Глава 1.
Я никогда не была пай-девочкой. Помню, как с юности любила распивать спиртное и трахаться направо и налево со всякими идиотами, которых считала венцом мужественности.
Но прошло уже больше пятнадцати лет, а моя жизнь совершенно не изменилась.
Выходя замуж за этого мудака, я совсем не предполагала, что он превратиться в то, во что он превратился – сраный ЗЕК, которому я вынуждена возить передачки каждый месяц! Ублюдок, разрушивший мне жизнь! Неужели я настолько тупая? Неужели я сразу не заметила, кто он на самом деле? Вроде же, всё было отлично. Ну и что, что слесарь? Подумаешь, выпустился из какого-то там ПТУ! Это ещё ничего не значит. Главное, чтобы было желание всё изменить. А он говорил, что у него это желание есть. И что я сделала? Повелась, как дурочка, на все эти его разговоры о безоблачной жизни, которую он мне обещал!
Он постоянно повторял, что ещё чуть-чуть и мы заживём – просто ему надо провернуть небольшое дельце, которое позволит поднять денег на стартовый капитал его нового бизнеса. Мудак! Мудак! МУДАК!!!!
Соврал!
Врал и даже не краснел!!
Именно из-за него я сейчас разгоняюсь до сотни на своей старенькой «Вольво», пролетая мимо спального района Москвы. Я изо всех сил бью по рулю – так, что, кажется ещё чуть-чуть, и рулевое колесо отвалится, упадёт мне на колени, машина залетит на какой-нибудь бордюр, несколько раз перевернётся вокруг своей оси, загорится и зажмёт меня в своих объятьях, оставив погибать внутри раскорёженного горящего металла.
Да лучше так, чем потратить десять лет жизни на урода, который потом сядет в тюрьму, оставив тебя один на один с ребёнком, ипотекой и вечно ломающейся машиной. Лучше уж сдохнуть, чем терпеть всё это!
Хочешь знать, куда я еду? Хочешь знать, зачем?
Я сама не знаю.
На улице поздняя ночь. Весна. Холод. Я укладываю своего семилетнего сына спать, тихо закрываю дверь в его комнату, одеваюсь потеплее и выхожу на улицу. Нажимаю на одну из кнопок брелка, чтобы открыть машину, сажусь внутрь, завожу её и, не дожидаясь прогрева, жму на газ. Спустя десять минут я уже здесь. Думаю о всяких глупостях и вдавливаю педаль газа поглубже, чтобы наверняка намотаться на какой-нибудь из столбов.
Выехав на третье садовое, я разгоняю машинку до ста восьмидесяти и лечу вперёд, пытаясь очиститься от плохих мыслей. Пытаюсь забыть о чёртовом муже ублюдке, которого содержала последние три года. Да какие, к чёрту, три года! Три года это только пока он сидит в тюрьме! А всё остальное время?! Что, неужели он содержал меня?! Да хрен там, сраный козёл! Ты всегда был и будешь никчёмным неудачником! Сегодня я решила это наверняка. Сегодня тот день, когда мы наконец расстаёмся!
Я цепляюсь за руль обеими руками. На моём лице дьявольская улыбка. Объезжая редкие, еле плетущиеся автомобили, на полной скорости, я начинаю смеяться как сумасшедшая.
– НЕ ДОГОНИШЬ, КОЗЁЛ! БОЛЬШЕ ТЫ МЕНЯ НЕ ДОГОНИШЬ! – кричу я сама себе. – ТЕПЕРЬ Я ХОЗЯЙКА СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ! БОЛЬШЕ Я НИКОГДА НЕ ПОВЕДУСЬ НА ТАКИХ, КАК ТЫ!
Я вылетаю на одну из развязок, чтобы свернуть в город. Пролетаю на красный, чуть не врезаюсь во встречный авто, но, успешно вывернув на свою полосу, продолжаю вдавливать педаль в пол.
Ещё пара километров и я замечаю одинокую проститутку, спокойно разгуливающую по тротуару. Тормоз. Задний ход. Останавливаюсь прямо перед ней, опускаю пассажирское стекло. Она заинтересована. Она подходит ближе. Но, заметив за рулём девушку, тут же говорит:
– Прости, дорогуша, но я не работаю с девочками.
Он тыкает пальцем в сторону и говорит:
– Чуть дальше, метров через семьсот, стоит Амина. Думаю, вы с ней договоритесь.
Я говорю:
– Я остановилась совсем не ради этого.
– А ради чего? – спрашивает проститутка, перемалывая зубами жвачку.
– Хотела узнать, стоит ли оно того.
– Что именно, дорогая?
– Стоит ли раздвигать ноги перед жирными ублюдками, которые однажды могут просто убить тебя?
Ну да, ну да! Я прекрасно знаю, что сама раздвигала ноги перед жирным уродом, у которого, ко всему тому же, даже не было денег. Что называется – работала в холостую. У этой девчонки дела всяко лучше, чем у меня.
– А что, хочешь попробовать? – спрашивает она, облокотившись руками о дверь.
Хочу ли я этого в самом деле? Или завтра буду жалеть об этом дурацком разговоре? Нет. Жалеть точно не стану. Что в этом такого?
Я говорю:
– Не желаешь присесть? Прокатимся. Расскажешь, что к чему.
Путана оглядывается по сторонам, словно выискивая какого-то наблюдателя. Достаёт жвачку изо рта, пуляет её куда подальше. Затем дёргает за ручку открытия двери и садиться на пассажирское сиденье.
– Ну поехали. Прокатимся. Только цыц, не приставать, поняла?
– Даже не собиралась, – говорю я и переключаю скорость на «драйв».
Через десять минут покатушек, во время которых путана десять раз успевает пожалеть о том, что села ко мне в машину, нас останавливает полиция. Старший лейтенант Коровин, предоставьте документики, превышение скорости и всё такое.
– Простите, товарищ старший лейтенант, – говорю я милым голоском. – Мы так больше не будем.
Моя новая знакомая пихает меня локтем. Заткнись, овца, – говорит она мысленно. Никаких мы тут нет. Есть только ты и точка. Ты – сумасшедшая дура, гоняющая по ночной Москве со скоростью сто километров в час и постоянно пролетающая на красный.
– А чего это ваша подруга так нарядилась? – лейтенант залезает головой в окошко.
Теперь я в смятении. Что ответить? Мне кажется или он хочет, чтобы мы расплатились натурой? Я бы ещё подумала, если бы действие происходило в жаркий летний денёк, но не трахать же его на таком холоде!
Похоже, у меня проблемы с сексом... В последнее время начала замечать, что постоянно думаю о том, что кто-то меня трахает. Тридцать лет, а до сих пор недотрах. Чёртов ублюдок! Это всё из-за тебя! Слышишь! ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ!
Грубый голос лейтенанта вырывает меня из плена размышлений:
– Ало! Дамочка, меня слышно?! Я спрашиваю, почему ваша подруга выглядит как проститутка?
Его наглость задевает. Да что он вообще себе позволяет? Кто он, в конце-то концов?! Страж правопорядка или страж местной моды. Какое ему дело до этой шлюхи? Она же не по улице так разгуливает. Ну… Точнее, по улице, да. Но не сейчас.
– Какая вам вообще разница? – грубо отвечаю я.
– Гражданочка, выйдите, пожалуйста, из машины, – жезлом он указывает направление выхода. – Поторапливайтесь! Быстрее!
Я открываю дверь. Выхожу. Бесстрашная дура. Прямо как десять лет назад – когда я впервые познакомилась с этим ублюдком. Не то что бы я была чем-то лучше него – такая же безответственная, вечно пьющая, постоянно курящая и сосущаяся с кем попало. Сосущаяся? Ха! Боюсь, этим дело не ограничивалось. Просто я не помню. Сложно помнить то, что происходит после пятнадцати рюмок водки или трёх бутылок «Блейзера». Наутро ты натягиваешь свои модные облегающие джинсы, даже не заморачиваясь насчёт трусиков. Пропали и пропали. Чёрт с ними. Может всё было совсем не так. Может они просто случайно упали вместе с джинсами, когда ты ходила в туалет. А этот урод, с которым ты проснулась… Наверное прилёг рядом, потому что вчера было слишком много народу и не всем хватило места. Что поделаешь. Такое бывает. Отсутствие страха порождает ужасные поступки. Какие? Ну…
Например, такие:
Внезапно во мне просыпается дикое желание как следует навалять этому волчаре. Вместо того, чтобы ловить маньяков и убийц, он стоит тут, на дороге, пытаясь развести двух безобидных дам на взятку? Или на что там ещё он может пытаться развести… От тебя было бы куда больше пользы, если бы десять лет назад ты предупредил меня о том, что не стоит выходит замуж за этого козла, – думаю я, глядя на лейтенанта.
– Госпожа, Жданова, что-то не так? Какие-то проблемы? – переигрываешь, лейтенант, ой как переигрываешь. – Может вам успокоительного какого дать? Или наоборот, ускорительного? Судя по вашей заторможенной реакции и пустому взгляду… Вы что-то принимали?
Я молчу.
– Понятно, – говорит лейтенант. Он поворачивается в сторону служебной машины и кричит напарнику: – Саня, оформляй вождение в нетрезвом! Тут походу ещё и наркотики! Короче, полный букет! – Он возвращается ко мне со словами: – Ну что я могу вам сказать…
Но не успевает. Не успевает договорить до конца. Достав из сумочки баллончик с перцовым газом, я брызгаю им прямо в глаза этого зажравшегося гандона. Он тут же начинает кричать, руками хватаясь за свою жирную морду. Ну что, теперь тебе нравится, урод? Рад, что остановил меня? Все вы мужики одинаковые – думаете, что с нами можно, как с вещью! Думаете, что мы тупые! Думаете, что вы умнее нас! Но не сегодня. Не сегодня, дорогой. Сегодня тебе придётся побывать в роли жертвы.
Я откидываю баллончик в сторону и снова лезу в сумочку. Чёртовы маникюрные ножнички. Где же они. Вот! Ура! Нашла! Хватаю их, снимаю предохранитель, замахиваюсь и втыкаю прямо в шею ублюдку. Кровь не бьёт ручьями, как я представляла. Но вот крик – крик резаного поросёнка разносится по всему кварталу.
Не нужно шутить с разгневанной женщиной. Это явно не в ваших интересах, дорогие мальчики. Уж я-то знаю, каково это – столкнуться с раздражённой девушкой. Сама такая. Столько лет терпела это грёбаное замужество. Не скажу, что было много побоев, но припадки… припадки с его стороны были. А я что? Что я? Я ведь не ангелочек, чтобы сносить всё хамство, летящее в мою сторону. Я же не какая-то забитая серая мышка, чтобы ждать, пока его кулак долетит до моего лица. Поэтому я всегда отвечала. В основном и зачастую. Отвечала при помощи мебели. Табуретки, вилки, тарелки, а один раз… один раз был нож. Чуть не убила тогда его. У меня земля из-под ног ушла, когда я подумала, что он больше никогда не поднимет на меня руку. Не потому, что боится, а потому что умер. Так сильно его любила, что плакала не из-за того, что меня могли посадить, а из-за того, что мой любимый может больше никогда и не встанет.
Потом, конечно, я прижала эмоции и пошла звонить в скорую. Приехали быстро. Сказали, что, если бы задержались хотя бы на секунду, то он бы точно тогда умер. Но я успела. Успела спасти гандона. Зачем? Ради чего? Не знаю…
– Ты что, совсем сумасшедшая! – кричит только что вышедшая из машины путана. – Ты чего натворила, дура?! Ну и какого ты встала там, как вкопанная?! Шевели жопой!
Я поворачиваюсь в сторону служебной машины и тут же понимаю, к чему она клонит. Дуло пистолета уже направленно в мою сторону. Крепкие руки напарника готовы нажать на курок в любой момент. Он передвигается на полусогнутых. Подходит всё ближе и ближе. Кажется, я действительно застоялась.
Пора валить.
Я резко срываюсь с места и начинаю бежать. Секунда, две, выстрел! Останавливаюсь, осматриваю себя на наличие пулевых отверстий. Оборачиваюсь. И вижу, как тело второго полицейского замертво падает на землю. Ну и дела. Эта дура что, пистолет с собой таскает? Я поворачиваюсь в сторону проститутки, стоящей у открытой двери автомобиля. Она продолжает глядеть на рухнувшего стража правопорядка через маленький прицел своего карманного пистолетика.
– Чего уставилась? – кричит она. – Валить пора. Садись давай.
Некоторое время я стою бездвижно. Смотрю на лейтенанта, что уже успел доползти до меня на четвереньках. Смотрю на то, как он, корчась от боли, пытается достать из шеи чёртовы маникюрные ножнички. А затем я бью его. Сначала по рёбрам. Он падает. Я начинаю пинать сильнее. По спине. Подошвой по позвоночнику. Слышу хруст. Ещё сильнее! По лицу.
– НРАВИТСЯ ТЕБЕ, УРОД?! – кричу я, глядя в его измученное лицо. – Почувствуй то, что я чувствовала последние десять лет! Почувствуй себя так, как чувствуют себя все женщины, вышедшие замуж за таких гандонов как ты!
Через минуту мне надоедает. Я подхожу к ошарашенной проститутке, вырываю пистолет из её рук и возвращаюсь к товарищу лейтенанту. Прицел, выстрел, конец. Нет, не конец. Ещё выстрел. И ещё один. И последний – в затылок. Вот теперь всё. Я разворачиваюсь, иду обратно к машине, сажусь на водительское, громко хлопаю дверью, жду, пока проститутка сядет тоже, включаю скорость – газ, дым из-под колёс и автомобиль трогается с пробуксовкой, оставляя позади чёрные следы от резины. Красиво. Эффектно. Прямо как в боевике. Знаешь, кто любил боевики? Мой бывший муж.
– Ты чего устроила?! – говорю я, заворачивая на очередной перекрёсток.
– Я чего устроила?! – удивляется она. – Это ты чего устроила! Заманила меня к себе! Чуть не угробила своим вождением! Нахамила полицейскому! Испинала его до полусмерти! Всадила в него кучу пуль и гордо уехала в закат! И после всего этого ты спрашиваешь что устроила Я? Я! Не ты! Что Я устроила? Тебя спасла, дура! Вот что я устроила!
– Вообще-то, – спокойно говорю я, – я не нахамила. Я пыталась защитить твою честь. Что это за отношение вообще такое? Нет, ты вообще слышала, что этот урод сказал? «Почему она выглядит как проститутка?». Да с какого хрена он решил, что может так оскорбить девушку?! – голос повышается. – Все мужики одинаковые! Все они только и думают, что нами можно попользоваться, а потом легко выкинуть! Мы для них не люди! Мы для них проститутки! Понимаешь? Понимаешь о чём я говорю?
Я не смотрю на неё – я смотрю на дорогу. Но всем своим правым боком чувствую, как она вжимается в спинку кресла. Не от скорости, а от страха. Я бы на её месте тоже испугалась. Связываться со сбрендившей бабой – дело страшное.
– Чёрт, подруга, – говорит она наконец. – Да у тебя крыша, похоже, уехала в отпуск.
Она достаёт сигарету из внутреннего кармана своей красной кожаной курточки, подкуривает, принимает вальяжную позу и говорит: – Ну рассказывай!
– Что рассказывай? – удивляюсь я.
– Рассказывай, куда мы едем, какие у тебя планы на ближайшее будущее и кто виноват во всём этом? Советую начать с пункта назначения, в который мы направляемся. Потому что машина наверняка уже в розыске. Долго не поколесишь. Нужно думать, что с ней делать. – Она поворачивается ко мне и говорит: – Надеюсь, она оформлена не на тебя?
– Нет, – отвечаю я и тут же понимаю: – Чёрт! На маму. Она оформлена на маму! Это что выходит?
Проститутка перебивает:
– Выходит, что твою маму совсем скоро навестят люди в форме. Наверное они уже выслали наряд на поиски тачки. Найти нас в дороге будет не трудно: повсюду камеры, буквально на каждом перекрёстке. Поэтому тебе срочно нужно думать, что делать с машиной.
– Предлагаешь избавиться от неё? – говорю я, глядя на руль своей любимой малышки. Сколько всего с ней связано. Сколько лет она служила мне верой и правдой… Я любила её не меньше, чем своего бывшего мужа. Прости… Прости, дорогая, что теперь придётся избавится от тебя. Это всё из-за моего ужасного характера.
– Ты что, плачешь? – спрашивает проститутка, заглядывая прямо в глаза.
Я вытираю сырость с глаз и говорю:
– Нет. В глаз что-то попало.
– Ну да, ну да, – она отворачивается. – Так я и подумала. Короче, – она приспускает окно, выкидывает сигарету и говорит: – есть у меня один знакомый, который быстро и безболезненно поможет расстаться с автомобилем. Может ещё и заплатит, если будешь вести себя хорошо.
– Что за знакомый?
– У него своё дело. Маленький бизнес. Разбирает машины по запчастям, откручивает всё до последней гайки, а потом распродаёт весь этот хлам.
