Колония поселенцев, искателей лучшей доли, авантюристов, не имеющих корней. Здесь нет места слабым и ленивым. Их мир — постоянная борьба. Новая планета Акрон оказалась не самым гостеприимным местом в Галактике, но это не пугало людей, а закаляло и делало несгибаемыми. Когда-то они покинули бескрайние равнины терраформированного Марса. При посадке электроника старого потрёпанного корабля отказала…А дальше была лишь бескрайняя гладь океана — такая непривычная и прекрасная после пустошей и равнин Марса, такая жестокая и безжалостная. Одинокой инородной точкой в царстве воды алел спасательный плот с горсткой выживших.
День сменялся днём, слепящее сияние водной поверхности в свете трёх Солнц планеты сводило с ума.
— По расчётам суша должна быть совсем близко, но мы должны продолжать грести! — тихая Кайла оказалась прирождённым лидером. — Нельзя сдаваться после всего, что мы прошли.
— Отвали, Ка! Ты уже всех достала своей агитацией. Неужели ты не видишь, мы умираем. День-два пути?!— высокий мужчина с буйными рыжими кудрями и хищным профилем хрипло рассмеялся, кашляя кровью. — Здесь даже ночи нет, на этой чeртовой планете с её чeртовыми солнцами! Мы все здесь сдохнем!
Женщина с трудом встала на ноги и подошла к говорившему, собрав последние силы, она размахнулась и отвесила мужчине звонкую пощёчину.
— Мы не умрём здесь! Прожив в аду столько лет, оказавшись в чистилище, нам осталось сделать пару шагов, чтоб пробиться в рай! В наш рай — для сильных и свободных. Ну что, Триста седьмой, может ты и подашь пример как быстрее расстаться с жизнью? Ныряй за борт!
— Ладно, Ка, когда мы попадём в наш рай, все политические вернут себе имена. Меня зовут Стоун, если ты ещё раз назовёшь меня иначе, я тебя ударю, а мне не хотелось бы поднимать руку на будущую мать моих детей! А теперь налегайте на вёсла!
Кайла шла на центральную площадь, наслаждаясь лёгким бризом, охлаждавшим её обнажённое тело. Несмотря на почтенный возраст женщина была хороша собой. Издали она услышала шум голосов, похожий на рокот океана.
— Мы покинули Марс, чтобы создать свободное общество — без насилия, элиты, и тюрем. И что в итоге? Нами правит Кайла, хоть и делает это незаметно, она, будто паучиха, плетёт сети, в которые мы все попались! — говорившая красивая женщина сейчас походила на разъярённую кошку. В слинге, переброшенном через плечо вдруг раздался детский плач. Мать замолчала и принялась баюкать ребёнка.
— Мара, ты не была среди тех, кто бежал с Марса, не тебе об этом судить. Мы — дети Акрона и должны следовать правилам, принятым в доме. Я знаю, что твоей дочери скоро исполнится месяц и лишь страх Крещения сейчас говорит твоими устами. Моя мать четыре раза пережила этот обряд, но никто не слышал её жалоб или слёз. А ты говоришь, что она принимает все решения в Раю. Закон един для всех. Всё — каждому, всё — от каждого!
«Всё — каждому, всё — от каждого!» — пронеслось по всей площади. Кайла услышала, с какой верой и благодарностью слова срываются с губ, объединяя людей в едином порыве, и неспешно вышла в центр площади. Подойдя в Маре, Ка улыбнулась и погладила по малышку по головке.
— Ты родила сильную прекрасную дочь, но в Раю могут остаться лишь те, кто смыл все грехи. Ты с ребёнком можешь уйти, но твоё имя будет предано забвению и пути назад уже не будет.
Вечером следующего дня вся община вышла проводить Мару. Ка не увидела ухода ещё одного члена коммуны. Свобода выбора — вот то, что она смогла даровать жителям Рая. В этот день из года в год женщина приходила на небольшое кладбище, чтобы побыть наедине со своим возлюбленным.
— Я скучаю, Стоун. Говорят, время лечит, но не меня. Вернись, Триста седьмой, вернись хоть чтоб ударить меня, я и это приму за ласку! — женщина плакала — неумело, давясь слезами и словами. — Наши сыновья совсем выросли. Месяц назад Марат ушёл с экспедицией к обломкам корабля и не вернулся. Проклятый океан забирает своё всегда. Когда же эта вечно голодная тварь насытится? Сегодня нашему младшему могло бы исполнится десять. Могло бы, если не этот проклятый закон о Крещении, который ты заставил меня принять!
Лодка медленно рассекала покров океана. Аран, старший сын Ка, методично грёб, стараясь не глядеть на жену Лею, сидевшую напротив с их дочерью на руках.
— Всё — каждому, всё — от каждого! — одними губами произнёс мужчина.
— Ненавижу вас, ненавижу вас всех! Особенно твою мать! — женщина прижала ребёнка к себе.
— Пора, дорогая! Ты сама всё понимаешь, отпусти её!
Лея всматривалась в лицо малышки и не могла насмотреться. Аккуратно положив ребёнка на пол лодки, она поднялась во весь рост и грациозно нырнула в прохладную воду. Не оборачиваясь, широкими гребками женщина плыла в сторону берега. За спиной раздался тихий всплески и плач ребёнка. Плач — это хорошо, это значит, что девочка держится на поверхности. Хватит ли ей сил проплыть за матерью и пройти обряд Крещения или океан заберёт свою жертву, смывая с Леи грех страха и слабости?
Начинался дождь...
День сменялся днём, слепящее сияние водной поверхности в свете трёх Солнц планеты сводило с ума.
— По расчётам суша должна быть совсем близко, но мы должны продолжать грести! — тихая Кайла оказалась прирождённым лидером. — Нельзя сдаваться после всего, что мы прошли.
— Отвали, Ка! Ты уже всех достала своей агитацией. Неужели ты не видишь, мы умираем. День-два пути?!— высокий мужчина с буйными рыжими кудрями и хищным профилем хрипло рассмеялся, кашляя кровью. — Здесь даже ночи нет, на этой чeртовой планете с её чeртовыми солнцами! Мы все здесь сдохнем!
Женщина с трудом встала на ноги и подошла к говорившему, собрав последние силы, она размахнулась и отвесила мужчине звонкую пощёчину.
— Мы не умрём здесь! Прожив в аду столько лет, оказавшись в чистилище, нам осталось сделать пару шагов, чтоб пробиться в рай! В наш рай — для сильных и свободных. Ну что, Триста седьмой, может ты и подашь пример как быстрее расстаться с жизнью? Ныряй за борт!
— Ладно, Ка, когда мы попадём в наш рай, все политические вернут себе имена. Меня зовут Стоун, если ты ещё раз назовёшь меня иначе, я тебя ударю, а мне не хотелось бы поднимать руку на будущую мать моих детей! А теперь налегайте на вёсла!
Кайла шла на центральную площадь, наслаждаясь лёгким бризом, охлаждавшим её обнажённое тело. Несмотря на почтенный возраст женщина была хороша собой. Издали она услышала шум голосов, похожий на рокот океана.
— Мы покинули Марс, чтобы создать свободное общество — без насилия, элиты, и тюрем. И что в итоге? Нами правит Кайла, хоть и делает это незаметно, она, будто паучиха, плетёт сети, в которые мы все попались! — говорившая красивая женщина сейчас походила на разъярённую кошку. В слинге, переброшенном через плечо вдруг раздался детский плач. Мать замолчала и принялась баюкать ребёнка.
— Мара, ты не была среди тех, кто бежал с Марса, не тебе об этом судить. Мы — дети Акрона и должны следовать правилам, принятым в доме. Я знаю, что твоей дочери скоро исполнится месяц и лишь страх Крещения сейчас говорит твоими устами. Моя мать четыре раза пережила этот обряд, но никто не слышал её жалоб или слёз. А ты говоришь, что она принимает все решения в Раю. Закон един для всех. Всё — каждому, всё — от каждого!
«Всё — каждому, всё — от каждого!» — пронеслось по всей площади. Кайла услышала, с какой верой и благодарностью слова срываются с губ, объединяя людей в едином порыве, и неспешно вышла в центр площади. Подойдя в Маре, Ка улыбнулась и погладила по малышку по головке.
— Ты родила сильную прекрасную дочь, но в Раю могут остаться лишь те, кто смыл все грехи. Ты с ребёнком можешь уйти, но твоё имя будет предано забвению и пути назад уже не будет.
Вечером следующего дня вся община вышла проводить Мару. Ка не увидела ухода ещё одного члена коммуны. Свобода выбора — вот то, что она смогла даровать жителям Рая. В этот день из года в год женщина приходила на небольшое кладбище, чтобы побыть наедине со своим возлюбленным.
— Я скучаю, Стоун. Говорят, время лечит, но не меня. Вернись, Триста седьмой, вернись хоть чтоб ударить меня, я и это приму за ласку! — женщина плакала — неумело, давясь слезами и словами. — Наши сыновья совсем выросли. Месяц назад Марат ушёл с экспедицией к обломкам корабля и не вернулся. Проклятый океан забирает своё всегда. Когда же эта вечно голодная тварь насытится? Сегодня нашему младшему могло бы исполнится десять. Могло бы, если не этот проклятый закон о Крещении, который ты заставил меня принять!
Лодка медленно рассекала покров океана. Аран, старший сын Ка, методично грёб, стараясь не глядеть на жену Лею, сидевшую напротив с их дочерью на руках.
— Всё — каждому, всё — от каждого! — одними губами произнёс мужчина.
— Ненавижу вас, ненавижу вас всех! Особенно твою мать! — женщина прижала ребёнка к себе.
— Пора, дорогая! Ты сама всё понимаешь, отпусти её!
Лея всматривалась в лицо малышки и не могла насмотреться. Аккуратно положив ребёнка на пол лодки, она поднялась во весь рост и грациозно нырнула в прохладную воду. Не оборачиваясь, широкими гребками женщина плыла в сторону берега. За спиной раздался тихий всплески и плач ребёнка. Плач — это хорошо, это значит, что девочка держится на поверхности. Хватит ли ей сил проплыть за матерью и пройти обряд Крещения или океан заберёт свою жертву, смывая с Леи грех страха и слабости?
Начинался дождь...
