Хорошо, что ушел из дома или бы удавил эту гадину собственными руками. Одним махом добавила мне проблем: перед женой и матерью стыдно, хоть я не виноват. Она же ничего не успела.
- Я на остановке. Ее нигде нет,- коротко доложил, вынимая еще одну сигарету и пытаясь прикурить.- Может попутку поймала. Только куда она? Домой?
- Я звонила на ее номер. Она отключила телефон. Ты бы взял такси и съездил домой. Наверняка она уже дома.
- Я иду… домой.- Оторвался от металлического основания фонаря и побрел в сторону горящих вечерними огнями многоэтажек.- Дома буду – перезвоню. Не переживай.
- Сереж, только не наделай глупостей,- тихо попросила мать.
Вспомнил, как она эти слова произносила, когда я отправлялся куда-нибудь из дома. И, конечно же, делал глупости. Она знает далеко не про все, или поседела бы давно от страха.
Отключился, передернул плечами, облепленными мокрой рубашкой. Адреналиновый запал ярости отступил, и меня трясло от холода. Сцепив зубы, упрямо топал в сторону дома, мечтая никого не встретить, чтобы не нарваться на драку.
Мы снимали в крайнем доме, за которым сразу же начинался частный сектор, чтобы ближе к матери. Так захотела Алина, трусящая рожать одна. И на роды она пригласила не меня, не свою мать, а мою маму. У мамы рука легкая. Сажает – все приживается. Животных выхаживает. Захарка и дядь Леша почти не болеют. Эпидемия, а все трое не болели даже в легкой форме. А меня зацепило, но я живучий - выкарабкался.
Ветер злобно швырял ледяные капли в лицо. Мелкая морось грозила перерасти в настоящий осенний потоп. Быстро заскочил в подъезд и поднялся на наш второй этаж. Открыл дверь в темную прихожую. Ее обуви и плаща не было. Грязных следов тоже. Переступив порог, окунулся в тишину пустой квартиры. Быстро обошел обе комнаты, заглянул в пустую ванную и на кухню. На столе осталась забытая ею бутылка с гранатовым соком.
Тихо. Пусто. Алина сюда точно не возвращалась. И где она? Гуляет… может на вокзале? К своей матери решила сбежать?
Набрал мать, и она тут же ответила.
- Нет ее дома,- разглядывал свои отпечатки грязных кроссовок, на ходу стаскивая мокрую рубашку и джинсы.- И не было. Она сюда не возвращалась.
- Леша проверит вокзал. Он уже поехал. Виту повез домой. Пока не звонил.- Наши мысли насчет Алины, рванувшей к маме, сошлись.- А может она у Даши?- вдруг предположила мама.
- Какой Даши?
- Ее новой подружки. Они в консультации познакомились. У тебя ее номер есть?
- Какая Даша? Ты о чем?- не понял я, останавливаясь на пороге спальни.
По шее и ниже по спине катятся холодные капли, отвлекая. В голове рисуется картинка довольной щебечущей Алины. Кажется, она называла имя Даша. Тогда я пришел с двойной смены, устал как собака, хотел только спать и не вслушивался. Мама молчит секунду, соображая, и решает:
- У меня есть Дашин телефон. И сватьи. Я сама позвоню им и узнаю.
Она отключилась сама. С волос противно капало за шиворот. Вытащил пару футболок из общей стопки, выглаженной и красиво уложенной Алиной на столе, разрушив идеальную раскладку. Вытер волосы, тело и кинул на кровать. Натянул другую на кое-как обсушенное тело, глянул на свое отражение в зеркале. Провел рукой по взъерошенным, потемневшим от влаги волосам. Сощурился, разглядывая себя. Впервые отражение не радовало.
Хорош, мать его…! Тварь ты, Серый! Так облажаться!
Смотреть на себя было противно. Давила вина перед женой.
Вдруг вспомнился жаркий шепот сумасшедших признаний Виты, ее сладкие губы, быстро целующие мои. Юркие пальцы, сжимающие мою налившуюся плоть совсем не по-братски. От таких мыслей в паху потяжелело, и я едва сдержался, чтобы не разбить кулаком зеркало. Выругался и рывком открыл шкаф.
Алина педант во всем. Все должно лежать, стоять, сидеть и прислоняться только идеально. Параллельно, перпендикулярно, как в армии. Меня эта ее педантичность бесила жутко. Я всегда нарочно разбрасывал носки по комнате. А она всегда молча, без упреков, убирала, пока не забеременела.
Выбрал первые попавшиеся штаны, натянул, когда снова позвонила мама. Сердце согрелось теплом ее заботы. Она любит меня и Алину и переживает едва ли не больше, чем я.
- Сереж, Алинка звонила Даше. Она сейчас едет к ней на такси. Я тебе дам Дашин номер. Ты адрес узнай…- продиктовала номер, запнулась, понимая, что я все равно не запомню.- Я его сейчас пришлю. Позвони, узнай, как она…Сынок, ты дай ей успокоиться сначала, а потом все объясни… И сам успокойся. Ей волноваться нельзя.
Отчетливо слышу в голосе матери вину. С чего бы? Ей-то чего себя казнить? Она Витку не приглашала и на меня ее не вешала.
- Хорошо. Спасибо, мам,- успел вставить я, когда она отключилась.
У меня отлегло от сердца. Резко выдохнул. Ладони прошлись по лицу, массируя. Пятерней взъерошил волосы.
Главное с моей Алиной все в порядке. Она отправилась плакаться подружке, о которой я слышу впервые. Сегодня ее жилеткой буду не я.
Звякнул телефон смс-кой от мамы. Там обещанный номер. Минуту думал, решительно отключил телефон, пряча в карман. Разговаривать с подружкой жены, которую даже не знал, не хотелось. Слышать в свой адрес пусть и заслуженные грубость, обвинения тем более. Такое лучше отложить на потом. Ни мне, ни ей новых нервных срывов не нужно. Особенно сегодня.
Мама права, нужно дать время остыть и ей, и себе. Решаю перенести тяжелый разговор на завтра. Обвожу взглядом пустую комнату. Сегодня и не только мне куковать в одиночестве.
А ведь я впервые за четыре года свободен и могу идти, куда хочу и делать, что хочу. Вот только не хочется. Свобода с привкусом вины совсем не радует. И не пьянит, как раньше. Одному оставаться тошно. К родителям стыдно. Друзей, чтобы посидеть и поговорить за жизнь, у меня нет. Тут точно нет.
Здравая мысль посетила голову. Пожалуй, это лучшее, что можно сделать в моей ситуации. Надевая куртку, кроссовки, вызывал такси.
Новый звонок мамы застал меня сидящим в баре уже мало что соображающим. Точно налитое свинцом тело приклеилось к стулу. Ноги не двигались. Бездумно пялился в стоящие за спиной бармена рядами бутылки с алкоголем, пьяно улыбаясь. Еще с детства помнил, чтобы мама не спалила, что я пьяный, надо молчать и совсем соглашаться коротким «да».
Голос мамы утонул в грохоте музыки. С трудом различил повторяющееся имя жены и слово «больница». Блаженно прикрыл глаза, улыбаясь самой дебильной улыбкой на свете.
Не могу поверить! Наконец-то Алинка разродится, и закончится этот «беременный» кошмар в моей жизни.
Я нажал отбой и отключился прямо на барной стойке.
Людмила
Поглядывая на мобильный, прихлебывала холодный чай на кухне и ждала звонка от Даши. Сердце тревожно ныло, предчувствуя нехорошее. Я не дозвонилась до невестки, но вызвонила ее подружку. Та успокоила, заверяя, что Алина направляется к ней. Алина с Дашей иногда забегали ко мне. Так я познакомилась с ее единственной подругой. Как чувствовала, взяла на всякий случай у нее номер телефона.
Уставившись в окно, слушала стук капель дождя по стеклу. Глянув на часы, откинула телефон в сторону. Из спальни доносился раскатистый храп Алексея. Муж и мой младшенький спали. Промыв дочке мозги, Леша отвез ее на вокзал и посадил на поезд, запретив у нас появляться. Разговор о Вите я отложила. Сегодня и так произошло много всего. Надо всем немного успокоиться и остыть. И поговорить на холодную голову. Завтра поговорим обо всем и решим.
Ситуация мерзкая. Вина давила на плечи, но я понятия не имела, как бы могла ее избежать. Что-то подсказывало, что Вита просто так не отступилась бы и нашла способ разлучить Сергея и Алину.
- Если она так любит, то чего ждала четыре года?- спросила у своего отражения в окне, тихо проговорив себе под нос.- После Сережкиной свадьбы даже встречалась с кем-то серьезно. Или ждала и дождалась, пока Алина забеременеет и начала рушить семью. Или как чокнутая на беременность среагировала? Ей эта беременность, как красная тряпка быку?- Потерла ладонями лицо и прикрыла глаза, перед которыми память тут же нарисовала картинку моей непутевой падчерицы.- И откуда ты взялась на нашу голову?
Тишину разорвал телефонный звонок. Звонили с городского. Сердце тревожно сжалось от плохого предчувствия.
- Слушаю…
- Это дежурная из приемного отделения ЦРБ. Вам знакома Алина Шевченко?
Странно было услышать свою девичью фамилию. После развода я фамилию не меняла. А выйдя замуж за Лешу, взяла его. Сережка, вернувшись из армии, сменил фамилию отца на мою девичью. Я не отговаривала, но считала это глупостью.
- Да. Моя невестка.
- Да? А записаны как «мама»,- удивилась женщина.- Ее доставили в реанимацию. Автомобильная авария… начались роды… муж… не могли дозвониться…
Дежурная сестра еще что-то говорила. А я застывшим взглядом смотрела в окно, не понимая больше ни слова. Страх и вина сдавили грудь. Девочка доверилась мне, а я ее не уберегла.
- Как она? Как ребенок?- только смогла выдавить из себя.
- Состояние матери тяжелое. Подъезжайте, все узнаете,- сухо ответила дежурная и отключилась.
Сережка… Почему не могли дозвониться ему? Телефон разрядился? Он же не знает… Надо ему позвонить... Пусть сразу едет в больницу. А мы с Лешей следом.
Трясущимися руками набрала номер. Пошли долгие гудки. Набрала снова, в нетерпении и страхе кусая губы. С четвертого раза, когда я уже хотела плюнуть и идти будить мужа, он ответил. Громкая музыка ударила по ушам. Слышался женский смех и громкие голоса. Я растерялась, не ожидая такого.
Поссорившись с женой, Сережа пошел веселиться – быть такого не может. Он же домой шел.
На мгновение забыла, зачем звонила.
- Сережа, из центральной больницы звонили. Алина в реанимации. Попала в аварию. Ты меня слышишь? Почему молчишь?- Но кроме музыки и чужих голосов ничего не слышала.- Сережа, ты слышишь? Алина в больнице. Собирайся и поезжай к ней. Мы с Лешей тоже подъедем. Сереж, ты в порядке? Слышишь меня?
Звонок резко оборвался, снова погружая в тишину полутемной кухни.
- Люд, что там?- в дверях появился сонный Леша.- С Алиной что-то?
- В аварию попала Алина. Сейчас в городской реанимации. Я позвонила Сережке, но он… - махнула рукой, решив не вдаваться в подробности, тем более что сама не знала, где он.- В общем, собирайся.
Лешка негромко выругался. Второй раз повторять не пришлось. Он скрылся за дверями спальни, а я писала записку спящему сыну.
- Серега нашелся?- повернулся он от порога, обуваясь и забирая с крючка ключи. Я отрицательно качнула головой, пытаясь застегнуть молнию на куртке. Он нахмурился.- Я машину выведу, а ты одевайся.
Я послушно кивнула, подтягивая вверх «собачку» на молнии. Леша тяжело выдохнул и вышел, тихо прикрыв дверь за собой.
- Не нервничай ты так. Белая вся,- уже сидя в машине, покосился на меня муж, отвлекаясь от дороги. Дворники ходили туда-сюда, сметая дождевые капли.- А то и сама рядом сляжешь.
- Я нормально. Лучше смотри за дорогой, Леш. Погода и темно,- вяло огрызнулась я.
Отвернулась, уставившись в окно. Он заметно переживал за Алину, хотя держался, не срываясь на откровенную грубость. Спокойная, тихая невестка сразу понравилась, едва Сережа нас познакомил. Ему, отцу девочки, было с кем сравнить. Хозяйственная и рассудительная не по годам Алина, умеющая печь пироги, выгодно отличалась на фоне безалаберной «попрыгуньи-стрекозы» Виталины. Сейчас она чувствовал свою вину, что не прислушался к моим словам и дал произойти трагедии, потому говорил нервно и грубовато.
- Алина Шевченко, как она? – кинулась к дежурной, едва мы вошли.
Я оглянулась, но Сергея не заметила. Мелькнула мысль, что с ним тоже могло что-то случиться. И по телефону мне ответил не он. На пару секунд замерла на месте, боясь услышать правду. Гнала плохие предчувствия, но они не отпускали, тяжестью лежа на сердце.
- А вы кто ей? – строго глянула сестра.
- Я свекровь… А муж сейчас подъедет,- заискивающе улыбнулась ей.
- Шевченко Алина?- переспросила дежурная.- В реанимации она. В коме. Ребенок в порядке. Девочка. Три с половиной.
Меня шатнуло, и Леша поспешил подхватить под локоть.
- Девочка…- прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.- Алина в коме? Как же…
Я глотала слезы, растерянно глядя на нее. В голове не укладывалось, как молодая здоровая девушка и может не проснуться больше.
- Травмы головы у нее серьезны. Но это вам ее врач объяснит,- произнесла женщина, как мне показалось с сочувствием.- Ждите. Он подойдет.
Леша отвел меня в сторону, платком вытер слезы, поправил волосы и ворот куртки, точно я маленькая. Глаза отводил, стыдясь.
- Надо позвонить Вере и рассказать про Алину,- произнес он.
- Что я ей скажу? Что не уберегла ее дочку и внучку?- всхлипнула я.- Она ведь была против, чтобы дочка ее тут рожала. К себе все звала.- Внезапно осознав весь кошмар ситуации, закрыла лицо руками, выдохнув:- Ой, Леша, что же будет?
Он обнял, притягивая к себе на широкую, надежную грудь. Я уткнулась носом, едва сдерживаясь, чтобы окончательно не разрыдаться от бессилия.
-Все обойдется. Будем надеяться на лучшее. Не казни себя раньше времени. Я сам позвоню ей.
Я только кивнула, решив не спорить с ним.
Сергей
Пришел в себя от ледяной воды, текущей по лицу и затекающей за ворот куртки. Ветер качал мокрые ветки, щедро орошая холодными каплями стоящих под деревом. Ладонью оттер лицо, оглядываясь. В голове шумело, мешая сосредоточиться. Глаза на доли секунды фокусировались на стоящих неподалеку людях. Они ежились от дождевых капель, курили и громко разговаривали. Слышался смех. Шорох капель по асфальту оборвал громкий звук музыки. Рядом хлопнула дверь, и музыкальный ритм снова стал только едва слышным фоном. Шум в голове усилился, мешая соображать. Трель чужого телефона и женский голос, назвавший место, раздражали. Но я припомнил, что собрался в бар выпить. Выпил и, похоже, не рассчитал, а охрана выставила за дверь проветриться. Хлопнул по карманам в поисках денег и ключей.
Надо ехать домой. Алина ждет, волнуется.
И тут точно обухом по голове вспомнились все события сегодняшнего вечера: лезущая с поцелуями Вита, перекошенное изумлением и болью бледное лицо Алины, попытки дозвониться и мамин звонок с новостью про рожающую жену.
Достав телефон, я не с первой попытки набрал службу такси. Обещали приехать минут через двадцать. Долго разглядывал двоящиеся буквы и цифры множества вызовов от матери и свои жене. Внутри поднималась злость на Алину и Витку.
Одна липнет и никак не отлипнет, хоть и было сказано не раз, и даже пару раз грубо стряхивал ее руки со своей шеи. А другая ревнует к каждому столбу, ведется на подначки идиотки.
Экран погас, а внутри шевельнулась жалость к матери. Одни переживания ей со мной. Я бы не поехал сюда с беременной Алиной, остался в Москве. Но припрется же теща Вера. И вычерпает все мозги чайной ложкой. Быстро не уедет – далеко добираться. Она считает я не пара ее Алине. А кто ей пара? Она сама-то за кем замужем? Отец Алины бросил их, только узнал про беременность.
Ну и сидела бы в своем Благовещенске! Вышла бы за местного алкаша-одноклассника, родила пару имбецилов от него!
Меня разбирала злость на весь мир. Нашарил в куртке сигареты. Выбил одну из пачки и не найдя зажигалке, обратился к толпе курящих ребят.
- Я на остановке. Ее нигде нет,- коротко доложил, вынимая еще одну сигарету и пытаясь прикурить.- Может попутку поймала. Только куда она? Домой?
- Я звонила на ее номер. Она отключила телефон. Ты бы взял такси и съездил домой. Наверняка она уже дома.
- Я иду… домой.- Оторвался от металлического основания фонаря и побрел в сторону горящих вечерними огнями многоэтажек.- Дома буду – перезвоню. Не переживай.
- Сереж, только не наделай глупостей,- тихо попросила мать.
Вспомнил, как она эти слова произносила, когда я отправлялся куда-нибудь из дома. И, конечно же, делал глупости. Она знает далеко не про все, или поседела бы давно от страха.
Отключился, передернул плечами, облепленными мокрой рубашкой. Адреналиновый запал ярости отступил, и меня трясло от холода. Сцепив зубы, упрямо топал в сторону дома, мечтая никого не встретить, чтобы не нарваться на драку.
Мы снимали в крайнем доме, за которым сразу же начинался частный сектор, чтобы ближе к матери. Так захотела Алина, трусящая рожать одна. И на роды она пригласила не меня, не свою мать, а мою маму. У мамы рука легкая. Сажает – все приживается. Животных выхаживает. Захарка и дядь Леша почти не болеют. Эпидемия, а все трое не болели даже в легкой форме. А меня зацепило, но я живучий - выкарабкался.
Ветер злобно швырял ледяные капли в лицо. Мелкая морось грозила перерасти в настоящий осенний потоп. Быстро заскочил в подъезд и поднялся на наш второй этаж. Открыл дверь в темную прихожую. Ее обуви и плаща не было. Грязных следов тоже. Переступив порог, окунулся в тишину пустой квартиры. Быстро обошел обе комнаты, заглянул в пустую ванную и на кухню. На столе осталась забытая ею бутылка с гранатовым соком.
Тихо. Пусто. Алина сюда точно не возвращалась. И где она? Гуляет… может на вокзале? К своей матери решила сбежать?
Набрал мать, и она тут же ответила.
- Нет ее дома,- разглядывал свои отпечатки грязных кроссовок, на ходу стаскивая мокрую рубашку и джинсы.- И не было. Она сюда не возвращалась.
- Леша проверит вокзал. Он уже поехал. Виту повез домой. Пока не звонил.- Наши мысли насчет Алины, рванувшей к маме, сошлись.- А может она у Даши?- вдруг предположила мама.
- Какой Даши?
- Ее новой подружки. Они в консультации познакомились. У тебя ее номер есть?
- Какая Даша? Ты о чем?- не понял я, останавливаясь на пороге спальни.
По шее и ниже по спине катятся холодные капли, отвлекая. В голове рисуется картинка довольной щебечущей Алины. Кажется, она называла имя Даша. Тогда я пришел с двойной смены, устал как собака, хотел только спать и не вслушивался. Мама молчит секунду, соображая, и решает:
- У меня есть Дашин телефон. И сватьи. Я сама позвоню им и узнаю.
Она отключилась сама. С волос противно капало за шиворот. Вытащил пару футболок из общей стопки, выглаженной и красиво уложенной Алиной на столе, разрушив идеальную раскладку. Вытер волосы, тело и кинул на кровать. Натянул другую на кое-как обсушенное тело, глянул на свое отражение в зеркале. Провел рукой по взъерошенным, потемневшим от влаги волосам. Сощурился, разглядывая себя. Впервые отражение не радовало.
Хорош, мать его…! Тварь ты, Серый! Так облажаться!
Смотреть на себя было противно. Давила вина перед женой.
Вдруг вспомнился жаркий шепот сумасшедших признаний Виты, ее сладкие губы, быстро целующие мои. Юркие пальцы, сжимающие мою налившуюся плоть совсем не по-братски. От таких мыслей в паху потяжелело, и я едва сдержался, чтобы не разбить кулаком зеркало. Выругался и рывком открыл шкаф.
Алина педант во всем. Все должно лежать, стоять, сидеть и прислоняться только идеально. Параллельно, перпендикулярно, как в армии. Меня эта ее педантичность бесила жутко. Я всегда нарочно разбрасывал носки по комнате. А она всегда молча, без упреков, убирала, пока не забеременела.
Выбрал первые попавшиеся штаны, натянул, когда снова позвонила мама. Сердце согрелось теплом ее заботы. Она любит меня и Алину и переживает едва ли не больше, чем я.
- Сереж, Алинка звонила Даше. Она сейчас едет к ней на такси. Я тебе дам Дашин номер. Ты адрес узнай…- продиктовала номер, запнулась, понимая, что я все равно не запомню.- Я его сейчас пришлю. Позвони, узнай, как она…Сынок, ты дай ей успокоиться сначала, а потом все объясни… И сам успокойся. Ей волноваться нельзя.
Отчетливо слышу в голосе матери вину. С чего бы? Ей-то чего себя казнить? Она Витку не приглашала и на меня ее не вешала.
- Хорошо. Спасибо, мам,- успел вставить я, когда она отключилась.
У меня отлегло от сердца. Резко выдохнул. Ладони прошлись по лицу, массируя. Пятерней взъерошил волосы.
Главное с моей Алиной все в порядке. Она отправилась плакаться подружке, о которой я слышу впервые. Сегодня ее жилеткой буду не я.
Звякнул телефон смс-кой от мамы. Там обещанный номер. Минуту думал, решительно отключил телефон, пряча в карман. Разговаривать с подружкой жены, которую даже не знал, не хотелось. Слышать в свой адрес пусть и заслуженные грубость, обвинения тем более. Такое лучше отложить на потом. Ни мне, ни ей новых нервных срывов не нужно. Особенно сегодня.
Мама права, нужно дать время остыть и ей, и себе. Решаю перенести тяжелый разговор на завтра. Обвожу взглядом пустую комнату. Сегодня и не только мне куковать в одиночестве.
А ведь я впервые за четыре года свободен и могу идти, куда хочу и делать, что хочу. Вот только не хочется. Свобода с привкусом вины совсем не радует. И не пьянит, как раньше. Одному оставаться тошно. К родителям стыдно. Друзей, чтобы посидеть и поговорить за жизнь, у меня нет. Тут точно нет.
Здравая мысль посетила голову. Пожалуй, это лучшее, что можно сделать в моей ситуации. Надевая куртку, кроссовки, вызывал такси.
Новый звонок мамы застал меня сидящим в баре уже мало что соображающим. Точно налитое свинцом тело приклеилось к стулу. Ноги не двигались. Бездумно пялился в стоящие за спиной бармена рядами бутылки с алкоголем, пьяно улыбаясь. Еще с детства помнил, чтобы мама не спалила, что я пьяный, надо молчать и совсем соглашаться коротким «да».
Голос мамы утонул в грохоте музыки. С трудом различил повторяющееся имя жены и слово «больница». Блаженно прикрыл глаза, улыбаясь самой дебильной улыбкой на свете.
Не могу поверить! Наконец-то Алинка разродится, и закончится этот «беременный» кошмар в моей жизни.
Я нажал отбой и отключился прямо на барной стойке.
Глава 3
Людмила
Поглядывая на мобильный, прихлебывала холодный чай на кухне и ждала звонка от Даши. Сердце тревожно ныло, предчувствуя нехорошее. Я не дозвонилась до невестки, но вызвонила ее подружку. Та успокоила, заверяя, что Алина направляется к ней. Алина с Дашей иногда забегали ко мне. Так я познакомилась с ее единственной подругой. Как чувствовала, взяла на всякий случай у нее номер телефона.
Уставившись в окно, слушала стук капель дождя по стеклу. Глянув на часы, откинула телефон в сторону. Из спальни доносился раскатистый храп Алексея. Муж и мой младшенький спали. Промыв дочке мозги, Леша отвез ее на вокзал и посадил на поезд, запретив у нас появляться. Разговор о Вите я отложила. Сегодня и так произошло много всего. Надо всем немного успокоиться и остыть. И поговорить на холодную голову. Завтра поговорим обо всем и решим.
Ситуация мерзкая. Вина давила на плечи, но я понятия не имела, как бы могла ее избежать. Что-то подсказывало, что Вита просто так не отступилась бы и нашла способ разлучить Сергея и Алину.
- Если она так любит, то чего ждала четыре года?- спросила у своего отражения в окне, тихо проговорив себе под нос.- После Сережкиной свадьбы даже встречалась с кем-то серьезно. Или ждала и дождалась, пока Алина забеременеет и начала рушить семью. Или как чокнутая на беременность среагировала? Ей эта беременность, как красная тряпка быку?- Потерла ладонями лицо и прикрыла глаза, перед которыми память тут же нарисовала картинку моей непутевой падчерицы.- И откуда ты взялась на нашу голову?
Тишину разорвал телефонный звонок. Звонили с городского. Сердце тревожно сжалось от плохого предчувствия.
- Слушаю…
- Это дежурная из приемного отделения ЦРБ. Вам знакома Алина Шевченко?
Странно было услышать свою девичью фамилию. После развода я фамилию не меняла. А выйдя замуж за Лешу, взяла его. Сережка, вернувшись из армии, сменил фамилию отца на мою девичью. Я не отговаривала, но считала это глупостью.
- Да. Моя невестка.
- Да? А записаны как «мама»,- удивилась женщина.- Ее доставили в реанимацию. Автомобильная авария… начались роды… муж… не могли дозвониться…
Дежурная сестра еще что-то говорила. А я застывшим взглядом смотрела в окно, не понимая больше ни слова. Страх и вина сдавили грудь. Девочка доверилась мне, а я ее не уберегла.
- Как она? Как ребенок?- только смогла выдавить из себя.
- Состояние матери тяжелое. Подъезжайте, все узнаете,- сухо ответила дежурная и отключилась.
Сережка… Почему не могли дозвониться ему? Телефон разрядился? Он же не знает… Надо ему позвонить... Пусть сразу едет в больницу. А мы с Лешей следом.
Трясущимися руками набрала номер. Пошли долгие гудки. Набрала снова, в нетерпении и страхе кусая губы. С четвертого раза, когда я уже хотела плюнуть и идти будить мужа, он ответил. Громкая музыка ударила по ушам. Слышался женский смех и громкие голоса. Я растерялась, не ожидая такого.
Поссорившись с женой, Сережа пошел веселиться – быть такого не может. Он же домой шел.
На мгновение забыла, зачем звонила.
- Сережа, из центральной больницы звонили. Алина в реанимации. Попала в аварию. Ты меня слышишь? Почему молчишь?- Но кроме музыки и чужих голосов ничего не слышала.- Сережа, ты слышишь? Алина в больнице. Собирайся и поезжай к ней. Мы с Лешей тоже подъедем. Сереж, ты в порядке? Слышишь меня?
Звонок резко оборвался, снова погружая в тишину полутемной кухни.
- Люд, что там?- в дверях появился сонный Леша.- С Алиной что-то?
- В аварию попала Алина. Сейчас в городской реанимации. Я позвонила Сережке, но он… - махнула рукой, решив не вдаваться в подробности, тем более что сама не знала, где он.- В общем, собирайся.
Лешка негромко выругался. Второй раз повторять не пришлось. Он скрылся за дверями спальни, а я писала записку спящему сыну.
- Серега нашелся?- повернулся он от порога, обуваясь и забирая с крючка ключи. Я отрицательно качнула головой, пытаясь застегнуть молнию на куртке. Он нахмурился.- Я машину выведу, а ты одевайся.
Я послушно кивнула, подтягивая вверх «собачку» на молнии. Леша тяжело выдохнул и вышел, тихо прикрыв дверь за собой.
- Не нервничай ты так. Белая вся,- уже сидя в машине, покосился на меня муж, отвлекаясь от дороги. Дворники ходили туда-сюда, сметая дождевые капли.- А то и сама рядом сляжешь.
- Я нормально. Лучше смотри за дорогой, Леш. Погода и темно,- вяло огрызнулась я.
Отвернулась, уставившись в окно. Он заметно переживал за Алину, хотя держался, не срываясь на откровенную грубость. Спокойная, тихая невестка сразу понравилась, едва Сережа нас познакомил. Ему, отцу девочки, было с кем сравнить. Хозяйственная и рассудительная не по годам Алина, умеющая печь пироги, выгодно отличалась на фоне безалаберной «попрыгуньи-стрекозы» Виталины. Сейчас она чувствовал свою вину, что не прислушался к моим словам и дал произойти трагедии, потому говорил нервно и грубовато.
- Алина Шевченко, как она? – кинулась к дежурной, едва мы вошли.
Я оглянулась, но Сергея не заметила. Мелькнула мысль, что с ним тоже могло что-то случиться. И по телефону мне ответил не он. На пару секунд замерла на месте, боясь услышать правду. Гнала плохие предчувствия, но они не отпускали, тяжестью лежа на сердце.
- А вы кто ей? – строго глянула сестра.
- Я свекровь… А муж сейчас подъедет,- заискивающе улыбнулась ей.
- Шевченко Алина?- переспросила дежурная.- В реанимации она. В коме. Ребенок в порядке. Девочка. Три с половиной.
Меня шатнуло, и Леша поспешил подхватить под локоть.
- Девочка…- прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.- Алина в коме? Как же…
Я глотала слезы, растерянно глядя на нее. В голове не укладывалось, как молодая здоровая девушка и может не проснуться больше.
- Травмы головы у нее серьезны. Но это вам ее врач объяснит,- произнесла женщина, как мне показалось с сочувствием.- Ждите. Он подойдет.
Леша отвел меня в сторону, платком вытер слезы, поправил волосы и ворот куртки, точно я маленькая. Глаза отводил, стыдясь.
- Надо позвонить Вере и рассказать про Алину,- произнес он.
- Что я ей скажу? Что не уберегла ее дочку и внучку?- всхлипнула я.- Она ведь была против, чтобы дочка ее тут рожала. К себе все звала.- Внезапно осознав весь кошмар ситуации, закрыла лицо руками, выдохнув:- Ой, Леша, что же будет?
Он обнял, притягивая к себе на широкую, надежную грудь. Я уткнулась носом, едва сдерживаясь, чтобы окончательно не разрыдаться от бессилия.
-Все обойдется. Будем надеяться на лучшее. Не казни себя раньше времени. Я сам позвоню ей.
Я только кивнула, решив не спорить с ним.
Глава 4
Сергей
Пришел в себя от ледяной воды, текущей по лицу и затекающей за ворот куртки. Ветер качал мокрые ветки, щедро орошая холодными каплями стоящих под деревом. Ладонью оттер лицо, оглядываясь. В голове шумело, мешая сосредоточиться. Глаза на доли секунды фокусировались на стоящих неподалеку людях. Они ежились от дождевых капель, курили и громко разговаривали. Слышался смех. Шорох капель по асфальту оборвал громкий звук музыки. Рядом хлопнула дверь, и музыкальный ритм снова стал только едва слышным фоном. Шум в голове усилился, мешая соображать. Трель чужого телефона и женский голос, назвавший место, раздражали. Но я припомнил, что собрался в бар выпить. Выпил и, похоже, не рассчитал, а охрана выставила за дверь проветриться. Хлопнул по карманам в поисках денег и ключей.
Надо ехать домой. Алина ждет, волнуется.
И тут точно обухом по голове вспомнились все события сегодняшнего вечера: лезущая с поцелуями Вита, перекошенное изумлением и болью бледное лицо Алины, попытки дозвониться и мамин звонок с новостью про рожающую жену.
Достав телефон, я не с первой попытки набрал службу такси. Обещали приехать минут через двадцать. Долго разглядывал двоящиеся буквы и цифры множества вызовов от матери и свои жене. Внутри поднималась злость на Алину и Витку.
Одна липнет и никак не отлипнет, хоть и было сказано не раз, и даже пару раз грубо стряхивал ее руки со своей шеи. А другая ревнует к каждому столбу, ведется на подначки идиотки.
Экран погас, а внутри шевельнулась жалость к матери. Одни переживания ей со мной. Я бы не поехал сюда с беременной Алиной, остался в Москве. Но припрется же теща Вера. И вычерпает все мозги чайной ложкой. Быстро не уедет – далеко добираться. Она считает я не пара ее Алине. А кто ей пара? Она сама-то за кем замужем? Отец Алины бросил их, только узнал про беременность.
Ну и сидела бы в своем Благовещенске! Вышла бы за местного алкаша-одноклассника, родила пару имбецилов от него!
Меня разбирала злость на весь мир. Нашарил в куртке сигареты. Выбил одну из пачки и не найдя зажигалке, обратился к толпе курящих ребят.
