Это не мог быть мой подарок. Я сразу это понял, как только его увидел. Так не бывает. Такие мечты сбываются только с Газпромом. Мы тоже Газ прем… у соседей. Но мечты так и не сбылись. Может не у тех прем?
Я же всегда себе хотел: вертолет на радиоуправлении, велосипед, как у соседа Мишки, чтобы все школы в мире сгорели, грудь третьего размера…. Не-не-не… не для себя. Это для сестры Наташки, чтобы замуж выйти. Бабушке герань на подоконник, чтобы я уже поумнел, а то дурак-дураком весь в зятя, чтобы у соседки Зинки вся рассада весной посохла. Папе, сначала соседку тетю Люду. Но когда узнала мама, папа спал на балконе зимой. А я был наказан. Потом, чтобы сборная России по футболу вышла в финал. Но это совсем несбыточное. Тогда пожелал зимнюю резину для «Жигуля». Маме мой дневник без замечаний и массажиста Армена, про которого она рассказывала тете Кате по телефону, что у него волшебных одиннадцать пальцев. Я спросил у папы, как это, и мама спала у соседки тети Люды. А я был наказан. Я очень хотел велосипед и вертолет, но мне подарили… сестренку Наташу. Как-то неправильно меня понимал Дед Мороз, и больше я не рисковал загадывать желания. И праздник зарекся праздновать. Пока не встретил фанатку традиций Марию Золотареву.
В этом 2020 ничего не предвещало...
А как все хорошо начиналось…
Я оглядел гостиную, украшенную специально для праздника. Мне-то на Новый год фиолетово, по барабану, до фени, в общем и целом параллельно. Мне – да, но ей! Ей, Маше Золотаревой, подавай все атрибуты этого праздника. Без них, видите ли, праздник не наступит. Что за бред? Наступал ведь каждый год, и ничего не случалось. Если не считать потоп от чудаковатого соседа-ученого и ведущего специалиста какого-то там НИИ Ивана Ильина, который пару раз заливал нас прямо на праздники.
Обойдется и в этом. Но что-то подсказывало мне, что год вполне обойдется, а Маша не обойдется. Не зря же она вручила мне список. Я справился… почти.
Глаз дернулся застарелым тиком, по лицу прошла судорога. Нервное и хлопотное это дело – любовь. Глянул в зеркало, оценить свое состояние после трех дней подготовки к Новому году. Ожидал увидеть интересного мужчину Ивана Иванова двадцати шести лет от роду. Отшатнулся, не узнав некогда самого красивого парня нашей группы филологов, выбранного единогласным голосованием. Правда, из парней в группе был только я, но это частности, которые моей красы ни в коей мере не умаляют.
Сейчас на меня глянул… глянуло Оно. Существо неопределенного пола и жуткой наружности. Волосы местами, брови – кустами. Один глаз, который голубой от мамы, слегка на выкате от вечного удивления, другой с зеленцой от папы, вполовину зашторен веком. Придает моему взгляду особую томность. Нос римский ото лба, аристократический в середине и картошкой на кончике в черной крупке ожогов от бенгальского огня. Губы манили поцелуй… лет так надцать назад. Уши… Не будем о больном! В остальном я субтильный мужчина красивой наружности с заметным теловычитанием.
- Кажется, все успел сделать,- оглядел искрящуюся огоньками гирлянды нарядную елку, которая шла первым пунктом.
Растяжки, идущие вторым пунктом, которые урвал с боем, гласили: «Годы тебя не пощадили», «Старая корова», «Ненавижу тебя меньше всех», «Природа на тебе отдохнула». Разглядывая надписи в магазине подарков, долго сомневался, брать их или нет. Правильно ли оценит ли мои старания Маша. Но красный с блестками цвет убедил, что растяжки выглядят вполне празднично.
Третьим пунктом значился праздничный стол. Я пошел в мебельный магазин и потребовал праздничный стол. Консультанты долго объясняли мне, что у них праздничных столов нет. Что мне в продуктовый надо.
Я обиделся. Очень. Показал им диплом филолога с отличием. Я его всегда с собой ношу. Вот и пригодился. А сокурсницы говорили, никогда не пригодится.
Совсем меня за дурака что ли держат? Что я не знаю, что в продуктовом – продукты. Один из консультантов не выдержал, крикнул: «В гробу я видел такую работу!» и ушел. Двое других посовещались и выволокли мне стол. Красивый, овальный из натурального дерева. Застелили белой скатеркой и на ней вывели большими красными буквами «Праздничный». Я так обрадовался. Знал же, что он у них есть. Схватил и счастливый потащил его домой.
Четвертым пунктом шел салют. Нет, дырка в потолке не от салюта – это сосед-ученый испытания проводил. Я про него уже упоминал. С испытанием салюта все прошло нормально. Только сосед дядя Вася замерз насмерть. У него запой был месячный. Он в этот день как раз из него вышел, увидел салют, решил, что праздник, май, девятое число и остался спать на балконе. Эх, Вася, Вася! Нелепый случай.
Пятый пункт - это подарки. Маша схитрила и загадала пойти туда, не знаю куда и принести то, не знаю что. Я к бабуле пошел. Живет она… Когда был указатель, все знали где. Но его давно сдали в пункт приема металлолома, и теперь это место настоящее «туда-не-знаю-куда». До бабули я не дошел. Смотрю, мужик валяется, спросил: «Ты кто?» А он мне: «Не знаю кто». Грязный какой-то неухоженный. И зачем Машке такой? На «кто» он давно не тянул, а на «что» еще сгодился бы. Я его взял с собой. Он проспался, помылся и сейчас на кухне картоху жарит. Нормальный мужик! Чего выкинули? Машке отдам. Просила же не пойми что.
Шестой и последний – прикрутить, наконец, нормально мой номер квартиры. У меня шестая квартира, но верхний шуруп недавно выпал. Цифра перевернулась и теперь читается как девятый. Девятый у меня сосед-ученый наверху. Бывает, мне доставляют его корреспонденцию. Я сначала читаю, потом ему отдаю. Он не обижается. Говорит, я все равно ничего не пойму. Признался, что сам ничего в ней не понимает. Поделился со мной мечтой. Хочет изобрести машину времени. Но пока каждый раз получается самогонный аппарат. По мне, вещь очень нужная. Нужнее машины времени, давно уже кем-то запатентованная. Но он не теряет надежды. Люблю бывать у него в гостях. Мы почти ровесники. Ученый года на три меня старше. Много всяких грамот и дипломов имеет, но в быту человек простецкий. И живет, что важно, совершенно один. Как-то слушая про тяжелое положение науки в настоящее время, так проникся, что предложил себя в испытатели его изобретений. Должность испытателя самогонных аппаратов, скажу вам, лучшая из тех, что я занимал. Как оказалось, она идеально сочетается с моей профессией филолога. Уже пишу словарь новых слов и специальных терминов. Я не хуже Брокгауза и Ефрона.
Глянул на часы. Стрелки неумолимо приближались к полуночи. Скоро Маша нарисуется. Надо поторопиться. Взял на кухне табуретку и отвертку. Шурупов на выбор и пошел прикручивать номер. Примерил я самый большой шуруп. Входил он туго, зато по цвету подходил. Вкрутил наполовину, как меня, шуруп и весь дом тряхнуло знатно, точно землетрясение случилось. Где-то завыла испуганная собака. Что-то громко упало за моей дверью и выругалось голосом мужика «незнамо-кто». Мы так и не познакомились. А зачем? Машка все равно будет звать по-своему. Вот я Иван Иванов. А она меня зовет Вольдемар. Сначала я не отзывался, теперь привык. Даже странно иногда бывает, когда Ваней кличут.
Я кубарем слетел с табуретки, целуясь с ковриком, а мне на темечко упал шуруп. Лежу, не двигаюсь. Струхнул маленько.
Вдруг снова землетрясение. Завалит меня тут, а дома… колбаса копченая Брауншвейгская в холодильнике. Моя любимая. Непочатая палка. Жалко, если пропадет. Пойти спасти ее родимую.
На площадку стали выходить люди, громко интересоваться, что произошло. Мнения разделились: одни считали, война началась. И это залпы реактивных установок, другие клялись, что землетрясение, и дом скоро рухнет, третьи были уверенны, что соседа Макарыча прихватил понос. Победила дружба.
Пила «Дружба», которую вынес тот самый Макарыч, чтобы разогнать галдящую на площадке толпу по домам, а то ему в пятисотый раз глядя не слышно «Иронию Судьбы, или С легким паром». Жахнул пилой по моей табуретке, располовинивая мою собственность в одно касание. Очень наглядно. Все быстро разошлись, потому что холодец сам себя не разольет по тарелкам, и «Ирония» сама в пятисотый раз не посмотрится. А это как-никак традиция. Наш народ ничего так не чтит, как традиции.
Я тоже разошелся. В смысле, домой ушел, прихватив половинки табуретки. Бросил негодную мебель в коридорчике и бегом на кухню, к холодильнику. Вытащил колбасу, прижал к груди и в комнату за дисками к игровой приставке.
Не, паспорт не спасал. Он не интересный. Картинка всего одна. Диски интереснее. А паспорт мне в милиции новый выдадут. Меня там все с детства знают. Я там почетным нарушителем числюсь. Кличку мне дали «Ваня – в дурке выходной». А все за доброту мою. Бабушек люблю через дорогу переводить, сумки им подносить. Добро делаю, когда не просят. Когда просят – это не добро. Оно внезапным должно быть и бескорыстным. Как настоящий секс, понос и подарок.
Захожу в большую комнату и рысью к шкафу за дисками, мимо елки. А там - она… сидит вся такая…
Протер глаза, но она не исчезла. Вся такая! Красивая, какие только в «отфотошопленом» интернете бывают.
А грудь я такую видел… не, не скажу где. А то меня снова накажут. Ладно, шучу я. Меня давно никто не наказывает. С праздничным столом я пошутил, конечно. Хотел людям в магазине настроение поднять. Забыл, что тридцать первого декабря работающим это можно сделать только одним способом – домой отпустить пораньше. Ай, ладно! Не о том сейчас.
Сидит, значит, под елкой у меня девушка красы небывалой. Сама в красном костюме, что открывает больше, чем прячет. И елочный шарик красный в идеальных пальчиках крутит, разглядывает его со всех сторон. Я стою у порога и с места не двигаюсь. В одной руке колбаса, другой пот вытираю. От волнения очки запотели… у дедушки Пети на фотографии на стене. Нервничаем оба очень. Как же… И у него, и у меня такая девушка впервые.
- Девушка, вы кто?- наконец, нахожу мужество задать вопрос.
- Подарок,- улыбнулась она, подняв на меня взгляд небесной голубизны.
Нервно сглотнут сухим горлом. Сразу выпить захотелось. Но это к соседу в девятую квартиру придется подниматься. С собой у меня только колбаса.
Протер глаза, но она не исчезла. Вся такая! Красивая, какие только в «отфотошопленом» интернете бывают.
А грудь я такую видел… не, не скажу где. А то меня снова накажут. Ладно, шучу я. Меня давно никто не наказывает. С праздничным столом я пошутил, конечно. Хотел людям в магазине настроение поднять. Забыл, что тридцать первого декабря работающим это можно сделать только одним способом – домой отпустить пораньше. Ай, ладно! Не о том сейчас.
Сидит, значит, под елкой у меня девушка красы небывалой. Сама в красном костюме, что открывает больше, чем прячет. И елочный шарик красный в идеальных пальчиках крутит, разглядывает его со всех сторон. Я стою у порога и с места не двигаюсь. В одной руке колбаса, другой пот вытираю. От волнения очки запотели… у дедушки Пети на фотографии на стене. Нервничаем оба очень. Как же… И у него, и у меня такая девушка впервые.
- Девушка, вы кто?- наконец, нахожу мужество задать вопрос.
- Подарок,- улыбнулась она, подняв на меня взгляд небесно голубизны.
Нервно сглотнут сухим горлом. Сразу выпить захотелось. Но это к соседу в девятую квартиру придется подниматься. С собой у меня только колбаса.
- К-кому п-подарок?- после такого взгляда я заикаться немного начал.
- Ванечке,- снова улыбнулась она, покачала шар за красный, блестящий бант,- можно посмотреть?
Ванечке – это же мне, получается! Неужели у моего дома грузовик со счастьем перевернулся! Дождался-таки! Не зря я хранил себя столько лет для нее, для единственной!
Она покрутила шарик, а меня пронзило… стрелой амура. Чувствую – влюбился. Как чувствую? Ничего мне для нее не жалко. Ни шарика елочного, ни Брауншвейгской, ни дисков моих любимых с Гарри Поттером. Чувство меня окрылило. Я осмелел немного, приосанился, перестал заикаться.
- От кого подарок?- уточнил за кого весь век бога молить буду.
- А-а-а,- она немного замялась и пальчиком ткнула в декольте,- тут все.
Я отвел глаза от низкого лифа красного платья, отороченного белым мехом. Оттуда торчал уголок прозрачного пластика, спрятанного меж грудей.
Вот ведь шутница! Нашла куда засунуть! Как же его достать-то?
Мысленно я не только вытянул послание и прочел, я много чего сделал. Воображение у меня всегда было отличным. Но только в воображении я смелый, а так я скромный очень.
- Как вы здесь оказались?
Она улыбнулась и хотела ответить, но запах жареной картошки предупредил, что мы не одни. Наташкин подарок «Незнамо-кто» закончил готовить и решил разведать обстановку и познакомиться.
- Это кто?- он почему-то начал с девушки.
- Подарок,- я не стал оригинальничать, обнаружив, что сам-то познакомиться с девушкой забыл.
- Как зовут подарок?- Незнамо-кто пристально разглядывал крупные бусины и бантики на ее платье, украшавшие туго затянутый лиф
- Все здесь,- она указала пальчиком на уголок пластика, торчащий из груди.
Мы с Незнамо-кто синхронно отвели взгляд. У него с воображением тоже все в порядке. И чего мужика выбросили?
- Как вы здесь оказались?- повторил я свой вопрос.
- Доставка экспресс почтой,- девушка довольно улыбалась, но ни капли не проясняла ситуацию.
- Но я был снаружи и никто в квартиру не проходил,- уставился на мужика.
- Через окна тоже не проникали. Я оставался внутри и могу подтвердить это,- посмотрел на меня честными, слегка мутноватыми после запоя глазами Незнамо-кто.
- Откуда взялась живая девушка?- я ждал объяснений от мужика, единственного свидетеля появления незнакомки.
- Доставка экспресс почтой,- повторила, просияв она.
- Полный параллакс,- выдал свое углубленное знание астрономии Незнамо-кто.
Толкнул меня в плечо. Почесал затылок и выдал свою версию:
- Эти агенты «Эйвон», хуже «Свидетелей» элитных девчонок на дом доставлять начали.
Незнамо-кто покачал головой, оценивая девушку-подарок.
Такая версия у меня тоже мелькала, но не похожа была эта девушка на такую. Вернее похожа, но только внешне. Откуда знаю? Я, конечно, ждал мою единственную. Но я же готовился. Ответственно подошел. Теорию изучал и практиковался, чтоб не разочаровать в нужный момент. Девушки второго шанса не дают. Это знаю из жизненного опыта.
- Наверняка почтой России отправляли. Вон как выросла в некоторых местах,- продолжал рассуждать Незнамо-кто, оглядывая подарок техническим взглядом специалиста.- Где такую заказать можно?
Мы с мужиком уставились на ложбинку роскошной груди. Там торчала записка объясняющая все. Но смелости подойти и вытянуть пластик не нашлось ни у меня, ни у него. Я решил подождать Машу. Маша, она как сопли зимой, долго ждать не придется.
- Но точно не на «Али Экспресс»,- Маша раздвинула нас и тоже уставилась на подарок.- Это кто такая? Вольдемар, откуда у тебя посторонняя женщина и…- она строго посмотрела на Незнамо-кто,- … незнамо кто в квартире?
- Я подарок,- снова улыбнулась красавица, снимая очередную игрушку с елки и поглядывая на коробки с подарками,- для Ванечки,- совсем некстати уточнила.
- Я…- на секунду задумался Незнамо-кто, но быстро нашелся с ответом:- изучаю данный феномен перемещения.
Я же всегда себе хотел: вертолет на радиоуправлении, велосипед, как у соседа Мишки, чтобы все школы в мире сгорели, грудь третьего размера…. Не-не-не… не для себя. Это для сестры Наташки, чтобы замуж выйти. Бабушке герань на подоконник, чтобы я уже поумнел, а то дурак-дураком весь в зятя, чтобы у соседки Зинки вся рассада весной посохла. Папе, сначала соседку тетю Люду. Но когда узнала мама, папа спал на балконе зимой. А я был наказан. Потом, чтобы сборная России по футболу вышла в финал. Но это совсем несбыточное. Тогда пожелал зимнюю резину для «Жигуля». Маме мой дневник без замечаний и массажиста Армена, про которого она рассказывала тете Кате по телефону, что у него волшебных одиннадцать пальцев. Я спросил у папы, как это, и мама спала у соседки тети Люды. А я был наказан. Я очень хотел велосипед и вертолет, но мне подарили… сестренку Наташу. Как-то неправильно меня понимал Дед Мороз, и больше я не рисковал загадывать желания. И праздник зарекся праздновать. Пока не встретил фанатку традиций Марию Золотареву.
В этом 2020 ничего не предвещало...
А как все хорошо начиналось…
Я оглядел гостиную, украшенную специально для праздника. Мне-то на Новый год фиолетово, по барабану, до фени, в общем и целом параллельно. Мне – да, но ей! Ей, Маше Золотаревой, подавай все атрибуты этого праздника. Без них, видите ли, праздник не наступит. Что за бред? Наступал ведь каждый год, и ничего не случалось. Если не считать потоп от чудаковатого соседа-ученого и ведущего специалиста какого-то там НИИ Ивана Ильина, который пару раз заливал нас прямо на праздники.
Обойдется и в этом. Но что-то подсказывало мне, что год вполне обойдется, а Маша не обойдется. Не зря же она вручила мне список. Я справился… почти.
Глаз дернулся застарелым тиком, по лицу прошла судорога. Нервное и хлопотное это дело – любовь. Глянул в зеркало, оценить свое состояние после трех дней подготовки к Новому году. Ожидал увидеть интересного мужчину Ивана Иванова двадцати шести лет от роду. Отшатнулся, не узнав некогда самого красивого парня нашей группы филологов, выбранного единогласным голосованием. Правда, из парней в группе был только я, но это частности, которые моей красы ни в коей мере не умаляют.
Сейчас на меня глянул… глянуло Оно. Существо неопределенного пола и жуткой наружности. Волосы местами, брови – кустами. Один глаз, который голубой от мамы, слегка на выкате от вечного удивления, другой с зеленцой от папы, вполовину зашторен веком. Придает моему взгляду особую томность. Нос римский ото лба, аристократический в середине и картошкой на кончике в черной крупке ожогов от бенгальского огня. Губы манили поцелуй… лет так надцать назад. Уши… Не будем о больном! В остальном я субтильный мужчина красивой наружности с заметным теловычитанием.
- Кажется, все успел сделать,- оглядел искрящуюся огоньками гирлянды нарядную елку, которая шла первым пунктом.
Растяжки, идущие вторым пунктом, которые урвал с боем, гласили: «Годы тебя не пощадили», «Старая корова», «Ненавижу тебя меньше всех», «Природа на тебе отдохнула». Разглядывая надписи в магазине подарков, долго сомневался, брать их или нет. Правильно ли оценит ли мои старания Маша. Но красный с блестками цвет убедил, что растяжки выглядят вполне празднично.
Третьим пунктом значился праздничный стол. Я пошел в мебельный магазин и потребовал праздничный стол. Консультанты долго объясняли мне, что у них праздничных столов нет. Что мне в продуктовый надо.
Я обиделся. Очень. Показал им диплом филолога с отличием. Я его всегда с собой ношу. Вот и пригодился. А сокурсницы говорили, никогда не пригодится.
Совсем меня за дурака что ли держат? Что я не знаю, что в продуктовом – продукты. Один из консультантов не выдержал, крикнул: «В гробу я видел такую работу!» и ушел. Двое других посовещались и выволокли мне стол. Красивый, овальный из натурального дерева. Застелили белой скатеркой и на ней вывели большими красными буквами «Праздничный». Я так обрадовался. Знал же, что он у них есть. Схватил и счастливый потащил его домой.
Четвертым пунктом шел салют. Нет, дырка в потолке не от салюта – это сосед-ученый испытания проводил. Я про него уже упоминал. С испытанием салюта все прошло нормально. Только сосед дядя Вася замерз насмерть. У него запой был месячный. Он в этот день как раз из него вышел, увидел салют, решил, что праздник, май, девятое число и остался спать на балконе. Эх, Вася, Вася! Нелепый случай.
Пятый пункт - это подарки. Маша схитрила и загадала пойти туда, не знаю куда и принести то, не знаю что. Я к бабуле пошел. Живет она… Когда был указатель, все знали где. Но его давно сдали в пункт приема металлолома, и теперь это место настоящее «туда-не-знаю-куда». До бабули я не дошел. Смотрю, мужик валяется, спросил: «Ты кто?» А он мне: «Не знаю кто». Грязный какой-то неухоженный. И зачем Машке такой? На «кто» он давно не тянул, а на «что» еще сгодился бы. Я его взял с собой. Он проспался, помылся и сейчас на кухне картоху жарит. Нормальный мужик! Чего выкинули? Машке отдам. Просила же не пойми что.
Шестой и последний – прикрутить, наконец, нормально мой номер квартиры. У меня шестая квартира, но верхний шуруп недавно выпал. Цифра перевернулась и теперь читается как девятый. Девятый у меня сосед-ученый наверху. Бывает, мне доставляют его корреспонденцию. Я сначала читаю, потом ему отдаю. Он не обижается. Говорит, я все равно ничего не пойму. Признался, что сам ничего в ней не понимает. Поделился со мной мечтой. Хочет изобрести машину времени. Но пока каждый раз получается самогонный аппарат. По мне, вещь очень нужная. Нужнее машины времени, давно уже кем-то запатентованная. Но он не теряет надежды. Люблю бывать у него в гостях. Мы почти ровесники. Ученый года на три меня старше. Много всяких грамот и дипломов имеет, но в быту человек простецкий. И живет, что важно, совершенно один. Как-то слушая про тяжелое положение науки в настоящее время, так проникся, что предложил себя в испытатели его изобретений. Должность испытателя самогонных аппаратов, скажу вам, лучшая из тех, что я занимал. Как оказалось, она идеально сочетается с моей профессией филолога. Уже пишу словарь новых слов и специальных терминов. Я не хуже Брокгауза и Ефрона.
Глянул на часы. Стрелки неумолимо приближались к полуночи. Скоро Маша нарисуется. Надо поторопиться. Взял на кухне табуретку и отвертку. Шурупов на выбор и пошел прикручивать номер. Примерил я самый большой шуруп. Входил он туго, зато по цвету подходил. Вкрутил наполовину, как меня, шуруп и весь дом тряхнуло знатно, точно землетрясение случилось. Где-то завыла испуганная собака. Что-то громко упало за моей дверью и выругалось голосом мужика «незнамо-кто». Мы так и не познакомились. А зачем? Машка все равно будет звать по-своему. Вот я Иван Иванов. А она меня зовет Вольдемар. Сначала я не отзывался, теперь привык. Даже странно иногда бывает, когда Ваней кличут.
Я кубарем слетел с табуретки, целуясь с ковриком, а мне на темечко упал шуруп. Лежу, не двигаюсь. Струхнул маленько.
Вдруг снова землетрясение. Завалит меня тут, а дома… колбаса копченая Брауншвейгская в холодильнике. Моя любимая. Непочатая палка. Жалко, если пропадет. Пойти спасти ее родимую.
На площадку стали выходить люди, громко интересоваться, что произошло. Мнения разделились: одни считали, война началась. И это залпы реактивных установок, другие клялись, что землетрясение, и дом скоро рухнет, третьи были уверенны, что соседа Макарыча прихватил понос. Победила дружба.
Пила «Дружба», которую вынес тот самый Макарыч, чтобы разогнать галдящую на площадке толпу по домам, а то ему в пятисотый раз глядя не слышно «Иронию Судьбы, или С легким паром». Жахнул пилой по моей табуретке, располовинивая мою собственность в одно касание. Очень наглядно. Все быстро разошлись, потому что холодец сам себя не разольет по тарелкам, и «Ирония» сама в пятисотый раз не посмотрится. А это как-никак традиция. Наш народ ничего так не чтит, как традиции.
Я тоже разошелся. В смысле, домой ушел, прихватив половинки табуретки. Бросил негодную мебель в коридорчике и бегом на кухню, к холодильнику. Вытащил колбасу, прижал к груди и в комнату за дисками к игровой приставке.
Не, паспорт не спасал. Он не интересный. Картинка всего одна. Диски интереснее. А паспорт мне в милиции новый выдадут. Меня там все с детства знают. Я там почетным нарушителем числюсь. Кличку мне дали «Ваня – в дурке выходной». А все за доброту мою. Бабушек люблю через дорогу переводить, сумки им подносить. Добро делаю, когда не просят. Когда просят – это не добро. Оно внезапным должно быть и бескорыстным. Как настоящий секс, понос и подарок.
Захожу в большую комнату и рысью к шкафу за дисками, мимо елки. А там - она… сидит вся такая…
Протер глаза, но она не исчезла. Вся такая! Красивая, какие только в «отфотошопленом» интернете бывают.
А грудь я такую видел… не, не скажу где. А то меня снова накажут. Ладно, шучу я. Меня давно никто не наказывает. С праздничным столом я пошутил, конечно. Хотел людям в магазине настроение поднять. Забыл, что тридцать первого декабря работающим это можно сделать только одним способом – домой отпустить пораньше. Ай, ладно! Не о том сейчас.
Сидит, значит, под елкой у меня девушка красы небывалой. Сама в красном костюме, что открывает больше, чем прячет. И елочный шарик красный в идеальных пальчиках крутит, разглядывает его со всех сторон. Я стою у порога и с места не двигаюсь. В одной руке колбаса, другой пот вытираю. От волнения очки запотели… у дедушки Пети на фотографии на стене. Нервничаем оба очень. Как же… И у него, и у меня такая девушка впервые.
- Девушка, вы кто?- наконец, нахожу мужество задать вопрос.
- Подарок,- улыбнулась она, подняв на меня взгляд небесной голубизны.
Нервно сглотнут сухим горлом. Сразу выпить захотелось. Но это к соседу в девятую квартиру придется подниматься. С собой у меня только колбаса.
Протер глаза, но она не исчезла. Вся такая! Красивая, какие только в «отфотошопленом» интернете бывают.
А грудь я такую видел… не, не скажу где. А то меня снова накажут. Ладно, шучу я. Меня давно никто не наказывает. С праздничным столом я пошутил, конечно. Хотел людям в магазине настроение поднять. Забыл, что тридцать первого декабря работающим это можно сделать только одним способом – домой отпустить пораньше. Ай, ладно! Не о том сейчас.
Сидит, значит, под елкой у меня девушка красы небывалой. Сама в красном костюме, что открывает больше, чем прячет. И елочный шарик красный в идеальных пальчиках крутит, разглядывает его со всех сторон. Я стою у порога и с места не двигаюсь. В одной руке колбаса, другой пот вытираю. От волнения очки запотели… у дедушки Пети на фотографии на стене. Нервничаем оба очень. Как же… И у него, и у меня такая девушка впервые.
- Девушка, вы кто?- наконец, нахожу мужество задать вопрос.
- Подарок,- улыбнулась она, подняв на меня взгляд небесно голубизны.
Нервно сглотнут сухим горлом. Сразу выпить захотелось. Но это к соседу в девятую квартиру придется подниматься. С собой у меня только колбаса.
- К-кому п-подарок?- после такого взгляда я заикаться немного начал.
- Ванечке,- снова улыбнулась она, покачала шар за красный, блестящий бант,- можно посмотреть?
Ванечке – это же мне, получается! Неужели у моего дома грузовик со счастьем перевернулся! Дождался-таки! Не зря я хранил себя столько лет для нее, для единственной!
Она покрутила шарик, а меня пронзило… стрелой амура. Чувствую – влюбился. Как чувствую? Ничего мне для нее не жалко. Ни шарика елочного, ни Брауншвейгской, ни дисков моих любимых с Гарри Поттером. Чувство меня окрылило. Я осмелел немного, приосанился, перестал заикаться.
- От кого подарок?- уточнил за кого весь век бога молить буду.
- А-а-а,- она немного замялась и пальчиком ткнула в декольте,- тут все.
Я отвел глаза от низкого лифа красного платья, отороченного белым мехом. Оттуда торчал уголок прозрачного пластика, спрятанного меж грудей.
Вот ведь шутница! Нашла куда засунуть! Как же его достать-то?
Мысленно я не только вытянул послание и прочел, я много чего сделал. Воображение у меня всегда было отличным. Но только в воображении я смелый, а так я скромный очень.
- Как вы здесь оказались?
Она улыбнулась и хотела ответить, но запах жареной картошки предупредил, что мы не одни. Наташкин подарок «Незнамо-кто» закончил готовить и решил разведать обстановку и познакомиться.
- Это кто?- он почему-то начал с девушки.
- Подарок,- я не стал оригинальничать, обнаружив, что сам-то познакомиться с девушкой забыл.
- Как зовут подарок?- Незнамо-кто пристально разглядывал крупные бусины и бантики на ее платье, украшавшие туго затянутый лиф
- Все здесь,- она указала пальчиком на уголок пластика, торчащий из груди.
Мы с Незнамо-кто синхронно отвели взгляд. У него с воображением тоже все в порядке. И чего мужика выбросили?
- Как вы здесь оказались?- повторил я свой вопрос.
- Доставка экспресс почтой,- девушка довольно улыбалась, но ни капли не проясняла ситуацию.
- Но я был снаружи и никто в квартиру не проходил,- уставился на мужика.
- Через окна тоже не проникали. Я оставался внутри и могу подтвердить это,- посмотрел на меня честными, слегка мутноватыми после запоя глазами Незнамо-кто.
- Откуда взялась живая девушка?- я ждал объяснений от мужика, единственного свидетеля появления незнакомки.
- Доставка экспресс почтой,- повторила, просияв она.
- Полный параллакс,- выдал свое углубленное знание астрономии Незнамо-кто.
Толкнул меня в плечо. Почесал затылок и выдал свою версию:
- Эти агенты «Эйвон», хуже «Свидетелей» элитных девчонок на дом доставлять начали.
Незнамо-кто покачал головой, оценивая девушку-подарок.
Такая версия у меня тоже мелькала, но не похожа была эта девушка на такую. Вернее похожа, но только внешне. Откуда знаю? Я, конечно, ждал мою единственную. Но я же готовился. Ответственно подошел. Теорию изучал и практиковался, чтоб не разочаровать в нужный момент. Девушки второго шанса не дают. Это знаю из жизненного опыта.
- Наверняка почтой России отправляли. Вон как выросла в некоторых местах,- продолжал рассуждать Незнамо-кто, оглядывая подарок техническим взглядом специалиста.- Где такую заказать можно?
Мы с мужиком уставились на ложбинку роскошной груди. Там торчала записка объясняющая все. Но смелости подойти и вытянуть пластик не нашлось ни у меня, ни у него. Я решил подождать Машу. Маша, она как сопли зимой, долго ждать не придется.
- Но точно не на «Али Экспресс»,- Маша раздвинула нас и тоже уставилась на подарок.- Это кто такая? Вольдемар, откуда у тебя посторонняя женщина и…- она строго посмотрела на Незнамо-кто,- … незнамо кто в квартире?
- Я подарок,- снова улыбнулась красавица, снимая очередную игрушку с елки и поглядывая на коробки с подарками,- для Ванечки,- совсем некстати уточнила.
- Я…- на секунду задумался Незнамо-кто, но быстро нашелся с ответом:- изучаю данный феномен перемещения.
