Властный не по «должности», привыкший к безоговорочному повиновению. — Вонь стоит нестерпимая, а я привык решать важные вопросы в относительном комфорте.
Я медленно сделала шаг в сторону двери, и в спину мне прилетело:
— Дверь не закрывай. И не забывай, что обруч подчинения еще с тобой. Ты в моей власти.
— Боишься, что я не знаю, как включать душ, или хочешь насладиться зрелищем голого женского тела?
— Не хочу расстраивать тебя, крошка, но слово наслаждение не про тебя, — хмыкнул гаутанец и отвернулся, давая понять, что он ждет исполнение приказа.
— Вот тебе и свобода, — пробурчала я, но останавливаться не подумала. Желание почувствовать на коже живительную влагу прямо-таки выворачивало изнутри. Я содрала с себя тюремную робу и вползла в узкий душевой отсек. Там нажала на пару кнопок, настраивая поток воды на максимальный, и дернула рычаг. На меня хлынул поток горячей воды. И да, это роскошь! Горячая вода была на планете не везде, только в правительственных сооружениях и у состоятельных жителей планеты. Впрочем, климат на Ларне жаркий практически весь год. Иногда, в засушливые периоды температура в тени в некоторых районах достигает шестидесяти градусов и выходить без скафандров означает поджариться на солнышке. Которых, здесь кстати, два. Желтое — яркое, обжигающее и голубоватое — нордическое и изменчивое, тепла не дающее.
Я немного постояла под упругими струями воды, пока не услышала задумчивое хмыканье позади. Обернулась. Гаутанец стоял напротив открытой двери и рассматривал меня со спины.
— Интересно? — произнесла тихо. Раньше мне казалось, что существа из разных рас физически не привлекают друг друга. Но я ошибалась. Существа из разных рас чаще всего не дают потомство, а вот с точки зрения удовольствий — космос давно отучил от излишней разборчивости. Огромные расстояния, замкнутые пространства, ограниченный выбор… Одним словом, отношения между несовместимыми расами давно не нонсенс. Клеонцы и гаутанцы, к слову, не совместимы… Я знала об этом и немного радовалась. Ну, разве что самую капельку надеялась, а потому и чувствовала себя защищенной, спокойной и раскованной. Впрочем, с гаутанскими полукровками дела обстоят немного иначе…
— Не отвлекайся, — тихо ответил гаутанец. — Мойся лучше. Вот это средство позволит тебе отодрать от тела остатки расплавленного скафандра, — зеленый бросил мне небольшой пузырек и отвернулся со словами, — цени, оно дорого мне обошлось.
Пузырек я не поймала, пришлось наклониться и подобрать его с пола. Я знала, что это — обычный корабельный растворитель, который используется в основном механиками. Убойная штука! Имею в виду, в прямом смысле убойная! Растворяет железо за считанные минуты, стоит ли говорить о человеческой коже или костях. Подобное использовать страшно. Я поставила пузырек на полку и принялась отмывать остатки волос. Старательно намылила каждую прядь, потом тело. Шея, запястье и щиколотки горели от боли, следы от нано-нитей пройдут нескоро, потому я старательно не обращала внимания на неприятные ощущения. Дважды намылилась и изо всех сил принялась оттирать кожу, пока до меня не дошло, что я сдираю засохшие ссадины. Мне было больно. Снова перед глазами появился огонь, а в голове прозвучал голос убитого мной молодого мужчины — сына моего мучителя. Я машинально дернула руками, в попытке избавиться от видения… Казалось, что я не имею никакого отношения к телу, сейчас замершего под струями воды. Как будто я была не здесь, а в мире мертвых! Зависла между настоящим и будущем и не знала, где нахожусь. Мне было больно. Но где-то внутри…
— Хватит превращать свое тело в кровавое месиво, — произнес гаутанец насмешливо, вырывая меня из размышлений. — Пожалеть себя можно и в другом месте, а сейчас мы ограничены во времени.
— Так зачем ты меня рассматривал? — произнесла тихо. Выключила воду. Нажала кнопку экстренной сушки и спустя минуту вернулась обратно в жилой отсек к гаутанцу. Быстрая сушка то еще удовольствие. Конечно, высыхаешь на счет раз, но ощущения пренеприятнейшие. Сильный горячий воздух блуждает по всему телу, волосы встают на голове дыбом, электризуются. Но от отвратительных воспоминаний избавляет на счет раз. Повезло, тем более, что сейчас меня больше волновали насущные проблемы. Я знала — гаутанец приоткроет завесу тайны. И мне… было любопытно. Давно не испытывала этого чувства…
— Я выбирал тебе облачение. Ты мне нужна, — произнес гаутанец, и мне в руки опустился черный комбинезон защитного типа.
— Значит, нужна. Что я должна буду сделать, чтобы командор не выкинул меня в открытый космос?
— Не обольщайся, — глухо произнес гаутанец. — Командор уже забыл о тебе.
— Хорошо, — зеленый прав. Мы с командором птицы не одного полета. — Что я должна буду сделать, чтобы меня не выкинули в открытый космос с космолета командора? Я ведь правильно понимаю — меня ты выбрал по одной причине — я у тебя на крючке.
— Тебе нравится быть голой? Нравиться меня возбуждать? — нахально произнес гаутанец.
— Мы не совместимы, — испуганно произнесла я.
— С чего вдруг? Люди очень даже лакомый кусочек для любой космической расы. У вас столько чувствительных дырочек… — глаза зеленого закатились к облакам. Меня передернуло от отвращения, и я схватила одежду и принялась натягивать ее на себя. Помимо комбинезона было еще белье. Мужское, судя по выкройке. Эластичная черная майка, в моем случае на три размера меньше, чтобы плотно утянуть мою небольшую грудь и толстый валик под ремень, такой использовали для укрепления сломанных ребер при переломах.
Белье я натянула мигом, повернувшись к гаунтанцу тылом. В данном случае, это было ошибкой. В смысле, задом к нему поворачиваться не стоило. Ни при каких обстоятельствах! Принялась натягивать майку и была остановлена:
— Остатки былой роскоши стоит удалить.
Гаутанец подошел неслышно и провел рукой по израненному телу с прижаренными кусками скафандра. Спустя мгновение, расплавленная ткань стекла к моим ногам растворяясь. Я с опаской взглянула на красные волдыри, обнаруженные на теле, и взглянула на зеленого. Он понял меня без слов:
— Биологические ткани не растворятся. Ты мне нужна целая.
— Можно одеваться? — жутко хотелось поскорее прикрыть грудь, не смотря на то, что прикрывать там было особенно нечего.
— Одевай верх, — произнес гаутанец, не отрывая от меня взгляд. И я принялась натягивать майку. Она была тесной, плотной, из прорезиненной нано-ткани с множеством функций, судя по виду. Но налазить на мое тело отказывалась!
— Ты не угадал с размером, — после пары попыток произнесла я. — Она мне мала.
— Если они узнают, что ты девка — договор аннулируют. А судя по тому, что ты смертница, утруждаться не будут, выкинут в открытый космос.
Влезла. Сразу. Запихнулась в дурацкую майку! И даже рвать ее не понадобилось!
Дышать, правда, было трудно. Но чувствовалось, что «умная» ткань постепенно расходится по телу. Грудь сплющилась под натиском материи и даже острые соски не выпирали. Однако!
Я пару раз провела по телу, ощущая приятную текстуру ткани, и улыбнулась довольная гаутанцу. Он знал толк в подделках.
— В твоих вещах будет таких три на смену. Надо ли предупреждать, чтобы ты никому не демонстрировала грудь?
— Про смертницу я все поняла.
— Носи их, периодически меняя. Ткань деформируется под тело в течении пары суток. Сама понимаешь, чтобы она подстраивалась под твое тело нам совсем не надо. Правда, там и посмотреть особо нечего, но не факт, что ты не раздобреешь на командорских харчах!
— Я же «первопроходец». Они быстро бегают, — улыбнулась я. Гаутанец подошел ближе и пристроил на талию мягкий валик, для укрепления ребер. Я сначала не поняла зачем. Вроде я гордилась своими ребрами… тем, что сумела сохранить их в целостности и сохранности.
— Женская особь от мужской отличается строением тела. Сейчас мы пытаемся убрать эти отличия. Слишком тонкая талия, ни капли жира и мышцами там не пахнет. Ты тонкая как жердь.
— У людей, таких как я, называют стройными, — произнесла тихо и… замерла. Только сейчас до меня дошло, что гаутанец не знает, что я креонка. Да! Он не знает, принимая меня за обычную человеческую девушку! Что мне это дает? Ровным счетом ничего! Я креонка наполовину, да и дар в моей крови не отметился, но приятно иметь, пусть и небольшой, но козырь на руках!
Итак, валик был пристегнут, а сверху надет красивый черный комбинезон с огнеупорными, пуленепробиваемыми вставками из металла. В космосе тоже есть мода, а мальчики любят форсануть в обалденных шмотках! Еще бы! Сразу довольно широкие плечи — плотный каркас комбинезона имеет широкую форму, узкие бедра, опять же по сравнению с плечами, покрой красивый, кажется, что проступают кубики на животе… А внутри я — тощая, как жердь! Ага, не только девочки преподносят сюрприз на утро в наш век технологий, но и мальчики способны «порадовать» искусственными стальными мышцами!
— Последний штрих, и ты готова.
— К чему? Сейчас я не уверена, что согласна на все ваши требования, а они непременно будут.
— Будут, — махнул головой гаутанец. — Всенепременно. Ты большая девочка и должна понимать, что все в жизни… оно не просто так.
Зеленый был прав. Я все прекрасно понимала и была готова рискнуть. Да что там риск, перед лицом смерти понимаешь, что ради сохранения жизни готова пойти практически на все. Просто это страшно умирать… не увидев жизни. Окончательно облачившись в комбинезон, я произнесла:
— Я хочу жить. И знать правила игры, в которую, несомненно, уже втянута. И сейчас! Потому как умереть здесь в тюрьме со смертельным наркозом в крови все же предпочтительнее, чем через пару дней в открытом космосе, замерзая пару долгих минут и чувствуя, как твое тело цепенеет от разрывающего изнутри холода.
Гаутанец подошел сзади почти не слышно и дотронулся до моих волос. Тихое то ли «вжик», то ли «пшик» и остатки когда-то роскошных локонов упали к моим ногам. Да, меня остригли под «ежик» за долю секунды. И не скажу, что я расстроилась. Скорее, мне было все равно. А вот ответ на свой вопрос я хотела услышать прямо сейчас.
— Я удовлетворен результатом, — цыкнул гаутанец. — Теперь вижу, что не ошибся — ты идеальный вариант, — в его руках появился шприц и зеленый, обхватив меня за шею, резко прижал спиной к себе. Шприц был приставлен ровнехонько к сонной артерии, жесткая ладонь сжимала основание шеи и мы, в своеобразном «объятии» придвинулись к стене.
— Чувствуешь мои руки на своей шее? А вот сейчас я вскрою сонную артерию, и тебя не будет, — прошелестел голос гаутанца прямо над ухом. Фу, кажется, я чувствую его раздвоенный язык! В своем ухе! Передернуло от омерзения! Это еще хуже, чем когда шрымы пытаются откусить пальцы на руках. Они сначала ласково слизывают кровь, а потом своими крохотными зубками откусывают кусочки плоти.
Я не дергалась, слушая его. Гаутанец держал меня крепко и продолжал свою речь:
— Ты нужна мне на корабле. Рядом с командором.
— «Первопроходцы» даже близко не рядом… — прохрипела я, — с командором. Они где-то там в… ж**пе, на самом дне социальной лестницы.
— А ты постарайся.
— Была бы я женщиной, еще могла бы, — снова хрип и глухое, натужное вырывается из горла, — расстараться.
— Мне нужно, чтобы ты была рядом! И ты сделаешь все, как я скажу.
— Хочешь, чтобы я его убила? Думаешь, раз убила однажды, значит, второй раз сделаю это, не задумываясь? Потому я идеальный вариант?
— Не поэтому, — произнес гаутанец и дернулся вбок, увлекая меня за собой. Двинуться я по-прежнему не могла, так же как и не могла оказать сопротивление, не было сил. Зеленый держал меня и шептал на ухо:
— Посмотри на себя, — гаутанец повернул меня боком, и краем глаза я смогла увидеть себя в отражении гладкой поверхности стены. — Ты похожа на мальчишку. Так же худа, тщедушна и немощна. Тебя не воспримут серьезно. Ты проворна, целеустремленна, несгибаема. Смогла выжить в тюрьме. Это хорошо — знаешь цену жизни, пойдешь на все, чтобы выжить, убьешь, если понадобится. А еще полностью в моей власти! Именно это я имел в виду — ты идеальна для моей цели.
— Значит, все-таки убить, — произнесла я тихо и уставилась на свое отражение.
Я знала, гаутанец все же ждет моего решения. Именно сейчас я должна сделать выбор — моя жизнь или жизнь другого живого существа. Как бы ни думал зеленый, что для меня все легко — легко не было. Он ошибся в своем выборе…
Я сосредоточенно смотрела на свое слегка смазанное «отражение» в металлической панели стены и никак не могла понять, что вижу перед собой. Парнишка… С натягом можно назвать и так. Скорее, полутруп в «обрамлении» из зеленых рук гаутанца. И только желтые глаза казались знакомыми, живыми, единственным признаком жизни на бледном, исхудавшем, обезображенном лице. Моем лице.
Понимание накатило с новой силой. Сейчас я не узнавала себя! Я дернулась в руках гаутанца, вырываясь, не испытывая никакого желания пялится на то, что стало со мной. Раньше я была красива, как истинная креонка. А сейчас… сейчас я пацан! И это в лучшем случае!
— Если я сделаю то, что ты хочешь — ты меня отпустишь. Даешь слово?
— Конечно.
— А гарантии? Что меня не поймают и снова не упекут в тюрьму?
— Не преувеличивай своей ценности. Ты лишь запасной вариант. Да и смерть командора моим хозяевам без надобности. Им нужно кое-что другое. Но я не скажу что — в нашем с тобой случае, чем меньше знаешь, тем крепче спишь, — гаутанец убрал шпиц от шеи и отошел в сторону. Разговор окончен, приоритеты расставлены, я согласилась сама, зная, на что иду. Все, можно выдохнуть — еще поживем!
Его слова порадовали, даже как-то отлегло от сердца. Запасной вариант это здорово! Глядишь, и забудут про меня, если на космолете этих самых… запасных вариантов несколько! Да и «первопроходец» — это низший ранг на космолете. Командора я могу и не увидеть ни разу. И от этих мыслей отлегло от сердца, а настроение повысилось. Теперь основная задача — выжить!
Полностью «готовая» я отправилась на корабль в сопровождении целой роты охраны. Не то чтобы подобные почести предназначались для меня, скорее, «от меня»! Да и я была не одна. Двенадцать мужчин в возрасте до тридцати лет, окруженные охранниками тюрьмы, прошествовали в военный шаттл и были отправлены на звездолет. Все мы как две капли воды походили друг на друга. Одинаковые черные комбинезоны, скрывающие лица, с встроенными дыхательными аппаратами, ошейники подчинения, подмигивающие неоном в такт наших движений и, пожалуй, все. Роботы-инсины на прогулке, не иначе! Увы, все произошло так быстро, что я даже не успела попрощаться с родной планетой! Взглянуть на зеленые листья и почувствовать тепло двух Солнц! Видимо, так и должно быть. Пора забыть прошлое и вживаться в новую роль!
Нас выгрузили в грузовом отсеке и проводили в «нижнюю» зону корабля, где проверили наши данные, присланные из тюрьмы. Провели быструю перекличку, сверили сетчатку глаза, сделали заключение о состоянии здоровья и отправили на «распределение». Забегая вперед, скажу — «первопроходец» это не самое низшее звание в иерархии «жителей» корабля. Есть и ниже — уборщики мест, куда нет доступа роботам! Ага, «драители сан-узлов»! Туда отправляют тех, кто не сгодился на «должность» первопроходцев! Меня! Я не прошла ни один из простейших тестов! К слову сказать, все тесты были на силу и скорость.
Я медленно сделала шаг в сторону двери, и в спину мне прилетело:
— Дверь не закрывай. И не забывай, что обруч подчинения еще с тобой. Ты в моей власти.
— Боишься, что я не знаю, как включать душ, или хочешь насладиться зрелищем голого женского тела?
— Не хочу расстраивать тебя, крошка, но слово наслаждение не про тебя, — хмыкнул гаутанец и отвернулся, давая понять, что он ждет исполнение приказа.
— Вот тебе и свобода, — пробурчала я, но останавливаться не подумала. Желание почувствовать на коже живительную влагу прямо-таки выворачивало изнутри. Я содрала с себя тюремную робу и вползла в узкий душевой отсек. Там нажала на пару кнопок, настраивая поток воды на максимальный, и дернула рычаг. На меня хлынул поток горячей воды. И да, это роскошь! Горячая вода была на планете не везде, только в правительственных сооружениях и у состоятельных жителей планеты. Впрочем, климат на Ларне жаркий практически весь год. Иногда, в засушливые периоды температура в тени в некоторых районах достигает шестидесяти градусов и выходить без скафандров означает поджариться на солнышке. Которых, здесь кстати, два. Желтое — яркое, обжигающее и голубоватое — нордическое и изменчивое, тепла не дающее.
Я немного постояла под упругими струями воды, пока не услышала задумчивое хмыканье позади. Обернулась. Гаутанец стоял напротив открытой двери и рассматривал меня со спины.
— Интересно? — произнесла тихо. Раньше мне казалось, что существа из разных рас физически не привлекают друг друга. Но я ошибалась. Существа из разных рас чаще всего не дают потомство, а вот с точки зрения удовольствий — космос давно отучил от излишней разборчивости. Огромные расстояния, замкнутые пространства, ограниченный выбор… Одним словом, отношения между несовместимыми расами давно не нонсенс. Клеонцы и гаутанцы, к слову, не совместимы… Я знала об этом и немного радовалась. Ну, разве что самую капельку надеялась, а потому и чувствовала себя защищенной, спокойной и раскованной. Впрочем, с гаутанскими полукровками дела обстоят немного иначе…
— Не отвлекайся, — тихо ответил гаутанец. — Мойся лучше. Вот это средство позволит тебе отодрать от тела остатки расплавленного скафандра, — зеленый бросил мне небольшой пузырек и отвернулся со словами, — цени, оно дорого мне обошлось.
Пузырек я не поймала, пришлось наклониться и подобрать его с пола. Я знала, что это — обычный корабельный растворитель, который используется в основном механиками. Убойная штука! Имею в виду, в прямом смысле убойная! Растворяет железо за считанные минуты, стоит ли говорить о человеческой коже или костях. Подобное использовать страшно. Я поставила пузырек на полку и принялась отмывать остатки волос. Старательно намылила каждую прядь, потом тело. Шея, запястье и щиколотки горели от боли, следы от нано-нитей пройдут нескоро, потому я старательно не обращала внимания на неприятные ощущения. Дважды намылилась и изо всех сил принялась оттирать кожу, пока до меня не дошло, что я сдираю засохшие ссадины. Мне было больно. Снова перед глазами появился огонь, а в голове прозвучал голос убитого мной молодого мужчины — сына моего мучителя. Я машинально дернула руками, в попытке избавиться от видения… Казалось, что я не имею никакого отношения к телу, сейчас замершего под струями воды. Как будто я была не здесь, а в мире мертвых! Зависла между настоящим и будущем и не знала, где нахожусь. Мне было больно. Но где-то внутри…
— Хватит превращать свое тело в кровавое месиво, — произнес гаутанец насмешливо, вырывая меня из размышлений. — Пожалеть себя можно и в другом месте, а сейчас мы ограничены во времени.
— Так зачем ты меня рассматривал? — произнесла тихо. Выключила воду. Нажала кнопку экстренной сушки и спустя минуту вернулась обратно в жилой отсек к гаутанцу. Быстрая сушка то еще удовольствие. Конечно, высыхаешь на счет раз, но ощущения пренеприятнейшие. Сильный горячий воздух блуждает по всему телу, волосы встают на голове дыбом, электризуются. Но от отвратительных воспоминаний избавляет на счет раз. Повезло, тем более, что сейчас меня больше волновали насущные проблемы. Я знала — гаутанец приоткроет завесу тайны. И мне… было любопытно. Давно не испытывала этого чувства…
— Я выбирал тебе облачение. Ты мне нужна, — произнес гаутанец, и мне в руки опустился черный комбинезон защитного типа.
— Значит, нужна. Что я должна буду сделать, чтобы командор не выкинул меня в открытый космос?
— Не обольщайся, — глухо произнес гаутанец. — Командор уже забыл о тебе.
— Хорошо, — зеленый прав. Мы с командором птицы не одного полета. — Что я должна буду сделать, чтобы меня не выкинули в открытый космос с космолета командора? Я ведь правильно понимаю — меня ты выбрал по одной причине — я у тебя на крючке.
— Тебе нравится быть голой? Нравиться меня возбуждать? — нахально произнес гаутанец.
— Мы не совместимы, — испуганно произнесла я.
— С чего вдруг? Люди очень даже лакомый кусочек для любой космической расы. У вас столько чувствительных дырочек… — глаза зеленого закатились к облакам. Меня передернуло от отвращения, и я схватила одежду и принялась натягивать ее на себя. Помимо комбинезона было еще белье. Мужское, судя по выкройке. Эластичная черная майка, в моем случае на три размера меньше, чтобы плотно утянуть мою небольшую грудь и толстый валик под ремень, такой использовали для укрепления сломанных ребер при переломах.
Белье я натянула мигом, повернувшись к гаунтанцу тылом. В данном случае, это было ошибкой. В смысле, задом к нему поворачиваться не стоило. Ни при каких обстоятельствах! Принялась натягивать майку и была остановлена:
— Остатки былой роскоши стоит удалить.
Гаутанец подошел неслышно и провел рукой по израненному телу с прижаренными кусками скафандра. Спустя мгновение, расплавленная ткань стекла к моим ногам растворяясь. Я с опаской взглянула на красные волдыри, обнаруженные на теле, и взглянула на зеленого. Он понял меня без слов:
— Биологические ткани не растворятся. Ты мне нужна целая.
— Можно одеваться? — жутко хотелось поскорее прикрыть грудь, не смотря на то, что прикрывать там было особенно нечего.
— Одевай верх, — произнес гаутанец, не отрывая от меня взгляд. И я принялась натягивать майку. Она была тесной, плотной, из прорезиненной нано-ткани с множеством функций, судя по виду. Но налазить на мое тело отказывалась!
— Ты не угадал с размером, — после пары попыток произнесла я. — Она мне мала.
— Если они узнают, что ты девка — договор аннулируют. А судя по тому, что ты смертница, утруждаться не будут, выкинут в открытый космос.
Влезла. Сразу. Запихнулась в дурацкую майку! И даже рвать ее не понадобилось!
Дышать, правда, было трудно. Но чувствовалось, что «умная» ткань постепенно расходится по телу. Грудь сплющилась под натиском материи и даже острые соски не выпирали. Однако!
Я пару раз провела по телу, ощущая приятную текстуру ткани, и улыбнулась довольная гаутанцу. Он знал толк в подделках.
— В твоих вещах будет таких три на смену. Надо ли предупреждать, чтобы ты никому не демонстрировала грудь?
— Про смертницу я все поняла.
— Носи их, периодически меняя. Ткань деформируется под тело в течении пары суток. Сама понимаешь, чтобы она подстраивалась под твое тело нам совсем не надо. Правда, там и посмотреть особо нечего, но не факт, что ты не раздобреешь на командорских харчах!
— Я же «первопроходец». Они быстро бегают, — улыбнулась я. Гаутанец подошел ближе и пристроил на талию мягкий валик, для укрепления ребер. Я сначала не поняла зачем. Вроде я гордилась своими ребрами… тем, что сумела сохранить их в целостности и сохранности.
— Женская особь от мужской отличается строением тела. Сейчас мы пытаемся убрать эти отличия. Слишком тонкая талия, ни капли жира и мышцами там не пахнет. Ты тонкая как жердь.
— У людей, таких как я, называют стройными, — произнесла тихо и… замерла. Только сейчас до меня дошло, что гаутанец не знает, что я креонка. Да! Он не знает, принимая меня за обычную человеческую девушку! Что мне это дает? Ровным счетом ничего! Я креонка наполовину, да и дар в моей крови не отметился, но приятно иметь, пусть и небольшой, но козырь на руках!
Итак, валик был пристегнут, а сверху надет красивый черный комбинезон с огнеупорными, пуленепробиваемыми вставками из металла. В космосе тоже есть мода, а мальчики любят форсануть в обалденных шмотках! Еще бы! Сразу довольно широкие плечи — плотный каркас комбинезона имеет широкую форму, узкие бедра, опять же по сравнению с плечами, покрой красивый, кажется, что проступают кубики на животе… А внутри я — тощая, как жердь! Ага, не только девочки преподносят сюрприз на утро в наш век технологий, но и мальчики способны «порадовать» искусственными стальными мышцами!
— Последний штрих, и ты готова.
— К чему? Сейчас я не уверена, что согласна на все ваши требования, а они непременно будут.
— Будут, — махнул головой гаутанец. — Всенепременно. Ты большая девочка и должна понимать, что все в жизни… оно не просто так.
Зеленый был прав. Я все прекрасно понимала и была готова рискнуть. Да что там риск, перед лицом смерти понимаешь, что ради сохранения жизни готова пойти практически на все. Просто это страшно умирать… не увидев жизни. Окончательно облачившись в комбинезон, я произнесла:
— Я хочу жить. И знать правила игры, в которую, несомненно, уже втянута. И сейчас! Потому как умереть здесь в тюрьме со смертельным наркозом в крови все же предпочтительнее, чем через пару дней в открытом космосе, замерзая пару долгих минут и чувствуя, как твое тело цепенеет от разрывающего изнутри холода.
Гаутанец подошел сзади почти не слышно и дотронулся до моих волос. Тихое то ли «вжик», то ли «пшик» и остатки когда-то роскошных локонов упали к моим ногам. Да, меня остригли под «ежик» за долю секунды. И не скажу, что я расстроилась. Скорее, мне было все равно. А вот ответ на свой вопрос я хотела услышать прямо сейчас.
— Я удовлетворен результатом, — цыкнул гаутанец. — Теперь вижу, что не ошибся — ты идеальный вариант, — в его руках появился шприц и зеленый, обхватив меня за шею, резко прижал спиной к себе. Шприц был приставлен ровнехонько к сонной артерии, жесткая ладонь сжимала основание шеи и мы, в своеобразном «объятии» придвинулись к стене.
— Чувствуешь мои руки на своей шее? А вот сейчас я вскрою сонную артерию, и тебя не будет, — прошелестел голос гаутанца прямо над ухом. Фу, кажется, я чувствую его раздвоенный язык! В своем ухе! Передернуло от омерзения! Это еще хуже, чем когда шрымы пытаются откусить пальцы на руках. Они сначала ласково слизывают кровь, а потом своими крохотными зубками откусывают кусочки плоти.
Я не дергалась, слушая его. Гаутанец держал меня крепко и продолжал свою речь:
— Ты нужна мне на корабле. Рядом с командором.
— «Первопроходцы» даже близко не рядом… — прохрипела я, — с командором. Они где-то там в… ж**пе, на самом дне социальной лестницы.
— А ты постарайся.
— Была бы я женщиной, еще могла бы, — снова хрип и глухое, натужное вырывается из горла, — расстараться.
— Мне нужно, чтобы ты была рядом! И ты сделаешь все, как я скажу.
— Хочешь, чтобы я его убила? Думаешь, раз убила однажды, значит, второй раз сделаю это, не задумываясь? Потому я идеальный вариант?
— Не поэтому, — произнес гаутанец и дернулся вбок, увлекая меня за собой. Двинуться я по-прежнему не могла, так же как и не могла оказать сопротивление, не было сил. Зеленый держал меня и шептал на ухо:
— Посмотри на себя, — гаутанец повернул меня боком, и краем глаза я смогла увидеть себя в отражении гладкой поверхности стены. — Ты похожа на мальчишку. Так же худа, тщедушна и немощна. Тебя не воспримут серьезно. Ты проворна, целеустремленна, несгибаема. Смогла выжить в тюрьме. Это хорошо — знаешь цену жизни, пойдешь на все, чтобы выжить, убьешь, если понадобится. А еще полностью в моей власти! Именно это я имел в виду — ты идеальна для моей цели.
— Значит, все-таки убить, — произнесла я тихо и уставилась на свое отражение.
Я знала, гаутанец все же ждет моего решения. Именно сейчас я должна сделать выбор — моя жизнь или жизнь другого живого существа. Как бы ни думал зеленый, что для меня все легко — легко не было. Он ошибся в своем выборе…
Я сосредоточенно смотрела на свое слегка смазанное «отражение» в металлической панели стены и никак не могла понять, что вижу перед собой. Парнишка… С натягом можно назвать и так. Скорее, полутруп в «обрамлении» из зеленых рук гаутанца. И только желтые глаза казались знакомыми, живыми, единственным признаком жизни на бледном, исхудавшем, обезображенном лице. Моем лице.
Понимание накатило с новой силой. Сейчас я не узнавала себя! Я дернулась в руках гаутанца, вырываясь, не испытывая никакого желания пялится на то, что стало со мной. Раньше я была красива, как истинная креонка. А сейчас… сейчас я пацан! И это в лучшем случае!
— Если я сделаю то, что ты хочешь — ты меня отпустишь. Даешь слово?
— Конечно.
— А гарантии? Что меня не поймают и снова не упекут в тюрьму?
— Не преувеличивай своей ценности. Ты лишь запасной вариант. Да и смерть командора моим хозяевам без надобности. Им нужно кое-что другое. Но я не скажу что — в нашем с тобой случае, чем меньше знаешь, тем крепче спишь, — гаутанец убрал шпиц от шеи и отошел в сторону. Разговор окончен, приоритеты расставлены, я согласилась сама, зная, на что иду. Все, можно выдохнуть — еще поживем!
Его слова порадовали, даже как-то отлегло от сердца. Запасной вариант это здорово! Глядишь, и забудут про меня, если на космолете этих самых… запасных вариантов несколько! Да и «первопроходец» — это низший ранг на космолете. Командора я могу и не увидеть ни разу. И от этих мыслей отлегло от сердца, а настроение повысилось. Теперь основная задача — выжить!
ГЛАВА 4
Полностью «готовая» я отправилась на корабль в сопровождении целой роты охраны. Не то чтобы подобные почести предназначались для меня, скорее, «от меня»! Да и я была не одна. Двенадцать мужчин в возрасте до тридцати лет, окруженные охранниками тюрьмы, прошествовали в военный шаттл и были отправлены на звездолет. Все мы как две капли воды походили друг на друга. Одинаковые черные комбинезоны, скрывающие лица, с встроенными дыхательными аппаратами, ошейники подчинения, подмигивающие неоном в такт наших движений и, пожалуй, все. Роботы-инсины на прогулке, не иначе! Увы, все произошло так быстро, что я даже не успела попрощаться с родной планетой! Взглянуть на зеленые листья и почувствовать тепло двух Солнц! Видимо, так и должно быть. Пора забыть прошлое и вживаться в новую роль!
Нас выгрузили в грузовом отсеке и проводили в «нижнюю» зону корабля, где проверили наши данные, присланные из тюрьмы. Провели быструю перекличку, сверили сетчатку глаза, сделали заключение о состоянии здоровья и отправили на «распределение». Забегая вперед, скажу — «первопроходец» это не самое низшее звание в иерархии «жителей» корабля. Есть и ниже — уборщики мест, куда нет доступа роботам! Ага, «драители сан-узлов»! Туда отправляют тех, кто не сгодился на «должность» первопроходцев! Меня! Я не прошла ни один из простейших тестов! К слову сказать, все тесты были на силу и скорость.
