людей? И почему животных сразу создавал из костей, кожи, мышц и мозгов, а меня из глины? Я что хуже других? Или на меня мозгов не хватило? И вот он создаёт Еву, приводит её ко мне и заявляет: «Плодитесь и размножайтесь». Представляете? Еву он создал, извольте радоваться! Ну я, конечно, негодовал, вот так… — тут Адам растопырил руки в стороны, чуть присел и вылупив глаза громко произнёс, чуть припадая на букву «г»: — ни гада себе!
Свидетель замер в позе негодования и скосил глаза на судью. Судья вздохнул, вспомнив благородное молчание предыдущего свидетеля.
— И что было дальше? — спросил Ламберт.
— А дальше Ева принесла мне яблоко, — Адам выпрямился, его глаза вернулись в орбиты. — Сказала, что поумнею, если его съем. И теперь я изгнан из Рая. Я должен ходить на работу. Я должен носить этот ужасный костюм, от которого тело чешется и потеет. Я должен платить коммуналку каждый месяц! Вы знаете, сколько стоит собрать ребёнка в школу? Мало того что я должен плодиться, я же за это ещё должен платить. Вы знаете, как трудно найти в центре города туалет? Да, я обвиняю Творца в моей испорченной жизни! Мне было вполне комфортно в Раю. Я требую вернуть всё как было! И пусть заберёт эту скандальную бабу назад!
— А что стало с яблоком? Вы его ели? — спросил судья. Если свидетель после яблока поумнел, то что было до яблока?
— Ну да, — ответил Адам. — Как бы иначе я во всё это вляпался?
— Вы поумнели, как обещала Ева?
— Поумнел, только какая от этого польза? Умнеть-то было поздно, из Рая выперли. А как обратно вернуться никто не знает, — хмуро ответил Адам.
— Хорошо, свидетель, вы можете сесть на своё место, если у прокурора нет вопросов.
Улыбающийся прокурор отрицательно покачал головой.
— Следующий свидетель… господин Орангутан Калимантанский, — огласил судья и смял в руке носовой платок. Зверь ему не нравился. Он был слишком большим и непредсказуемым.
Орангутан поднялся со своего места и, помогая задним конечностям передними, заковылял к трибуне. Свидетель был покрыт редкой длиной рыжей шерстью. Близко посаженные коричневые глаза орангутана смотрели грустно и влажно блестели. Особенно непредсказуемыми казались судье жёлтые зубы свидетеля.
— Свидетель, клянитесь говорить правду… — начал судья.
— Клянусь, — прервал его орангутан, подняв переднюю лапу, подражая Адаму.
— Расскажите свидетель, в чём вы обвиняете Творца, — предложил судья.
— Я обвиняю его в том, что он создал человека! Это обезьяны должны были занять первое место среди творений. У нас самый высокий интеллект. Мы стремимся к развитию. Вы слышали, о чём жалеет Адам? О том, что не может ходить голым и мочиться, где приспичило. Это орангутаны должны были создать цивилизацию! — громко заявил свидетель.
— Ну ты, мартышка-переросток! Думай, чё говоришь! — выкрикнул Адам.
— Тишина в зале! — строго сказал судья и стукнул молоточком.
— Да человек не может даже соблюдать элементарные приличия! — завёлся орангутан. — Почему он венец творения? Пусть сидит в своём Раю, раз ни на что не годен! Дайте возможность орангутанам проявить себя! — свидетель залез на трибуну с ногами и громко выкрикивал свои претензии. — Бог не должен был создавать человека! Именно приматы, а, точнее, обезьяны всех вариаций должны были стать высшим звеном. Это мы — самые высокоинтеллектуальные существа. Посмотрите на человека! В штанах ему ходить не нравится! Свободу ему подавай. Да любая горилла отдаст полжизни за возможность носить штаны! Я обвиняю обвиняемого в избыточности творений!
Свидетель бил себя кулаками в грудь и брызгал слюной. Публика в зале суда замерла в ужасе. Судья снял кудлатый парик, протёр лысину помятым носовым платком. Присяжный номер три открыл глаза, зевнул и снова потянулся. Спёртый воздух в зале суда искрил от напряжения. Судья почувствовал тупую боль в затылке. Хоть бы прямо сейчас у него случился инфаркт! Тогда можно было бы покинуть зал суда по очевидно-уважительной причине.
Сзади к орангутану быстро подошла медсестра в коротком белом халате и с силой вонзила шприц в его заднюю лапу. Зверь замер на мгновение, потом вдруг обмяк. Его глаза вновь стали грустными, и на губах появилась смущённая улыбка.
— Спасибо, мне стало лучше, — он оглядел затуманенным взглядом присутствующих. — Привет! Я орангутан. Я не могу контролировать свой гнев.
— Привет, орангутан, — слаженным хором отозвалась аудитория.
Судья надел парик. Проводил завистливым взглядом уходящую медсестру. Успокоительный укол судье бы сейчас тоже не помешал.
— Если у прокурора нет вопросов к свидетелю, то мы все поняли… Я хотел сказать, что свидетель может сесть.
Грустный орангутан спустился с трибуны и медленно пошёл к своему месту. Судья посмотрел на глубокие царапины, оставленные когтями свидетеля на лакированной деревянной поверхности трибуны. Хоть бы следующий свидетель был рыбой! Пусть он постоит на трибуне в аквариуме, молча и не нанося никому увечий!
— Только попробуйте ещё раз отключить звук! — вдруг раздался глас божий. — Вы — жалкий набор пикселей!
Судья вздрогнул от неожиданности и посмотрел в конец зала. Там во всю стену был установлен монитор. С другой стороны монитора на заседание смотрел подросток лет пятнадцати. Он был очень возмущён происходящим. Уши подростка закрывали большие круглые наушники. Длинная светлая чёлка падала на лоб и всё время лезла в глаза. Парень держал в правой руке компьютерную мышь и возмущённо тыкал ею в монитор:
— Вы все — компьютерная игра! Вы — взбесившаяся программа! Вы должны выполнять все мои приказы, а не устраивать тут суд! — кричал Творец, гневно глядя в монитор.
— Васька, — женский голос прервал божий гнев. — А ну, потише там, а то выключу комп!
— Хорошо, мам, — крикнул Васька и перешёл на громкий устрашающий шёпот. — Я вас всех уничтожу прямо сейчас, если вы не одумаетесь!
Судья нервно теребил в руках мятый платок. Присутствующие, не отрываясь, смотрели на монитор, где их Творец гневно потрясал компьютерной мышью. Присяжный номер три медленно, словно стекая, спрыгнул со своего стула и не торопясь пошёл к открытой двери. Его крючкообразные когти отчётливо цокали по паркетному полу во внезапно наступившей тишине. Судья встал, намереваясь сделать то же самое. Он проводил кота взглядом до двери. Потом сел и чувство неизбежности расплаты поглотило все его сознание.
— Да я вас сейчас утоплю! — продолжить угрожать Васька. Он поставил многострадальную мышь на стол и вызвал меню игры. В зале суда было слышно, как щёлкает мышка под пальцами Творца.
— Мы требуем, чтобы утопление состоялось по всем правилам! — выкрикнул маленький старикашка из зала суда. — Я представитель научного сообщества земного шара! Я настаиваю, чтобы утопление состоялось по заранее написанной инструкции! Надо избрать Ноя всемирным онлайн-голосованием. Потом построить Ковчег. Собрать каждой твари по паре. А уж потом топить!
— Ага, щас! — возмутился Васька. — Я ещё должен с вами советоваться? Да вас, как тараканов надо целиком уничтожать, чтобы не повадно было! Вольнодумцы! Где же это?
Васька повозюкал мышью по столу, читая всплывающие сообщения.
— О, вот… Всемирный потоп. Ок. Получите! — выкрикнул он.
Зал суда стал наполняться водой. Вода затекала из плохо подогнанных рам на окнах. Вливалась в зал из-под дверей. Присутствующие начали подниматься с ногами на свои стулья. Голоса их звучали испуганно. Стали раздаваться просьбы о прощении, молитвы, требования, предсказания и даже угрозы. Васька понаблюдал, как всплывает кудлатый парик судьи, потом навёл курсор на «слив» и в полу зала суда образовалась дырка. Вода закрутилась в спираль и начала шумно исчезать в образовавшейся дыре. Вместе с водой в дыру стали утекать свидетели обвинения, улыбающийся прокурор, кудлатый парик, присяжные и судья. С последними каплями воды в дыру провалился белый платок Ламберта и всё стихло.
— Будете в другой раз думать, прежде чем делать, — удовлетворённо заметил Васька. — Так… Начать новую игру. Что тут? «Начать новую игру по сценарию божественного создания мира?» Нет, проходили уже. «Начать новую игру по сценарию большого взрыва?» Пожалуй, попробуем… Ок. Начать игру… — бормотал Васька, создавая новый мир.
На мониторе появилась маленькая светящаяся точка. Интенсивность её свечения стала нарастать. Её цвет быстро менялся от просто белого до невыносимо белого. Потом точка взорвалась и во все стороны от неё спиралью понеслись в бесконечность обломки материи, приобретая на ходу округлость форм для последующего превращения в планеты и безжизненные звёзды. В нижней части монитора замелькали цифры, с огромной скоростью отсчитывающие время от начала сотворения вселенной. Разлетающиеся обломки большого взрыва, отброшенные на расстояния, для которых до сих пор не придумали цифр, стали замедлять свой бег. Васька увидел, как из безликой массы небесных светил отделилась планета и стала увеличиваться приближаясь. Скоро Васька смог разглядеть океаны и зелёные леса, горы и пустыни, покрывающие будущую колыбель цивилизаций. В океане случайно мутировавшее одноклеточное вдруг обзавелось плавниками и жабрами и тут же принялось поедать водоросли. Часы эволюции в нижней части монитора быстро мелькали цифрами.
Вот не в меру любопытное водоплавающее покинуло гостеприимный океан и выползло на берег. В то благословенное время не было мастер-классов по самоопределению, росту над собой и поиску своего призвания. Бывшее водоплавающее не знало, что его фантазия может быть чем-то ограничена. Поэтому земля стала быстро наполняться летающими, бегающими, прыгающими и ползающими потомками бывшего водоплавающего. Часы эволюции отсчитывали тысячелетия не останавливаясь.
Потрёпанный жизнью и конкурентной борьбой за самок рыжий орангутан слез с дерева. Васька видел, как зверь пытается разгрызть кокос и глаза примата наполняются грустью. Борьба его зубов с оболочкой кокоса была неравной. Кокос определённо выигрывал.
— Вот на этом остановимся, — удовлетворённо сказал Васька. — В этом мире не будет никаких людей. От них одни неприятности. Пусть будут обезьяны. Они послушные и тупые.
Орангутан поднял с земли камень. Он внимательно смотрел то на камень, то на кокос и Ваське почудилось, что он присутствует при первом мыслительном процессе во вселенной.
— Нет, нет, нет, — вытянув руки к монитору, заговорил Васька. — Тебе нельзя пользоваться орудием труда. Так ты ещё эволюционируешь в человека. И всё начнётся заново. Выбрось камень!
Орангутан повернул на звук голову и молча смотрел на Ваську. Его глаза налились кровью. Нет, видеть Васька этого, конечно, не мог. Глаза у зверя были тёмными и цвет на красный поменять не могли. Но орангутан уж точно знал, чем налились его глаза. Размахнувшись, он запустил кокосом туда, откуда, по его мнению, донёсся голос, мешающий орангутану сосредоточиться на построении нейронных сетей в мозгу, переводящих его на новую ступень эволюции. Быстро приблизившись, кокос преодолел пространство и время, и вылетел из монитора с такой силой, что врезался в стену позади Васьки и разбился на две части, выплеснув прозрачную жидкость. Васька потрясённо смотрел на разбитый монитор и поднимающуюся из него серую струйку дыма.
Орангутан пошёл к зарослям, сжимая камень. Он подобрал с земли другой кокос, установил его между задними лапами и с силой ударил по нему камнем. Кокос разломился на две половинки, выплеснув сок на ноги обезьяны. Орангутан принялся выковыривать сочную мякоть. Часы эволюции замелькали ещё быстрее.
Орангутану предстоял длинный путь. Его потомки научатся шить дорогие серые костюмы, придумают инфляцию и инквизицию, запустят в космос летательные аппараты, когда станет ясно, что легче покинуть эту планету, чем убрать с неё накопившийся мусор. Молодой человек, упакованный в дресс-код, будет смотреть из окна пыльного офиса на залитый солнцем парк и мечтать о том, чтобы бегать голым по необитаемому острову в тропическом раю, есть сладкие плоды и мочиться там, где ему приспичило. А пока большая рыжая обезьяна примотала куском лианы круглый камень к палке и отправилась на поиски себя и лучшей жизни через джунгли и миллионы лет. Эволюцию не остановить.
Уважаемый читатель! Ваш комментарий поможет продвижению книги на сайте. Если вам понравилось произведение, напишите об этом. Заранее благодарна!
Свидетель замер в позе негодования и скосил глаза на судью. Судья вздохнул, вспомнив благородное молчание предыдущего свидетеля.
— И что было дальше? — спросил Ламберт.
— А дальше Ева принесла мне яблоко, — Адам выпрямился, его глаза вернулись в орбиты. — Сказала, что поумнею, если его съем. И теперь я изгнан из Рая. Я должен ходить на работу. Я должен носить этот ужасный костюм, от которого тело чешется и потеет. Я должен платить коммуналку каждый месяц! Вы знаете, сколько стоит собрать ребёнка в школу? Мало того что я должен плодиться, я же за это ещё должен платить. Вы знаете, как трудно найти в центре города туалет? Да, я обвиняю Творца в моей испорченной жизни! Мне было вполне комфортно в Раю. Я требую вернуть всё как было! И пусть заберёт эту скандальную бабу назад!
— А что стало с яблоком? Вы его ели? — спросил судья. Если свидетель после яблока поумнел, то что было до яблока?
— Ну да, — ответил Адам. — Как бы иначе я во всё это вляпался?
— Вы поумнели, как обещала Ева?
— Поумнел, только какая от этого польза? Умнеть-то было поздно, из Рая выперли. А как обратно вернуться никто не знает, — хмуро ответил Адам.
— Хорошо, свидетель, вы можете сесть на своё место, если у прокурора нет вопросов.
Улыбающийся прокурор отрицательно покачал головой.
— Следующий свидетель… господин Орангутан Калимантанский, — огласил судья и смял в руке носовой платок. Зверь ему не нравился. Он был слишком большим и непредсказуемым.
Орангутан поднялся со своего места и, помогая задним конечностям передними, заковылял к трибуне. Свидетель был покрыт редкой длиной рыжей шерстью. Близко посаженные коричневые глаза орангутана смотрели грустно и влажно блестели. Особенно непредсказуемыми казались судье жёлтые зубы свидетеля.
— Свидетель, клянитесь говорить правду… — начал судья.
— Клянусь, — прервал его орангутан, подняв переднюю лапу, подражая Адаму.
— Расскажите свидетель, в чём вы обвиняете Творца, — предложил судья.
— Я обвиняю его в том, что он создал человека! Это обезьяны должны были занять первое место среди творений. У нас самый высокий интеллект. Мы стремимся к развитию. Вы слышали, о чём жалеет Адам? О том, что не может ходить голым и мочиться, где приспичило. Это орангутаны должны были создать цивилизацию! — громко заявил свидетель.
— Ну ты, мартышка-переросток! Думай, чё говоришь! — выкрикнул Адам.
— Тишина в зале! — строго сказал судья и стукнул молоточком.
— Да человек не может даже соблюдать элементарные приличия! — завёлся орангутан. — Почему он венец творения? Пусть сидит в своём Раю, раз ни на что не годен! Дайте возможность орангутанам проявить себя! — свидетель залез на трибуну с ногами и громко выкрикивал свои претензии. — Бог не должен был создавать человека! Именно приматы, а, точнее, обезьяны всех вариаций должны были стать высшим звеном. Это мы — самые высокоинтеллектуальные существа. Посмотрите на человека! В штанах ему ходить не нравится! Свободу ему подавай. Да любая горилла отдаст полжизни за возможность носить штаны! Я обвиняю обвиняемого в избыточности творений!
Свидетель бил себя кулаками в грудь и брызгал слюной. Публика в зале суда замерла в ужасе. Судья снял кудлатый парик, протёр лысину помятым носовым платком. Присяжный номер три открыл глаза, зевнул и снова потянулся. Спёртый воздух в зале суда искрил от напряжения. Судья почувствовал тупую боль в затылке. Хоть бы прямо сейчас у него случился инфаркт! Тогда можно было бы покинуть зал суда по очевидно-уважительной причине.
Сзади к орангутану быстро подошла медсестра в коротком белом халате и с силой вонзила шприц в его заднюю лапу. Зверь замер на мгновение, потом вдруг обмяк. Его глаза вновь стали грустными, и на губах появилась смущённая улыбка.
— Спасибо, мне стало лучше, — он оглядел затуманенным взглядом присутствующих. — Привет! Я орангутан. Я не могу контролировать свой гнев.
— Привет, орангутан, — слаженным хором отозвалась аудитория.
Судья надел парик. Проводил завистливым взглядом уходящую медсестру. Успокоительный укол судье бы сейчас тоже не помешал.
— Если у прокурора нет вопросов к свидетелю, то мы все поняли… Я хотел сказать, что свидетель может сесть.
Грустный орангутан спустился с трибуны и медленно пошёл к своему месту. Судья посмотрел на глубокие царапины, оставленные когтями свидетеля на лакированной деревянной поверхности трибуны. Хоть бы следующий свидетель был рыбой! Пусть он постоит на трибуне в аквариуме, молча и не нанося никому увечий!
— Только попробуйте ещё раз отключить звук! — вдруг раздался глас божий. — Вы — жалкий набор пикселей!
Судья вздрогнул от неожиданности и посмотрел в конец зала. Там во всю стену был установлен монитор. С другой стороны монитора на заседание смотрел подросток лет пятнадцати. Он был очень возмущён происходящим. Уши подростка закрывали большие круглые наушники. Длинная светлая чёлка падала на лоб и всё время лезла в глаза. Парень держал в правой руке компьютерную мышь и возмущённо тыкал ею в монитор:
— Вы все — компьютерная игра! Вы — взбесившаяся программа! Вы должны выполнять все мои приказы, а не устраивать тут суд! — кричал Творец, гневно глядя в монитор.
— Васька, — женский голос прервал божий гнев. — А ну, потише там, а то выключу комп!
— Хорошо, мам, — крикнул Васька и перешёл на громкий устрашающий шёпот. — Я вас всех уничтожу прямо сейчас, если вы не одумаетесь!
Судья нервно теребил в руках мятый платок. Присутствующие, не отрываясь, смотрели на монитор, где их Творец гневно потрясал компьютерной мышью. Присяжный номер три медленно, словно стекая, спрыгнул со своего стула и не торопясь пошёл к открытой двери. Его крючкообразные когти отчётливо цокали по паркетному полу во внезапно наступившей тишине. Судья встал, намереваясь сделать то же самое. Он проводил кота взглядом до двери. Потом сел и чувство неизбежности расплаты поглотило все его сознание.
— Да я вас сейчас утоплю! — продолжить угрожать Васька. Он поставил многострадальную мышь на стол и вызвал меню игры. В зале суда было слышно, как щёлкает мышка под пальцами Творца.
— Мы требуем, чтобы утопление состоялось по всем правилам! — выкрикнул маленький старикашка из зала суда. — Я представитель научного сообщества земного шара! Я настаиваю, чтобы утопление состоялось по заранее написанной инструкции! Надо избрать Ноя всемирным онлайн-голосованием. Потом построить Ковчег. Собрать каждой твари по паре. А уж потом топить!
— Ага, щас! — возмутился Васька. — Я ещё должен с вами советоваться? Да вас, как тараканов надо целиком уничтожать, чтобы не повадно было! Вольнодумцы! Где же это?
Васька повозюкал мышью по столу, читая всплывающие сообщения.
— О, вот… Всемирный потоп. Ок. Получите! — выкрикнул он.
Зал суда стал наполняться водой. Вода затекала из плохо подогнанных рам на окнах. Вливалась в зал из-под дверей. Присутствующие начали подниматься с ногами на свои стулья. Голоса их звучали испуганно. Стали раздаваться просьбы о прощении, молитвы, требования, предсказания и даже угрозы. Васька понаблюдал, как всплывает кудлатый парик судьи, потом навёл курсор на «слив» и в полу зала суда образовалась дырка. Вода закрутилась в спираль и начала шумно исчезать в образовавшейся дыре. Вместе с водой в дыру стали утекать свидетели обвинения, улыбающийся прокурор, кудлатый парик, присяжные и судья. С последними каплями воды в дыру провалился белый платок Ламберта и всё стихло.
— Будете в другой раз думать, прежде чем делать, — удовлетворённо заметил Васька. — Так… Начать новую игру. Что тут? «Начать новую игру по сценарию божественного создания мира?» Нет, проходили уже. «Начать новую игру по сценарию большого взрыва?» Пожалуй, попробуем… Ок. Начать игру… — бормотал Васька, создавая новый мир.
На мониторе появилась маленькая светящаяся точка. Интенсивность её свечения стала нарастать. Её цвет быстро менялся от просто белого до невыносимо белого. Потом точка взорвалась и во все стороны от неё спиралью понеслись в бесконечность обломки материи, приобретая на ходу округлость форм для последующего превращения в планеты и безжизненные звёзды. В нижней части монитора замелькали цифры, с огромной скоростью отсчитывающие время от начала сотворения вселенной. Разлетающиеся обломки большого взрыва, отброшенные на расстояния, для которых до сих пор не придумали цифр, стали замедлять свой бег. Васька увидел, как из безликой массы небесных светил отделилась планета и стала увеличиваться приближаясь. Скоро Васька смог разглядеть океаны и зелёные леса, горы и пустыни, покрывающие будущую колыбель цивилизаций. В океане случайно мутировавшее одноклеточное вдруг обзавелось плавниками и жабрами и тут же принялось поедать водоросли. Часы эволюции в нижней части монитора быстро мелькали цифрами.
Вот не в меру любопытное водоплавающее покинуло гостеприимный океан и выползло на берег. В то благословенное время не было мастер-классов по самоопределению, росту над собой и поиску своего призвания. Бывшее водоплавающее не знало, что его фантазия может быть чем-то ограничена. Поэтому земля стала быстро наполняться летающими, бегающими, прыгающими и ползающими потомками бывшего водоплавающего. Часы эволюции отсчитывали тысячелетия не останавливаясь.
Потрёпанный жизнью и конкурентной борьбой за самок рыжий орангутан слез с дерева. Васька видел, как зверь пытается разгрызть кокос и глаза примата наполняются грустью. Борьба его зубов с оболочкой кокоса была неравной. Кокос определённо выигрывал.
— Вот на этом остановимся, — удовлетворённо сказал Васька. — В этом мире не будет никаких людей. От них одни неприятности. Пусть будут обезьяны. Они послушные и тупые.
Орангутан поднял с земли камень. Он внимательно смотрел то на камень, то на кокос и Ваське почудилось, что он присутствует при первом мыслительном процессе во вселенной.
— Нет, нет, нет, — вытянув руки к монитору, заговорил Васька. — Тебе нельзя пользоваться орудием труда. Так ты ещё эволюционируешь в человека. И всё начнётся заново. Выбрось камень!
Орангутан повернул на звук голову и молча смотрел на Ваську. Его глаза налились кровью. Нет, видеть Васька этого, конечно, не мог. Глаза у зверя были тёмными и цвет на красный поменять не могли. Но орангутан уж точно знал, чем налились его глаза. Размахнувшись, он запустил кокосом туда, откуда, по его мнению, донёсся голос, мешающий орангутану сосредоточиться на построении нейронных сетей в мозгу, переводящих его на новую ступень эволюции. Быстро приблизившись, кокос преодолел пространство и время, и вылетел из монитора с такой силой, что врезался в стену позади Васьки и разбился на две части, выплеснув прозрачную жидкость. Васька потрясённо смотрел на разбитый монитор и поднимающуюся из него серую струйку дыма.
Орангутан пошёл к зарослям, сжимая камень. Он подобрал с земли другой кокос, установил его между задними лапами и с силой ударил по нему камнем. Кокос разломился на две половинки, выплеснув сок на ноги обезьяны. Орангутан принялся выковыривать сочную мякоть. Часы эволюции замелькали ещё быстрее.
Орангутану предстоял длинный путь. Его потомки научатся шить дорогие серые костюмы, придумают инфляцию и инквизицию, запустят в космос летательные аппараты, когда станет ясно, что легче покинуть эту планету, чем убрать с неё накопившийся мусор. Молодой человек, упакованный в дресс-код, будет смотреть из окна пыльного офиса на залитый солнцем парк и мечтать о том, чтобы бегать голым по необитаемому острову в тропическом раю, есть сладкие плоды и мочиться там, где ему приспичило. А пока большая рыжая обезьяна примотала куском лианы круглый камень к палке и отправилась на поиски себя и лучшей жизни через джунгли и миллионы лет. Эволюцию не остановить.
Уважаемый читатель! Ваш комментарий поможет продвижению книги на сайте. Если вам понравилось произведение, напишите об этом. Заранее благодарна!
