- Каким приданым? - удивился Филипп.
- Ну как же? При поступлении в институт на имя каждой девицы делается обязательный вклад в пятьдесят рублей для её приданого.
- Я даже не знал, что сделал такой вклад, - усмехнулся Филипп, - Ивонн всем занималась.
- Ну значит, я должна буду поблагодарить её, - сказала Тина и вновь отвернулась к глобусу.
- Пятьдесят рублей - это ведь совсем немного? - спросил Филипп.
- Ну... на проценты от него того платья, что было на мне надето на том балу, не купишь, - Тина кивнула на журнал "Ведомости", лежащий на письменном столе и открытый на странице с её фотографией, - Мне подарили этот наряд в благодарность.
- Да, Влас рассказал мне, что ты спасла жизнь его внука... Мне жаль, Дестини, что твоя мама и бабушка разлучили меня с тобой, - выдохнул Филипп те слова, ради которых, вероятно, и позвал её в кабинет.
Тина прыснула, а потом нервно рассмеялась.
- Знаешь, когда я сюда собиралась, бабушка настаивала, чтобы я задала тебе один вопрос. И чтобы я при этом смотрела прямо в твои глаза. А то, мол, твою тёщу мучит этот вопрос всю её жизнь.
- И какой это вопрос?
- Почему ты нас бросил, конечно!
Филипп скрыл удивление за новым глотком коньяка, прямо из бутылки.
- Дестини, я понимаю, ты была слишком мала, чтобы понимать и помнить о том, что тогда произошло, и как...
- Давай обменяемся историями? Ты расскажешь свою, а я - свою. Так, как знаю её со слов бабушки.
- Давай, - кивнул Филипп и вытянул ладонь в сторону Тины, - Прошу начать вас, мадемаузель.
Тина кратко пересказала свою версию истории короткого брака четы Сондер, постаравшись не добавлять эмоций, чтобы отец не счёл, что она жалуется на судьбу или что намерена его обвинять.
- Всё было не так, - качнул головой Филипп, - Не совсем так. Я обещал Ульяне, что пришлю ей вызов, как только всё определится тут с моей работой. И я это сделал. Послал ей письмо с вызовом. Она не ответила. Я посылал письма ещё несколько раз, а потом мне возвратили их все стопкой, нераспечатанные. А ещё я получил письмо от мадам Евдокии, в котором она проклинала меня, упрекала за то, что я уехал, а не остался с женой и дочерью. В следующем своём письме она сообщила о смерти дочери и просила, чтобы ты осталась на её попечении. Я написал ей о своём согласии и обещал позаботиться о тебе в случае необходимости.
- Ты сохранил эти письма? - спросила Тина, - Свои и от бабушки. Хотелось бы взглянуть.
- Вся переписка велась через помощницу, она занималась канцелярскими и бумажными делами клана. Но я могу попросить Ивонн найти те письма.
- Почему - Ивонн?
- Потому что это она была помощницей своего отца, потом моего отца, потом моим. До тех пор, пока я не женился на ней.
Красноярск встретил капитана Градова холодным дождём. Фёкла тоскливо расставалась с роскошью купе поезда, в котором они с Петром провели пять дней в неге и в отсутствии любых обязательств перед внешним миром. Но теперь начиналось неопределённое будущее, которого оба ожидали со страхом.
В городе Пётр доложился о прибытии генерал-губернатору военного округа, который, ознакомившись с привезёнными Градовым бумагами, сразу направил его к месту службы - в отдалённое поселение, именуемое в народе "гарнизон".
К гарнизону пришлось ехать в открытой повозке, управляемой медлительной лошадью. Фёкла пряталась от дождя рядом с Петром под покрывающей их обоих накидкой. Городские улочки быстро кончились, и повозка ехала по лесной дороге, грозя вот-вот завязнуть в раскисшей от дождя земле. Вокруг них был непривычный взору лес - тёмно-зелёная хвоя и ярко-жёлтые стволы старых сосен, снабжённые ветками только высоко вверху, там, где они могли поймать солнечный свет.
- Далеко ещё? - громко спросил Петр кучера.
- Скоро покажется Глуховка, потом Кедрачи, а там рядом и гарнизон, господин капитан, - неопределённо пробурчал тот.
Собственно, посёлок Кедрачи и был преддверием и составной частью гарнизона. Здесь жили большинство гражданских людей, обслуживающих военные нужды. Старшим офицером тут значился полковник Снеговицын, которого, как вскоре узнали Пётр и Фёкла, мало кто видел - он всё по большим городам командировался, по столицам или в Красноярске. Фактически заправлял тут всем подполковник Демид Вареничев.
Капитана Градова с его женщиной определили на проживание в командирском доме - неказистом с виду, но удобном внутри каменном бараке. Выделили им пустовавшую доселе просторную квартиру по соседству с квартирой самого подполковника, в которой тот жил вместе с женой и двумя детьми.
Вареничев был служакой до мозга костей, смолоду на военной службе. Поэтому прибывшим новоиспечённым капитаном, не имеющим о службе никакого понятия, и обязанного своим офицерским званием одному лишь происхождению, он доволен не был. Дело спасли женщины. Жена капитана, Степанида (Стеша, как называл её муж), статная черноволосая женщина, соскучилась по подходящему ей статусом женскому обществу, и хотя Фёкла была намного моложе, очень обрадовалась ей. Степаниду, правда, немного смутило то, что Фёкла не была венчанной женой Градова, однако она была умной женщиной и примерно представляла, отчего это так.
Женщины мгновенно нашли общий язык. Фёкле льстило, что её принимает за равную жена вышестоящего офицера, а Степаниде было интересно всё, что Фёкла может поведать о событиях "большого мира". Вскоре обе они организовали общий стол, где под выпивку и вкусные закуски примирили мужчин с существованием друг друга.
На следующий день немного мучимый похмельем Пётр ушёл знакомиться со служебными обязанностями и подчинёнными, а Фёкла составила Степаниде компанию на хозяйстве.
- Денег тут тратить почти не на что, - говорила Стеша, тщательно раскатывая по столу зёрнышки гречки и выбирая из них непотребное, - еда дополнительная стоит дёшево, одежда у мужчин бесплатная. Я уже три шубы себе купила у местных охотников - на волчьем меху, из лисы и из соболя. Дочку тоже в меха одела, хоть она и юна ещё.
- Из соболя? - поразилась Фёкла, - У нас в такой шубе сама государыня императрица зимой выезжает. Ну, может, ещё несколько самых знатных женщин.
- Да, хороший мех, - кивнула Степанида, - практичный. И тёплый, и красивый вид от времени почти не теряет.
Фёкла тут же для себя решила, что непременно тоже обзаведётся собольей шубкой.
- Я рада, что встретила здесь тебя, - вдруг неожиданно для себя искренне призналась она, - Мне так не хватало раньше хорошей подруги!
Степанида тепло улыбнулась.
- Где ж вы раньше-то были? Мы с Демидом вскоре уезжать собираемся. Он уж давно годы обязательной действительной службе отдал. Домой не возвращались только из-за его отца. Господин Вареничев не очень-то сына от своего первого брака жалует.
- А что теперь изменилось? - разочарованно спросила Фёкла.
- Да заболел свёкр. Уж не поправится, скоро ему помирать. А нам надо если не к смерти старика, так хоть к принятию наследства успеть вернуться. А то, как мы узнали, он недавно опять собирался жениться на девице с богатым приданым, в третий раз уже. Любит свёкр это дело, видишь ли.
- Да, я наслышана, - кивнула Фёкла, - У него же ещё дочь есть, от второго брака?
- Дочь замужем, ей хорошее приданое ещё при жизни матери выделили. Она больше не наследует.
- Значит, это твой муж будет владетелем городка Вареничев и нового минерального завода? - позавидовала Фёкла.
- Да, самой не верится, - усмехнулась Стеша, - Хорошо хоть, не сложилось у них с той девицей, иначе молодая вдова и забрала бы почти всё.
Окончанием разговора Тины с отцом была просьба Филиппа к ней не торопиться уезжать.
- Мне хочется побольше узнать тебя, познакомить со своей жизнью, с родными, с работой, с Парижем...
Тина обещала - ей хотелось того же. А ещё - говорила она себе - хорошо бы прояснить кое-какие тёмные загадки.
В столовой уже никого из семьи не было. Тина отловила проходившего паренька в форме лакея и спросила его, где комнаты мсье Мартина. Тот проводил её к нужным апартаментам. Огромная зала, заваленная всяким хламом - вот первое впечатление Тины от обиталища молодого дяди. Мартин в сером халате и в тёмном берете на макушке что-то творил - писал масляными красками по натянутому в раме холсту. Перед ним на столе лежал обект создаваемого натюрморта - увядшие цветы в вазе и рассыпанные по столу подгнившие фрукты.
- Послеполуденное солнце даёт особый мягкий свет, - сообщил он Тине, - важно его поймать.
- Тогда не обращай на меня внимания. Я пока осмотрюсь тут, если не возражаешь, - ответила девушка.
- Смотри, что хочешь, - кивнул тот, не отрывая взгляда от холста.
Самым интересным для Тины, конечно, были готовые картины. Техника рисования у Мартина была своеобразной. По крайней мере, Тина затруднилась определить её каким-нибудь знакомым словом. Но, конечно, ей было очевидно, что у Мартина рука профессионала. Не любителя, каким была сама Тина. Чаще всего сюжетом его картин были натюрморты, причём мрачноватая часть этого слова, "морт" (мёртвый) была превалирующей темой. На некоторых из картин присутствовал и знакомый Тине Флу-флу.
- Понравилось что-нибудь? - наконец, спросил Матин.
Он тщательно вытирал кисти тряпицей, смоченной в постном масле, и складывал их в коробку. Потом снял халат с беретом и небрежно бросил их на кушетку.
- Да, очень, - честно призналась Тина, - Всё понравилось. Только мрачновато по смыслу. Ты настоящий художник, в отличие от меня.
- А ты чем рисуешь?
- Карандашом, акварелью. В последнее время увлеклась эбру.
- Эбру? - удивился Мартин, - Рисунки на воде? Видел, но не пробовал.
- Это ты подложил игуану в мой шкаф? - внезапно спросила Тина.
Мартин расхохотался.
- Нет, милая Дестини, не я. Хотя шуточка несколько в моём духе, да. Но я бы не стал так пугать племянницу с недостатком энергии, которая пока ни в чём передо мной не повинна. И никак не мешает мне своим существованием.
- Тогда кто, как ты думаешь? Ивонн? Биби?
- Ивонн не подвергла бы игуану таким страданиям, как ты описала. Биби сильно брезгует ею. Разве что она запихивала его в шкаф, зажмурившись, - Мартин снова рассмеялся воображаемой картине, - Я бы предположил, что это сделала Зое, но ты ей совершенно чужая...
- И игуана могла свалиться на голову ей самой, - продолжила Тина, - если бы я согласилась с её предложением разобрать мои вещи.
- Значит, это сделало привидение.
- Какое приведение? - удивилась Тина.
- О, наш дом так стар, что в нём давно живёт привидение. Все об этом знают, но говорить не любят. Но это привидение - женщина, и она отнюдь не добрая.
- Ты сам его видел?
- Да. Мельком, - ответил Мартин и поёжился, - прости, не хочется говорить об этом. Оно может пробудиться от разговоров о нём и отомстить.
- Как именно отомстить? - озадаченно спросила Тина.
- Сделать что-нибудь. Раскидать мои кисти, ещё что-то... Не буду говорить, прости. Пойдём лучше посидим на балконе, выпьем по чашечке кофе.
После ужина вся семья собралась в музыкальной комнате, послушать экзерсисы Биби на терзаемом ею рояле. Тина с трудом подавляла зевоту - она была утомлена этим долгим днём. Направляясь к своей комнате, девушка чувствовала, что засыпает на ходу.
Но сон быстро покинул её, как только она откинула с кровати лёгкое одеяло. Там, вдавленный в подушку и матрас, лежал человеческий скелет.
Испугаться и отпрыгнуть заставила инстинктивная мысль о том, что в постели лежит какой-то человек. Но быстро пришедшее понимание того, что именно она видит, успокоило. Душу наполнили злость... и насмешка. Злость внутренне мобилизовала. Тина включила яркий свет и полюбовалась картиной лежащего в кровати скелета - картиной, или, вернее, её объектом. Потому что сегодня на картинах Мартина она многократно видела этот самый скелет. В разных ракурсах.
Тина открыла дверь из комнаты и посмотрела в пустой коридор.
- Эй, кто-нибудь! - крикнула она.
Тишина.
- Мне нужно перестелить постель! - снова крикнула Тина.
Никто не отозвался, и девушка вынуждена была пойти по коридору к общим комнатам. При этом она не переставала звать, и в результате из своих комнат вышли все члены семейства Сондер.
- Дестини, что-то случилось? - задал Филипп общий вопрос.
- Случилось. В моей кровати лежит скелет. Я хочу попросить, чтобы его убрали и поменяли постель, - резко ответила Тина.
- Можно посмотреть? - загорелся Мартин.
- Разумеется.
Тина пошла назад в свою комнату в сопровождении остальных домочадцев. Но её постель выглядела нетронутой, никакого скелета в ней не было.
- Дестини, это здесь тебе привиделся скелет? - спросила Ивонн.
- Нет, не привиделся. Он лежал тут. Пока я ходила, его убрали.
- Какая жалость, - пробормотал Мартин.
- О, да, - усмехнулась Тина.
- Ты сильно испугалась? - хмуро спросил Филипп, - Может, попросить кого-то из слуг посидеть эту ночь здесь?
- Нет, не сильно. Всё, чего мне сейчас хочется - чтобы тот, кто всё это проделывает, яснее обозначил свои намерения, а лучше просто и прямо высказался. Что ему нужно? Чтобы я пугалась и отдавала ему энергию? Чтобы я испугалась и умерла? Чтобы я испугалась и убежала из этого дома? Что?! Пока не будет ясности, я остаюсь и ничего не предпринимаю. И постель я всё-таки прошу поменять, - она обратила взгляд к Зое.
Та кинулась выполнять пожелание.
- Мартин, это был скелет из твоей мастерской, наверное, - сказала Биби, - Проверь, на месте ли он.
- Мы пока не знаем, был ли тут скелет вообще, - заявила Ивонн, - Возможно, Дестини просто любит привлекать к себе внимание или желает внести раздор в нашу семью.
- Ни то, ни другое, мадам, - отрицательно качнула головой Тина, - Вот именно сейчас я просто очень хочу спать.
Все вышли из комнаты, пожелав Тине спокойной ночи.
- А ты отлично держишься, - сказала ей Биби, уходившая последней, - Только всё равно, у папы я - любимая дочка.
Оставшись одна, Тина задумчиво посмотрела на дверь, которая открывалась внутрь комнаты, и поставила вплотную к ней прикроватный столик. Во избежание незваных гостей. Когда она переоделась и приготовилась ко сну, поняла, что хочет пить. Налила в стакан водопроводной воды и сделала несколько глотков, сидя в кровати. Это помогло расслабиться, и Тина поставила стакан с остатками воды на пол рядом в кроватью.
Утро началось для неё со звуков. Это были странные звуки, словно кто-то что-то шептал. Не открывая глаз, Тина прислушалась.
- Флу-флу, - шептали прямо рядом с ней, - флу-флу...
Тина медленно открыла глаза, потом немного свесилась с кровати, чтобы посмотреть вниз. Игуана, высовывая длинный розовый язык, лакала воду из стакана, издавая тихие характерные звуки.
- Флу, флу, флу.
- Откуда ты взялся? - спросила Тина и посмотрела на дверь.
Та была закрыта и столик по-прежнему плотно прижат к ней. Вскоре в дверь постучали.
- Мадемаузель, завтрак через полчаса, - предупредила Зое и быстрые шаги сказали Тине, что горничная ушла дальше.
Уходя к завтраку, Тина закрыла дверь и слюной приклеила к ней волосок внизу - применила одно из умений, полученных в пансионе института благородных девиц. Благородное происхождение некоторых из этих девиц, увы, не гарантировало отсутствие совершаемых ими мелких краж у подруг.
- Ну как же? При поступлении в институт на имя каждой девицы делается обязательный вклад в пятьдесят рублей для её приданого.
- Я даже не знал, что сделал такой вклад, - усмехнулся Филипп, - Ивонн всем занималась.
- Ну значит, я должна буду поблагодарить её, - сказала Тина и вновь отвернулась к глобусу.
- Пятьдесят рублей - это ведь совсем немного? - спросил Филипп.
- Ну... на проценты от него того платья, что было на мне надето на том балу, не купишь, - Тина кивнула на журнал "Ведомости", лежащий на письменном столе и открытый на странице с её фотографией, - Мне подарили этот наряд в благодарность.
- Да, Влас рассказал мне, что ты спасла жизнь его внука... Мне жаль, Дестини, что твоя мама и бабушка разлучили меня с тобой, - выдохнул Филипп те слова, ради которых, вероятно, и позвал её в кабинет.
Тина прыснула, а потом нервно рассмеялась.
- Знаешь, когда я сюда собиралась, бабушка настаивала, чтобы я задала тебе один вопрос. И чтобы я при этом смотрела прямо в твои глаза. А то, мол, твою тёщу мучит этот вопрос всю её жизнь.
- И какой это вопрос?
- Почему ты нас бросил, конечно!
Филипп скрыл удивление за новым глотком коньяка, прямо из бутылки.
- Дестини, я понимаю, ты была слишком мала, чтобы понимать и помнить о том, что тогда произошло, и как...
- Давай обменяемся историями? Ты расскажешь свою, а я - свою. Так, как знаю её со слов бабушки.
- Давай, - кивнул Филипп и вытянул ладонь в сторону Тины, - Прошу начать вас, мадемаузель.
Тина кратко пересказала свою версию истории короткого брака четы Сондер, постаравшись не добавлять эмоций, чтобы отец не счёл, что она жалуется на судьбу или что намерена его обвинять.
- Всё было не так, - качнул головой Филипп, - Не совсем так. Я обещал Ульяне, что пришлю ей вызов, как только всё определится тут с моей работой. И я это сделал. Послал ей письмо с вызовом. Она не ответила. Я посылал письма ещё несколько раз, а потом мне возвратили их все стопкой, нераспечатанные. А ещё я получил письмо от мадам Евдокии, в котором она проклинала меня, упрекала за то, что я уехал, а не остался с женой и дочерью. В следующем своём письме она сообщила о смерти дочери и просила, чтобы ты осталась на её попечении. Я написал ей о своём согласии и обещал позаботиться о тебе в случае необходимости.
- Ты сохранил эти письма? - спросила Тина, - Свои и от бабушки. Хотелось бы взглянуть.
- Вся переписка велась через помощницу, она занималась канцелярскими и бумажными делами клана. Но я могу попросить Ивонн найти те письма.
- Почему - Ивонн?
- Потому что это она была помощницей своего отца, потом моего отца, потом моим. До тех пор, пока я не женился на ней.
ГЛАВА 18
Красноярск встретил капитана Градова холодным дождём. Фёкла тоскливо расставалась с роскошью купе поезда, в котором они с Петром провели пять дней в неге и в отсутствии любых обязательств перед внешним миром. Но теперь начиналось неопределённое будущее, которого оба ожидали со страхом.
В городе Пётр доложился о прибытии генерал-губернатору военного округа, который, ознакомившись с привезёнными Градовым бумагами, сразу направил его к месту службы - в отдалённое поселение, именуемое в народе "гарнизон".
К гарнизону пришлось ехать в открытой повозке, управляемой медлительной лошадью. Фёкла пряталась от дождя рядом с Петром под покрывающей их обоих накидкой. Городские улочки быстро кончились, и повозка ехала по лесной дороге, грозя вот-вот завязнуть в раскисшей от дождя земле. Вокруг них был непривычный взору лес - тёмно-зелёная хвоя и ярко-жёлтые стволы старых сосен, снабжённые ветками только высоко вверху, там, где они могли поймать солнечный свет.
- Далеко ещё? - громко спросил Петр кучера.
- Скоро покажется Глуховка, потом Кедрачи, а там рядом и гарнизон, господин капитан, - неопределённо пробурчал тот.
Собственно, посёлок Кедрачи и был преддверием и составной частью гарнизона. Здесь жили большинство гражданских людей, обслуживающих военные нужды. Старшим офицером тут значился полковник Снеговицын, которого, как вскоре узнали Пётр и Фёкла, мало кто видел - он всё по большим городам командировался, по столицам или в Красноярске. Фактически заправлял тут всем подполковник Демид Вареничев.
Капитана Градова с его женщиной определили на проживание в командирском доме - неказистом с виду, но удобном внутри каменном бараке. Выделили им пустовавшую доселе просторную квартиру по соседству с квартирой самого подполковника, в которой тот жил вместе с женой и двумя детьми.
Вареничев был служакой до мозга костей, смолоду на военной службе. Поэтому прибывшим новоиспечённым капитаном, не имеющим о службе никакого понятия, и обязанного своим офицерским званием одному лишь происхождению, он доволен не был. Дело спасли женщины. Жена капитана, Степанида (Стеша, как называл её муж), статная черноволосая женщина, соскучилась по подходящему ей статусом женскому обществу, и хотя Фёкла была намного моложе, очень обрадовалась ей. Степаниду, правда, немного смутило то, что Фёкла не была венчанной женой Градова, однако она была умной женщиной и примерно представляла, отчего это так.
Женщины мгновенно нашли общий язык. Фёкле льстило, что её принимает за равную жена вышестоящего офицера, а Степаниде было интересно всё, что Фёкла может поведать о событиях "большого мира". Вскоре обе они организовали общий стол, где под выпивку и вкусные закуски примирили мужчин с существованием друг друга.
На следующий день немного мучимый похмельем Пётр ушёл знакомиться со служебными обязанностями и подчинёнными, а Фёкла составила Степаниде компанию на хозяйстве.
- Денег тут тратить почти не на что, - говорила Стеша, тщательно раскатывая по столу зёрнышки гречки и выбирая из них непотребное, - еда дополнительная стоит дёшево, одежда у мужчин бесплатная. Я уже три шубы себе купила у местных охотников - на волчьем меху, из лисы и из соболя. Дочку тоже в меха одела, хоть она и юна ещё.
- Из соболя? - поразилась Фёкла, - У нас в такой шубе сама государыня императрица зимой выезжает. Ну, может, ещё несколько самых знатных женщин.
- Да, хороший мех, - кивнула Степанида, - практичный. И тёплый, и красивый вид от времени почти не теряет.
Фёкла тут же для себя решила, что непременно тоже обзаведётся собольей шубкой.
- Я рада, что встретила здесь тебя, - вдруг неожиданно для себя искренне призналась она, - Мне так не хватало раньше хорошей подруги!
Степанида тепло улыбнулась.
- Где ж вы раньше-то были? Мы с Демидом вскоре уезжать собираемся. Он уж давно годы обязательной действительной службе отдал. Домой не возвращались только из-за его отца. Господин Вареничев не очень-то сына от своего первого брака жалует.
- А что теперь изменилось? - разочарованно спросила Фёкла.
- Да заболел свёкр. Уж не поправится, скоро ему помирать. А нам надо если не к смерти старика, так хоть к принятию наследства успеть вернуться. А то, как мы узнали, он недавно опять собирался жениться на девице с богатым приданым, в третий раз уже. Любит свёкр это дело, видишь ли.
- Да, я наслышана, - кивнула Фёкла, - У него же ещё дочь есть, от второго брака?
- Дочь замужем, ей хорошее приданое ещё при жизни матери выделили. Она больше не наследует.
- Значит, это твой муж будет владетелем городка Вареничев и нового минерального завода? - позавидовала Фёкла.
- Да, самой не верится, - усмехнулась Стеша, - Хорошо хоть, не сложилось у них с той девицей, иначе молодая вдова и забрала бы почти всё.
Окончанием разговора Тины с отцом была просьба Филиппа к ней не торопиться уезжать.
- Мне хочется побольше узнать тебя, познакомить со своей жизнью, с родными, с работой, с Парижем...
Тина обещала - ей хотелось того же. А ещё - говорила она себе - хорошо бы прояснить кое-какие тёмные загадки.
В столовой уже никого из семьи не было. Тина отловила проходившего паренька в форме лакея и спросила его, где комнаты мсье Мартина. Тот проводил её к нужным апартаментам. Огромная зала, заваленная всяким хламом - вот первое впечатление Тины от обиталища молодого дяди. Мартин в сером халате и в тёмном берете на макушке что-то творил - писал масляными красками по натянутому в раме холсту. Перед ним на столе лежал обект создаваемого натюрморта - увядшие цветы в вазе и рассыпанные по столу подгнившие фрукты.
- Послеполуденное солнце даёт особый мягкий свет, - сообщил он Тине, - важно его поймать.
- Тогда не обращай на меня внимания. Я пока осмотрюсь тут, если не возражаешь, - ответила девушка.
- Смотри, что хочешь, - кивнул тот, не отрывая взгляда от холста.
Самым интересным для Тины, конечно, были готовые картины. Техника рисования у Мартина была своеобразной. По крайней мере, Тина затруднилась определить её каким-нибудь знакомым словом. Но, конечно, ей было очевидно, что у Мартина рука профессионала. Не любителя, каким была сама Тина. Чаще всего сюжетом его картин были натюрморты, причём мрачноватая часть этого слова, "морт" (мёртвый) была превалирующей темой. На некоторых из картин присутствовал и знакомый Тине Флу-флу.
- Понравилось что-нибудь? - наконец, спросил Матин.
Он тщательно вытирал кисти тряпицей, смоченной в постном масле, и складывал их в коробку. Потом снял халат с беретом и небрежно бросил их на кушетку.
- Да, очень, - честно призналась Тина, - Всё понравилось. Только мрачновато по смыслу. Ты настоящий художник, в отличие от меня.
- А ты чем рисуешь?
- Карандашом, акварелью. В последнее время увлеклась эбру.
- Эбру? - удивился Мартин, - Рисунки на воде? Видел, но не пробовал.
- Это ты подложил игуану в мой шкаф? - внезапно спросила Тина.
Мартин расхохотался.
- Нет, милая Дестини, не я. Хотя шуточка несколько в моём духе, да. Но я бы не стал так пугать племянницу с недостатком энергии, которая пока ни в чём передо мной не повинна. И никак не мешает мне своим существованием.
- Тогда кто, как ты думаешь? Ивонн? Биби?
- Ивонн не подвергла бы игуану таким страданиям, как ты описала. Биби сильно брезгует ею. Разве что она запихивала его в шкаф, зажмурившись, - Мартин снова рассмеялся воображаемой картине, - Я бы предположил, что это сделала Зое, но ты ей совершенно чужая...
- И игуана могла свалиться на голову ей самой, - продолжила Тина, - если бы я согласилась с её предложением разобрать мои вещи.
- Значит, это сделало привидение.
- Какое приведение? - удивилась Тина.
- О, наш дом так стар, что в нём давно живёт привидение. Все об этом знают, но говорить не любят. Но это привидение - женщина, и она отнюдь не добрая.
- Ты сам его видел?
- Да. Мельком, - ответил Мартин и поёжился, - прости, не хочется говорить об этом. Оно может пробудиться от разговоров о нём и отомстить.
- Как именно отомстить? - озадаченно спросила Тина.
- Сделать что-нибудь. Раскидать мои кисти, ещё что-то... Не буду говорить, прости. Пойдём лучше посидим на балконе, выпьем по чашечке кофе.
После ужина вся семья собралась в музыкальной комнате, послушать экзерсисы Биби на терзаемом ею рояле. Тина с трудом подавляла зевоту - она была утомлена этим долгим днём. Направляясь к своей комнате, девушка чувствовала, что засыпает на ходу.
Но сон быстро покинул её, как только она откинула с кровати лёгкое одеяло. Там, вдавленный в подушку и матрас, лежал человеческий скелет.
Испугаться и отпрыгнуть заставила инстинктивная мысль о том, что в постели лежит какой-то человек. Но быстро пришедшее понимание того, что именно она видит, успокоило. Душу наполнили злость... и насмешка. Злость внутренне мобилизовала. Тина включила яркий свет и полюбовалась картиной лежащего в кровати скелета - картиной, или, вернее, её объектом. Потому что сегодня на картинах Мартина она многократно видела этот самый скелет. В разных ракурсах.
Тина открыла дверь из комнаты и посмотрела в пустой коридор.
- Эй, кто-нибудь! - крикнула она.
Тишина.
- Мне нужно перестелить постель! - снова крикнула Тина.
Никто не отозвался, и девушка вынуждена была пойти по коридору к общим комнатам. При этом она не переставала звать, и в результате из своих комнат вышли все члены семейства Сондер.
- Дестини, что-то случилось? - задал Филипп общий вопрос.
- Случилось. В моей кровати лежит скелет. Я хочу попросить, чтобы его убрали и поменяли постель, - резко ответила Тина.
- Можно посмотреть? - загорелся Мартин.
- Разумеется.
Тина пошла назад в свою комнату в сопровождении остальных домочадцев. Но её постель выглядела нетронутой, никакого скелета в ней не было.
- Дестини, это здесь тебе привиделся скелет? - спросила Ивонн.
- Нет, не привиделся. Он лежал тут. Пока я ходила, его убрали.
- Какая жалость, - пробормотал Мартин.
- О, да, - усмехнулась Тина.
- Ты сильно испугалась? - хмуро спросил Филипп, - Может, попросить кого-то из слуг посидеть эту ночь здесь?
- Нет, не сильно. Всё, чего мне сейчас хочется - чтобы тот, кто всё это проделывает, яснее обозначил свои намерения, а лучше просто и прямо высказался. Что ему нужно? Чтобы я пугалась и отдавала ему энергию? Чтобы я испугалась и умерла? Чтобы я испугалась и убежала из этого дома? Что?! Пока не будет ясности, я остаюсь и ничего не предпринимаю. И постель я всё-таки прошу поменять, - она обратила взгляд к Зое.
Та кинулась выполнять пожелание.
- Мартин, это был скелет из твоей мастерской, наверное, - сказала Биби, - Проверь, на месте ли он.
- Мы пока не знаем, был ли тут скелет вообще, - заявила Ивонн, - Возможно, Дестини просто любит привлекать к себе внимание или желает внести раздор в нашу семью.
- Ни то, ни другое, мадам, - отрицательно качнула головой Тина, - Вот именно сейчас я просто очень хочу спать.
Все вышли из комнаты, пожелав Тине спокойной ночи.
- А ты отлично держишься, - сказала ей Биби, уходившая последней, - Только всё равно, у папы я - любимая дочка.
Оставшись одна, Тина задумчиво посмотрела на дверь, которая открывалась внутрь комнаты, и поставила вплотную к ней прикроватный столик. Во избежание незваных гостей. Когда она переоделась и приготовилась ко сну, поняла, что хочет пить. Налила в стакан водопроводной воды и сделала несколько глотков, сидя в кровати. Это помогло расслабиться, и Тина поставила стакан с остатками воды на пол рядом в кроватью.
Утро началось для неё со звуков. Это были странные звуки, словно кто-то что-то шептал. Не открывая глаз, Тина прислушалась.
- Флу-флу, - шептали прямо рядом с ней, - флу-флу...
Тина медленно открыла глаза, потом немного свесилась с кровати, чтобы посмотреть вниз. Игуана, высовывая длинный розовый язык, лакала воду из стакана, издавая тихие характерные звуки.
- Флу, флу, флу.
- Откуда ты взялся? - спросила Тина и посмотрела на дверь.
Та была закрыта и столик по-прежнему плотно прижат к ней. Вскоре в дверь постучали.
- Мадемаузель, завтрак через полчаса, - предупредила Зое и быстрые шаги сказали Тине, что горничная ушла дальше.
Уходя к завтраку, Тина закрыла дверь и слюной приклеила к ней волосок внизу - применила одно из умений, полученных в пансионе института благородных девиц. Благородное происхождение некоторых из этих девиц, увы, не гарантировало отсутствие совершаемых ими мелких краж у подруг.
