Пролог
- Как люди жили – так и разводятся,- поделилась мыслью Марина.- Скандалили, значит, со скандалом. Тихо жили, тихо и разойдутся.
Размахнувшись, закинула камень подальше в воду, услышав отдаленный «плюх», снова приложилась к бутылке. Я задумчиво пересыпала песок из ладони в ладонь, выбирая мелкие ракушки, думая о нас с Афоней, о его предложении и о решении, которое нужно принять. Для себя я все решила еще в Москве. Но жизнь пересдала карты и переиграла, заставляя решать снова. В нынешнем положении это будет в разы тяжелее. Страшно ошибиться. Ведь теперь я решаю за двоих.
- М-да, расставаться – это тоже искусство,- поддакнула ей.
Глава 1
Артур
Жаркая, сладкая, похотливая, ненасытная кошка извивается подо мной. Впивает острые коготки в бедра, тянет на себя, требует ускориться и затрахать ее до смерти. Какой грязный рот. Надо бы заткнуть его на радость нам обоим, но после. Еще будет время поиграть с ней. Сейчас сделаю все, о чем просит. Это нужно ей, нужно мне. Ныряю в нее как в омут, с головой, забывая обо всем. Вбиваюсь в податливое тело. Стискиваю упругие, вздрагивающие от каждого бешеного толчка груди, манящие алыми вершинками. Безжалостно сминаю бесстыже-сладкие губы, горячечно шепчущие мое имя вперемежку с непристойностями. Замирает, стискивает бедрами в приближении оргазма. По влажному, напряженному как струна телу пробегает крупная дрожь, и с протяжным стоном кошка кончает. Жаркое лоно сжимает меня внутри, яркие глаза туманятся. Взгляд на миг становится бессмысленно отрешенным. Еще несколько быстрых и сильных движений и замираю, изливаясь в ее лоно. Кошка рвано дышит, облизывая искусанные вызывающе алые губы. Нарывается на второй раунд. Я все еще в ней. Возможно, продолжим. Поднимаю глаза и… встречаю растерянный, полный боли взгляд… жены. Секунду мы смотрим друг на друга. Ее лицо кривится в отвратительной, безобразящей ее гримасе. Мерзкое зрелище. Она всегда становиться безобразной, когда плачет.
- Выйди,- приказываю негромко, и она слушается… как всегда. Ее покорность сейчас раздражает. Я бы убил за такое, а она… овца.
Дверь мягко клацает, закрываясь за теперь чужой спиной моей уже целых две секунды бывшей. Кошка даже не заметила, что нас застукали. Царапает коготками грудь, требуя продолжение. Его не будет. Но только сегодня. Горячая кошка распускает коготки пока только в постели. Начнет цеплять на них мой кошелек и требовать, вернется на улицу. Мой закон суров, но это закон.
- Тебе пора. Я вызову такси. Мне еще нужно поработать,- поправляю одежду, разглядывая бесстыдно раскинувшееся на моем столе великолепное тело новой секретарши. Как ее зовут? Катя, Лена?
Странное ощущение брезгливости и желания вновь овладеть и трахать до тех пор, пока не сойдет с лица выражение разочарования и детской обиды. Мне нравилось, когда она игриво улыбается, сексуально облизывается, порыкивает, но не эти в обиде надутые губы. Детский сад мне не интересен, я не по малолеткам.
- Мы не поедим ко мне?- обиженно тянет кошка, текучим движением соскальзывая со стола.
Ненавижу эти вопросы. Зачем они, когда и так все очевидно? Нет, не едим. Нас застукала моя жена, и мне нужно обдумать, что с этим делать дальше.
- До завтра, Лена. В офис к семи и не опаздывай. Твою работу никто не отменял,- цепляю запонки, глядя как девушка одевается.
- Я Лера,- тихо поправляет меня.
Безразлично хмыкаю. Мне по большому счету все равно как ее зовут. Кошка, она и есть кошка. Но красивая, и знает это.
Неторопливо, с кошачьей грацией она пристраивает каждую красивую тряпку на свое место на теле. Зрелище не хуже стриптиза. Мне нравиться все красивое. И мне нравиться эта кошка. Совершенное тело, смугловато-золотистое с плавными изгибами и идеальной грудью сводит с ума. Нет, ум мне сейчас нужен. А кошка подождет. Куда она денется? Маленькая, красивая, глупая кошка. А мама утверждала, что я не люблю животных.
- Свари мне кофе, Лера,- приказываю, усаживаясь в кресло и наводя порядок на столе.
Не люблю беспорядок, но этот того стоил. Горячий секс стоил разгромленного стола. А рухнувший брак? Странно, что я совершенно не сожалею об этом. Внутри облегчение, что она все узнала и теперь будет вынуждена решать, что делать с собственной жизнью. Нет, совесть меня не гложет. Ей давно нужен был хороший пинок, чтобы проснуться. Перестать быть серой тенью.
Когда это случилось? Когда она слилась с мебелью и стенами? Когда я перестал отличать ее от домашней прислуги? Спал, потому что она лежала в постели рядом, а не потому, что хотел именно ее. Год, два… Наверно тогда, после нескольких неудачных попыток забеременеть она ушла в себя. Яркая, веселая, легкая на подъем, она превратилась в скучную серую тень самой себя. Нет, она улыбалась, шутила. Ходила со мной на все мероприятия, делая над собой усилия выглядеть шикарно. Она не отказывала в близости, и даже брала инициативу на себя. Она следила за домом и мои костюмы и рубашки были чистыми и идеально отглаженными. Ходила в спа и на фитнес, поддерживая тело в форме. Но делала все как неживая. Мертвец, зомби, робот с пустыми глазами и программой действий. Оргазмы она тоже симулировала, чтобы побыстрее все закончилось. Это последнее толкнуло меня к кошке. Горячей, живой и царапучей.
От воспоминаний, что совсем недавно произошло на этом столе, снова сладко заныло в паху.
Я не мразь. По крайней мере, стал таким не сразу. Пытался растормошить Ольгу. Мы ездили в ее любимую Европу. Она давно хотела побывать в Италии. Пожалуйста. Венеция, Турин, Рим. Красота окружающего захватила и меня. Весеннее голубое небо, отражающееся в водах каналов. Совершенные линии зданий, фонтанов, прекрасные статуи. Завораживающее зрелище. Для меня и сотен туристов. И своя статуя рядом. Фотоаппарат, купленный к поездке, так и валялся на дне чемодана бессмысленным грузом. Ни одного кадра, ни одного селфи на память. Если бы не напомнил, не было бы подарков и сувениров родным. Говорят, море лечит, забирая боль и тревоги. Было море. Она выбрала Адриатику. Не потому что хотела. Я назвал это слово последним. Частный дом, где только мы двое. Пляж почти пустынный по утрам. Множество маленьких кафе с национальной едой. Робот жил, двигался, ел, пил, что-то отвечал, но никаких эмоций. Во мне вскипала злость. Хотелось ее ударить, чтобы хоть что-то отразилось на лице. Удивление, боль, гнев, недоумение. Хоть что-то… Маска безразличия достала. Я догадывался, что так она наказывает меня за безразличие к непонятно откуда взявшемуся бесплодию. Но я пашу. Мне некогда страдать. Предлагал поработать ей. Она послушно записалась на курсы секретарей. Образование у нее было. Дизайнер интерьеров. М-да, семь лет дом, подаренным мне отцом простоял в первозданном виде. Ни единой попытки что-то поменять. Шторы хотя бы. Моя мама обожала менять шторы и обивку кресел. Для Ольги я и фундамент переложил бы елочкой, но ее не интересовал фундамент, купленный щенок лабрадора. Видел у нее фото похожего на заставке ноута. Марли нас не спас. Его кормила кухарка, выгуливал охранник. Чтобы щенок не мучился, отдал племяннице Лике. Сколько было эмоций и радости. Она и Наташка, жена брата, прыгали как первоклашки. Просто купался в эмоциях, пил их как вампир. И сразу же сбежал, спасаясь от расспросов Натальи. Она ровесница Ольги. Наташе двадцать девять будет. Ольге было в феврале. Помню ее день рождения. Это была моя последняя попытка наладить отношения. Она выбрала поездку в горы. Лыжи, сноуборд. Когда-то это ей нравилось. В этот раз: чай, плед, кресло, камин, книга. Про свои двадцать девять она тоже забыла бы, если бы я не напомнил и не заказал столик. Вялый салат, вялые шутки, вялые улыбки. И как итог – вялый член и никакого крышесносного секса. А ведь был когда-то. И она была маленькой ведьмой: зеленоглазая шатенка с рыжиной в слегка вьющихся волосах, конопушками, ямочкой на щеке и чертиками в глазах. Моя неудача ее не расстроила, как и удача не радовала. Она равнодушно пожелала спокойной ночи, натянула одеяло под грудь и заснула. Я разглядывал спящую женщину, ловя себя на мысли, что не знаю эту ледышку с выцветшими волосами, безжизненно свисающими чуть ниже плеч, и бледным лицом, больше похожую на Тильду Свонсон, чем на мою жену Олю.
Тильда Свонсон мне никогда не нравилась. И я понял, что больше не люблю свою жену и не хочу ее. Встал, оделся и спустился вниз, решив напиться. По дороге встретилась симпатичная хостес, уже не раз делавшая мне знаки. Впервые после свадьбы я спал с другой женщиной. С женщиной, а не с женским телом. И мне понравилось. Наутро я чувствовал вину и предложил Оле улететь на острова, к океану. Она равнодушно пожала плечами, подкрашивая бледно-розовой помадой бледно-розовые губы. Зачем красить, если цвет не меняется? Этот же вопрос можно было задать ко всей нашей жизни.
И вот тогда, глядя на бежевую трубочку с бледным кончиком, что елозил туда-сюда по ее губам, я понял, что мы разведемся. Когда-то меня срывало от одной мысли о моем члене вместо ее помады. Но теперь это была всего лишь помада и чужие губы. Их не хотелось целовать. Теперь с ней мне ничего не хотелось. Она своего добилась. Мы продолжали жить вместе. Я спал с другими, изредка с ней. Напивался, срывался и трахал. А на утро даже не помнил, как это было. Смятые простыни, презервативы, только это свидетельствовало, что я отдал, мать его, супружеский долг. Ольга ничего не говорила, не жаловалась, всегда молчала. Лучше бы в морду дала, но… Два дня тому напился на мальчишнике у Влада, а дома сорвался. Проснулся как всегда с больной головой и в сбитой постели. Использованных презиков не было. Убрала. Хозяюшка, мать ее… Вон, даже воду с аспирином оставила на тумбочке. Мерзко.
Мягко клацнул замок второй раз за вечер, отвлекая от неприятных мыслей-воспоминаний. На столе исходила парком чашка кофе. Рядом блюдечко с бутербродами.
Кошка позаботилась. Умница, кошка. Надо поставить тебе в моем доме лоток, миску и подарить ошейник с блестящими камушками. Все кошки любят ошейники, как и собаки. Главное камушков побольше. И я сейчас не о животных.
Дорогие читатели! Проды начнут выходить 1-2 раза в неделю с 1 июля.
2/3 книги будет выложено в свободном доступе. Бесплатно дочитать смогут те, кто поддерживал мое вдохновение содержательными комментариями и/или наградами.
Прода от 27.06.2020, 00:53
Глава 2
Ольга
Все закончилось, роман о нашей жизни можно захлопывать. Ничего интересного больше не будет. Наша история закончилась как сотни тысяч других историй любви, банальной изменой. А день начинался и заканчивался обычно. Как и сотни дней до того. Нет, вру. Впервые решила съездить в офис к мужу. Нет, не с проверкой. Причина была более чем серьезная, Артур узнает и не станет подозревать меня в ревности и вынюхивании.
Звонок свекра застал меня в ванной, его жена с подозрением на инфаркт попала в больницу. До Артура он дозвониться не смог. И не могла бы я разыскать его непутевого сына. Могла, конечно, могла. И разыскала…
Почему они не закрыли дверь в кабинет? Или Артур надеялся, что я когда-нибудь увижу? Спектакль был рассчитан на меня?
Любая замужняя женщина рано или поздно рисует себе картинку измены мужа. Конечно, будет гнать такие мысли из страха. Но картинка имеет свойство возвращаться. И чувства по этому поводу у всех женщин общие – страх. Остаться одной, остаться ненужной, остаться без поддержки. Когда картинка оживает, а она оживает почти у всех, разочарование, обида, боль и ярость топят страх и требуют выхода наружу.
После сцены, увиденной в офисе, я очнулась уже дома, в гараже, стоящей с отверткой перед спортивной «Астон Мартин». Его гордостью, радостью и любимой «девочкой». В отражении тонированных стекол разглядела свое перекошенное ненавистью лицо. Испугалась и опустила занесенную для удара руку, отбросила отвертку и потерла лицо, разминая сведенные судорогой мышцы.
Очень дорога «девочка», в отличие от той брюнетистой дешевки в офисе. Машина нравилась мне тоже. Опустила руку, отбросила отвертку и любовно провела пальцами по полированному капоту серо-серебристой красавицы. Чтобы прокатиться на ней, даже решилась сдавать на права. Жалко такую уродовать. Выдохнула и присела на капот. Внутри все трясло, но запал варварски истребить все что попадется под руку иссяк. Сил на физическую месть не осталось.
Даже не вериться, что это я как настоящая жена-истеричка решила покрошить имущество изменщика-мужа! Резать костюмы и рубашки, колотить посуду и царапать машину, исписав перед этим скабрезностями, типа «девять сантиметров».
Потерла ладонями лицо, помассировала виски и невесело засмеялась. Получилось хрипло, как воронье карканье. Некрасиво, как-то по-ведьмачьи.
Я даже не знаю, сколько у него сантиметров. Точно не девять и не пятнадцать… Больше, наверно… Но как же так? Мы девять с хвостиком лет вместе, а я не знаю размер члена у мужа! Размеры рубашек, брюк, белья, обуви знаю, а члена нет… Знаю, что он любит горький кофе, только по утрам. Ненавидит ветчину, грибы и плесневые сыры. Аллергия на цитрусовые. Обожает свежую выпечку. Ненавидит любые дезодоранты и туалетную воду. Себе всегда покупает косметику без отдушек. Мне духи, исключительно «Шанель №5», единственные, которые переносит. Секрет прост: ими пользовалась его мама. Запах счастливого детства. Благослови ее бог, что не «Красной Москвой». Любит свободное белье из хлопка и не любит шелковые простыни и пижамы. Не любит охоту, рыбалку, но обожает горные лыжи, сноуборд, виндсерфинг и дайвинг.
Знаю сотни мелочей о нем. В курсе фобии перед числом двадцать семь – завалил в этот день ответственный экзамен и друг разбился в такую же дату… Но размер достоинства не знаю… Вот доведется опознавать труп, где из целого только член и не опознаю. А он мой опознает. Сам говорил, что у меня на правой ягодице родинка в форме сердечка… Хреновая я жена, не с той стороны подошла к семейной жизни и вероятно… заслужила эту сцену в офисе. Боже, о чем я думаю! Что за бред несу!
Запоздалой болью сжимается сердце. Умирать надо было там, в офисе, когда увидела перекошенное звериной страстью лицо мужа. Теперь-то чего? Нашла доказательства, что заслужила измену?
Возможно, заслужила, но еще заслужила уважение как человек. Может, я плохая жена, но Артур должен был сначала развестись, а потом заводить любовниц. Когда изменяют вот так открыто, то к жене нет уважения. А это однозначно развод. Цепляться не за что. Раньше меня спасало неведение, которое сохраняло возможность уважения к моему человеческому достоинству. Теперь я знаю об интрижке. Останусь с ним – он вытрет ноги, как об половую тряпку. Абсолютных терпил Артур за людей не считает. У всего есть предел, у терпения тоже. Мой наступил сегодня. Часто женщина прощает измену, если муж боится ее потерять. Артур не боялся. Он даже не прекратил, заметив меня. Чувствую себя раздавленной букашкой, от которой отмахнулись, чтобы не мешала.
Тяжело поднялась, откинула ногой отвертку и пошла в дом. Моя любимая кухня. Бежевый, цвет слоновой кости и серо-стальной для контраста. Провела пальцами по идеально чистой столешнице. Поймала себя на том, что сейчас смотрю на все иначе. Будто гостья, которая жила тут давным-давно и приехала посмотреть, поностальгировать о былом.
