Император замолчал и больше не сказал ни слова. Градов ничего на это не ответил, только его отражение в стекле молча поклонилось спине своего государя.
Высокая и сравнительно узкая больничная кровать в спальне Петра соседствовала с другой - мягкой и широкой, где всегда спал младший Градов, когда был здоров. Теперь ночью на ней в одиночестве спала Тина - чутким, неглубоким сном больничной сиделки. Такой, кому больше собственной жизни дорого состояние пациента.
Лишь пристальное наблюдение за лежащим парнем позволяло заметить, что он неглубоко дышит, а значит, жив.
- Что же я с тобой сотворила, Петя? - горько проговорила сидящая у кровати Тина, прикасаясь к прохладной ладони парня, одновременно с этим пытаясь подать энергию, которая, однако, не принималась бессознательным телом, - Твой батюшка советовал мне говорить с тобой. Давай я расскажу про себя, свою жизнь, а ты послушаешь? Самое первое моё воспоминание - как мой папа, уложив меня в покрывало, раскачивает его навроде качелей. Я смеюсь, и он смеётся вместе со мной...
Через некоторое время тихо скрипнула дверь и в комнату вошёл Сила. Тина лишь коротко обернулась к нему и приветливо улыбнулась. А потом продолжила свой рассказ, по прежнему касаясь руки Петра.
- В тот день бабушка сильно отругала меня за чулок, который морщил на ноге. А потом, когда я выплакалась, поведала мне способ защиты от внезапного и опасного нападения энерговампира - выставить между нами воображаемое зеркало. Она тогда же предупредила меня, что этот способ может быть опасен для энерговампира. Ты прости меня, Петя, если б я только знала, чем для тебя обернётся этот приём - ни за что не применила бы его.
В этот момент Тина почувствовала слабый отток энергии.
- Господин Сила, - восторженно проговорила Тина вполголоса, - он взял! Пётр принял у меня энергию. Самую чуточку - но точно принял.
Сила быстро подошёл к сыну.
- Смотрите, у него глаза под веками задвигались, - заметила Тина.
- Сон видит, - растроганно прошептал Сила.
Потом он сморгнул нечаянно выступившую слезу облегчения и, уходя, жёстко бросил девушке:
- Продолжай.
Назар постучался в дверь личных комнат матери.
- Простите, господин Назар, госпожа Хельга никого из семьи видеть по-прежнему не желает, - виновато сказала ему выглянувшая горничная.
Закрытые двери и отсутствие возможностей были не тем, к чему молодой Свешников сейчас отнесёсся бы с пониманием.
- Всё, мне это надоело, - заявил он.
Назар взял взвизгнувшую молодую женщину за талию и отодвинул её со своего пути. Хельга, как всегда ухоженная, в красивом пеньюаре, готовилась к ужину за накрытым маленьким столиком. Она холодно взглянула на сына.
- Что за варварское поведение? Или у тебя совсем не осталось никакого уважения к матери?
- Принесите и мне ужин сюда, - распорядился Назар.
После того, как горничная вышла, он сказал:
- Поясни мне, мама, с чего ты взяла, будто моё уважение к тебе было недостаточным? Вся эта неясность кругом становится невыносимой. Давай уже говорить прямо - у моего отца, как ты случайно узнала, есть ребёнок, воспитывающийся в крестьянской семье. Тебя это оскорбило и ранило твою душу. Понимаю. Но за что ты наказываешь всю семью? Вот меня, к примеру? И в чём ты видишь проявленное к тебе неуважение?
- Как давно ты знал? - ответила Хельга своим вопросом, - Вы все знали, и за моей спиной участвовали в прикрытии этого маленького грешка твоего отца. То есть себя вы считали себя достойными быть полностью посвящёнными в дела семьи, а меня держали в неведении, словно я - чужой человек. Это так уважают в доме Свешниковых? Вы сами отгородились от меня, а теперь для вас это стало невыносимым...
Назар промолчал. Вернулась горничная с подносом, сервировала дополнительно столик. Потом он попросил оставить его с матерью наедине и принялся есть.
- Прости меня, - наконец, вздохнул он, - У меня не было достаточного опыта в таких делах, когда я узнал о существовании брата. В тот момент его уже передали в Мурашкино, к Таисье, у которой недавно родился собственный сын, и она могла выкормить обоих мальчиков. Дед сказал мне, что так делают, когда у знатных людей рождаются внебрачные дети. Если бы я не стал навещать его, как не навещали ни дед, ни отец, ни сестра, ты бы, наверное, никогда не узнала о нём.
- Так за что ты просишь у меня прощения, сын? - спросила Хельга, - За то, что ты навещал его и в результате я узнала? За это?
- Нет, - тихо сказал Назар, - За то, что не заставил отца сказать тебе всё самому.
Хельга кивнула.
- У тебя ещё остался вопрос, в чём я вижу неуважение к себе?
- Нет, мама. Я понял.
- Не ешь это варенье. У тебя от него сыпь.
Назар проглотил ком в горле.
- Мама, ты мне очень нужна сейчас. Сильная, рассудительная, любящая - такая, какой ты всегда была для меня. Я должен был сейчас целовать свою любимую, с которой помолвлен. Но её держат в заключении Градовы, а я ничего не могу с этим поделать. Завтра будет суд, а у меня чувство, что я чего-то не сделал, что своим ожиданием я подвожу, предаю Тину. И я не чувствую её, понимаешь?
- Разве твой дед не даёт тебе всего этого - силы, рассудительности, любви?
- Даёт. Но он прежде всего заботится обо всём клане, учитывает его интересы. Клану нужен порядок и спокойствие. А мне нужен тот, кто полностью только за меня.
- Назарушка... мне сейчас трудно сочувствовать кому-то от всего сердца. Пока я не зарастила собственную рану в душе.
- Тогда давай просто посидим вместе, мама.
Живой огонь стоящих на столе менор традиционно освещал ужин в доме Градовых. Глава дома, против своего обыкновения, был молчалив и отрешён. Будто не замечал остальных. Лукерья попробовала нарушить это уединение Силы.
- Государь сообщил свою волю по поводу завтрашнего суда? - осторожно спросила она свёкра.
Сила удивлённо взглянул на неё. Обычно Лукерья не заговаривала дома о темах, выводящих за его пределы.
- Сообщил, - тем не менее ответил он снохе, - Дал понять, что ему не нужна напряжённость в стране. Стало быть, мой приговор не должен ей способствовать.
- Вы выполните его волю? - продолжила Лукерья.
- Конечно.
- Эта девица Сондер находится подле Петра, - хмуро сказал Михей, - Зачем ты распорядился о том, отец?
- Доктор так посоветовал - кто травмировал, мол, тот скорей и разбудит. И его совет был правильным. Сегодня Пётр принял от неё немного энергии и стал видеть сон - у него глаза под веками задвигались.
- Ох, - радостно вздохнула Фёкла, - неужели Петенька просыпается?
- Пока нет, - оборвал её Сила и вновь погрузился в молчаливое поглощение пищи.
После ужина он тепло оделся и вышел в сад - не очень ухоженный, в том смысле, что никто особенно не вкладывал в него свою душу с тех пор, как умерла его жена. Лукерье, озабоченной рождением и вопитанием четверых детей, было не до ухода за садом. Градов прошёл в дальний конец сада - туда, где находилось маленькое семейное кладбище. Могилы здесь традиционно оставались лишь тех членов семьи, которых помнят живые Градовы. Остальных через многие годы перезахоранивали на общегородском кладбище, и их могилы более не навещали.
Сила смахнул перчаткой снег с короткой скамейки у крайней могилы и присел. Надгробие имело надпись с именем Арина.
- Что мне решить, Аринушка? - спросил Сила, - Позволить ли ребёнку Петра родиться на свет?
Вокруг было тихо, и только темнота позднего морозного вечера внимала голосу пожилого мужчины.
- Я помню, ты всегда больше любила старшего сына, Дмитрия, а Петра будто перестала замечать с тех пор, как Митя погиб. А я вот большее других любил именно нашего младшего. Шебутного, всем кругом интересующегося... отчаянного даже. Моя мать говорила, что я сам таким был в детстве. И вот - твой любимчик лежит в земле с тобой рядом, а мой лежит бессознательным телом в больничной кровати и неизвестно, очнётся ли когда-нибудь. Один наш средний сын вырос и дал потомство. У Михея характер неповоротливый, ни на твой, ни на мой непохожий. А Петя как же, Аринушка? Вдруг он не сможет больше встать - неужто никому не передадутся его черты? Да, его подруга не законная жена ему, и не подходит в жёны, хотя и дворянского звания. Велеть ли мне ей убить в себе дитя Петра, или позволить ему родиться? Подскажи, Аринушка.
Фёкла в эти дни старалась не выходить из своих комнат. Дабы помимо своего присутствия за обеденным столом более не раздражать господина Силу. Михей и Лукерья по-прежнему её игнорировали, избегали даже смотреть лишний раз в её сторону. О самочувствии Петра она справлялась у горничной, которой немного приплачивала - по счастью, прислуга знала всё.
История Дестини волновала её постольку-поскольку. Уж та не пропадёт, с её-то связями, что бы там глава клана Градовых ни решил в её отношении, полагала Фёкла. А вот судьба самой Фёклы висела на волоске и целиком и полностью находилась сейчас в руках господина Силы. Всё, что могла на данный момент, она сделала, и теперь ей оставалось только ждать.
Ждать пришлось недолго. Фёкла вскочила, едва услышала за дверью знакомые тяжёлые шаги. Сердце её колотилось - сейчас она узнает свою долю.
Садиться Сила в этот раз не стал.
- Моему внуку или внучке не подобает родиться ублюдком, - рубанул он, обозначивая своё решение, - Ты должна родить его в браке. Понятно, вне нашего дома. Завтра я дам распоряжение подыскать тебе мужа, который женится ради приданого, что я назначу. До своего замужества можешь пока оставаться здесь.
- Спасибо, господин Сила, - проникновенно сказала Фёкла и поклонилась низко, в пояс, - А позволено ли мне самой предложить себе жениха?
- У тебя есть мужчина, который хочет взять тебя за себя беременной? - нахмурился Сила.
- Нет, мы с ним не знакомы. Но я слышала про такого. Это... некий господин Вареничев.
- Вареничев? - удивился Сила, - Разве он жив ещё? Он же был старым, ещё когда я сам женился.
- Три недели назад был жив. Но вот-вот помрёт, мне сказывали. И однако он недавно намеревался в третий раз жениться, да у невесты планы изменились.
- Метишь в богатые вдовы? - против воли одобрительно хохотнул Градов, и, подумав, добавил с кривой улыбкой, - Ладно, не стану препятствовать твоему счастью. Завтра велю разузнать, что там с Вареничевым, и вступить в переговоры.
Журналисты подтянулись ко дворцу Градовых первыми, с раннего утра. Потом стали подходить те любопытствующие горожане, кто справедливо предположил, что количество свободных мест в зале суда окажется недостаточным, чтобы вместить всех желающих поприсутствовать на громком судебном процессе. Вся эта публика стояла за воротами, притоптывая ногами от холода, и ждала, когда начнут съезжаться знатные люди, заинтересованные в исходе дела. В том, что приедут Свешниковы, никто не сомневался.
Однако сначала подъехал автомобиль, из которого вышел никому из присутствовавших не известный господин в высоком цилиндре и приталенном пальто. Когда он подошёл к воротам, все замерли - хотелось услышать, как он представится охранникам.
- Метр какой-то, - с сомнением передавался говорок в толпе, - с посольству, говорит... Аль чего мерить собрался?
- Ага, вот шляпу свою снимет и пойдёт ей всех мерить. В ком росту меньше четырёх энтих шляп, того в зал не пустят, - гоготнул какой-то зубоскал.
- Не "метр", а мэтр! - нашёлся кто-то просвещённый, - аблокат хранцузский, значить.
Толпа радовалась - уже не зря мёрзнут тут, вон какая новость интересная, а сколько их ещё будет!
Тина завтракала в комнате, когда к ней коротко заглянул Сила.
- Оденься в платье, в котором приехала, - велел он, - Скоро будет суд.
В ожидании, когда её позовут на заседание суда, Тина сидела у окна небольшой комнаты, прилегающей к судебному залу. В душе её было тихо, будто она утонула, и от всего мира её отделял большой слой воды. Её и Петю. Когда она поможет ему проснуться, они вместе смогут вернуться в мир. Иначе - никак.
Заходил специально присланный адвокат из французского посольства - оказывается, его присутствия добились её отец и дядя Этьен, глава клана Сондер, с ведома и разрешения самого короля Людовика XVII. Тина любезно ответила на вопросы мэтра и выслушала его советы. Как приятно, что родные во Франции беспокоятся о ней.
- Передайте, пожалуйста, мою благодарность его величеству, если сочтёте это уместным, - вежливо попросила она.
Наконец, судебный секретарь позвал Тину следовать за собой. Войдя в зал, она растерялась - столько народу! Неужели они все пришли посмотреть, как её судят? Захлопали, засверкали вспышки фотоаппаратов, знакомо запахло порохом. Среди множества лиц вдруг выделилось взволнованное лицо Евдокии Агаповны. Рядом оказались Таволжанскиие Василий с Марией. Это хорошо, что они не оставили бабушку своей заботой. Тина слегка улыбнулась и кивнула им троим - мол, всё хорошо.
В другом ряду первую скамью занимали Свешниковы. Тут были и господин Влас, и его сын Мирон, и госпожа Хельга, и Юлия... И Назар. Тина мгновенно почувствовала, как независимо от её воли протянулась к нему на встречу ниточка энергии, встретилась с его ниточкой - ищущей, зовущей, спрашивающей, и мгновенно сплелась, завязалась с ней в узелок. "Всё хорошо" - молча сообщила Тина своему любимому.
Секретарь показал подсудимой, где встать, и она оказалась лицом к высоко установленному столу, где сидели трое - Сила Градов, ещё какой-то господин, и её адвокат.
Градов стукнул деревянным лакированным молотком по столу, и все затихли. Секретарь звонко объявил о слушании дела по обвинению Дестини Сондер в применении опасных для жизни действий, которые принесли здоровью Петра Градова тяжкий вред.
Сначала господин Сила спросил её, признаёт ли она свою вину. Помня совет адвоката, Тина ответила "нет", после чего Градову пришлось вновь ударить молотком по столу, чтобы утихомирить шум в зале.
Потом в дело вступил ранее неизвестный Тине господин, который оказался актуариусом клана Градовых по фамилии Меркушев, выступающий в данном суде как обвинитель. Он расспросил её о событиях, которые произошли в день, когда была назначена её помолвка, начиная с того момента, как её окликнул Пётр. Тина правдиво ответила на все вопросы.
- Так значит, Пётр заранее сообщил вам, что он голоден и истощён? - удовлетворённо спросил Меркушев.
- Да, господин обвинитель.
- А сами вы в тот момент были энергетически благополучны, - утвердительно спросил тот.
- Да.
- И вы не предложили ему просто поделиться с ним энергией, добровольно, так, чтобы и самой не пострадать, и ему помочь?
- Нет, не предложила.
Потом вопросы стал задавать адвокат.
- Господин Градов-младший сообщил вам цель своих действий, для чего он желает отнять у вас энергию?
- Чтобы моя помолвка наверняка не состоялась, так он сказал. И добавил, что как раз голоден.
- То есть в первую очередь он вам мстил? За то, что вы будто бы влияете на его судьбу к худшему?
- Да, тогда я так и поняла его.
Потом начался перекрёстный допрос - когда обвинитель и защитник могли задавать вопросы по очереди, комментируя услышанное.
- Если б вы предложили Петру немного энергии, как думаете, оставил бы он планы помешать вашей помолвке? - спросил адвокат.
Высокая и сравнительно узкая больничная кровать в спальне Петра соседствовала с другой - мягкой и широкой, где всегда спал младший Градов, когда был здоров. Теперь ночью на ней в одиночестве спала Тина - чутким, неглубоким сном больничной сиделки. Такой, кому больше собственной жизни дорого состояние пациента.
Лишь пристальное наблюдение за лежащим парнем позволяло заметить, что он неглубоко дышит, а значит, жив.
- Что же я с тобой сотворила, Петя? - горько проговорила сидящая у кровати Тина, прикасаясь к прохладной ладони парня, одновременно с этим пытаясь подать энергию, которая, однако, не принималась бессознательным телом, - Твой батюшка советовал мне говорить с тобой. Давай я расскажу про себя, свою жизнь, а ты послушаешь? Самое первое моё воспоминание - как мой папа, уложив меня в покрывало, раскачивает его навроде качелей. Я смеюсь, и он смеётся вместе со мной...
Через некоторое время тихо скрипнула дверь и в комнату вошёл Сила. Тина лишь коротко обернулась к нему и приветливо улыбнулась. А потом продолжила свой рассказ, по прежнему касаясь руки Петра.
- В тот день бабушка сильно отругала меня за чулок, который морщил на ноге. А потом, когда я выплакалась, поведала мне способ защиты от внезапного и опасного нападения энерговампира - выставить между нами воображаемое зеркало. Она тогда же предупредила меня, что этот способ может быть опасен для энерговампира. Ты прости меня, Петя, если б я только знала, чем для тебя обернётся этот приём - ни за что не применила бы его.
В этот момент Тина почувствовала слабый отток энергии.
- Господин Сила, - восторженно проговорила Тина вполголоса, - он взял! Пётр принял у меня энергию. Самую чуточку - но точно принял.
Сила быстро подошёл к сыну.
- Смотрите, у него глаза под веками задвигались, - заметила Тина.
- Сон видит, - растроганно прошептал Сила.
Потом он сморгнул нечаянно выступившую слезу облегчения и, уходя, жёстко бросил девушке:
- Продолжай.
ГЛАВА 2
Назар постучался в дверь личных комнат матери.
- Простите, господин Назар, госпожа Хельга никого из семьи видеть по-прежнему не желает, - виновато сказала ему выглянувшая горничная.
Закрытые двери и отсутствие возможностей были не тем, к чему молодой Свешников сейчас отнесёсся бы с пониманием.
- Всё, мне это надоело, - заявил он.
Назар взял взвизгнувшую молодую женщину за талию и отодвинул её со своего пути. Хельга, как всегда ухоженная, в красивом пеньюаре, готовилась к ужину за накрытым маленьким столиком. Она холодно взглянула на сына.
- Что за варварское поведение? Или у тебя совсем не осталось никакого уважения к матери?
- Принесите и мне ужин сюда, - распорядился Назар.
После того, как горничная вышла, он сказал:
- Поясни мне, мама, с чего ты взяла, будто моё уважение к тебе было недостаточным? Вся эта неясность кругом становится невыносимой. Давай уже говорить прямо - у моего отца, как ты случайно узнала, есть ребёнок, воспитывающийся в крестьянской семье. Тебя это оскорбило и ранило твою душу. Понимаю. Но за что ты наказываешь всю семью? Вот меня, к примеру? И в чём ты видишь проявленное к тебе неуважение?
- Как давно ты знал? - ответила Хельга своим вопросом, - Вы все знали, и за моей спиной участвовали в прикрытии этого маленького грешка твоего отца. То есть себя вы считали себя достойными быть полностью посвящёнными в дела семьи, а меня держали в неведении, словно я - чужой человек. Это так уважают в доме Свешниковых? Вы сами отгородились от меня, а теперь для вас это стало невыносимым...
Назар промолчал. Вернулась горничная с подносом, сервировала дополнительно столик. Потом он попросил оставить его с матерью наедине и принялся есть.
- Прости меня, - наконец, вздохнул он, - У меня не было достаточного опыта в таких делах, когда я узнал о существовании брата. В тот момент его уже передали в Мурашкино, к Таисье, у которой недавно родился собственный сын, и она могла выкормить обоих мальчиков. Дед сказал мне, что так делают, когда у знатных людей рождаются внебрачные дети. Если бы я не стал навещать его, как не навещали ни дед, ни отец, ни сестра, ты бы, наверное, никогда не узнала о нём.
- Так за что ты просишь у меня прощения, сын? - спросила Хельга, - За то, что ты навещал его и в результате я узнала? За это?
- Нет, - тихо сказал Назар, - За то, что не заставил отца сказать тебе всё самому.
Хельга кивнула.
- У тебя ещё остался вопрос, в чём я вижу неуважение к себе?
- Нет, мама. Я понял.
- Не ешь это варенье. У тебя от него сыпь.
Назар проглотил ком в горле.
- Мама, ты мне очень нужна сейчас. Сильная, рассудительная, любящая - такая, какой ты всегда была для меня. Я должен был сейчас целовать свою любимую, с которой помолвлен. Но её держат в заключении Градовы, а я ничего не могу с этим поделать. Завтра будет суд, а у меня чувство, что я чего-то не сделал, что своим ожиданием я подвожу, предаю Тину. И я не чувствую её, понимаешь?
- Разве твой дед не даёт тебе всего этого - силы, рассудительности, любви?
- Даёт. Но он прежде всего заботится обо всём клане, учитывает его интересы. Клану нужен порядок и спокойствие. А мне нужен тот, кто полностью только за меня.
- Назарушка... мне сейчас трудно сочувствовать кому-то от всего сердца. Пока я не зарастила собственную рану в душе.
- Тогда давай просто посидим вместе, мама.
Живой огонь стоящих на столе менор традиционно освещал ужин в доме Градовых. Глава дома, против своего обыкновения, был молчалив и отрешён. Будто не замечал остальных. Лукерья попробовала нарушить это уединение Силы.
- Государь сообщил свою волю по поводу завтрашнего суда? - осторожно спросила она свёкра.
Сила удивлённо взглянул на неё. Обычно Лукерья не заговаривала дома о темах, выводящих за его пределы.
- Сообщил, - тем не менее ответил он снохе, - Дал понять, что ему не нужна напряжённость в стране. Стало быть, мой приговор не должен ей способствовать.
- Вы выполните его волю? - продолжила Лукерья.
- Конечно.
- Эта девица Сондер находится подле Петра, - хмуро сказал Михей, - Зачем ты распорядился о том, отец?
- Доктор так посоветовал - кто травмировал, мол, тот скорей и разбудит. И его совет был правильным. Сегодня Пётр принял от неё немного энергии и стал видеть сон - у него глаза под веками задвигались.
- Ох, - радостно вздохнула Фёкла, - неужели Петенька просыпается?
- Пока нет, - оборвал её Сила и вновь погрузился в молчаливое поглощение пищи.
После ужина он тепло оделся и вышел в сад - не очень ухоженный, в том смысле, что никто особенно не вкладывал в него свою душу с тех пор, как умерла его жена. Лукерье, озабоченной рождением и вопитанием четверых детей, было не до ухода за садом. Градов прошёл в дальний конец сада - туда, где находилось маленькое семейное кладбище. Могилы здесь традиционно оставались лишь тех членов семьи, которых помнят живые Градовы. Остальных через многие годы перезахоранивали на общегородском кладбище, и их могилы более не навещали.
Сила смахнул перчаткой снег с короткой скамейки у крайней могилы и присел. Надгробие имело надпись с именем Арина.
- Что мне решить, Аринушка? - спросил Сила, - Позволить ли ребёнку Петра родиться на свет?
Вокруг было тихо, и только темнота позднего морозного вечера внимала голосу пожилого мужчины.
- Я помню, ты всегда больше любила старшего сына, Дмитрия, а Петра будто перестала замечать с тех пор, как Митя погиб. А я вот большее других любил именно нашего младшего. Шебутного, всем кругом интересующегося... отчаянного даже. Моя мать говорила, что я сам таким был в детстве. И вот - твой любимчик лежит в земле с тобой рядом, а мой лежит бессознательным телом в больничной кровати и неизвестно, очнётся ли когда-нибудь. Один наш средний сын вырос и дал потомство. У Михея характер неповоротливый, ни на твой, ни на мой непохожий. А Петя как же, Аринушка? Вдруг он не сможет больше встать - неужто никому не передадутся его черты? Да, его подруга не законная жена ему, и не подходит в жёны, хотя и дворянского звания. Велеть ли мне ей убить в себе дитя Петра, или позволить ему родиться? Подскажи, Аринушка.
Фёкла в эти дни старалась не выходить из своих комнат. Дабы помимо своего присутствия за обеденным столом более не раздражать господина Силу. Михей и Лукерья по-прежнему её игнорировали, избегали даже смотреть лишний раз в её сторону. О самочувствии Петра она справлялась у горничной, которой немного приплачивала - по счастью, прислуга знала всё.
История Дестини волновала её постольку-поскольку. Уж та не пропадёт, с её-то связями, что бы там глава клана Градовых ни решил в её отношении, полагала Фёкла. А вот судьба самой Фёклы висела на волоске и целиком и полностью находилась сейчас в руках господина Силы. Всё, что могла на данный момент, она сделала, и теперь ей оставалось только ждать.
Ждать пришлось недолго. Фёкла вскочила, едва услышала за дверью знакомые тяжёлые шаги. Сердце её колотилось - сейчас она узнает свою долю.
Садиться Сила в этот раз не стал.
- Моему внуку или внучке не подобает родиться ублюдком, - рубанул он, обозначивая своё решение, - Ты должна родить его в браке. Понятно, вне нашего дома. Завтра я дам распоряжение подыскать тебе мужа, который женится ради приданого, что я назначу. До своего замужества можешь пока оставаться здесь.
- Спасибо, господин Сила, - проникновенно сказала Фёкла и поклонилась низко, в пояс, - А позволено ли мне самой предложить себе жениха?
- У тебя есть мужчина, который хочет взять тебя за себя беременной? - нахмурился Сила.
- Нет, мы с ним не знакомы. Но я слышала про такого. Это... некий господин Вареничев.
- Вареничев? - удивился Сила, - Разве он жив ещё? Он же был старым, ещё когда я сам женился.
- Три недели назад был жив. Но вот-вот помрёт, мне сказывали. И однако он недавно намеревался в третий раз жениться, да у невесты планы изменились.
- Метишь в богатые вдовы? - против воли одобрительно хохотнул Градов, и, подумав, добавил с кривой улыбкой, - Ладно, не стану препятствовать твоему счастью. Завтра велю разузнать, что там с Вареничевым, и вступить в переговоры.
Журналисты подтянулись ко дворцу Градовых первыми, с раннего утра. Потом стали подходить те любопытствующие горожане, кто справедливо предположил, что количество свободных мест в зале суда окажется недостаточным, чтобы вместить всех желающих поприсутствовать на громком судебном процессе. Вся эта публика стояла за воротами, притоптывая ногами от холода, и ждала, когда начнут съезжаться знатные люди, заинтересованные в исходе дела. В том, что приедут Свешниковы, никто не сомневался.
Однако сначала подъехал автомобиль, из которого вышел никому из присутствовавших не известный господин в высоком цилиндре и приталенном пальто. Когда он подошёл к воротам, все замерли - хотелось услышать, как он представится охранникам.
- Метр какой-то, - с сомнением передавался говорок в толпе, - с посольству, говорит... Аль чего мерить собрался?
- Ага, вот шляпу свою снимет и пойдёт ей всех мерить. В ком росту меньше четырёх энтих шляп, того в зал не пустят, - гоготнул какой-то зубоскал.
- Не "метр", а мэтр! - нашёлся кто-то просвещённый, - аблокат хранцузский, значить.
Толпа радовалась - уже не зря мёрзнут тут, вон какая новость интересная, а сколько их ещё будет!
Тина завтракала в комнате, когда к ней коротко заглянул Сила.
- Оденься в платье, в котором приехала, - велел он, - Скоро будет суд.
В ожидании, когда её позовут на заседание суда, Тина сидела у окна небольшой комнаты, прилегающей к судебному залу. В душе её было тихо, будто она утонула, и от всего мира её отделял большой слой воды. Её и Петю. Когда она поможет ему проснуться, они вместе смогут вернуться в мир. Иначе - никак.
Заходил специально присланный адвокат из французского посольства - оказывается, его присутствия добились её отец и дядя Этьен, глава клана Сондер, с ведома и разрешения самого короля Людовика XVII. Тина любезно ответила на вопросы мэтра и выслушала его советы. Как приятно, что родные во Франции беспокоятся о ней.
- Передайте, пожалуйста, мою благодарность его величеству, если сочтёте это уместным, - вежливо попросила она.
Наконец, судебный секретарь позвал Тину следовать за собой. Войдя в зал, она растерялась - столько народу! Неужели они все пришли посмотреть, как её судят? Захлопали, засверкали вспышки фотоаппаратов, знакомо запахло порохом. Среди множества лиц вдруг выделилось взволнованное лицо Евдокии Агаповны. Рядом оказались Таволжанскиие Василий с Марией. Это хорошо, что они не оставили бабушку своей заботой. Тина слегка улыбнулась и кивнула им троим - мол, всё хорошо.
В другом ряду первую скамью занимали Свешниковы. Тут были и господин Влас, и его сын Мирон, и госпожа Хельга, и Юлия... И Назар. Тина мгновенно почувствовала, как независимо от её воли протянулась к нему на встречу ниточка энергии, встретилась с его ниточкой - ищущей, зовущей, спрашивающей, и мгновенно сплелась, завязалась с ней в узелок. "Всё хорошо" - молча сообщила Тина своему любимому.
Секретарь показал подсудимой, где встать, и она оказалась лицом к высоко установленному столу, где сидели трое - Сила Градов, ещё какой-то господин, и её адвокат.
Градов стукнул деревянным лакированным молотком по столу, и все затихли. Секретарь звонко объявил о слушании дела по обвинению Дестини Сондер в применении опасных для жизни действий, которые принесли здоровью Петра Градова тяжкий вред.
Сначала господин Сила спросил её, признаёт ли она свою вину. Помня совет адвоката, Тина ответила "нет", после чего Градову пришлось вновь ударить молотком по столу, чтобы утихомирить шум в зале.
Потом в дело вступил ранее неизвестный Тине господин, который оказался актуариусом клана Градовых по фамилии Меркушев, выступающий в данном суде как обвинитель. Он расспросил её о событиях, которые произошли в день, когда была назначена её помолвка, начиная с того момента, как её окликнул Пётр. Тина правдиво ответила на все вопросы.
- Так значит, Пётр заранее сообщил вам, что он голоден и истощён? - удовлетворённо спросил Меркушев.
- Да, господин обвинитель.
- А сами вы в тот момент были энергетически благополучны, - утвердительно спросил тот.
- Да.
- И вы не предложили ему просто поделиться с ним энергией, добровольно, так, чтобы и самой не пострадать, и ему помочь?
- Нет, не предложила.
Потом вопросы стал задавать адвокат.
- Господин Градов-младший сообщил вам цель своих действий, для чего он желает отнять у вас энергию?
- Чтобы моя помолвка наверняка не состоялась, так он сказал. И добавил, что как раз голоден.
- То есть в первую очередь он вам мстил? За то, что вы будто бы влияете на его судьбу к худшему?
- Да, тогда я так и поняла его.
Потом начался перекрёстный допрос - когда обвинитель и защитник могли задавать вопросы по очереди, комментируя услышанное.
- Если б вы предложили Петру немного энергии, как думаете, оставил бы он планы помешать вашей помолвке? - спросил адвокат.
