Задание:
Жанр: магреализм, фэнтези, сказка
В большинстве источников, посвященных женской силе, утверждается, что мужчины этой силы боятся. Мне всегда хочется воскликнуть: "Матерь Божья! А сколько женщин сами боятся женской силы!" (с) Кларисса Пинкола Эстес, "Бегущая с волками"
Зоряна была с детства изгоем. Мать её была пришлая, никто не знал, откуда она родом и как оказалась в селе; отца не видели и вовсе. На беременную женщину селяне поглядывали косо, да слова дурного в лицо сказать не смели: как взглянет в ответ своими очами чёрными, бездонными - так похолодеешь враз.
Оттого стала молва ходить, что женщина эта - ведьма. О том говорило всё: и волосы её, чернее зимней ночи, длиннее летнего дня, которые она заплетала в косу, но прятать не спешила, хоть и была явно не девочкой невинной; и книги, что читала она, на языках неведомых да с рисунками страхолюдин невиданных; и дом, что купила она, оплатив сразу всю сумму даже без торга; и звери дикие, которых не боялась совсем и, вместо того, чтоб гнать иль убивать, лечила, от охотников спасала и чуть ли не сама под ружьё становилась - «А человека убьёшь так же легко, как зверя невинного?»; и дитя, старухам сельским не показанное - лишь повивальщицу при родах допустила она к нему. Даже имени её, наречённого при рождении, никто не знал. Одному из сельчан, когда женщина впервые появилась, показалось, что это знакомица его - Велана. Он и окликнул её. «Пусть будет Велана», - отозвалась женщина и после стала зваться этим именем.
«Дитя она, небось, от самого чёрта нагуляла», - говорили старухи, глядя ей во след. «И золото, разбрасывается которым - плата за то», - подхватывали старики. «И зелья она, небось, приворотные варит», - говорили молодицы, глядя на своих мужей, что замирали зачарованно у её дома.
Много грехов за ней водилось. Негоже было женщине жить без мужа и вовсе тем не тяготиться. А Велана именно так и жила. Возле дома она себе поставила стол да лавку, которые сама и сколотила. Уж совсем скоро пора рожать было, а она лезла чинить прохудившуюся крышу. Конечно, никто из селян не согласился бы помочь черноокой ведьме, но она даже и не просила! Где это видано, чтоб баба сама хозяйство вела и не нуждалась в мужской помощи?
То ли здоровьем слаба была, то ли силы дьявольские покинули её, как говорили об этом селяне, да умерла Велана вскорости после родов, лишь успела дитя своё наречь Зоряной.
После смерти Веланы селяне задумались: с чего бы это дом, пусть и купленный, отдавать младенцу, да ещё и наверняка дочери тёмных сил? Решили они ребёнка в лес снести, коли мать больше привечала зверьё, а не людей, а дом снова продать. Так бы и поступили, если б не старая знахарка Парыска. «Грех это – детей волкам кормить», - сказала она и забрала малышку к себе.
И росла бы Зоряна в любви и заботе, и забылась бы эта история, да если б не сны. Первый свой сон рассказала она как только говорить научилась. Может, и раньше они снились, только поведать не могла. Девочка лепетала что-то про выходящего ребёночка, ночь и ярмарку.
Парыска не предала этому значения: детские сны - это ведь просто сны.
Да только просто сны не сбываются.
Спустя седмицу ночью в дом знахарки прибежали люди - Марыська вздумала рожать раньше положенного, а повивальщица на ярмарку уехала, да и заночевала в городе.
После было много разных снов, которые Зоряна рассказывала только Парыске - было велено ей больше никому об этом не говорить.
Да вот в тринаднадцать нарушила она веление бабки своей названной и рассказала о сне. В нём Кларыська, только вышедшая замуж, тонула. А муж её стоял на берегу и спокойно наблюдал за этим. Знала Зоряна, что нельзя говорить, что не поймут её, да не могла она поступить по-другому. Не могла не предупредить.
Её, конечно, не поняли, на смех подняли. А поутру пропала Кларыська. Вспомнили селяне о предупреждении Зорьки, пошли к реке да и выловили там уже остывшее тело с камнем на шее. Сказать бы – сама утопилась, да слова девочки не шли из головы.
Муж Кларыськи, ныне вдовец, всё отрицал яростно, а после и вопросил: а уж не сама ли Зоряна помогла его супруге почить? От неё, дьявольского отродия, всего можно ожидать.
Поверили ему, да Зоряну и слушать не стали: кто она и кто он. Уважаемый человек, племянник старосты! И оклеветать его! Как посмела только?
Тогда и перегорело всё в душе у Зорьки. Поняла она, почему мать людей не любила и почему никогда отрицала, что магией тёмной владеет.
Ведьм боятся. Их не казнят за чужие преступления, за попытку помочь, спасти жизнь. Их боятся, ибо не знают, какие знания скрывают они.
Зоряна, хоть и не могла колдовать да с силами тёмными танцевать как настоящая ведьма, знала многое, да раньше говорить о том не хотела. Совестно было рассказывать, что знает она, что староста жене своей изменяет и, когда ездит на ярмарку, по дороге заезжает в соседние Пеньки к тамошней вдовице-распутнице. Что баба Галя мужа своего, который при жизни бил её нещадно, отравила. Что Кузьма спит с женой родного брата, а тот в свою очередь ворует его деньги - потихоньку, по серебрушке, по золотому, так, что Кузьма того и не замечает...
Много чего ещё знала Зоряна, видела во снах. Было и такое, что случилось задолго до её рождения, о чём она никак не могла прознать, кроме как колдовством. И, если до этого кто-то и сомневался, что девочка пошла в мать, то сейчас уже не могло быть сомнений. Ведьма.
Когда Зоряне исполнилось семнадцать, старая Парыска умерла, оставив девушке свой дом и обучив знахарскому мастерству.
Её боялись, её ненавидели и кляли на все лады, но всё же за настойками от головных болей или простуды, от несварения и для остановки крови, для женского здоровья и от сердечной боли, приходили исправно. Сначала пытались обойтись своими силами, после стали бегать в домик на окраине села ночами да окольными путями, страшась, что об этом кто-то узнает.
Не раз и не два просили Зоряну сварить приворотное или отворотное зелье, яд, наложить порчу... Девушка неизменно отказывала просящим и выгоняла их вон.
Так и проходила жизнь Зоряны день за днём.
А по ночам она просыпалась в холодном поту, видя во снах то, чего не хотела бы знать. Селяне боялись её сил, казалось, она знает о них всё самое тёмное и порочное, ведает обо всех грехах и крамольных мыслях; она и знала, и сама боялась своих знаний. Тяжело доверять людям, если знаешь о них всё; Зоряна и не доверяла.
В один из вечеров, когда девушка пошла за растениями для настоек, лес показался ей растревоженным. Кто-то чужой вторгся в него, и все обитатели были не спокойны, не зная, чего ожидать от чужака. Когда Зоряна, понимавшая, как и её мать, зверей, велела сове отвести её к тому, кто растревожил лес, она долго не могла ничего понять.
Под деревом лежал тяжело раненный волк. В боках его да в спине было с полдюжины пуль, шерсть была совсем слипшейся от крови, но зверь всё ещё дышал. Два вопроса не давали девушке покоя: какой силой и волей к жизни обладает волк, чтоб оставаться в живых, и почему лес был так встревожен зверем, не человеком?
Решившись, девушка как могла аккуратно подняла раненного на руки и понесла в дом. Всю ночь она просидела рядом с волком вынимая пули, прижигая раны и зашивая шкуру. Под утро же, когда луна скрылась за горизонтом, лежащий перед Зоряной зверь обернулся человеком. Весь день она не принимала никого дома, боясь, что кто-то увидит её гостя, а под вечер он пришёл в себя.
«Я зверь», - сказал он, когда спросила она его имя. «А я - ведьма», - ответила на то Зоряна.
Несколько недель длилось лечение. Всё это время ведьма и зверь привыкали друг к другу. И, по выздоровлению Келла, как-то так вышло, что ни один из них не видел существования без другого.
Зоряну вовсе не пугала звериная сущность возлюбленного, а того не пугали её сны.
Вскоре и сама Зоря перестала бояться своей силы, ведь во снах теперь, как и наяву, был лишь Келл, ставший ей мужем. А, если и снилось что-то плохое, от этих снов всегда можно было укрыться в объятиях её зверя.
Жанр: магреализм, фэнтези, сказка
В большинстве источников, посвященных женской силе, утверждается, что мужчины этой силы боятся. Мне всегда хочется воскликнуть: "Матерь Божья! А сколько женщин сами боятся женской силы!" (с) Кларисса Пинкола Эстес, "Бегущая с волками"
Зоряна была с детства изгоем. Мать её была пришлая, никто не знал, откуда она родом и как оказалась в селе; отца не видели и вовсе. На беременную женщину селяне поглядывали косо, да слова дурного в лицо сказать не смели: как взглянет в ответ своими очами чёрными, бездонными - так похолодеешь враз.
Оттого стала молва ходить, что женщина эта - ведьма. О том говорило всё: и волосы её, чернее зимней ночи, длиннее летнего дня, которые она заплетала в косу, но прятать не спешила, хоть и была явно не девочкой невинной; и книги, что читала она, на языках неведомых да с рисунками страхолюдин невиданных; и дом, что купила она, оплатив сразу всю сумму даже без торга; и звери дикие, которых не боялась совсем и, вместо того, чтоб гнать иль убивать, лечила, от охотников спасала и чуть ли не сама под ружьё становилась - «А человека убьёшь так же легко, как зверя невинного?»; и дитя, старухам сельским не показанное - лишь повивальщицу при родах допустила она к нему. Даже имени её, наречённого при рождении, никто не знал. Одному из сельчан, когда женщина впервые появилась, показалось, что это знакомица его - Велана. Он и окликнул её. «Пусть будет Велана», - отозвалась женщина и после стала зваться этим именем.
«Дитя она, небось, от самого чёрта нагуляла», - говорили старухи, глядя ей во след. «И золото, разбрасывается которым - плата за то», - подхватывали старики. «И зелья она, небось, приворотные варит», - говорили молодицы, глядя на своих мужей, что замирали зачарованно у её дома.
Много грехов за ней водилось. Негоже было женщине жить без мужа и вовсе тем не тяготиться. А Велана именно так и жила. Возле дома она себе поставила стол да лавку, которые сама и сколотила. Уж совсем скоро пора рожать было, а она лезла чинить прохудившуюся крышу. Конечно, никто из селян не согласился бы помочь черноокой ведьме, но она даже и не просила! Где это видано, чтоб баба сама хозяйство вела и не нуждалась в мужской помощи?
То ли здоровьем слаба была, то ли силы дьявольские покинули её, как говорили об этом селяне, да умерла Велана вскорости после родов, лишь успела дитя своё наречь Зоряной.
После смерти Веланы селяне задумались: с чего бы это дом, пусть и купленный, отдавать младенцу, да ещё и наверняка дочери тёмных сил? Решили они ребёнка в лес снести, коли мать больше привечала зверьё, а не людей, а дом снова продать. Так бы и поступили, если б не старая знахарка Парыска. «Грех это – детей волкам кормить», - сказала она и забрала малышку к себе.
И росла бы Зоряна в любви и заботе, и забылась бы эта история, да если б не сны. Первый свой сон рассказала она как только говорить научилась. Может, и раньше они снились, только поведать не могла. Девочка лепетала что-то про выходящего ребёночка, ночь и ярмарку.
Парыска не предала этому значения: детские сны - это ведь просто сны.
Да только просто сны не сбываются.
Спустя седмицу ночью в дом знахарки прибежали люди - Марыська вздумала рожать раньше положенного, а повивальщица на ярмарку уехала, да и заночевала в городе.
После было много разных снов, которые Зоряна рассказывала только Парыске - было велено ей больше никому об этом не говорить.
Да вот в тринаднадцать нарушила она веление бабки своей названной и рассказала о сне. В нём Кларыська, только вышедшая замуж, тонула. А муж её стоял на берегу и спокойно наблюдал за этим. Знала Зоряна, что нельзя говорить, что не поймут её, да не могла она поступить по-другому. Не могла не предупредить.
Её, конечно, не поняли, на смех подняли. А поутру пропала Кларыська. Вспомнили селяне о предупреждении Зорьки, пошли к реке да и выловили там уже остывшее тело с камнем на шее. Сказать бы – сама утопилась, да слова девочки не шли из головы.
Муж Кларыськи, ныне вдовец, всё отрицал яростно, а после и вопросил: а уж не сама ли Зоряна помогла его супруге почить? От неё, дьявольского отродия, всего можно ожидать.
Поверили ему, да Зоряну и слушать не стали: кто она и кто он. Уважаемый человек, племянник старосты! И оклеветать его! Как посмела только?
Тогда и перегорело всё в душе у Зорьки. Поняла она, почему мать людей не любила и почему никогда отрицала, что магией тёмной владеет.
Ведьм боятся. Их не казнят за чужие преступления, за попытку помочь, спасти жизнь. Их боятся, ибо не знают, какие знания скрывают они.
Зоряна, хоть и не могла колдовать да с силами тёмными танцевать как настоящая ведьма, знала многое, да раньше говорить о том не хотела. Совестно было рассказывать, что знает она, что староста жене своей изменяет и, когда ездит на ярмарку, по дороге заезжает в соседние Пеньки к тамошней вдовице-распутнице. Что баба Галя мужа своего, который при жизни бил её нещадно, отравила. Что Кузьма спит с женой родного брата, а тот в свою очередь ворует его деньги - потихоньку, по серебрушке, по золотому, так, что Кузьма того и не замечает...
Много чего ещё знала Зоряна, видела во снах. Было и такое, что случилось задолго до её рождения, о чём она никак не могла прознать, кроме как колдовством. И, если до этого кто-то и сомневался, что девочка пошла в мать, то сейчас уже не могло быть сомнений. Ведьма.
Когда Зоряне исполнилось семнадцать, старая Парыска умерла, оставив девушке свой дом и обучив знахарскому мастерству.
Её боялись, её ненавидели и кляли на все лады, но всё же за настойками от головных болей или простуды, от несварения и для остановки крови, для женского здоровья и от сердечной боли, приходили исправно. Сначала пытались обойтись своими силами, после стали бегать в домик на окраине села ночами да окольными путями, страшась, что об этом кто-то узнает.
Не раз и не два просили Зоряну сварить приворотное или отворотное зелье, яд, наложить порчу... Девушка неизменно отказывала просящим и выгоняла их вон.
Так и проходила жизнь Зоряны день за днём.
А по ночам она просыпалась в холодном поту, видя во снах то, чего не хотела бы знать. Селяне боялись её сил, казалось, она знает о них всё самое тёмное и порочное, ведает обо всех грехах и крамольных мыслях; она и знала, и сама боялась своих знаний. Тяжело доверять людям, если знаешь о них всё; Зоряна и не доверяла.
В один из вечеров, когда девушка пошла за растениями для настоек, лес показался ей растревоженным. Кто-то чужой вторгся в него, и все обитатели были не спокойны, не зная, чего ожидать от чужака. Когда Зоряна, понимавшая, как и её мать, зверей, велела сове отвести её к тому, кто растревожил лес, она долго не могла ничего понять.
Под деревом лежал тяжело раненный волк. В боках его да в спине было с полдюжины пуль, шерсть была совсем слипшейся от крови, но зверь всё ещё дышал. Два вопроса не давали девушке покоя: какой силой и волей к жизни обладает волк, чтоб оставаться в живых, и почему лес был так встревожен зверем, не человеком?
Решившись, девушка как могла аккуратно подняла раненного на руки и понесла в дом. Всю ночь она просидела рядом с волком вынимая пули, прижигая раны и зашивая шкуру. Под утро же, когда луна скрылась за горизонтом, лежащий перед Зоряной зверь обернулся человеком. Весь день она не принимала никого дома, боясь, что кто-то увидит её гостя, а под вечер он пришёл в себя.
«Я зверь», - сказал он, когда спросила она его имя. «А я - ведьма», - ответила на то Зоряна.
Несколько недель длилось лечение. Всё это время ведьма и зверь привыкали друг к другу. И, по выздоровлению Келла, как-то так вышло, что ни один из них не видел существования без другого.
Зоряну вовсе не пугала звериная сущность возлюбленного, а того не пугали её сны.
Вскоре и сама Зоря перестала бояться своей силы, ведь во снах теперь, как и наяву, был лишь Келл, ставший ей мужем. А, если и снилось что-то плохое, от этих снов всегда можно было укрыться в объятиях её зверя.
