ГЛАВА 1
— М-м? — Лёшка поднимает голову и приоткрывает правый глаз.
— Скоро Новый год! — терпеливо повторяю я ранее сказанное. — Ира предлагает уехать за город. На базу.
— За город? — мужская рука нагло лезет в вырез моей футболки. — А зачем?
— Степанов, ты издеваешься? Мне на работу надо!
Алексей смиренно утыкается лицом в подушку и нарочито громко стонет.
— Тебе, кстати, тоже пора! Я в душ, вставай, соня!
Сестры — Ирины Сергеевны Жулкиной, дома не было. В нашей трехкомнатной квартире сегодня тихо, хотя и кофе, который сестрёнка варила отменно, по утрам пахло все реже. Мы с Лешкой отчасти были Иркиным отсутствием весьма довольны, но мое сердце нет-нет, да и заходилось в тревоге за систер. Хорошо, что родители жили в собственном доме и не знали многих подробностей легкомысленного существования своих непутевых дочерей. Хотя, почему непутевых? Ирина трудилась юристом в хорошей компании, я на телеканале рассказывала про погоду и готовилась перейти в новостной отдел. Степанов делал блестящую карьеру автомеханика, хотя происходил из семьи успешного бизнесмена Николая Степанова, владельца заводов, домов и пароходов. Ладно, пароходы и заводы – это перебор, но в целом дядька далеко, далеко не бедный. Конфликт в семье разметал отца и сына по разным социальным нишам.
Но мне было фиолетово, есть у Алексея деньги или нет. Я млела от счастья, когда он приезжал уставший, пахнущий машинным маслом и чем-то еще, в моем воображении связанным с чисто мужским делом. Ел с аппетитом, рассказывал о том, как прошел день, ложился на кровать и… засыпал, а потом я обнимала его за талию и тоже проваливалась в сон. Вот именно так, с перерывами на редкий секс, мы и жили последний месяц, после того как Лёша согласился переехать от своего друга Толика ко мне.
Ирка смеялась над нами, называла сонными голубками и ленивцами на максималках, но мы не обижались. Просто нужно было чуть-чуть потерпеть.
— Кир, — чуть припухшее лицо любимого появляется в зеркале ванной, — ты скоро?
— Ми-нут-ку, — докрашиваю я ресницы, зачем-то приоткрывая рот. Именно на него сейчас и смотрит Лешка. — Даже не думай, Степанов!
— Мне нужно всего пять минут! — он втискивается в небольшую ванную и прижимает меня к краю раковины. — Даже меньше. Четыре!
— Три!
— Две!
— Ленивцы, я дома! — голосит из коридора сестра. — Вы одеты? Мне нужна ванная, ваша одежда и мотоцикл! Готова удовлетвориться только первым пунктом!
— Ты где была? — смотрю на старшую сестру и в который раз не узнаю её: серое лицо, худющая, злая. — Опять с Ромкой ругалась?
— При чем тут наш общий родственник! — так Ирка называла теперь старшего брата моего Алешки.
Выходило забавно – два брата и две сестры оказались втянуты в отношения. Индийское кино «Ира и Кира». В орбиту нашей как бы семьи и любовных переживаний была вовлечена и моя самая близкая подруга – Яна Маерс, горячая смуглокожая и стройная брюнетка. Она вздыхала по тому самому Толику, другу Лёшки. Еще неделю назад мы собирались большой шумной компанией на выходные и шли куда-нибудь за Ромкин счёт, естественно. Но вот уже несколько дней средний Степанов не звонит и вообще никак себя не проявляет. А Ирка чахнет.
— Вы пожрать что-нибудь сготовили? — Ирка сматывает свой бесконечный шарф в рулон и закидывает на полку.
— Неа! — полуголый Лешка вываливается в коридор с зубной щеткой в руках и пенными разводами в уголках рта. — Привет!
— Так, джуниор, еще раз оставишь стульчак в положении «12 часов» я тебя прибью! Усёк?
— Иес, мэм! — Лешка хватает Иринку за шею и чмокает в щеку. — Как скажете!
— И вообще, перестань рассекать передо мной в одних подштанниках! Это немилосердно!
— Сумасшедший дом! — воздеваю глаза к небу. — Можно я оденусь? И это. Вас не опасно вдвоём одних оставлять? Вы не убьёте друг друга?
— Ну… — Ирка смеется, — я его уже пробовала отравить, но как-то не пошло дальше легкой изжоги!
— Кира! — Лешка комично складывает руки на груди. — Как я могу посягать на эту святую женщину после того, как она постирала единственную приличную белую футболку Филип Плейн вместе с моими же чёрными носками? Ну в самом-то деле!
— Ах так?! — хохочет Иринка, — А кто съел все четыре моих диетических йогурта, а?
— Так это что, месть была?
— А как ты думал, Шпунтик? За йогурт я и не на такое способна! Но не посягаю на прекрасных принцев, подвизающихся на ниве спасения средств передвижения.
— Богиня!
— Ладно, прогиб засчитан! Но платить за квартиру в этом месяце вам, ленивцы! Вы помните?
— Э-э-э, Кира, минуту! — Лёшка бухается на колени и помогает застегнуть молнию на зимних сапогах. — Сладкая, ты так не замерзнешь?! — он запускает руки под пуховик и гладит мои ноги в толстых колготах.
— Меня от вас тошнит! Пойду утоплюсь в ароматической соли! Кирентий, дома нет растительного масла, запомни это и сбереги в сердце!
— Хорошо! — я обожаю их обоих и мне так не хочется выходить на холод. — Люблю тебя! — шепчу в ответ на страстный поцелуй и уношу с собой горячий комок, собравшийся внизу живота.
***
На работе все хмурые и вялые – конец года, накоплена большая усталость и ребятам хочется отдохнуть по полной.
— Так, Жулкина, вот текст рекламной интеграции, — Славка смотрит на меня с обожанием. — Ты с мороза румяная как матрёшка!
— Вау! Это комплимент или уничижительное замечание? Так, что там. Слав, ты серьезно? Ректальные свечи?
— Деньги не пахнут, Жулкина! Слышала такую римскую поговорку?
— Не такая древняя. И с каким лицом я должна произносить их рекламный текст?
— Главное – не ржать! Помнишь, как ты в прошлый раз раскололась?
— Мне теперь будут всю жизнь это припоминать?
Прогноз погоды в прайм-тайм – это золотая жила. Все хотят узнать предсказание синоптиков на завтра, поэтому в это время рекламируются серьезные компании с хорошим бюджетом. В тот раз вставала фирма по продаже бытовой техники. А конкретно – моющих пылесосов. Не знаю, что меня так рассмешило во фразе «мощно засасывает», но я, как говорили коллеги, «раскололась», и записались мы только с третьей попытки, при этом за компанию со мной ржала вся студия.
— Заразительный хохот теперь — твоя фирменная фишка, Жулкина. Имей в виду и пользуйся! Ты в курсах, что твой смех рекламщики себе выпросили для записи роликов?
— В смысле?
— Говорят, твоя хрипотца делает его сексуальным и продажным.
— А мои проценты?
— Ну, это уже проданный смех, Жулкина. Поздно пить боржоми!
— Кира! — сотрудница редакции по имени Вера подбегает после записи. — Ты говорила, что у тебя есть толковый текстовик, девушка.
— Да! Есть! Зовут Яна Маерс, двадцать семь лет, не курит, не прогуливает, ответственная и креативная.
— Отлично! Давай так, пусть твоя креативная подгребает завтра к двенадцати: у нас вакансия открылась внезапная, декретная. Нужен человек на пару лет без матримониальных планов.
— Насчет матримониальных не уверена, но она придет, я прослежу!
Кажется, что судьба улыбается мне во все свои тридцать два зуба. Или сколько там их у нее? Набираю в мессенджере воодушевляющее послание любимой подруге и жму на стрелочку. Но вместо Маерс звонит сам Роман Николаевич Степанов, Алешин брат, мой бывший начальник, возлюбленный Ирки.
— Кира, есть пять минут?
— Да.
— Слушай, тут такое дело, — Роман явно подбирает слова. — Родители хотят собрать семью у себя.
— Так, и?
— И ты не могла бы уговорить Лёшку прийти?
— Для начала давай выясним, что именно они вкладывают в понятие «семья»?
Степанов средний похрипывает в трубку. Ясно.
— Лёша без меня не пойдёт. Я-то не против, но он ведь упрямый, ты знаешь.
— Знаю. Это семейное.
— Вот именно! Как идёт реорганизация «Нордики»?
— Буксует. Кира, перестань это делать! Твоя манера переводить стрелки всеми давно уже хорошо изучена! Ты поможешь?
Я вспоминаю единственную встречу с Лёшиной матерью. Тогда она приняла меня за девушку легкого поведения только потому, что её сын позволил мне, изрядно выпившей, переночевать в своей спальне. Желания помогать этой даме у меня не было, но ведь дело в Алёше.
— Семейные посиделки намечены, естественно, на тридцать первое декабря до самых что ни на есть курантов? Я правильно понимаю?
— Абсолютно! Более того, первого января они тоже хотят наслаждаться общением с нами.
— Это тяжелый удар по моему самолюбию, конечно, но я помогу, Ром.
— Спасибо!
Ух, теперь мне предстоит дело куда интереснее, чем рекламирование ректальных свечей!
***
— Нет!
— Лёш, ну Новый год ведь! Неужели ты не… соскучился по маме с папой?
— Нет! Иринка звала нас за город? Вот и поедем на какую-нибудь базу, снимем домик.
— Домики!
— Домики снимем, Янку твою позовём, Толика.
— И моя сестра будет куковать в одиночестве, слушая наши стоны?
— А ты будешь стонать? Точно? Ты уверена? — Лёшка обнимает меня со спины и целует в шею. — Это так заводит, сладкая!
Я чувствую, как горячая волна расползается от его губ по всему моему телу, совершено непроизвольно прижимаюсь к паху, где уже готов к бою верный друг Степанова.
— С-сейчас Иринка вернется!
— А мы быстро! — меня проталкивают в комнату и задирают подол велюрового домашнего халатика.
— Только резинку надень!
Голова Леши утыкается мне в плечо.
— Они кончились, забыл купить! Я успею, Кир! Сладкая, ну же…
— Лёша! Я до сих пор не забыла свое состояние, когда мне сказали, что я не беременна. Больше не хочу такое переживать! Допью курс витаминов, сдам анализы последние, и вот тогда и…
— Ладно, понял, не распинайся! — в голосе моего мужчины прорывается тон того разгильдяя, что делал мне больно. — Яйца ломит! Я в душ.
Стою, слушаю, как льётся вода в ванной, знаю, что там сейчас происходит — довелось видеть однажды.
В свое время Ирка поведала Алексею, что я пережила в юности, как надо мною гадко поиздевался тогдашний мой парень, и почему хохотушка Кира Жулкина чуть не покончила с собой. Нужно отдать должное Лёше – он не спрашивал о той давнишней истории и с пониманием относился к некоторым сексуальным запретам: перешагнуть через отвращение и внутренний стопор я так и не смогла. И вот сейчас молодой здоровый мужик наяривает свою плоть в стремлении получить разрядку, а я, молодая аппетитная женщина, влюблённая до умопомрачения, стою под дверью и кусаю губы от досады на себя, на ситуацию и на грёбанное прошлое.
— Полегчало? — протягиваю Лёше большое махрово полотенце.
— Лучше бы у тебя реально голова болела! — буркает он и шлёпает мокрыми босыми ногами в нашу комнату.
— Лёш? Ты опять?
Степанов вытягивается во весь рост на кровати, и я невольно любуюсь его идеальным телом. Физическая работа сделала мышцы ещё крепче, он как будто начал матереть, наливаться объемом, стал мощнее и… неотразимее.
— Не опять, а снова! — ворчит это невероятно желанный человек. — Кира, у меня стояк даже от твоего голоса! Ты это понимаешь?
— Понимаю. Я тоже вас очень люблю, Алексей Николаевич, и мне тоже нелегко!
— Сладкая, иди сюда! – в мою сторону протянута рука, и я вкладываю пальцы в мозолистую ладонь. — Ложись рядышком!
— Хм… Бабушка, бабушка, а отчего у тебя такие большие зубы? — хохочу, когда Лешка перехватывает меня за талию и валит на кровать.
— А это для того, чтобы съесть тебя, Красная Шапочка! — шепчет Степанов и стаскивает с меня трусики.
Я запускаю пальцы в темные влажные Лёшины волосы, когда его голова ныряет между моих разведенных бедер, а язык начинает выписывать на теле тайные знаки.
— Лёша… — выдыхаю со стоном, и сильнейший оргазм выбивает из меня слезы.
Алексей целует живот и внутреннюю поверхность дрожащих от экстаза бёдер.
— Полегчало? — с усмешкой спрашивает он, и я счастливо киваю.
— Ленивцы, я дома! — орёт с порога Ирка. — Я вам роллов принесла и два куска пиццы! Трусы надеваем и бегом на кухню!
Мы страстно целуемся и тут же суетливо начинаем отыскивать на сбитой постели нижнее бельё. Сдавленно смеемся — успели!
— Вау! — Иринка стоит посреди кухни в темно-голубом брючном костюме-тройке. — Да от вас сексом разит на километр! Никакого сострадания к старой больной сестре, которая пашет на злого дядю и уже полторы недели не имеет никакого удовольствия в личной жизни! Сволочи вы! Ладно. Вот роллы, вот пицца, это сервелат. Кира, ты масло купила? Да? Отлично, если будете хорошо себя вести, испеку утром блинчиков.
— Богиня! — Лёшка выхватывает из ровной шеренги один ролл и кидает его в рот. — Мне реально с вами повезло, девочки!
— Что?! — в один голос возмущенно спрашиваем мы с Иркой.
— Ну как? Одну люблю, другая кормит. Э! Только без рукоприкладства! Я и вторую тоже люблю… немного! — орёт Степанов, получая по рукам полотенцем – Ирина Сергеевна никогда не промахивается.
— Ша, ленивцы! Жрите молча! У меня для вас важно сообщение! — сестра скидывает жакет и вешает на спинку стула, нервно расправляет воротник. — Мне предлагают повышение с переездом в другой город. Вот. Я планирую согласиться, — Ира не смотрит мне в глаза, значит, приняла решение не от хорошей жизни.
— Даже не знаю, что сказать, — мямлю, сдерживая желание расплакаться. — Это очень неожиданно, систер!
— Ничего! Ты тоже отлично готовишь, так что мужик наш с голоду не умрёт.
— Ты родителям уже сказала?
— Нет, решила потренироваться на вас сначала.
— Это из -за Ромыча? — Лёшка не спрашивает, он утверждает. — Ну да, а из-за кого же ещё!
— Почему вы, Степановы, думаете, что мир крутится только вокруг вас? Просто предложили отличное место, отчего бы не согласиться? Раз уж у меня не получается построить отношения, буду строить карьеру!
— Ир… — я расстроена и не знаю, как уговорить сестру остаться, — как же я без тебя, а?
— Справишься, не на Чукотку уезжаю. Зато никто не будет мешать вашему феерическому сексу! — улыбка у сестры выходит какой-то жалкой, как у обиженного ребенка. — Короче! Ешьте! А я чего-то устала очень, пойду прилягу.
— Поговори с Романом! Ясно же, что это все по его вине! — стараюсь шептать, но голос так и норовит сорваться на крик.
— Она взрослая женщина, Кир, и сама принимает решения. Думаешь, брат сумеет её переубедить? Сладкая, нельзя сделать людей счастливыми насильно! Это так не работает!
— А как? Как работает, Лёш?
— Не кричи! — Степанов обнимает меня и нежно целует в висок. — Я позвоню Ромычу и все узнаю.
ГЛАВА 2
— Слушай, Жулкина, у нас телефон обрывают желающие с тобой познакомиться! Все соцсети забиты сердечками и комплиментами! — коллега Вера делает большой глоток кофе из весёлой кружки с надписью: «Когда я пью, я глух и нем!» — Никогда не думала, что на пышечку будут клевать мужики. У тебя и в жизни так, да?
— У меня есть любимый человек, — счастливо улыбаюсь зная, что на меня сейчас смотрит половина сотрудников редакции, — и никто больше не нужен. А что до моей фигуры, то он говорит, что ему очень приятно меня обнимать и вообще… мягко.
Коллеги посмеиваются и расходятся по своим делам. До Нового года осталась неделя, и нужно заставить себя доделать начатое и не поддаться искушению махнуть на работу рукой.
— Слушай, — не отстаёт Вера, — все ж таки глянь на сообщения. Вдруг там рекламодатель какой затесался. А? Ты же продажником работала, знаешь как пусто будет в январе с рекламой.
— Какая ты коварная! Давай, где тут у тебя дифирамбы в мою честь?
