— И да, — обернулась, — я не предлагала тебе руку и сердца. Даже интим не предлагала, — и, повернувшись, потопала восвояси. За спиной взревел двигатель звездолета… А больше я не услышала ничего. Говорю же, Ампульные звездолетики имеют много плюсов…
Я взглянула на запястье. Пять часов утра. Условно ночное время. И потопала в родную каюту, чувствуя безмерную обиду. Космолет встретил меня тишиной и полным отсутствием людей на моем пути. Я быстро преодолела длинный коридор, освещенный лишь резервными лампами, поднялась по металлической лестнице и оказалась у круглой двери с крохотной нано-панелькой. Но едва подняла голову, замерла, с трудом сдерживая смех. Все-таки меня ждали и беспокоились… потому что на двери сияла надпись:
«Добро пожаловать, доктор Мария Лапырева. Ваша команда, не смотря на то, что не получала от вас вестей целых двое суток, ждет вас. Надеется и верит. Нет, не в светлое будущее. С вами, Мария, можно верить только в чудо! В чудо, что вы не сломали свою тонкую шею где-то в диком племени ириков! Но если вдруг, чудо произошло, то знайте: в этой каюте вы найдете удобную кровать, душевую кабинку, совмещенную с санузлом, встроенный шкаф и даже стол с вашими конспектами. Мы рекомендуем для приема пищи использовать исключительно столовую. Там вас ждут горячие блюда, шоколадный тортик и большой зажаренный кусок куриного мяса. Но так как вы прибыли ночью… И, скорее всего, едва держитесь на ногах, поздний ужин ожидает вас прямо в каюте.
Экипаж звездолета «Судный день». Приятного обжорства на ночь.
— Судный день, значит, — усмехнулась я и приложила ладошку к нано-панельке. На самом деле в трезвом уме и твердой памяти никто не назовет собственный корабль «Судным днем». И, к слову, наш корабль так не назывался. Звездолет носил гордое и поэтичное название «Сургалион». Это с древнего языка расы ириков, я изучала их мертвый язык целых три года на их планете — переводится «Вездесущий». Но почему-то команда каждый раз придумывает кораблю новые название. Развлечение у них такое. К примеру, после экспедиции на планету Иридам, где бедные мы были просто «проездом», то есть застряли во льдах на целый месяц, пока искали запчасти для ремонта… они окрестили корабль «Ледяной смерч», ну это в переводе с иридамского. Так вот они назвали корабль так потому, что мы пересекли ледяную планету на пузе. В смысле на пузе корабля… А Иридам, он холодный, покрытый ледяной коркой и непроходимыми ледяными пустынями… Ну там хотя бы логично, я про название корабля. Потому как пока мы ползли на пузе по льдам Иридама, вокруг образовывалось огромное облако из снега и ледяных крошек. Ледяной смерч. А сейчас… Судный день?
(История про планету Иридам — «Клонированная»)
Ладошка, приложенная к нано-панельке мгновенно нагрелась, и я отдернула ее. Дверь в каюту разделилась на ровные металлические треугольники и втянулась в обод. А я спокойно вошла внутрь, вдыхая аромат родного дома, запах вкусной еды, и еще чего-то такого… родного и едва уловимого. Ах да, это был аромат надежности и защищенности.
И улыбаясь во весь рот прямиком потопала к столу, накрытому исключительно для меня.
— Звезды! Как я соскучилась. И ужасно голодна, — произнесла вслух, а животик в подтверждение громко заурчал, подтверждая собственно истину, сказанную мной.
В каюте все было как прежде. Удобная одноместная кровать для экономии пространства, застеленная простым зеленым покрывалом, на тумбочке аккуратной стопкой лежали чистые сложенные полотенца, ночная рубашка. На постели — корабельная форма, принятая на подобных судах. Просто статус «летучей» лаборатории предполагает некоторые условности… Одним из таких является форма ret—класса, плотная, оранжевая, со стремными вставками по бокам и которую не расплавит даже кислота…
Я вздохнула еще раз воздух родного корабля и устроилась за столом в своей излюбленной позе — скрюченная, с ногами на стуле, опираясь подбородком на коленку. И, с улыбкой подмигнув звездам, которые таращились на меня из иллюминатора, начала есть. М-м-м, жареное мясо с корочкой, салатик и шоколадный тортик. Все как я люблю. Но главное никто не видит, можно немного побыть свинкой и вкусить всю прелесть кулинарного изделия, перепачкав мордашку шоколадом и взбитыми сливками.
Объелась! Вот знала же, что после диетического меню ириков не стоило позволять себе торт! Ну просто фигура у меня идеальная, толстению не подверженная, а радости в жизни и без того мало… Но объелась так, что дышать трудно. А еще в ночной программе душ!
— Нет, если быть свинкой, так уж до конца, — и с этими мыслями «покатилась» к кровати. Скинула простое платье ириков, натянула на себя чистую ночную рубашку, оставленную для меня… судя по всему командой корабля ради прикола. Они всегда встречали «блудную дочь» чем-нибудь этаким и с непередаваемыми ощущениями блаженства собиралась провалиться в сон. Только закрыла глаза… услышала нервную трель личного планшета. Встану? Вот еще глупости! И перевернулась на другой бок. Только эта штуковина, придуманная никак не для удобства владельца, а с другой неизвестной мне целью, затыкаться не собиралась, продолжая портить мне нервы тихим печальным трезвоном. Но главное, мешая мне заснуть!
— Неужели не понятно, что я сплю! — в сердцах крикнула я и злобно потопала к личному планшету, который валялся на тумбе в паре метров от меня. Нажала на панель входящего вызова и довольно агрессивно гаркнула:
— Чего надо?
Планшет мирно пиликнул и перед глазами раскинулась небольшая голограмма. Да, современные средства они такие. Бесячие! Мало того, кто-то потревожил мой намечающейся сон, так еще у этого кого-то есть все шансы получить по «призрачной» физиономии. Второе, скорее, относиться к плюсам устройства.
Голограмма появилась, но мордашки, жаждущей получить в нос, не обнаружилось. Я даже протерла оба глаза, сосредотачиваясь на голограмме звонившего. Итак, планшет транслировал мрачное, неуютное помещение. Лишь несколько глухих ламп освещало пространство, из-за чего все остальное казалось залито тьмой. Я собралась высказаться, как в самом углу пошевелился темный сгусток, в смысле живой силуэт… Загадочно, романтично и… Я спать хочу! А когда я хочу спать, меня все бесит!
Силуэт стал четче. И я не сомневалась, что предо мной мужчина. Наемник. Мой. Что ему надо? И, звезды, как я выгляжу?! Сразу вспомнились грязные ноги, физиономия в шоколаде и много чего такого, что я хотела бы скрыть от мужчины своей мечты!
Я смотрела на мужчину большими не понимающими глазами. Он на меня. Я на него… И никто не начинал разговор, боясь спугнуть странное, пугающее чувство, возникшее между нами. Чувство неловкости?! Нет, скорее чувство глупой, неожиданной радости. Наемник первым взял себя в руки. Там, у себя, придвинулся ближе и попробовал начать разговор. Но голос подвел его. Он сжал зубы так, что они заскрипели. Я от удивления распахнула шире ресницы и… не произнесла ни звука. Он нахмурился и попробовал сказать что-то еще… А я почему-то улыбнулась. Наемник неожиданно едва заметно улыбнулся мне в ответ. Но резко взял себя в руки, тут же став вновь серьезным.
— Доброй ночи, Мария, — произнес глухим голосом и внимательным взглядом окинул всю меня, рассматривая как-то странно и заинтересовано. Его голос звучал вежливо и чинно, с деланным спокойствием. Но было в нем и недовольство.
— Доброй, — ответила вежливо, рассматривая наемника. Просто прошло немного времени, как его видела, но я ужасно соскучилась, хотя и была обижена…что не пришел попрощаться. А еще поцелуй, он сразу встал перед глазами… его податливые горячие губы, странная медлительность и неуклюжая ласка… Я тряхнула головой и нацепив на лицо нахальную улыбку, мою излюбленную, за которой я прячу неуверенность в себе, принялась рассматривать наемника в ожидании продолжения. В смысле, он напрягся, отыскал мой личный ай-ди адрес и связался со мной в ночи. Наверное, на то были причины. И я хотела их знать. Или не хотела… Но смотреть на этого мужчину, не отрывая взгляда, я хотела несомненно! А еще вот так просто простила ему все, радуясь тому, что вижу его снова.
Итак, смотрела. Дух на мгновение захватило — мужчина избавился от военного скафандра s-класса и предстал передо мной в довольно простой одежде. Белоснежная рубаха корабельной формы, темные штаны и сапоги военного класса до колена. Не то, чтобы мне не нравились s-комбинезоны. Плотные, обтягивающие, гладкие с широченной молнией на животе… Конечно, нравились… на нем! Правда раньше я не задумывалась о подобных мелочах и собственных пристрастиях. Но вот сейчас он, несомненно, нравился мне больше!
— Тебе очень идет… черный, — как-то отстраненно произнес мой наемник. — Никогда не думал, что блондинкам идут подобные, — мужчина замялся и отвел взгляд, — подобные цвета. Деланное спокойствие в голосе не обмануло меня, скорее озадачило. И я перевела на «черное», которое мне идет, а уж после покраснела.
Просто когда я хватала планшет то совершенно не думала, что звонит ОН. А на остальных, как выяснилось, мне совершенно плевать!
— Блондинкам идут любые цвета, — произнесла неуверенно. Представляя себя со стороны. Пурпурное лицо, торчащие в разные стороны белоснежные кудряшки и черное «нечто» на теле. Ну, не совсем черное, скорее, наполовину красное, облегающее, полупрозрачное, с мягкими штуковинами-завязочками в районе груди. Хотя эти завязочки вообще грудь здорово держат, а отсрочка черным кружевом придает мне вид нереально-фантастический, я бы назвала подобное «паук в собственном соку»! Ну, или сочное тело в паутине…
— Ты права. Тебе идет.
— Тебе тоже идет светлое. Не так как Альбиносу, конечно, но рубашка явно к лицу, а вот большой, толстый… лазер, свисающий у правого бедра совсем не стыкуется с образом, — меланхолично выдала я. Хотя как меланхолично… медленно, растягивая слова с саркастической улыбкой на устах, томным голосом и поволокой во взгляде. Ну, не умею я! Не умею привлекать к себе внимание противоположного пола! Потому и эффект странный, а попытки, скорее, похожи на кривляние!
Мужчина сверкнул глазами, усмехнулся, явно гася в себе остроумный ответ и, окинув меня веселым жадным взглядом, глухо произнес:
— Крошка, ты кое-что у меня забыла, — и было сказано так угрожающе-обещающе. Но главное так довольно и «ожидающе»… Ну-ну! Ночью! После месяца «жития» в деревне у ириков, без водопровода, мягкой кровати и с мухами-крухами в постоянном соседстве! Звезды, какие намеки? Я и соображаю то только потому что… смотрю на него! Так бы давно вырубилась, вместе с планшетом в руках и голограммой в каюте!
Я, криво улыбаясь, похлопала себя по черно-красной ночнушке, изображая поиск карманов, развела руками выдавая наглое:
— Все свое ношу с собой. Опять же, перед отправкой Альбинос честно выполнил свой «долг» — обыскал… каждый кусочек моего тела. До трусиков, — хмыкнула, поражаясь своей наглости. Обычно я, скорее, замкнутая и молчаливая. А тут, как черти вселились и подбивают меня на что-то нереальное! В моем случае нереальное — это вывести моего наемника на чувства. Я уверена, после моих слов и у него перед глазами встал наш поцелуй, простое тканное платье ириков и факт, что в этом племени не носят нижнего белья… Я прямо-таки видела эти воспоминания в его глазах, ощущала что-то темное сгустившееся вокруг наемника и потому его спокойный, нейтральный голос показался мне громом среди ясного неба. Нелогичным, неправильным и скрывающим истину.
— Я знал, что тебя будут обыскивать. Потому решил сохранить это при себе. Думал, смогу тебя заинтересовать. Правда, сейчас, с каждым мгновением теряю надежду.
— Надежду?
— На светлое будущее, — усмехнулся наемник.
И я поверила его словам. Про «теряю надежду». Просто прозвучало все очень искренне. Голограмма подернулась дымкой, так происходило всегда, когда «объект общения» слишком быстро передвигался «в кадре» при передаче сигнала. Я неотрывно следила за происходящим. За моим наемником и молчала, когда увидела в его руке каменную статуэтку черепашки. Каменюка спокойно лежала в мужской ладони и сверкала зелеными глазками изумрудами. А я… Глупая я… только сейчас вспомнила о ней… Вот только сейчас! Как такое может вообще быть?!
Я вздрогнула, а наемник посмотрел на меня пристально и заинтересовано. Твердый, изучающий, внимательный и разъяренный одновременно взгляд проткнул насквозь, а потом медленно прошелся по телу, как живое прикосновение, вызывая мурашки. Да, наверное, его надежда выторговывать из меня что-то ценное, ценнее, чем заплатили бы ему за находку «работодатели», умирала с каждой секундой моего молчания.
— Что ты за нее хочешь? — произнесла тихо. — Она не несет в себе финансовой ценности, только научный интерес. Думаю, ты и сам это понимаешь, раз предложил ее мне, — произнесла заторможено, пытаясь прийти в себя. Наемник улыбнулся. Это была странная, насмешливо-безразличная улыбка, но ответ я получила честный:
— Буду откровенен. Мне понравилась твоя, — мужчина специально сделал паузу и продолжил, нагло улыбаясь, — самоотдача на пути к цели.
Он смотрел на меня, обшаривал взглядом и да, сейчас он имел в виду наш поцелуй и то, что последовало дальше. То есть полный срыв тормозов и отключения мозга.
— Ты имеешь в виду полное отсутствие принципов на пути к цели? — произнесла тихо. А щеки вспыхнули от обиды. Наемник считает, что я могу так… с любым, лишь бы добиться цели. И он не прав!
Отвечать на вопрос наемник не стал. Да и мне стало все равно как-то. Плечи поникли, голова опустилась и захотелось спать. Сильно! А еще прервать этот некрасивый разговор и, по-возможности, скорее забыть произошедшее в деревне ириков. Подобного я больше не допущу!
Я ритмично заморгала глазами, чувствуя как они наполняются слезами. Причем злыми… и остро взглянула на наемника.
— Что ты хочешь за нее? — и подняла взгляд от пола и твердо посмотрела на наемника. Черепаха была важна для меня. Он это знал. Но это совсем не значит, что я соглашусь на любые условия. И это он знал определенно точно, потому и медлил, выбирая слова, двигаясь «по тонкому льду» в мою сторону. Сейчас я поняла важное — то, что он хочет, ему нужно так же сильно, как мне нужна черепаха. А значит, мы на равных.
— Лапырева, — голос наемника вдруг стал нежным и мягким, хрипловатым и обволакивающим, я даже заинтересовалась, честное слово. И тут этот… наемник выдал:
— Это всего лишь уговор. Выгодное для обоих соглашение. Приятное для обоих.
И сказано так нежно, мягко… чтобы меня не спугнуть?!
Его слова мне не понравились, а в голову закралось подозрение… относительно предстоящего договора. Наемник мне что, интим собирается предложить? Нет ведь?!
Наемник медленно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, всеми силами показывая, как ему душно и жарко, потом еще одну, открывая моему обзору мускулистую грудь. Причем делал это, не сводя с меня глаз, и лишь усмехнулся, когда я затаила дыхание.
— Итак, я уверен… Тебе понравится мое предложение, — насмешливо произнес наемник, разглядывая мои глаза. Которые сейчас были как плошки и выдавали мою заинтересованность с головой.
— Еще? — нагло произнес он, коварно подавшись вперед. И расстегнул еще пуговку, следя за моей реакцией испытывающе-насмешливым взглядом.
ГЛАВА 5
Я взглянула на запястье. Пять часов утра. Условно ночное время. И потопала в родную каюту, чувствуя безмерную обиду. Космолет встретил меня тишиной и полным отсутствием людей на моем пути. Я быстро преодолела длинный коридор, освещенный лишь резервными лампами, поднялась по металлической лестнице и оказалась у круглой двери с крохотной нано-панелькой. Но едва подняла голову, замерла, с трудом сдерживая смех. Все-таки меня ждали и беспокоились… потому что на двери сияла надпись:
«Добро пожаловать, доктор Мария Лапырева. Ваша команда, не смотря на то, что не получала от вас вестей целых двое суток, ждет вас. Надеется и верит. Нет, не в светлое будущее. С вами, Мария, можно верить только в чудо! В чудо, что вы не сломали свою тонкую шею где-то в диком племени ириков! Но если вдруг, чудо произошло, то знайте: в этой каюте вы найдете удобную кровать, душевую кабинку, совмещенную с санузлом, встроенный шкаф и даже стол с вашими конспектами. Мы рекомендуем для приема пищи использовать исключительно столовую. Там вас ждут горячие блюда, шоколадный тортик и большой зажаренный кусок куриного мяса. Но так как вы прибыли ночью… И, скорее всего, едва держитесь на ногах, поздний ужин ожидает вас прямо в каюте.
Экипаж звездолета «Судный день». Приятного обжорства на ночь.
— Судный день, значит, — усмехнулась я и приложила ладошку к нано-панельке. На самом деле в трезвом уме и твердой памяти никто не назовет собственный корабль «Судным днем». И, к слову, наш корабль так не назывался. Звездолет носил гордое и поэтичное название «Сургалион». Это с древнего языка расы ириков, я изучала их мертвый язык целых три года на их планете — переводится «Вездесущий». Но почему-то команда каждый раз придумывает кораблю новые название. Развлечение у них такое. К примеру, после экспедиции на планету Иридам, где бедные мы были просто «проездом», то есть застряли во льдах на целый месяц, пока искали запчасти для ремонта… они окрестили корабль «Ледяной смерч», ну это в переводе с иридамского. Так вот они назвали корабль так потому, что мы пересекли ледяную планету на пузе. В смысле на пузе корабля… А Иридам, он холодный, покрытый ледяной коркой и непроходимыми ледяными пустынями… Ну там хотя бы логично, я про название корабля. Потому как пока мы ползли на пузе по льдам Иридама, вокруг образовывалось огромное облако из снега и ледяных крошек. Ледяной смерч. А сейчас… Судный день?
(История про планету Иридам — «Клонированная»)
Ладошка, приложенная к нано-панельке мгновенно нагрелась, и я отдернула ее. Дверь в каюту разделилась на ровные металлические треугольники и втянулась в обод. А я спокойно вошла внутрь, вдыхая аромат родного дома, запах вкусной еды, и еще чего-то такого… родного и едва уловимого. Ах да, это был аромат надежности и защищенности.
И улыбаясь во весь рот прямиком потопала к столу, накрытому исключительно для меня.
— Звезды! Как я соскучилась. И ужасно голодна, — произнесла вслух, а животик в подтверждение громко заурчал, подтверждая собственно истину, сказанную мной.
В каюте все было как прежде. Удобная одноместная кровать для экономии пространства, застеленная простым зеленым покрывалом, на тумбочке аккуратной стопкой лежали чистые сложенные полотенца, ночная рубашка. На постели — корабельная форма, принятая на подобных судах. Просто статус «летучей» лаборатории предполагает некоторые условности… Одним из таких является форма ret—класса, плотная, оранжевая, со стремными вставками по бокам и которую не расплавит даже кислота…
Я вздохнула еще раз воздух родного корабля и устроилась за столом в своей излюбленной позе — скрюченная, с ногами на стуле, опираясь подбородком на коленку. И, с улыбкой подмигнув звездам, которые таращились на меня из иллюминатора, начала есть. М-м-м, жареное мясо с корочкой, салатик и шоколадный тортик. Все как я люблю. Но главное никто не видит, можно немного побыть свинкой и вкусить всю прелесть кулинарного изделия, перепачкав мордашку шоколадом и взбитыми сливками.
Объелась! Вот знала же, что после диетического меню ириков не стоило позволять себе торт! Ну просто фигура у меня идеальная, толстению не подверженная, а радости в жизни и без того мало… Но объелась так, что дышать трудно. А еще в ночной программе душ!
— Нет, если быть свинкой, так уж до конца, — и с этими мыслями «покатилась» к кровати. Скинула простое платье ириков, натянула на себя чистую ночную рубашку, оставленную для меня… судя по всему командой корабля ради прикола. Они всегда встречали «блудную дочь» чем-нибудь этаким и с непередаваемыми ощущениями блаженства собиралась провалиться в сон. Только закрыла глаза… услышала нервную трель личного планшета. Встану? Вот еще глупости! И перевернулась на другой бок. Только эта штуковина, придуманная никак не для удобства владельца, а с другой неизвестной мне целью, затыкаться не собиралась, продолжая портить мне нервы тихим печальным трезвоном. Но главное, мешая мне заснуть!
— Неужели не понятно, что я сплю! — в сердцах крикнула я и злобно потопала к личному планшету, который валялся на тумбе в паре метров от меня. Нажала на панель входящего вызова и довольно агрессивно гаркнула:
— Чего надо?
Планшет мирно пиликнул и перед глазами раскинулась небольшая голограмма. Да, современные средства они такие. Бесячие! Мало того, кто-то потревожил мой намечающейся сон, так еще у этого кого-то есть все шансы получить по «призрачной» физиономии. Второе, скорее, относиться к плюсам устройства.
Голограмма появилась, но мордашки, жаждущей получить в нос, не обнаружилось. Я даже протерла оба глаза, сосредотачиваясь на голограмме звонившего. Итак, планшет транслировал мрачное, неуютное помещение. Лишь несколько глухих ламп освещало пространство, из-за чего все остальное казалось залито тьмой. Я собралась высказаться, как в самом углу пошевелился темный сгусток, в смысле живой силуэт… Загадочно, романтично и… Я спать хочу! А когда я хочу спать, меня все бесит!
Силуэт стал четче. И я не сомневалась, что предо мной мужчина. Наемник. Мой. Что ему надо? И, звезды, как я выгляжу?! Сразу вспомнились грязные ноги, физиономия в шоколаде и много чего такого, что я хотела бы скрыть от мужчины своей мечты!
Я смотрела на мужчину большими не понимающими глазами. Он на меня. Я на него… И никто не начинал разговор, боясь спугнуть странное, пугающее чувство, возникшее между нами. Чувство неловкости?! Нет, скорее чувство глупой, неожиданной радости. Наемник первым взял себя в руки. Там, у себя, придвинулся ближе и попробовал начать разговор. Но голос подвел его. Он сжал зубы так, что они заскрипели. Я от удивления распахнула шире ресницы и… не произнесла ни звука. Он нахмурился и попробовал сказать что-то еще… А я почему-то улыбнулась. Наемник неожиданно едва заметно улыбнулся мне в ответ. Но резко взял себя в руки, тут же став вновь серьезным.
— Доброй ночи, Мария, — произнес глухим голосом и внимательным взглядом окинул всю меня, рассматривая как-то странно и заинтересовано. Его голос звучал вежливо и чинно, с деланным спокойствием. Но было в нем и недовольство.
— Доброй, — ответила вежливо, рассматривая наемника. Просто прошло немного времени, как его видела, но я ужасно соскучилась, хотя и была обижена…что не пришел попрощаться. А еще поцелуй, он сразу встал перед глазами… его податливые горячие губы, странная медлительность и неуклюжая ласка… Я тряхнула головой и нацепив на лицо нахальную улыбку, мою излюбленную, за которой я прячу неуверенность в себе, принялась рассматривать наемника в ожидании продолжения. В смысле, он напрягся, отыскал мой личный ай-ди адрес и связался со мной в ночи. Наверное, на то были причины. И я хотела их знать. Или не хотела… Но смотреть на этого мужчину, не отрывая взгляда, я хотела несомненно! А еще вот так просто простила ему все, радуясь тому, что вижу его снова.
Итак, смотрела. Дух на мгновение захватило — мужчина избавился от военного скафандра s-класса и предстал передо мной в довольно простой одежде. Белоснежная рубаха корабельной формы, темные штаны и сапоги военного класса до колена. Не то, чтобы мне не нравились s-комбинезоны. Плотные, обтягивающие, гладкие с широченной молнией на животе… Конечно, нравились… на нем! Правда раньше я не задумывалась о подобных мелочах и собственных пристрастиях. Но вот сейчас он, несомненно, нравился мне больше!
— Тебе очень идет… черный, — как-то отстраненно произнес мой наемник. — Никогда не думал, что блондинкам идут подобные, — мужчина замялся и отвел взгляд, — подобные цвета. Деланное спокойствие в голосе не обмануло меня, скорее озадачило. И я перевела на «черное», которое мне идет, а уж после покраснела.
Просто когда я хватала планшет то совершенно не думала, что звонит ОН. А на остальных, как выяснилось, мне совершенно плевать!
— Блондинкам идут любые цвета, — произнесла неуверенно. Представляя себя со стороны. Пурпурное лицо, торчащие в разные стороны белоснежные кудряшки и черное «нечто» на теле. Ну, не совсем черное, скорее, наполовину красное, облегающее, полупрозрачное, с мягкими штуковинами-завязочками в районе груди. Хотя эти завязочки вообще грудь здорово держат, а отсрочка черным кружевом придает мне вид нереально-фантастический, я бы назвала подобное «паук в собственном соку»! Ну, или сочное тело в паутине…
— Ты права. Тебе идет.
— Тебе тоже идет светлое. Не так как Альбиносу, конечно, но рубашка явно к лицу, а вот большой, толстый… лазер, свисающий у правого бедра совсем не стыкуется с образом, — меланхолично выдала я. Хотя как меланхолично… медленно, растягивая слова с саркастической улыбкой на устах, томным голосом и поволокой во взгляде. Ну, не умею я! Не умею привлекать к себе внимание противоположного пола! Потому и эффект странный, а попытки, скорее, похожи на кривляние!
Мужчина сверкнул глазами, усмехнулся, явно гася в себе остроумный ответ и, окинув меня веселым жадным взглядом, глухо произнес:
— Крошка, ты кое-что у меня забыла, — и было сказано так угрожающе-обещающе. Но главное так довольно и «ожидающе»… Ну-ну! Ночью! После месяца «жития» в деревне у ириков, без водопровода, мягкой кровати и с мухами-крухами в постоянном соседстве! Звезды, какие намеки? Я и соображаю то только потому что… смотрю на него! Так бы давно вырубилась, вместе с планшетом в руках и голограммой в каюте!
Я, криво улыбаясь, похлопала себя по черно-красной ночнушке, изображая поиск карманов, развела руками выдавая наглое:
— Все свое ношу с собой. Опять же, перед отправкой Альбинос честно выполнил свой «долг» — обыскал… каждый кусочек моего тела. До трусиков, — хмыкнула, поражаясь своей наглости. Обычно я, скорее, замкнутая и молчаливая. А тут, как черти вселились и подбивают меня на что-то нереальное! В моем случае нереальное — это вывести моего наемника на чувства. Я уверена, после моих слов и у него перед глазами встал наш поцелуй, простое тканное платье ириков и факт, что в этом племени не носят нижнего белья… Я прямо-таки видела эти воспоминания в его глазах, ощущала что-то темное сгустившееся вокруг наемника и потому его спокойный, нейтральный голос показался мне громом среди ясного неба. Нелогичным, неправильным и скрывающим истину.
— Я знал, что тебя будут обыскивать. Потому решил сохранить это при себе. Думал, смогу тебя заинтересовать. Правда, сейчас, с каждым мгновением теряю надежду.
— Надежду?
— На светлое будущее, — усмехнулся наемник.
И я поверила его словам. Про «теряю надежду». Просто прозвучало все очень искренне. Голограмма подернулась дымкой, так происходило всегда, когда «объект общения» слишком быстро передвигался «в кадре» при передаче сигнала. Я неотрывно следила за происходящим. За моим наемником и молчала, когда увидела в его руке каменную статуэтку черепашки. Каменюка спокойно лежала в мужской ладони и сверкала зелеными глазками изумрудами. А я… Глупая я… только сейчас вспомнила о ней… Вот только сейчас! Как такое может вообще быть?!
Я вздрогнула, а наемник посмотрел на меня пристально и заинтересовано. Твердый, изучающий, внимательный и разъяренный одновременно взгляд проткнул насквозь, а потом медленно прошелся по телу, как живое прикосновение, вызывая мурашки. Да, наверное, его надежда выторговывать из меня что-то ценное, ценнее, чем заплатили бы ему за находку «работодатели», умирала с каждой секундой моего молчания.
— Что ты за нее хочешь? — произнесла тихо. — Она не несет в себе финансовой ценности, только научный интерес. Думаю, ты и сам это понимаешь, раз предложил ее мне, — произнесла заторможено, пытаясь прийти в себя. Наемник улыбнулся. Это была странная, насмешливо-безразличная улыбка, но ответ я получила честный:
— Буду откровенен. Мне понравилась твоя, — мужчина специально сделал паузу и продолжил, нагло улыбаясь, — самоотдача на пути к цели.
Он смотрел на меня, обшаривал взглядом и да, сейчас он имел в виду наш поцелуй и то, что последовало дальше. То есть полный срыв тормозов и отключения мозга.
— Ты имеешь в виду полное отсутствие принципов на пути к цели? — произнесла тихо. А щеки вспыхнули от обиды. Наемник считает, что я могу так… с любым, лишь бы добиться цели. И он не прав!
Отвечать на вопрос наемник не стал. Да и мне стало все равно как-то. Плечи поникли, голова опустилась и захотелось спать. Сильно! А еще прервать этот некрасивый разговор и, по-возможности, скорее забыть произошедшее в деревне ириков. Подобного я больше не допущу!
Я ритмично заморгала глазами, чувствуя как они наполняются слезами. Причем злыми… и остро взглянула на наемника.
— Что ты хочешь за нее? — и подняла взгляд от пола и твердо посмотрела на наемника. Черепаха была важна для меня. Он это знал. Но это совсем не значит, что я соглашусь на любые условия. И это он знал определенно точно, потому и медлил, выбирая слова, двигаясь «по тонкому льду» в мою сторону. Сейчас я поняла важное — то, что он хочет, ему нужно так же сильно, как мне нужна черепаха. А значит, мы на равных.
— Лапырева, — голос наемника вдруг стал нежным и мягким, хрипловатым и обволакивающим, я даже заинтересовалась, честное слово. И тут этот… наемник выдал:
— Это всего лишь уговор. Выгодное для обоих соглашение. Приятное для обоих.
И сказано так нежно, мягко… чтобы меня не спугнуть?!
Его слова мне не понравились, а в голову закралось подозрение… относительно предстоящего договора. Наемник мне что, интим собирается предложить? Нет ведь?!
Наемник медленно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, всеми силами показывая, как ему душно и жарко, потом еще одну, открывая моему обзору мускулистую грудь. Причем делал это, не сводя с меня глаз, и лишь усмехнулся, когда я затаила дыхание.
— Итак, я уверен… Тебе понравится мое предложение, — насмешливо произнес наемник, разглядывая мои глаза. Которые сейчас были как плошки и выдавали мою заинтересованность с головой.
— Еще? — нагло произнес он, коварно подавшись вперед. И расстегнул еще пуговку, следя за моей реакцией испытывающе-насмешливым взглядом.
