра я потребую ее, согласишься?
Девушка подавленно замолчала.
- Тогда через сколько - и что ты надеешься получить прежде, чем всерьез мне ее предложишь?
Не дождавшись ответа, заключил:
- Тогда тебе не нужно умение, о котором так просишь. Ты не готова расстаться ни с одним из своих сокровищ.
- Я готова! – Айсу умоляюще потянулась к нему – и будто натолкнулась на задумчивый взгляд.
Энори отпустил ее руку. Небрежно, будто отбросил.
- Я рассердила вас?
- Нет… это не так просто, - он улыбнулся ей как всегда, но в глазах проскользнуло нетерпение, чуть ли не досада – так жалеют о напрасно потерянном времени. – Подобный дар есть не у всякого.
- Тогда, может быть, вы скажете, что я должна…
- Нет. Лучше забудь.
Он покинул дом Кэраи Таэна, а девочка смотрела на тропу, где только что был силуэт, щурилась от полдневного солнца и не слышала, как ее окликали. Думала о своем.
…Она почти влюбилась в нового хозяина, когда тот приехал, но не верила, что сможет быть интересна ему. Простая служаночка, на таких и не смотрят. И уже скоро мысли ее вновь вернулись к тому, о ком думала с тайной надеждой.
Но раньше он не наведывался в этот дом, а ей нельзя было часто отлучаться. И вот такая удача…Уже не первый раз он тут, и будет еще. Красивая внешность его скорее мешала – Айсу больше надеялась бы на успех, будь он стар и уродлив. Но зато она была смелой. И не хотела сдаваться.
Нээле то засыпала на четверть часа, то просыпалась – нельзя было сон отличить от яви. Тишина была всюду, все сильней болела голова, а душу затянула серая муть. Ничего нельзя сделать, ничего не смогла – и жалеть о том уже поздно.
Смотрела перед собой, с трудом понимая, видит или зрение потеряла.
Отметила только, что дверь отошла в сторону – за ней что-то было, но девушку это коснуться уже не могло. Для нее мир кончился здесь, в подвале.
Кто-то легкий и быстрый очутился подле нее, миг – и он уже стоит на коленях, совсем близко от девушки.
Нээле с вялым удивлением отметила его появление – нечто бело-серебряное, невесомое, то ли человек, то ли дух… Слишком светлый и легкий для каменного мешка.
Но сейчас ничего не имело значения.
- Нээле.
Осторожно стер уже подсохшую кровь со щеки - Нээле узнала платок, свою вышивку...
- Господин Энори, - неуверенно окликнули его из коридора. – Что-то не так?
Юноша задел рукавом ее плечо, и на перламутровом шелке появилось алое пятно.
- Ты, - одним губами произнесла девушка, позабыв о рангах и обращениях. – Невозможно…
Он теперь касался платком ее лба, рассеченной брови - пальцы были прохладными и чуть снимали боль.
Не умудренный опытом провидец в темных одеждах.
Белое сияющее создание. Белое.
Так вот кому она писала, оказывается.
Теперь девушка уже не смогла бы сдержать слезы – и не пыталась. Они не катились по щекам – лились нескончаемо, и мокрым было не только лицо, но и воротник.
Он попытался вытереть ей и слезы, но платка не хватило – большая часть его была уже красной. Тогда он просто поднял ее и вынес наружу. От яркого света заболели глаза – а небо тоже было красным.
Она так и не поняла, что это закат. Ей было почти все равно, и ничто не пугало - так, как бывает в конце пути. Потом она очутилась в носилках, а там вновь было хорошо и темно, и она снова была одна. Из-за ткани, закрывшей дверцу носилок, донеслось:
- Я запомнил тебя тогда, в этом доме.
Короб качнулся, отрываясь от земли, и девушке показалось, что земли больше никогда под ногами не будет.
Не так давно ее вез друг – к спасению. Куда везет этот?
- Хочешь жить?
Голос шел с той стороны окошка, незнакомый, глухой и холодный. Страшный голос, в кровь проникающий. Но не слушать нельзя – куда отсюда денешься-то?
- Кто ты? – Лиани потянулся вверх, безнадежно пытаясь разглядеть говорившего. Но какое там… еще и ночь на дворе.
- Не трудись. Я могу дать тебе свободу.
- В обмен на что? – быстро спросил молодой человек. А сердце сперва замерло, потом только так застучало.
- Просто беги из города, и побыстрее. С одним условием – поклянешься взять с собой одну вещь.
- Кто ты? – повторил Лиани.
- Я не собираюсь тебе открываться.
Такое знакомое чувство от говорящего… Сейчас легче, нет той безмерной жути, но все же…
- Ты знаешь, кто убивал стражников?
Коротких хриплый смешок был ему ответом.
- Так как, договорились?
- Я один раз уже нарушил слово.
- Ну так не привыкать…
Лиани отошел от окна. Кто бы ты ни был… а не пошел бы ты.
- Стража будет мертва – беги, пока я помогаю тебе.
- Мне не нужна твоя помощь – а такой ценой тем более.
- Это не спасет тех, кто тебя охраняет.
- Если я не смогу тебе помешать – а я постараюсь – уж всяко не побегу.
- Ты мне не веришь, - прилетело с той стороны окна. – Хочешь напоследок сохранить честь, или доброе имя? Твоя девчонка в большой опасности.
- Нээле? – дыхание замерло, и воздуха не хватило. Давно про нее не слышал, и больше узнать ничего не смог. Порой, думал, жива ли еще.
- Не знаю, как ее имя.
- Что с ней?!
- Она попала в очень плохую историю, куда хуже, чем ты, когда увез ее.
- Выпусти меня отсюда!
- Как загорелся сразу! - судя по голосу, говоривший недобро усмехнулся - но молодому человеку почудилась и боль в его голосе. – Если ты намерен сразу кинуться ее выручать, то ты просто глуп. В городе тебя отыщет любая кошка. И тогда конец вам обоим. Уходи подальше, а там поймешь, как быть.
- Ты откроешь дверь?
- Сам справишься, если постараешься – я уже немного помог. А стражи на пути не окажется.
- Зачем ты нам помогаешь?
- Вам?! К тебе у меня нет ни малейшей приязни, но я тебя понимаю. Об остальном тебе знать и вовсе не нужно... пользуйся, пока предлагают! - сказал некто совсем уже зло. И это неожиданно сделало голос вполне человеческим. И леденящей жути заметно убавилось.
Пару мгновений готов был согласиться на что угодно, лишь бы вырваться отсюда и помочь ей - но быстро опомнился. С кем Лиани вообще говорит?! Неважно, человек это или что-то иное, но несколько стражников уже мертвы, и погибнут еще - ради его побега?
Это цена непомерная.
Юноша кликнул стражу - пусть ловят того, кто здесь, за стеной, и не будет жечь душу возможность. Никто не ответил на зов – но громкие голоса послышались снаружи, и факелы полыхнули, оставляя отсвет на стенах. Тревога поднялась там, во дворе.
Я не успел, подумал молодой человек. И, вспомнив совет, всем телом налег на решетчатую дверь, ударил по ней раз и другой. На миг, кажется, потерял сознание – все вокруг вспыхнуло белым. Обнаружил себя почти повисшим на решетке, чудом удержался за нее. Но замок и вправду не выдержал, видно, беспокойство за девушку придало сил, а страшный собеседник что-то сделал со щеколдой и рамой – у самого заключенного сейчас точно не получилось бы выбить ее.
Когда понял, что снова может нормально двигаться, шагнул из камеры в распахнутую уже дверь – никто не окликнул.
Никого и в соседнем коридоре не оказалось, и у выхода никого, и вскоре Лиани очутился снаружи. Остановился, вдыхая ночной воздух, пьянящий, будто подлинную свободу с собой принес. Над входом горели фонари, оранжевые, мягкие, здесь тоже казалось пусто.
Мимо метнулась фигура с факелом в руке, человек спешил куда-то за угол. Юношу он не заметил.
Пересечь двор, и, если удастся миновать ворота…
Лиани замер на миг. На воротах гарнизона стража наверняка, ее снимают только если совсем уж большая беда, пожар, к примеру, такой, что полгорода полыхает. Прятаться? Где? Все ведь обыщут.
Хрип раздался справа, за углом, противоположным тому, куда убежал человек с факелом. Лиани будто очнулся – тут погибают люди, а он «прятаться». Поспешил на звук, увидел лежащее тело – темные очертания. Нагнулся, попытался приподнять лежащего, ощутил мокрое под руками. Кровь…
Раненый не издал больше ни звука. Невдалеке снова мелькнул отблеск факела.
- Идите сюда! – закричал юноша, не думая, что себя выдает.
Рядом тут же возник силуэт. При свете стало видно – у лежащего разорвано было плечо, шея задета.
- Ах ты… - раздалось приглушенное ругательство. – Ну чего встал? Помоги дотащить... – стражник, которого раньше не видел, повернулся к Лиани.
Ему, похоже, было все равно, к кому обращаться – ладно хоть за лазутчика не принял, мелькнула мысль. Сам-то Лиани иначе одет, даже если в темноте лицо не разберешь.
Раненого донесли к домику гарнизонного лекаря. У крыльца человек пятнадцать толпилось, но казалось, что много больше. Говорили вполголоса. Все чувства Лиани обострились, как у дикого зверя. По сторонам смотрел, пытаясь понять, что тут и как.
- Вот еще один, - сказал его спутник. – Не жилец, боюсь. Еле дышит.
- Ты видел кого-нибудь? – средних лет мужчина с перебитым носом повернулся к юноше, вопросительно глядя. Потом посмотрел на запертые ворота, отсюда их хорошо было видно - и выругался.
- Я в разных бывал переделках. Но это уж чересчур.
Когда положили раненого на крыльцо, мужчина снова заговорил:
- Когда я на границе служил, мы как-то стояли у северных отрогов. Там ночью рухэй напали, порезали весь караул, и нам досталось. И все же дело обычное, а такая вот тварь…
- А ну, хорош болтать попусту! - человек с нашивками здешнего командира десятки, с лицом, напоминающим помятую луну, подошел к ним. - Так вот и нагоняют страх... Ах, нечисть! Еще оружие побросайте!
Нагнулся над раненым, сказал утвердительно:
- Этот выживет. Тащите в дом.
- Сколько еще? - спросил Лиани. По лицам видел - не обошлось одной жертвой.
- Трое... Один готов, остальные в Нижний дом не спешат. Убивать эта тварь умеет, но торопилась - или поостереглась. Думаю, кто бы то ни был, он был один.
Командир задумчиво поглядел на молодого человека.
- Ну, а ты-то? Как вышел наружу?
Лиани понял, что все смотрят теперь уже на него. И не просто смотрят – он, по сути, уже в кольце стоит.
- Я не нападал на них, - сказал, поздно сообразив, что его самого заподозрить – милое дело.
- Верю, - откликнулся десятник, - Ты человек, а это зверь постарался, или еще что похуже. Но он мог и нарочно отвлечь, дать тебе сбежать?
Юноша оглянулся.
Взгляды, брошенные на него, яснее ясного выражали - ты нам, конечно, помог, только держать тебя здесь - по-прежнему наш долг.
Теперь точно не скроешься, даже если захочешь. И праздник середины лета вот-вот наступит.
Лиани посадили в соседнюю камеру. Десятник расспрашивал его, явно не случайно обходя молчанием сломанный замок.
"Ты хотел сбежать", - говорили его глаза. Но вслух стражник произнес другое.
- Ты можешь что-нибудь нам сказать? Видел кого-нибудь, или слышал?
"Если я скажу сейчас про голос за окном, может, сумею помочь, и смогу прожить еще какое-то время – свидетель все-таки… и снова пойдет речь о ней? И с чего бы меня решило выпустить… это?"
- Нет, ничего - только крики.
Все равно не придумать сходу, как рассказать что-то правдоподобное, но иное.
- Да уж... ты не из слабых, - десятник поглядел на скобу, наполовину вырванную, на торчащие щепы, затем на него самого, усмехнулся вполне добродушно. И прибавил:
- Я рад бы тебя отблагодарить как-то. Что ты раненого обнаружил, может, и жизнь ему спас - расскажу. Только...
- Я ничего не жду! - резко ответил молодой человек.
- Ладно, не бери в голову. И не взыщи - стеречь тебя станут строже, чем раньше. Заодно и от той твари.
- Неважно, - ответил Лиани. Помедлил: – Я только хотел бы спросить – девушка, которой я пытался помочь – что с ней? Последнее, что сказали мне – ее забрали в дом господина Нэйта…
- Не знаю, не слышал.
- Хоть как-то могу узнать про нее?
Видимо, в глазах парня было что-то такое, от чего десятник только рукой махнул:
- Девушки ему... нет бы... ладно, узнаю что - передам. Нет - так нет, у меня забот побольше, чем у тебя.
Когда выносили тела, один из новобранцев заметил лежащий в тени у стенки пояс – пряжка его была хороша, похоже, позолоченная, а то и золотая. Молодой солдат уверен был – никому из гарнизонных пояс не принадлежал. Странно – как можно такую вещь потерять? Решив разобраться позднее, он спрятал находку в сумку – расставаться с поясом отчего-то совсем не хотелось – и вместе с другими покинул казармы.
Утром он не вернулся. День спустя его обнаружили мертвым у дороги – горло было разорвано точь-в-точь как у погибших в городском гарнизоне. Ничего особенного при нем не нашли.
В тот же день втайне от Рииши стражники привели-таки к себе одного из монахов, но тот лишь руками развел – какая-то тварь здесь определенно была, но сейчас чисто. На всякий случай зарыл у ворот пару табличек со священными письменами.
В носилках Нээле ехала, едва себя осознавая. Чуть легче стало, когда ее извлекли оттуда – свежий воздух дал силы.
- Мы, разумеется, всецело виноваты, что не уследили, но господин сам привел эту девушку, несмотря на дурную славу о ней…
- Не беспокойтесь, не собираюсь вас всех оговаривать, - Энори уже расправлял лист бумаги на столике, прижимая деревянной плашкой, - Что касается девушки… - рука с кистью на миг замерла в воздухе, и в нем же начертила какой-то знак, вроде бы от сил зла:
- Тут уж мне предоставьте решать, что делать.
***
Айсу мучили кошмары. Чудилось, что она идет по ажурному мостику, такому, как в саду господина, и все вокруг тихо, щебечет соловей-черногрудка, и пряди тумана подрагивают между кустами. Слова чьи-то звучали – будто не голос даже, а листва ожила и шуршала, или пела земля, остывая ночью и теплея под утро. Подламывается дощечка под ногой, и Айсу летит в яму, до краев заполненную сколопендрами…
С криком проснулась – осознала, что по-прежнему закрыта в одной из подсобок. Всю ночь не сомкнула глаз, и сейчас, несмотря на то, что в беде оказалась, ее все же сморило. Неудивительно, что кошмары приснились.
Девчонка сцепила пальцы, принялась молиться – губы дрожали, слова получались невнятные. Не дойдет такая молитва до тех, кому предназначена.
А другому молитвы не предназначены, можно лишь надеяться, что поможет, что помнит…
Может, она допустила ошибку, самую страшную в жизни? Скоро узнает, и тогда жизнь эта окажется очень короткой…
Фигурка девочки - со сложенными ладонями, чуть подавшаяся вперед – замерла у выхода. Одна из прислужниц в доме, молчаливая, себе на уме. Именем Айсу – «серебряная». Да, это она упорно смотрела вслед, издалека, уверенная, что не видят ее. Решилась…
- Господин…
Он шагнул к ней с улыбкой, вроде бы не испытав и тени недовольства, что девчонка некстати встретилась на пути. Айсу подняла на него полные тревоги глаза. Прикусила нижнюю губу.
- О чем ты хочешь спросить? – он коснулся ее руки, разводя соединенные ладони Айсу.
- Я бы хотела… - девочка потупила взор, зарделась. – Вам дана… особая сила… читать в душах людей, и другое… Может быть, я… если возможно…
- Ты хочешь, чтобы я научил тебя этому?
- Да, - выдохнула Айсу, и опустила голову, рука ее вздрогнула в руке юноши.
- Понимаю. Но такие способности дорого стоят. Чем ты готова платить?
Девочка посмотрела на него изумленно-растерянно.
- Своей верностью…
- В чем же? В том, что не пойдешь к другому учителю?
- Если надо, я не пожалею жизни…
- Если завтра я потребую ее, согласишься?
Девушка подавленно замолчала.
- Тогда через сколько - и что ты надеешься получить прежде, чем всерьез мне ее предложишь?
Не дождавшись ответа, заключил:
- Тогда тебе не нужно умение, о котором так просишь. Ты не готова расстаться ни с одним из своих сокровищ.
- Я готова! – Айсу умоляюще потянулась к нему – и будто натолкнулась на задумчивый взгляд.
Энори отпустил ее руку. Небрежно, будто отбросил.
- Я рассердила вас?
- Нет… это не так просто, - он улыбнулся ей как всегда, но в глазах проскользнуло нетерпение, чуть ли не досада – так жалеют о напрасно потерянном времени. – Подобный дар есть не у всякого.
- Тогда, может быть, вы скажете, что я должна…
- Нет. Лучше забудь.
Он покинул дом Кэраи Таэна, а девочка смотрела на тропу, где только что был силуэт, щурилась от полдневного солнца и не слышала, как ее окликали. Думала о своем.
…Она почти влюбилась в нового хозяина, когда тот приехал, но не верила, что сможет быть интересна ему. Простая служаночка, на таких и не смотрят. И уже скоро мысли ее вновь вернулись к тому, о ком думала с тайной надеждой.
Но раньше он не наведывался в этот дом, а ей нельзя было часто отлучаться. И вот такая удача…Уже не первый раз он тут, и будет еще. Красивая внешность его скорее мешала – Айсу больше надеялась бы на успех, будь он стар и уродлив. Но зато она была смелой. И не хотела сдаваться.
Нээле то засыпала на четверть часа, то просыпалась – нельзя было сон отличить от яви. Тишина была всюду, все сильней болела голова, а душу затянула серая муть. Ничего нельзя сделать, ничего не смогла – и жалеть о том уже поздно.
Смотрела перед собой, с трудом понимая, видит или зрение потеряла.
Отметила только, что дверь отошла в сторону – за ней что-то было, но девушку это коснуться уже не могло. Для нее мир кончился здесь, в подвале.
Кто-то легкий и быстрый очутился подле нее, миг – и он уже стоит на коленях, совсем близко от девушки.
Нээле с вялым удивлением отметила его появление – нечто бело-серебряное, невесомое, то ли человек, то ли дух… Слишком светлый и легкий для каменного мешка.
Но сейчас ничего не имело значения.
- Нээле.
Осторожно стер уже подсохшую кровь со щеки - Нээле узнала платок, свою вышивку...
- Господин Энори, - неуверенно окликнули его из коридора. – Что-то не так?
Юноша задел рукавом ее плечо, и на перламутровом шелке появилось алое пятно.
- Ты, - одним губами произнесла девушка, позабыв о рангах и обращениях. – Невозможно…
Он теперь касался платком ее лба, рассеченной брови - пальцы были прохладными и чуть снимали боль.
Не умудренный опытом провидец в темных одеждах.
Белое сияющее создание. Белое.
Так вот кому она писала, оказывается.
Теперь девушка уже не смогла бы сдержать слезы – и не пыталась. Они не катились по щекам – лились нескончаемо, и мокрым было не только лицо, но и воротник.
Он попытался вытереть ей и слезы, но платка не хватило – большая часть его была уже красной. Тогда он просто поднял ее и вынес наружу. От яркого света заболели глаза – а небо тоже было красным.
Она так и не поняла, что это закат. Ей было почти все равно, и ничто не пугало - так, как бывает в конце пути. Потом она очутилась в носилках, а там вновь было хорошо и темно, и она снова была одна. Из-за ткани, закрывшей дверцу носилок, донеслось:
- Я запомнил тебя тогда, в этом доме.
Короб качнулся, отрываясь от земли, и девушке показалось, что земли больше никогда под ногами не будет.
Не так давно ее вез друг – к спасению. Куда везет этот?
***
- Хочешь жить?
Голос шел с той стороны окошка, незнакомый, глухой и холодный. Страшный голос, в кровь проникающий. Но не слушать нельзя – куда отсюда денешься-то?
- Кто ты? – Лиани потянулся вверх, безнадежно пытаясь разглядеть говорившего. Но какое там… еще и ночь на дворе.
- Не трудись. Я могу дать тебе свободу.
- В обмен на что? – быстро спросил молодой человек. А сердце сперва замерло, потом только так застучало.
- Просто беги из города, и побыстрее. С одним условием – поклянешься взять с собой одну вещь.
- Кто ты? – повторил Лиани.
- Я не собираюсь тебе открываться.
Такое знакомое чувство от говорящего… Сейчас легче, нет той безмерной жути, но все же…
- Ты знаешь, кто убивал стражников?
Коротких хриплый смешок был ему ответом.
- Так как, договорились?
- Я один раз уже нарушил слово.
- Ну так не привыкать…
Лиани отошел от окна. Кто бы ты ни был… а не пошел бы ты.
- Стража будет мертва – беги, пока я помогаю тебе.
- Мне не нужна твоя помощь – а такой ценой тем более.
- Это не спасет тех, кто тебя охраняет.
- Если я не смогу тебе помешать – а я постараюсь – уж всяко не побегу.
- Ты мне не веришь, - прилетело с той стороны окна. – Хочешь напоследок сохранить честь, или доброе имя? Твоя девчонка в большой опасности.
- Нээле? – дыхание замерло, и воздуха не хватило. Давно про нее не слышал, и больше узнать ничего не смог. Порой, думал, жива ли еще.
- Не знаю, как ее имя.
- Что с ней?!
- Она попала в очень плохую историю, куда хуже, чем ты, когда увез ее.
- Выпусти меня отсюда!
- Как загорелся сразу! - судя по голосу, говоривший недобро усмехнулся - но молодому человеку почудилась и боль в его голосе. – Если ты намерен сразу кинуться ее выручать, то ты просто глуп. В городе тебя отыщет любая кошка. И тогда конец вам обоим. Уходи подальше, а там поймешь, как быть.
- Ты откроешь дверь?
- Сам справишься, если постараешься – я уже немного помог. А стражи на пути не окажется.
- Зачем ты нам помогаешь?
- Вам?! К тебе у меня нет ни малейшей приязни, но я тебя понимаю. Об остальном тебе знать и вовсе не нужно... пользуйся, пока предлагают! - сказал некто совсем уже зло. И это неожиданно сделало голос вполне человеческим. И леденящей жути заметно убавилось.
Пару мгновений готов был согласиться на что угодно, лишь бы вырваться отсюда и помочь ей - но быстро опомнился. С кем Лиани вообще говорит?! Неважно, человек это или что-то иное, но несколько стражников уже мертвы, и погибнут еще - ради его побега?
Это цена непомерная.
Юноша кликнул стражу - пусть ловят того, кто здесь, за стеной, и не будет жечь душу возможность. Никто не ответил на зов – но громкие голоса послышались снаружи, и факелы полыхнули, оставляя отсвет на стенах. Тревога поднялась там, во дворе.
Я не успел, подумал молодой человек. И, вспомнив совет, всем телом налег на решетчатую дверь, ударил по ней раз и другой. На миг, кажется, потерял сознание – все вокруг вспыхнуло белым. Обнаружил себя почти повисшим на решетке, чудом удержался за нее. Но замок и вправду не выдержал, видно, беспокойство за девушку придало сил, а страшный собеседник что-то сделал со щеколдой и рамой – у самого заключенного сейчас точно не получилось бы выбить ее.
Когда понял, что снова может нормально двигаться, шагнул из камеры в распахнутую уже дверь – никто не окликнул.
Никого и в соседнем коридоре не оказалось, и у выхода никого, и вскоре Лиани очутился снаружи. Остановился, вдыхая ночной воздух, пьянящий, будто подлинную свободу с собой принес. Над входом горели фонари, оранжевые, мягкие, здесь тоже казалось пусто.
Мимо метнулась фигура с факелом в руке, человек спешил куда-то за угол. Юношу он не заметил.
Пересечь двор, и, если удастся миновать ворота…
Лиани замер на миг. На воротах гарнизона стража наверняка, ее снимают только если совсем уж большая беда, пожар, к примеру, такой, что полгорода полыхает. Прятаться? Где? Все ведь обыщут.
Хрип раздался справа, за углом, противоположным тому, куда убежал человек с факелом. Лиани будто очнулся – тут погибают люди, а он «прятаться». Поспешил на звук, увидел лежащее тело – темные очертания. Нагнулся, попытался приподнять лежащего, ощутил мокрое под руками. Кровь…
Раненый не издал больше ни звука. Невдалеке снова мелькнул отблеск факела.
- Идите сюда! – закричал юноша, не думая, что себя выдает.
Рядом тут же возник силуэт. При свете стало видно – у лежащего разорвано было плечо, шея задета.
- Ах ты… - раздалось приглушенное ругательство. – Ну чего встал? Помоги дотащить... – стражник, которого раньше не видел, повернулся к Лиани.
Ему, похоже, было все равно, к кому обращаться – ладно хоть за лазутчика не принял, мелькнула мысль. Сам-то Лиани иначе одет, даже если в темноте лицо не разберешь.
Раненого донесли к домику гарнизонного лекаря. У крыльца человек пятнадцать толпилось, но казалось, что много больше. Говорили вполголоса. Все чувства Лиани обострились, как у дикого зверя. По сторонам смотрел, пытаясь понять, что тут и как.
- Вот еще один, - сказал его спутник. – Не жилец, боюсь. Еле дышит.
- Ты видел кого-нибудь? – средних лет мужчина с перебитым носом повернулся к юноше, вопросительно глядя. Потом посмотрел на запертые ворота, отсюда их хорошо было видно - и выругался.
- Я в разных бывал переделках. Но это уж чересчур.
Когда положили раненого на крыльцо, мужчина снова заговорил:
- Когда я на границе служил, мы как-то стояли у северных отрогов. Там ночью рухэй напали, порезали весь караул, и нам досталось. И все же дело обычное, а такая вот тварь…
- А ну, хорош болтать попусту! - человек с нашивками здешнего командира десятки, с лицом, напоминающим помятую луну, подошел к ним. - Так вот и нагоняют страх... Ах, нечисть! Еще оружие побросайте!
Нагнулся над раненым, сказал утвердительно:
- Этот выживет. Тащите в дом.
- Сколько еще? - спросил Лиани. По лицам видел - не обошлось одной жертвой.
- Трое... Один готов, остальные в Нижний дом не спешат. Убивать эта тварь умеет, но торопилась - или поостереглась. Думаю, кто бы то ни был, он был один.
Командир задумчиво поглядел на молодого человека.
- Ну, а ты-то? Как вышел наружу?
Лиани понял, что все смотрят теперь уже на него. И не просто смотрят – он, по сути, уже в кольце стоит.
- Я не нападал на них, - сказал, поздно сообразив, что его самого заподозрить – милое дело.
- Верю, - откликнулся десятник, - Ты человек, а это зверь постарался, или еще что похуже. Но он мог и нарочно отвлечь, дать тебе сбежать?
Юноша оглянулся.
Взгляды, брошенные на него, яснее ясного выражали - ты нам, конечно, помог, только держать тебя здесь - по-прежнему наш долг.
Теперь точно не скроешься, даже если захочешь. И праздник середины лета вот-вот наступит.
Лиани посадили в соседнюю камеру. Десятник расспрашивал его, явно не случайно обходя молчанием сломанный замок.
"Ты хотел сбежать", - говорили его глаза. Но вслух стражник произнес другое.
- Ты можешь что-нибудь нам сказать? Видел кого-нибудь, или слышал?
"Если я скажу сейчас про голос за окном, может, сумею помочь, и смогу прожить еще какое-то время – свидетель все-таки… и снова пойдет речь о ней? И с чего бы меня решило выпустить… это?"
- Нет, ничего - только крики.
Все равно не придумать сходу, как рассказать что-то правдоподобное, но иное.
- Да уж... ты не из слабых, - десятник поглядел на скобу, наполовину вырванную, на торчащие щепы, затем на него самого, усмехнулся вполне добродушно. И прибавил:
- Я рад бы тебя отблагодарить как-то. Что ты раненого обнаружил, может, и жизнь ему спас - расскажу. Только...
- Я ничего не жду! - резко ответил молодой человек.
- Ладно, не бери в голову. И не взыщи - стеречь тебя станут строже, чем раньше. Заодно и от той твари.
- Неважно, - ответил Лиани. Помедлил: – Я только хотел бы спросить – девушка, которой я пытался помочь – что с ней? Последнее, что сказали мне – ее забрали в дом господина Нэйта…
- Не знаю, не слышал.
- Хоть как-то могу узнать про нее?
Видимо, в глазах парня было что-то такое, от чего десятник только рукой махнул:
- Девушки ему... нет бы... ладно, узнаю что - передам. Нет - так нет, у меня забот побольше, чем у тебя.
Когда выносили тела, один из новобранцев заметил лежащий в тени у стенки пояс – пряжка его была хороша, похоже, позолоченная, а то и золотая. Молодой солдат уверен был – никому из гарнизонных пояс не принадлежал. Странно – как можно такую вещь потерять? Решив разобраться позднее, он спрятал находку в сумку – расставаться с поясом отчего-то совсем не хотелось – и вместе с другими покинул казармы.
Утром он не вернулся. День спустя его обнаружили мертвым у дороги – горло было разорвано точь-в-точь как у погибших в городском гарнизоне. Ничего особенного при нем не нашли.
В тот же день втайне от Рииши стражники привели-таки к себе одного из монахов, но тот лишь руками развел – какая-то тварь здесь определенно была, но сейчас чисто. На всякий случай зарыл у ворот пару табличек со священными письменами.
***
В носилках Нээле ехала, едва себя осознавая. Чуть легче стало, когда ее извлекли оттуда – свежий воздух дал силы.
