— Принеси мне его глаза. Желательно — все четыре!
Огромный чёрный котяра спрыгнул на пол и демонстративно безразлично начал вылизывать пузо. Всё ещё обижается, что не позволила притащить в бункер живую флюомышь. Не хватало тут только светящихся грызунов размером с собаку старого мира.
— Барсик, кыс-кыс-кыс, ну не обижайся, давай за ушком почешу, — я аккуратно обошла один из хвостов кота-кицунэ.
У моего питомца скверный характер… Хотя, из нас двоих, домашней зверушкой являюсь я. Пусть бункер — моё жилище, но Барс — кормилец и защитник, без него я бы не выжила. Перенимаю кошачьи повадки, трусь о лапищу, тихонько приговариваю: «Я совсем голодная, а рядом пасётся ночной заяц, мы поделим его по-братски, мы — одна стая!»
— Мы с тобой одной крови — ты и я! — Барс фыркает так, что на столике опрокидывается стакан. — Вы, люди, слишком предсказуемы и примитивны. Удивительно, как вам удалось быть доминирующим видом столько времени. Спасибо, что уступили своё место.
Теперь моя очередь обижаться. Мы договаривались не поднимать эту тему. Чёртовы учёные, долбанные лабораторные крысы, сраные генетики! Кот прав: мы заигрались в богов, теперь творения наших же рук убивают человечество. Бестиарий из ночных кошмаров вырвался на свободу и жаждет крови. Интересно, сколько мне подобных осталось на земном шарике? Внезапно меня пронзает ужасная мысль: «А вдруг я последняя человеческая особь?»
Барс чувствует перемену настроения, вздыхает и аккуратно гладит по голове мягкой лапой. Не сразу он научился соизмерять силу — сколько синяков, кровоподтёков и царапин оставил на моём теле, сам того не желая. Иду открывать дверь бункера и проверяю по камерам, не ушла ли добыча. Ночной заяц всё ещё на месте, отупело смотрит в пространство всеми четырьмя глазами и что-то разжёвывает мощными челюстями. На этот раз он грызёт нечто живое, извивающееся и подёргивающееся в агонии — я предпочитаю не всматриваться.
«Вперёд, Барсик, фас, ату его!» — пролетает в моей голове, когда двери бункера бесшумно расходятся в стороны. Кот несётся, почти не касаясь земли, упругие мышцы перекатываются и играют под блестящей шерстью, все семь хвостов танцуют вокруг тела, отвлекая внимание жертвы. Он резвится, играет с добычей — поймать и убить слишком просто. Этот ритуальный танец с заранее известным исходом может длиться несколько часов.
У меня будет время подумать, как обезопасить наше жилище от непрошенных гостей. В первую очередь стоит заняться вентиляцией, через которую недавно проникла огненная росянка. «Никогда не думала, что буду использовать растение в качестве источника освещения и обогрева. Да и гриль из неё получился отличный. Главное —вовремя подкармливать, чтобы самой не стать её пищей».
В холодильной комнате бункера раздался тихий шорох и урчание. Кажется, я опоздала с укреплением вентиляционной шахты. Кровь отлила от лица и конечностей, а затем меня бросило в жар. Волна паники накатила, лишив возможности логично мыслить, но тренированное тело — я не зря считалась неплохим бойцом — уже действовало само: в руку привычно легло древко родной глефы. Звать на помощь Барса бесполезно — он слишком далеко, покидать бункер — равно самоубийству, значит придётся самой разобраться с непрошенным гостем. Нужно выманить тварь в просторный холл, где достаточно места, чтобы в полной мере использовать любимое оружие.
Я невольно ойкаю, когда приоткрываю дверь холодильной комнаты — в центре стоит худощавая полностью обнажённая мужская фигура и жадно поедает запас замороженных личинок жука-молота. Я не видела людей порядка четырёх лет, поэтому не могу оторвать взгляда и жадно рассматриваю гостя. Мой визави наконец-то обнаруживает, что не один и медленно оборачивается. Его глаза! Белёсые, похожие на жирный студень, практически лишённые зрачков, в прожилках сосудов и капилляров. Это больше не глаза человека! Словно в подтверждение мыслей на бледной груди начинает мерцать пухлое тельце клеща-крестовика.
Передо мной не просто паразит и хозяин, а единый организм, безжалостный и вечно голодный, отлично приспособившийся к суровому окружающему миру.
— Я не хочу тебя убивать, уходи! — знаю, что человеческое сознание этого существа уже угасло, но стараюсь раздуть хотя бы слабую искру.
Фигура движется в мою сторону, неспешно, но неотвратимо. Клещ переливается всеми оттенками радуги — это завораживает, но вызывает отвращение — безумная игра красок на мертвенно бледном холсте кожи. Я отступаю, мои шансы на выживание зависят от того, насколько долго паразит видоизменял своего носителя: острые клыки в несколько рядов — явно не всё, с чем придётся столкнуться.
Бой стремителен и заканчивается ничьей: рядом на полу лежит искромсанное острым лезвием глефы тело мужчины с агонизирующим блёклым паразитом на груди. В момент смерти клеща носитель делает последний вдох, улыбается и произносит: «Спасибо!» Я падаю на колено, тело постепенно немеет, яд, попавший в кровь при укусе парализует.
«А что, если мы были последними людьми на земле и убили друг друга?»
Огромный чёрный котяра спрыгнул на пол и демонстративно безразлично начал вылизывать пузо. Всё ещё обижается, что не позволила притащить в бункер живую флюомышь. Не хватало тут только светящихся грызунов размером с собаку старого мира.
— Барсик, кыс-кыс-кыс, ну не обижайся, давай за ушком почешу, — я аккуратно обошла один из хвостов кота-кицунэ.
У моего питомца скверный характер… Хотя, из нас двоих, домашней зверушкой являюсь я. Пусть бункер — моё жилище, но Барс — кормилец и защитник, без него я бы не выжила. Перенимаю кошачьи повадки, трусь о лапищу, тихонько приговариваю: «Я совсем голодная, а рядом пасётся ночной заяц, мы поделим его по-братски, мы — одна стая!»
— Мы с тобой одной крови — ты и я! — Барс фыркает так, что на столике опрокидывается стакан. — Вы, люди, слишком предсказуемы и примитивны. Удивительно, как вам удалось быть доминирующим видом столько времени. Спасибо, что уступили своё место.
Теперь моя очередь обижаться. Мы договаривались не поднимать эту тему. Чёртовы учёные, долбанные лабораторные крысы, сраные генетики! Кот прав: мы заигрались в богов, теперь творения наших же рук убивают человечество. Бестиарий из ночных кошмаров вырвался на свободу и жаждет крови. Интересно, сколько мне подобных осталось на земном шарике? Внезапно меня пронзает ужасная мысль: «А вдруг я последняя человеческая особь?»
Барс чувствует перемену настроения, вздыхает и аккуратно гладит по голове мягкой лапой. Не сразу он научился соизмерять силу — сколько синяков, кровоподтёков и царапин оставил на моём теле, сам того не желая. Иду открывать дверь бункера и проверяю по камерам, не ушла ли добыча. Ночной заяц всё ещё на месте, отупело смотрит в пространство всеми четырьмя глазами и что-то разжёвывает мощными челюстями. На этот раз он грызёт нечто живое, извивающееся и подёргивающееся в агонии — я предпочитаю не всматриваться.
«Вперёд, Барсик, фас, ату его!» — пролетает в моей голове, когда двери бункера бесшумно расходятся в стороны. Кот несётся, почти не касаясь земли, упругие мышцы перекатываются и играют под блестящей шерстью, все семь хвостов танцуют вокруг тела, отвлекая внимание жертвы. Он резвится, играет с добычей — поймать и убить слишком просто. Этот ритуальный танец с заранее известным исходом может длиться несколько часов.
У меня будет время подумать, как обезопасить наше жилище от непрошенных гостей. В первую очередь стоит заняться вентиляцией, через которую недавно проникла огненная росянка. «Никогда не думала, что буду использовать растение в качестве источника освещения и обогрева. Да и гриль из неё получился отличный. Главное —вовремя подкармливать, чтобы самой не стать её пищей».
В холодильной комнате бункера раздался тихий шорох и урчание. Кажется, я опоздала с укреплением вентиляционной шахты. Кровь отлила от лица и конечностей, а затем меня бросило в жар. Волна паники накатила, лишив возможности логично мыслить, но тренированное тело — я не зря считалась неплохим бойцом — уже действовало само: в руку привычно легло древко родной глефы. Звать на помощь Барса бесполезно — он слишком далеко, покидать бункер — равно самоубийству, значит придётся самой разобраться с непрошенным гостем. Нужно выманить тварь в просторный холл, где достаточно места, чтобы в полной мере использовать любимое оружие.
Я невольно ойкаю, когда приоткрываю дверь холодильной комнаты — в центре стоит худощавая полностью обнажённая мужская фигура и жадно поедает запас замороженных личинок жука-молота. Я не видела людей порядка четырёх лет, поэтому не могу оторвать взгляда и жадно рассматриваю гостя. Мой визави наконец-то обнаруживает, что не один и медленно оборачивается. Его глаза! Белёсые, похожие на жирный студень, практически лишённые зрачков, в прожилках сосудов и капилляров. Это больше не глаза человека! Словно в подтверждение мыслей на бледной груди начинает мерцать пухлое тельце клеща-крестовика.
Передо мной не просто паразит и хозяин, а единый организм, безжалостный и вечно голодный, отлично приспособившийся к суровому окружающему миру.
— Я не хочу тебя убивать, уходи! — знаю, что человеческое сознание этого существа уже угасло, но стараюсь раздуть хотя бы слабую искру.
Фигура движется в мою сторону, неспешно, но неотвратимо. Клещ переливается всеми оттенками радуги — это завораживает, но вызывает отвращение — безумная игра красок на мертвенно бледном холсте кожи. Я отступаю, мои шансы на выживание зависят от того, насколько долго паразит видоизменял своего носителя: острые клыки в несколько рядов — явно не всё, с чем придётся столкнуться.
Бой стремителен и заканчивается ничьей: рядом на полу лежит искромсанное острым лезвием глефы тело мужчины с агонизирующим блёклым паразитом на груди. В момент смерти клеща носитель делает последний вдох, улыбается и произносит: «Спасибо!» Я падаю на колено, тело постепенно немеет, яд, попавший в кровь при укусе парализует.
«А что, если мы были последними людьми на земле и убили друг друга?»
