Часть 01
©Такаббир, 2019
Династия. Белая Кость
А теперь забудьте, что вы живёте в 21 веке, потому что вам, воспитанным по современным представлениям о морали и ценностях жизни, знающим, что такое равноправие, демократия и прочие блага цивилизации, будет казаться диким и неправдоподобным то, что происходило в тёмные времена.
Белую кость проверяя на прочность,
Жизнь истязала упрямое тело.
Тьмой окружённая, злобой и ложью,
Изнемогала душа и слабела.
Щедро омытая кровью пурпурной,
Ввысь воспарила птицей свободной.
И засверкали золотом крылья,
Мрак превращая в свет первородный.
~ 1 ~
Члены Знатного Собрания Шамидана окружили кровать королевы и прижали к носам платки, пропитанные эфирным маслом. Воздух в опочивальне был спёртым, удушливым. К зловонию давно не мытого старого тела примешивался приторно-сладкий запах дыма от стоящей у изголовья ритуальной свечи.
Сидя на пятках перед низким столиком, длинноволосый священник придавливал ладонью серую обложку предсмертного молитвослова и шептал наизусть наставления о том, как правильно перейти из земной жизни в вечную и как вести себя, когда тело и душу охватит очищающий огонь.
Заздравный молитвенник за ненадобностью был отодвинут на угол столешницы. Его красная обложка в комнате умирающей выглядела вульгарно, как накрашенная шлюха в монашеской келье. На другом углу столика дожидался своей очереди заупокойный молитвослов, облачённый в чёрный переплёт, как в сутану.
В том, что королеву Эльву предадут очищающему огню, никто не сомневался. Один из её «грехов», белобрысый эсквайр, преклонял колена перед кроватью и, заливаясь слезами, лобызал неподвижную морщинистую руку, лежащую поверх покрывала. Его горе было безутешным и искренним. Младший сын мелкопоместного дворянина ублажал правительницу Шамидана всего полгода и не насладился в полной мере благами, которые сулил ему статус фаворита. Он не успел стать рыцарем, как ему было обещано, и не догадался загодя вынести из замка подарки. Скоро его выдворят из королевской крепости в том, в чём он сюда явился.
Личный лекарь королевы поставил на полочку пузырёк с настойкой и повернулся к лордам лицом. Под аккомпанемент шёпота священника и тихих рыданий юнца голос врачевателя зазвучал похоронной музыкой.
Королева Эльва не придерживалась диеты, как того требовали слабое здоровье и почтенный возраст. После очередного застолья желчь смешалась с кровью и ударила бедняжке в голову. Почти две недели больная никого не узнавала, на всех таращилась и изъяснялась сумбурно, будто забыла половину слов. Потом сомкнула веки и за трое суток ни разу не пошевелилась. Только зеркало, подносимое к заострившемуся носу, подсказывало, что правительница Шамидана до сих пор жива.
В заключение лекарь добавил, что точный диагноз будет известен после вскрытия, если церковь даст на него разрешение, и умолк в ожидании уточняющих вопросов.
Взгляды дворян бегали по слипшимся седым волосам, торчащим из-под кружевного чепца, по костлявому лицу и тощей шее с выпирающим кадыком, по впалым щекам, которые предательски сообщали, что во рту королевы не осталось зубов. Она совершенно не походила на человека, страдающего чревоугодием. Но мужи ни о чём не спрашивали. Какая разница, от чего умрёт королева Эльва: от старости или от желчи? Ей давно пора на покой. Шестьдесят семь лет: так долго женщины не живут. Осталось сказать ей спасибо за то, что не доставляла хлопот, не требовала, не вынуждала, а только просила. Знатное Собрание, сформированное после смерти её мужа короля Осула, удовлетворяло просьбы вдовствующей королевы в обмен на её невмешательство в управление королевством.
Эсквайр уткнулся лбом в обтянутые покрывалом колени правительницы и разрыдался ещё горше. Лекарь скривился и торопливо отошёл к окну, чтобы никто не заметил его гримасу. Ему хотелось выйти из башни и глотнуть свежего воздуха. Хотелось отправиться на кухню, залезть под юбку пухленькой кухарки и вспомнить, какая на ощупь молодая женская плоть, или просто постоять во внутреннем дворе под осенним солнцем. Но он был вынужден делать вид, что каждую минуту борется за жизнь госпожи. А всё потому, что смазливый юнец с преданностью пса сидит в опочивальне третью неделю. Трапезничает здесь же, возле кровати. Нужду справляет в королевский горшок, ночи проводит на кушетке. Если королева очнётся и узнает от фаворита, что за ней ухаживали спустя рукава — болтаться ему, личному лекарю, в петле на городской площади.
Прежде благодушная и кроткая, королева Эльва превратилась в брюзгливую и злую старуху. Хотя чему удивляться? Она пережила своих детей, похоронила мужа и стала марионеткой в руках кичливых дворян, напоминающих ей постоянно, что женщина сотворена из плоти мужчины и обязана ему повиноваться. Членов Знатного Собрания не смущало, что их собственная плоть никоим образом не причастна к её сотворению; она женщина — этим всё сказано.
На фаворитов (да, эсквайр был не первым!) лорды смотрели сквозь пальцы. Вдовствующая королева была в том возрасте, когда могла позволить себе маленькие шалости. Не будь рядом с ней глупых юнцов, она не знала бы, чем себя занять, и не дай Бог полезла бы в государственные дела.
От ссылки в отдалённое поместье правительницу спасало противоборство трёх герцогов, в чьих жилах текла королевская кровь. Их амбиции и гордыня разбили страну на три лагеря. Пока соперники «щипали» друг друга, проверяя на прочность, королева Эльва жила в королевской крепости, правила слугами и личной охраной и срывала злость на тех, кто не мог ей ответить.
Одного из претендентов — герцога Рэна Хилда — изгнали из королевства. Точнее, изгнали его мать, а она прихватила с собой пятилетнего сына. Это произошло почти двадцать лет назад, однако треть страны до сих пор считает, что именно Хилд должен взойти на престол. Его ветвь находится ближе остальных к корням последней правящей династии.
Двое других претендентов — герцог Лой Лагмер и герцог Холаф Мэрит — стояли сейчас среди членов Знатного Собрания и с брезгливым видом смотрели на эсквайра, целующего пальцы королевы, крючковатые, с жёлтыми загнутыми ногтями, похожими на когти птицы.
Не сдержав волну гадливой дрожи, герцог Мэрит ещё сильнее прижал платок к носу и окинул взглядом комнату. Ему и герцогу Лагмеру впервые позволили прийти в эту крепость, чтобы они могли попрощаться с королевой, пока она жива. Её супруг ни под каким предлогом не пускал дворян в своё убежище. Для приёмов и пиров был предназначен Фамальский замок, возвышающийся в центре столицы. После кончины мужа королева Эльва окончательно перебралась в крепость и принимала только членов Знатного Собрания. В его состав Лагмер и Мэрит не входили. Они не рвались к фальшивой власти. Они наращивали состояние, подкупали сторонников и готовились к решающей схватке.
Забыв о больной, Холаф Мэрит с интересом осматривал опочивальню, которая скоро будет принадлежать ему. Гобелены на стенах придётся менять, чтобы избавиться от вони. Жаль, конечно. Эти гобелены — настоящие произведения искусства, как и серебряные шандалы, каждый на двенадцать свечей. И кровать придётся выбросить. Резные столбики из яшмы, атласный балдахин, расшитый золотом. Это ложе король Осул заказывал для первой брачной ночи. Теперь оно превратилось в смердящий одр.
Мэрит пробежался глазами по узким застеклённым окнам. Непозволительное расточительство для вдовствующей королевы. Или стёкла вставили при жизни короля? В замке Мэрита оконные проёмы затянуты пергаментом. В замке Лагмера и того хуже — льняной тканью. Шпионы донесли, что Лагмер вложил много денег в новый колодец и укрепление крепостных стен. Не верит в свои силы и готовится к осаде? Это хорошо. Пусть не верит.
Лучи вечернего солнца переползли с подушки на лицо королевы. Она едва заметно сдвинула брови, словно пыталась крепче зажмуриться. Это заметил и лекарь. Оттолкнув эсквайра, взял больную за руку. Священник быстро заменил серый молитвенник красным и с особым усердием принялся читать молитву за здравие.
— Похоже, смерть откладывается, — хмыкнул Лагмер. — Только зря потратили время.
— У меня нет желания приходить сюда ещё раз, — сказал Мэрит и притронулся к выпирающим из-под покрывала стопам королевы. — Прости и прощай.
Вдруг больная открыла водянистые глаза. Осмысленным взглядом посмотрела на одного наследника, на второго и расхохоталась. Отпрянув, лекарь выронил её руку. Священник приложил молитвослов к груди и сжался как перепуганный зверёк. Члены Знатного Собрания шагнули назад. Только Мэрит и Лагмер как заворожённые смотрели на королеву и не могли двинуться с места.
Она хохотала дико. Кадык дёргался. Щёки тряслись. Плечи подпрыгивали на подушке. Волосы вылезли из-под чепца, а чепец съехал набок, открыв обвислое ухо.
Первым пришёл в себя лекарь. Кинулся к полке с лекарствами, застучал склянками. Священник бросил заздравный молитвослов, схватил предсмертный и забормотал молитвы. Руки и ноги больной вытянулись, лицо побелело. Королева выгнулась, обмякла и испустила дух. Лекарь поднёс к её носу зеркальце. Прильнул ухом к раззявленному рту и с сокрушённым видом покачал головой.
Мэрит и Лагмер повернулись друг к другу. Их прабабки были родными сёстрами, но во внешности правнуков не было ничего общего. Холаф Мэрит среднего роста, русоволосый, сероглазый, с короткой окладистой бородой. Лой Лагмер высокий, сутулый, кареглазый. Его каштановые волосы курчавились, как и борода. Во всём остальном они были похожи. Обоим около тридцати. Оба женатые, бездетные. У того и другого за спиной внушительный лагерь сторонников, а под рукой рыцарское войско. И у каждого два злейших врага: герцог Рэн Хилд и тот, кто стоял напротив.
— Она не назвала преемника, — сказал Мэрит.
— Не назвала, — эхом откликнулся Лагмер.
— Разрешим спор на поле брани.
— Предлагаю вам должность Верховного констебля.
Мэрит усмехнулся:
— Выбирайте: бой или поединок.
— Бой, — кивнул Лагмер.
— Королева Эльва выразила своё последнее желание, — прозвучал охрипший от волнения голос.
Посетители опочивальни резко обернулись.
— Ты кто такой? — спросил Мэрит, глядя на стоящего возле двери мужчину средних лет.
— Душеприказчик королевы, — ответил за него глава Знатного Собрания лорд Атал.
Душеприказчик поклонился дважды:
— Ваша светлость! Ваша светлость! — Выпрямив спину, принял важную позу. — Королева Эльва составила завещание.
— Так чего ты стоишь? — прикрикнул Мэрит. — Неси бумажку сюда!
— Королева Эльва пожелала, чтобы я озвучил её последнее желание в присутствии всех наследников престола Шамидана.
Мэрит и Лагмер переглянулись.
— Когда королева слегла, я отправил к герцогу Хилду гонца, — продолжил душеприказчик. — Дадим ему две недели. Если он не приедет, я зачитаю завещание перед вами и Знатным Собранием.
Священник поднялся с пола и, отряхивая рясу, проговорил:
— Прошу вас удалиться. Негоже обсуждать мирские дела возле одра покойницы.
— Давайте перейдём в общий зал, — предложил лорд Атал и кивнул священнику. — Вы тоже.
— Мне надо провести ритуал перехода Границы.
— Королева Эльва вас подождёт.
Тон лорда был миролюбивым, но шрам на гладко выбритой щеке угрожающе налился кровью.
Священник вздёрнул подбородок и направился к двери, неся перед собой сложенные руки, спрятанные в широких рукавах. Дворяне с видимым облегчением двинулись следом, заталкивая платочки в карманы курток и плащей.
Сбоку от Мэрита мелькнула тень. Он сделал резкий выпад в сторону и схватил эсквайра за воротник:
— А ты куда? Ограбил королеву и бежать?
Лицо юноши перекосилось от страха.
— Я никого не грабил, — пролепетал он, еле ворочая языком.
Мэрит вытащил беднягу из опочивальни и толкнул к ногам караульного:
— Взять под стражу и обыскать его комнату.
Дворяне гуськом спустились по винтовой лестнице на следующий этаж, миновали небольшое помещение, освещённое факелом, и вошли в зал с высоким потолком и стенами, покрытыми коврами для сохранения тепла. Мэрит посмотрел на окна: всё-таки их застеклили при жизни короля. Кто бы стал выбрасывать деньги на создание удобств для королевы?
Мужи скучились вокруг стола и уставились на лорда Атала.
— Когда будет созвано Святое Собрание? — обратился он к священнику.
— Мне надо провести ритуал перехода Границы. А вы меня задерживаете!
Кисти рук, спрятанные в рукавах рясы, сжались в кулаки. Мэрит даже подумал, а нет ли там ножей? Смешно, конечно. Священники не прикасаются к оружию. Их оружие — вера.
— Мы хотим знать, сколько времени святые отцы будут обсуждать дальнейшие действия, — произнёс лорд Атал. — К чему нам готовиться? К погребению королевы или к её очищению?
Лагмер похлопал ладонью по столу:
— Есть более важные вопросы. Казна под надёжной охраной?
Хранитель казны засунул большие пальцы за кожаный ремень и выпятил грудь:
— Под надёжной.
— Я хочу увидеть расходные и доходные книги.
— Куда вы торопитесь? Наденьте сначала корону.
Мэрит перехватил инициативу:
— Усильте охрану сокровищницы!
Главный казначей вытащил пальцы из-под ремня и коротко кивнул:
— Будет исполнено, ваша светлость.
— Ну и зачем нас сюда позвали?
Лорд Атал указал на лист бумаги, лежащий на столе.
Мэрит взял бумагу, пробежал глазами по строчкам и повернулся к сопернику:
— Мы же не будем убивать друг друга?
Лагмер с трудом сдержал улыбку:
— Конечно, не будем.
Мэрит обмакнул кончик пера в чернильницу, подписал документ и дал перо Лагмеру.
Через минуту они вышли из зала, оставив дворян в отвратительном расположении духа. Что значили эти две подписи под требованием не затевать междоусобицу и не погружать королевство в хаос, а мирно и тихо дождаться герцога Хилда, со смирением выслушать завещание и выполнить последнее желание королевы, которая восседала на троне пять десятков лет? Без споров, протестов и угроз эти два росчерка не стоили ничего.
~ 2 ~
Солнце цеплялось лучами за зубцы стен и золотило верхние этажи королевской башни, возвышающейся над крепостью как неприступный утёс. Последнее убежище короля на самом деле было неприступным. Входная дверь находилась высоко над землёй. К ней вела деревянная лестница: с виду добротная, но с маленькой хитростью. Если враг прорвётся через все линии обороны, защитникам не составит труда сломать лестницу: надо обрубить два каната, и ступени рухнут. Толстые стены башни разрушить практически невозможно. Людям, укрывшимся внутри, останется лишь молиться, чтобы до конца осады им хватило воды и продовольствия.
Герцоги Мэрит и Лагмер сошли с лестницы и, украдкой поглядывая на хозяйственные постройки, двинулись через двор, тонувший в полумраке.
Мэриту не терпелось пройтись по своим будущим владениям, посмотреть, где находится колодец и конюшня, проверить складские помещения, побывать в оружейной. Но он сдерживал себя. Рядом шёл соперник, который так же, как он сам, верит в свою победу.
Стражник открыл калитку сбоку от ворот, такую низкую, что выйти можно только согнувшись. Мэрит и Лагмер замешкались. Со стороны казалось, что герцоги никак не могут решить, кто кому подставит зад. Но для их замешательства была другая причина. К королевской крепости они приехали порознь. Ворота были закрыты, широкий мост поднят. К калитке вёл узенький мостик, который прогибался под ногами и норовил скинуть в глубокий ров с рядами из заострённых кольев.
