– Она постучала по своему виску. – Голова на то и дана, чтобы думать. Мозгами думать, а не обидами жить… Ладно, пойду я, сестре еще позвонить нужно – обрадовать, что еду к ней в гости.
- А дом как же, теть Лен?
- Продавать буду дом. Переезжаю я. Бабуле своей скажи. Она знает всех тут, может кто купить из своих захочет. Но я дорого прошу. У меня крыша меняна год тому и окна, двери новые. Полы перестелены и туалет теплый. Опять же земли много…
- Не жалко вам дом?
Это мне было жалко расставаться с женщиной, которая мне лично ничего хорошего не сделала, но всегда была мечтой той матери, которую я так хотела себе. Точно икона, к которой привыкла, которая поддерживала один своим присутствием, вдруг исчезла со своего места.
- Жалко. А что делать. Сыну помочь надо. Я же мать…Ты зла на мать не держи, - снова повторила она.- Ты вот и учишься хорошо, и готовить умеешь, и по хозяйству, и себя, опять же соблюдаешь. А все почему хорошая? Дугой не можешь быть? Или чтобы мать увидела, какая ты умница? – она сделала паузу, точно ждала ответа. А я млела от чужой похвалы. Приятно, что тетка Лена заметила какая я умница. - Илье моему не надо хорошим быть – я его и такого люблю. Он и не старается, - она печально покачала головой, совсем как моя бабушка, когда говорила про отца. – Говорят «мамин сынок», «перелюбила». Всем миром ополчились на таких как я. А где она грань, когда вот тут еще полезная любовь, а тут уже нет? – глянула остро на меня, точно обожгла. - Ты тоже осуждать будешь, что я сына перелюбила?
- Я не...Не буду осуждать, - растерялась, страшно, до обиды, удивилась, что она такое обо мне подумала. Я же ее...Хвост волос хлестал по щекам - быстро качая головой, чтобы не подумала, что я могла что-то против нее... сейчас вместе с ней искренне осуждая всех тех женщин, что недовольны мамами перелюбленных "ильюх" и ненавидя самого идиота Илью, не оценившего выданное ему в долг счастье.
- И все-то людям нужно в говно вступить, чтобы понять, что воняет, - сказала о чем-то своем, мне не понятном. Соседка выдохнула рвано, как-то враз постарев. Из крепкой еще женщины сорока двух лет вдруг превратилась в мою ворчунью- бабушку. - Уеду отсюда. Давно уже хотела. И сестра зовет… Да Илья держал...И ты… уезжай. Счастья тебе тут не будет. Засохнешь тут. Вон сморишь как, точно жизнь прожила. Рано тебе, девка, такой взгляд бабий. Уезжай… пока не вросла по самую макушку.
- Куда? – растерялась я.
- А в Париж, - хмыкнула соседка. И заметив, ка вытянулось лицо, улыбнулась, враз помолодев, скинув годков десять. – В Париж езжай. Там красота, любовь и мужики все… Д'артаньяны.
Она ушла, что-то бормоча под нос. А я смотрела ей в спину и чувствовала, как внутри переворачивается что-то от сказанного ею. Что-то наполняло душу. Непонятная жажда, что жила, но спала до времени, жажда жить по-другому. Не ненавидеть мать, не выслушивать упреки отца и бабки, а жить, уехать в другие места, где нет этих набивших оскомину елок, посмотреть, ради чего мать бросила меня. Может она стоит того – эта другая жизнь, которой я не знаю, но осудила заочно. Этот таинственный Париж, где живет та самая любовь и мужчины все сплошь Д'артаньяны. Точно соседка дала мне то разрешение, которого я ждала всю жизнь. И цель. Увидеть Париж и, нет, не умереть, жить и найти того, кто будет сдувать те самые пылинки. Тогда еще не знала, что мечта сбудется. Только вот путь к ней – путь ошибок, любви и страданий. А он больнючий, как у танцующей немой Русалочки из сказки.
- И что, она оказалась права? Все мужчины тут - «д'артаньяны»? – я невесело усмехнулась над наивностью взрослой женщины.
- Нет, конечно. Тебе ли не знать. Тут соседка ошиблась. Она была уверена, что есть место, где все всегда хорошо. Этакий рай на Земле. Многие так же считают и бегают по жизни в его поисках. Решают, что рядом не те, а вот есть где-то хорошие, и они заждались.
- Разве у тебя с Андре было не так?
- Не совсем, - замялась мама, точно стеснялась в чем-то признаться. - Когда мы встретились, Андре выпивал. Он влюбился и скрывал поначалу. Узнав, я поставила жестко условия: или я, или вино. Он выбрал меня.
- Ты не рассказывала, - я растерянно хлопала глазами, не припоминая отчима пьяным. – Верится с трудом, чтобы Андре…
- Не пришлось к слову. Нет идеальных ни людей, ни мест. Не надо гадить. Научись чистить во всех смыслах. И полы мыть, и мозги прочищать. Нести ответственность за то, что взяла на себя. За мужа, за детей… Все осуждали соседку Елену, разбаловавшую сына. А сейчас я смотрю на свои итоги. Ты и Элен…Мы с Андре не делали различий между вами. Все поровну. А выросли совершенно разные девочки. Ты прикрыла собой чужого ребенка, рискнула жизнью. А Элен нарочно встречается с проблемными мужчинами, чтобы досадить отцу и матери. Не может простить развод. – Она коснулась кончиками пальцев своих волос, невесомо поправляя пряди. – У меня получилось. У Андре с дочкой и соседки Елены с Ильей нет. Тела их детей выросли, а внутри все те же истеричные и обиженные деточки… Ты – моя взрослая девочка. Про таких говорят: девочка на все времена. Я рада, что ты получилась вот такая. Моя жизнь не прошла впустую. Вырастила достойного человека. А Элен… Она поймет только, когда сама станет матерью… Надеюсь…
- Я ничего не добилась, связалась с маньяком. Решила, что это любовь, - отмахнулась от маминой похвалы, все же согревшей сердце. – Решила дать себе шанс, закрыть глаза на то, от чего раньше сбегала. Макс же смог измениться и убедить меня, что мои страхи только мои страхи.
Все еще красивое лицо мамы исказила гримаса, точно ей было больно от моих слов. Боль матери, бессильной защитить своего ребенка от всего зла в мире, но пытающейся изо всех сил.
- Доверие – это не плохо, Мишель. Плохо, что не все его заслуживают. А маньяки куда убедительнее обычных людей.
- И как их распознать? Как ты в Андре увидела того самого?
- Не знаю. Но место, где живет хороший человек, становится лучше. Не вылизанное до блеска – это и у маньяков случается. А… уютное, куда тянет. – Она наморщила лоб, пытаясь подобрать нужные слова. - Там дышится легче…Понимаешь? А в Андре я ничего такого не видела. Он каждый день доказывает, что тот самый для меня.
- Почему ты раньше об этом не говорила?
- Говорила. А ты услышала только сейчас. – Она поднялась, оправляя платье. Светлые, так похожие на мои глаза были полны тревоги. - Береги себя, Мишель. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Она вышла, тихо прикрыв дверь за собой. Я уставилась в окно, раздумывая над ее словами. Она была права, из России я вернулась другой, лучше и взрослее. А Иван – это только назло Максу с его запоздалыми извинениями и признаниями, его уверенностью, что он – мое счастье. Бездумная и провальная попытка быть счастливой с кем-то кроме него. Свет клином на этих двух не сошелся. Есть и другие «д'артаньяны»…
______
Уважаемые читатели! Начало выкладки ориентировочно январь. С наступающими праздниками!
- А дом как же, теть Лен?
- Продавать буду дом. Переезжаю я. Бабуле своей скажи. Она знает всех тут, может кто купить из своих захочет. Но я дорого прошу. У меня крыша меняна год тому и окна, двери новые. Полы перестелены и туалет теплый. Опять же земли много…
- Не жалко вам дом?
Это мне было жалко расставаться с женщиной, которая мне лично ничего хорошего не сделала, но всегда была мечтой той матери, которую я так хотела себе. Точно икона, к которой привыкла, которая поддерживала один своим присутствием, вдруг исчезла со своего места.
- Жалко. А что делать. Сыну помочь надо. Я же мать…Ты зла на мать не держи, - снова повторила она.- Ты вот и учишься хорошо, и готовить умеешь, и по хозяйству, и себя, опять же соблюдаешь. А все почему хорошая? Дугой не можешь быть? Или чтобы мать увидела, какая ты умница? – она сделала паузу, точно ждала ответа. А я млела от чужой похвалы. Приятно, что тетка Лена заметила какая я умница. - Илье моему не надо хорошим быть – я его и такого люблю. Он и не старается, - она печально покачала головой, совсем как моя бабушка, когда говорила про отца. – Говорят «мамин сынок», «перелюбила». Всем миром ополчились на таких как я. А где она грань, когда вот тут еще полезная любовь, а тут уже нет? – глянула остро на меня, точно обожгла. - Ты тоже осуждать будешь, что я сына перелюбила?
- Я не...Не буду осуждать, - растерялась, страшно, до обиды, удивилась, что она такое обо мне подумала. Я же ее...Хвост волос хлестал по щекам - быстро качая головой, чтобы не подумала, что я могла что-то против нее... сейчас вместе с ней искренне осуждая всех тех женщин, что недовольны мамами перелюбленных "ильюх" и ненавидя самого идиота Илью, не оценившего выданное ему в долг счастье.
- И все-то людям нужно в говно вступить, чтобы понять, что воняет, - сказала о чем-то своем, мне не понятном. Соседка выдохнула рвано, как-то враз постарев. Из крепкой еще женщины сорока двух лет вдруг превратилась в мою ворчунью- бабушку. - Уеду отсюда. Давно уже хотела. И сестра зовет… Да Илья держал...И ты… уезжай. Счастья тебе тут не будет. Засохнешь тут. Вон сморишь как, точно жизнь прожила. Рано тебе, девка, такой взгляд бабий. Уезжай… пока не вросла по самую макушку.
- Куда? – растерялась я.
- А в Париж, - хмыкнула соседка. И заметив, ка вытянулось лицо, улыбнулась, враз помолодев, скинув годков десять. – В Париж езжай. Там красота, любовь и мужики все… Д'артаньяны.
Она ушла, что-то бормоча под нос. А я смотрела ей в спину и чувствовала, как внутри переворачивается что-то от сказанного ею. Что-то наполняло душу. Непонятная жажда, что жила, но спала до времени, жажда жить по-другому. Не ненавидеть мать, не выслушивать упреки отца и бабки, а жить, уехать в другие места, где нет этих набивших оскомину елок, посмотреть, ради чего мать бросила меня. Может она стоит того – эта другая жизнь, которой я не знаю, но осудила заочно. Этот таинственный Париж, где живет та самая любовь и мужчины все сплошь Д'артаньяны. Точно соседка дала мне то разрешение, которого я ждала всю жизнь. И цель. Увидеть Париж и, нет, не умереть, жить и найти того, кто будет сдувать те самые пылинки. Тогда еще не знала, что мечта сбудется. Только вот путь к ней – путь ошибок, любви и страданий. А он больнючий, как у танцующей немой Русалочки из сказки.
***
- И что, она оказалась права? Все мужчины тут - «д'артаньяны»? – я невесело усмехнулась над наивностью взрослой женщины.
- Нет, конечно. Тебе ли не знать. Тут соседка ошиблась. Она была уверена, что есть место, где все всегда хорошо. Этакий рай на Земле. Многие так же считают и бегают по жизни в его поисках. Решают, что рядом не те, а вот есть где-то хорошие, и они заждались.
- Разве у тебя с Андре было не так?
- Не совсем, - замялась мама, точно стеснялась в чем-то признаться. - Когда мы встретились, Андре выпивал. Он влюбился и скрывал поначалу. Узнав, я поставила жестко условия: или я, или вино. Он выбрал меня.
- Ты не рассказывала, - я растерянно хлопала глазами, не припоминая отчима пьяным. – Верится с трудом, чтобы Андре…
- Не пришлось к слову. Нет идеальных ни людей, ни мест. Не надо гадить. Научись чистить во всех смыслах. И полы мыть, и мозги прочищать. Нести ответственность за то, что взяла на себя. За мужа, за детей… Все осуждали соседку Елену, разбаловавшую сына. А сейчас я смотрю на свои итоги. Ты и Элен…Мы с Андре не делали различий между вами. Все поровну. А выросли совершенно разные девочки. Ты прикрыла собой чужого ребенка, рискнула жизнью. А Элен нарочно встречается с проблемными мужчинами, чтобы досадить отцу и матери. Не может простить развод. – Она коснулась кончиками пальцев своих волос, невесомо поправляя пряди. – У меня получилось. У Андре с дочкой и соседки Елены с Ильей нет. Тела их детей выросли, а внутри все те же истеричные и обиженные деточки… Ты – моя взрослая девочка. Про таких говорят: девочка на все времена. Я рада, что ты получилась вот такая. Моя жизнь не прошла впустую. Вырастила достойного человека. А Элен… Она поймет только, когда сама станет матерью… Надеюсь…
- Я ничего не добилась, связалась с маньяком. Решила, что это любовь, - отмахнулась от маминой похвалы, все же согревшей сердце. – Решила дать себе шанс, закрыть глаза на то, от чего раньше сбегала. Макс же смог измениться и убедить меня, что мои страхи только мои страхи.
Все еще красивое лицо мамы исказила гримаса, точно ей было больно от моих слов. Боль матери, бессильной защитить своего ребенка от всего зла в мире, но пытающейся изо всех сил.
- Доверие – это не плохо, Мишель. Плохо, что не все его заслуживают. А маньяки куда убедительнее обычных людей.
- И как их распознать? Как ты в Андре увидела того самого?
- Не знаю. Но место, где живет хороший человек, становится лучше. Не вылизанное до блеска – это и у маньяков случается. А… уютное, куда тянет. – Она наморщила лоб, пытаясь подобрать нужные слова. - Там дышится легче…Понимаешь? А в Андре я ничего такого не видела. Он каждый день доказывает, что тот самый для меня.
- Почему ты раньше об этом не говорила?
- Говорила. А ты услышала только сейчас. – Она поднялась, оправляя платье. Светлые, так похожие на мои глаза были полны тревоги. - Береги себя, Мишель. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Она вышла, тихо прикрыв дверь за собой. Я уставилась в окно, раздумывая над ее словами. Она была права, из России я вернулась другой, лучше и взрослее. А Иван – это только назло Максу с его запоздалыми извинениями и признаниями, его уверенностью, что он – мое счастье. Бездумная и провальная попытка быть счастливой с кем-то кроме него. Свет клином на этих двух не сошелся. Есть и другие «д'артаньяны»…
______
Уважаемые читатели! Начало выкладки ориентировочно январь. С наступающими праздниками!
