Глава 1. Не та добыча
Лес слушался Лиссу. Не из страха — из древнего, ленивого соглашения. Корни черных дубов чуть вздрагивали, пропуская ее легкие шаги, крапива отступала с тропки, а ветер играл прядями ее волос, черных как смоль предрассветного неба, прежде чем донести до нее нужные запахи: гнилушек, горькой полыни, медвежьего следа.
Сегодняшний день пах добычей. Крупной.
— Ну, милый, иди, иди… — прошептала Лисса, поправляя серебряную булавку на плаще. Ее пальцы, быстрые и точные, закончили последний узел. Ведьмовская ловчая сеть висела меж двух дубов, почти невидимая для простого глаза. Для зверя она была бы лишь легкой тенью на тропе. Но тенью, сплетенной из колючей лозы, пещерной паутины и щепотки собственной магии Лиссы — магии принуждения и усыпления. Медведь, ступив в нее, должен был уснуть глубоким, беспробудным сном. Идеально для работы. Шкура — целой, жир и когти — в полном порядке. Ни крика, ни суеты.
Она отступила в гущу орешника, сливаясь с тенями. Тишина опустилась на лес, густая и напряженная. Лисса прикрыла глаза, позволяя ведьмовскому зрению растечься по окрестностям. Мир предстал в потоках энергии: холодное сияние лунного камня под корягой, ядовито-зеленое свечение мухоморов, теплые, сонные нити жизни мелких зверьков. И далеко-далеко — мощное, тусклое пятно медвежьего духа, медленно движущееся к ловушке.
Она уже чувствовала на языке горечь медвежьей желчи, представляла, как будет аккуратно, слой за слоем, снимать шкуру…
И тут небо разорвалось.
Не громом, не молнией. Тишиной. Резкой, болезненной, будто кто-то вырвал кусок из ткани мира. Воздух хлопнул, как гигантская хлопушка, и дубы содрогнулись от корней до вершины. Птицы взметнулись с ветвей с пронзительным, испуганным визгом.
Лисса ахнула, прижав ладони к ушам. Ее магия, чутко расставленная по лесу, отозвалась острой, противной вибрацией. Пространственный разрыв. Телепорт. Но какой кривой, какой бездарный…
Прежде чем она успела возмутиться всерьез, в чаще, прямо в центр ее ловчей сети, с оглушительным треском обломавшихся веток рухнуло что-то большое.
Сеть, рассчитанная на медведя, сработала мгновенно. Тенистые нити сжались, обвивая добычу мертвой хваткой. Но вместо глухого, довольного храпа, который издал бы усыпленный зверь, раздался сдавленный, человеческий стон.
Лисса замерла, глаза сверкнули из темноты орешника, как у настоящей лисы. Человек? Сюда?
Осторожно, не издавая ни звука, она вышла из укрытия. В слабом свете, пробивавшемся сквозь чащу, она увидела его.
Мужчина. Облепленный листьями и хвоей, запутавшийся в тенетах как рыба в неводе. Он не двигался, лишь его грусть судорожно вздымалась. На его разорванном, когда-то дорогом плаще темнели пятна — не грязи, а крови. Но не обычной, алой. Его кровь даже в полумраке отливала слабым, золотисто-серебристым сиянием. Она пахла… грозой. Озоном и чистотой. Запах ударил в ноздри Лиссы, и внутри нее все немедленно переключилось.
Медведь был забыт.
Она медленно обошла ловушку, изучая нежданный подарок судьбы. Его лицо, бледное и искаженное болью даже в беспамятстве, было красивым — правильные, сильные черты. В светлых волосах запутались веточки. Рука сжимала обломок какого-то жезла. И от него, от всего его тела, исходило слабое, но отчетливое свечение. Светлая магия. Чистейшей пробы. Высшего качества.
Лисса присела на корточки, не касаясь сети. Ее ведьмовское зрение включилось на полную мощь. Она видела не просто раненого человека. Она видела поток энергии. Истощенный, порванный в нескольких местах (телепортация сквозь помехи, да), но такой мощный, такой… вкусный. Ее внутренний алхимик уже лихорадочно складывал рецепты.
Кровь светлого мага, взятого в полнолуние… Нет, это не полнолуние.
Кровь мага, добровольно… Ха, вряд ли.
Кровь мага, спасенного из смертельной ловушки…
Мысль оформилась мгновенно, кристально ясно. В ее лаборатории, в потаенном ларце, лежал пергамент с рецептом «Кровавой Мэрисенты». Один из ключевых, самых капризных ингредиентов — кровь светлого мага, не оскверненная насилием, но взятая… по праву спасения. Когда жизнь должника принадлежит взявшему ее из когтей смерти.
Лисса медленно улыбнулась. Улыбка была холодной, точной и лишенной всякой теплоты. Улыбкой хищницы, внезапно нашедшей дичь куда ценнее, чем она могла мечтать.
— Ну что ж, — тихо проговорила она, глядя на бесчувственное лицо незнакомца. — Медвежья шкура подождет. У меня появился проект куда интереснее.
Она щелкнула пальцами. Сеть послушно ослабила хватку, размоталась, мягко опустив тело на ковер из мха. Лисса наклонилась, провела рукой над его грудью, оценивая глубину ран и силу магического истощения. Достаточно серьезно, чтобы он был беспомощен. Недостаточно, чтобы умереть до завершения ее планов.
— Добро пожаловать в мой лес, светляк, — прошептала она, и черные тени от деревьев, словно живые, потянулись к ней, чтобы помочь донести драгоценную ношу до ее избушки, надежно скрытой от чужих глаз. — Тебе очень повезло, что твоя кровь так чудесно светится. Обещаю, я позабочусь о ней.
Глава 2. Пробуждение в паутине
Сознание возвращалось к Майклу волнами, каждая из которых приносила новую боль.
Сначала — тупая, разлитая по всему телу ломота, будто его переехала повозка, груженая булыжниками. Потом — острые, четкие уколы в боку и на плече, где ткань плаща прилипла к телу запекшейся, странно теплой субстанцией. Его кровь. Но пахла она не только железом, а еще и… грозой? Смешно.
Он попытался открыть глаза. Ресницы слиплись. Моргнул несколько раз, продираясь сквозь пелену мутного сознания. Потолок. Не палаточный брезент, не резные своды библиотеки Аркоса, и уж точно не небо над полем боя. Это был потолок из темных, мореных дубовых балок, затянутый легкой паутиной, в которой сушились связки каких-то трав. От них исходил горьковатый, снотворный аромат.
Память накатила обрывками, резко и болезненно:
Яркая вспышка чужой магии в спине. Не боль сначала — шок, ледяной ужас предательства. Голос Афоры, искаженный криком: «Держись!» Судорожный хват за его руку. Вселенский грохот рвущегося пространства, чувство, будто его вывернули наизнанку и бросили в каменную ступу. Ветви, хлещущие по лицу. Падение… и тишина.
Союзники. Те, кому он доверял спину. Оказалось — зря. Удар был точен, смертен. Если бы не Афора… Где она? Жива ли?
Майкл попытался приподняться на локте. Мышцы дрогнули и отказались слушаться, тело пронзила острая боль в ребрах. Он глухо застонал, рухнув обратно.
— Ах-ах, нет-нет, — раздался спокойный, мелодичный голос где-то справа. — Так быстро геройствовать не стоит. Ребра целы, но трещины есть. Магическое истощение — на нуле. Вы в боевом состоянии разве что чашку легкую поднять сможете.
Он медленно, преодолевая сопротивление собственной шеи, повернул голову.
В хижине, кроме него, была хозяйка. Она сидела за грубым столом, уставленным склянками, ступками и связками сушеных кореньев. В тонких, ловких пальцах вертелся кристалл дымчатого кварца. Девушка. Черные волосы, такие темные, что, казалось, вбирали в себя весь скудный свет из окна, спадали ей на плечи тяжелой, прямой волной. Лицо — бледное, с острым подбородком и пронзительными глазами неопределенного, будто меняющегося цвета. Сейчас они казались серыми, как лесной туман. На ней было простое платье темно-зеленого оттенка, без украшений.
Ведьма. С первого взгляда, с первого вдоха, наполненного запахом трав, воска и чего-то древнего, дикого, он это понял. Не придворная чародейка и не ученый маг. Лесная ведьма. Опасность.
— Где я? — его голос прозвучал хрипло и чужим.
— В безопасности, — ответила она, откладывая кристалл. Ее взгляд скользнул по нему, оценивающе, но без явной угрозы. Скорее, как взгляд ремесленника на материал. — Насколько это вообще возможно в Чащобе. Вы упали с неба, прямо в мои… запасы. Нарушили ловушку.
«Ловушку». Значит, он не просто упал. Он угодил в чью-то западню. От этого не стало легче.
— Меня зовут Лисса, — продолжила она, вставая и приближаясь к его ложу. Двигалась она бесшумно, как кошка. — А вас?
Он колебался. Называть ли настоящее имя? «Майкалистар» было известно, его светлые дела имели и темных недоброжелателей. Но отказ представиться в доме того, кто, вероятно, спас ему жизнь, был бы оскорбителен и глуп.
— Майкл, — сказал он, опустив титул.
— Майкл, — повторила она, и имя на ее языке звучало чуть мягче, с легким шипящим оттенком. — Рада знакомству. Хоть обстоятельства и так себе. — Она наклонилась, и он невольно замер. Ее пальцы, прохладные и сухие, коснулись его лба, проверяя жар. Он почувствовал легкий, посторонний щелчок — проблеск чужой, незнакомой магии. Темной. Но аккуратной. — Лихорадка спадает. Ваша собственная магия, похоже, начала потихоньку затягивать худшие из ран. Светляки умеют быстро восстанавливаться, да?
Вопрос был задан легко, но в нем прозвучал металл. Она знает. Знает, кто он, вернее, что он. Светлый маг. И использует это знание как факт, не скрывая его.
— Благодарю за помощь, — сказал Майкл, тщательно подбирая слова. Он чувствовал себя голым и беззащитным, и это состояние было ему ненавистно. — Я попал в… несчастный случай. Мне нужно как можно скорее восстановить силы и отправиться назад. Меня ищут.
— Ищут? — Лисса приподняла тонкую бровь, отходя к столу и наливая что-то из глиняного кувшина в чашу. — Кто? Те, кто так любезно оставил эти дыры в вашем плаще? Или те, кто пытался вас спасти?
Майкл напрягся. Она была слишком наблюдательна. И слишком спокойна.
— Те, кто мне верен, — уклонился он.
— А тем, кто неверен, вы, выходит, не нужны живым, — заключила она, возвращаясь с чашей. Внутри плескалась мутная жидкость с запахом меда и полыни. — Пейте. Это отвар для укрепления крови. Ваша, к слову, очень необычная. Светится. Красиво.
Он взял чашу, их пальцы ненадолго соприкоснулись. Ее кожа была прохладной. Он выпил, ожидая горечи, но напиток оказался терпким, но не противным. Тепло медленно разлилось по желудку.
— Это побочный эффект телепортации сквозь магический шторм, — соврал он, первое, что пришло в голову. — Пройдет.
Лисса смотрела на него своими меняющимися глазами. В них мелькнуло что-то — то ли интерес, то ли легкая насмешка.
— Конечно, пройдет, — согласилась она, слишком уж легко. — Все проходит. Пока вы будете восстанавливаться, можете считать это место своим убежищем. Чащоба не любит гостей, но я здесь хозяйка. Меня она слушается.
Она улыбнулась. Улыбка была красивой, но не дотягивала до глаз. В ней была вежливая отстраненность хранителя музея или… тюремщика.
— Отдыхайте, Майкл-светляк, — сказала Лисса, возвращаясь к своему столу и снова беря в руки кристалл. — Вам нужно набраться сил. Впереди много… приготовлений.
Майкл откинулся на подушки, закрыв глаза, делая вид, что подчиняется. Но внутри все его чувства, все его старые боевые инстинкты, кричали тревогу. Он был в плену. В плену у лесной ведьмы, которая смотрела на него не как на человека, а как на интересный, ценный артефакт. И он должен был выяснить, какова ее цена за это «убежище». И как скоро он сможет заплатить ее и сбежать.
А тихий скрежет ступки в углу хижины звучал как отсчет времени, которого у него, возможно, было не так много.
