— Это кто? — Ник тотчас сосредоточился и внимательно оглядел изучающих нас взглядами мужчин.
— Они — моя часть сделки. Высокий — глава городской стражи. Блондин рядом с ним — глава ученого совета, а тот, что самый низенький, — брат целителя, которого вы ищете.
Едва только ознакомительная речь была закончена, как мужчины дружно шагнули к нам.
— Весьма приятно встретить в нашем городе талантливых духоловов. — Первым Никите протянул руку глава стражи. — Давно у нас?
— Недавно! — Ник вежливо пожал ее.
— А цель визита?
— Найти великого ученого Цитрона. — К рукопожатию добавилась вежливая улыбка.
— Я польщен, что так отзываются о моем самом нерадивом ученике! — В разговор вступил тот, кого трактирщик представил как главу ученого совета. — И где же выпивоху и лодыря Цитрона знают как великого ученого?
— В Еремеевом королевстве, — вдруг выпалила я. Если честно, сама от себя не ожидала! — Однажды он был там проездом и сумел вырвать из когтей смерти мою маму.
— И вы только сейчас пришли его за это поблагодарить? — фыркнул третий. Брат Цитрона оказался невысоким мужчиной неопределенных лет с совершенно бесцветной внешностью.
— Лучше поздно, чем никогда, — кивнула я. — Вы проводите нас к нему?
Мужчины переглянулись.
— К сожалению, он немного не в себе, — кашлянул глава ученого совета.
— Увы! — печально вздохнул родственник нашей пропажи. — Мой брат сошел с ума. Уже несколько лет твердит о каком-то белоглазом демоне и проклятом кольце. Мне жаль, но думаю, что вы проделали ваш путь зря. Отправляйтесь домой.
— И все же я вынужден настаивать! — Ник стиснул зубы так, что заходили желваки, и медленно процедил: — Я увижу его. Сегодня! И только после этого мы покинем город.
Мужчины снова переглянулись.
— Как пожелаете. — Начальник стражи вдруг достал из кармана платок, встряхнул его, и перед нами в полуметре от земли повис большой квадрат темной ткани. — Забирайтесь. Я отвезу вас.
— Но... а как же наш жеребец? — Я взглянула на Борьку. Не заинтересованный нашей беседой, он уцокал под навес и, сунув морду в деревянную кадушку, уже чем-то аппетитно хрустел.
— Мои ребята за ним приглядят! — успокоил трактирщик. — Когда вернетесь, найдете его здесь же.
Я бросила быстрый взгляд на Ника. Какой-то он уж больно мрачный. Не иначе из-за упоминания о белоглазом демоне. Зря я сказала, что люблю Феникса... Вдруг он принял это признание за чистую монету?
Хотя ему-то какая разница?
— Хорошо. — Ник подошел к воздушной ткани и протянул мне руку, помогая подняться.
Едва мы уселись, как летучее чудо техники начало плавно подниматься. Я тут же почувствовала, как вокруг моей талии сомкнулись невидимые зажимы, но все же поинтересовалась:
— А мы не упадем?
— Платок-дирижабль, последняя разработка технического отдела наукограда, оснащен невидимыми подушками безопасности и невидимыми ремнями безопасности! — заносчиво буркнул наш провожатый, ухватился обеими руками за такое же невидимое колесо и прогудел: — Би-биб! Набираем высоту!
— Что ж это? На последнюю разработку ума хватило, а на клаксон к ней нет? — Чувствуя нарастающее недоверие к невидимым ремням безопасности, я огляделась в поисках того, в кого бы вцепиться, но, кроме Ника и здоровяка-стражника, рядом никого не было... Интересно, как мы высоко? Разноцветные крыши домов и деревья, что еще секунду назад загораживали нам ярко-синее полуденное небо, теперь остались где-то внизу.
— Би-биб — это особенный магический звук, позволяющий дирижаблю набирать высоту, — обернулся ко мне здоровяк и подметил: — А клаксон в небе не нужен. Особенно днем. Вечером еще мог бы понадобиться, чтобы в летающие опыты наших активистов не вляпаться.
— Это вы сейчас говорите о стадах перелетных кур, коз и коров? — уточнила я.
— Ну да... Так наши маги-ученые на экспорт в другие царства-государства поставляют животин и птиц, выращенных при помощи магического воздействия. И дешево, и сердито! Одна такая курица растет неделю. Баран — две, корова — месяц. Чистая прибыль.
— А этот ваш «экспорт» съедобен? — Я в сомнении покусала губы. Надо бы по приезде домой сообщить батюшке о таких опытах. А то наши фермы годами молодняк за гроши выращивают, а тут такое летучее надувательство!
— Будьте спокойны! Правда, я эти опыты не пробовал, но... А вы из какого государства? — запоздало спохватился начальник стражи.
— Я из Заречного, — выручил меня Ник. — Вот только не знаю, пробовал ли вашу живность на вкус...
— Самая вкусная — наша! — расплылся в фальшивой улыбке наш проводник.
Нет, точно! Приеду, скажу папе, чтобы прекратил весь импорт из Берендеева царства.
— Даже не сомневаюсь, — покивала я, украдкой разглядывая проплывающий под нами город. С высоты птичьего полета он, окруженный стеной, казался странной изогнутой каплей, в которой перемешались почти все цвета, какие только есть на этом свете. — Красиво...
— Да, — польщенно мурлыкнул здоровяк. — А знаете, зачем эта цветовая гамма? Это карта. Например: на темных секторах работают животноводы, на синих — ботаники, на желтых — целители, на красных — экспериментаторы. Серые ровные кружочки в каждом из них — посадочные площадки для облета стражи.
— А зеленые? — Я заметила островки зелени. Они были везде, точно брызги по всему городу.
— А зеленые — жилые сектора. Мы же не только город передовых технологий, но и культурный центр, где любят гостить и жить наши горожане и гости Болотной Гати.
— А почему ваш город так называется? — Ник бросил на него подозрительный взгляд.
— Все дело в том, что когда-то здесь была вековечная гать. И основательница города решила побороться с болотом за право жить здесь. Более того. Она была искусным алхимиком и магом и всего за пару столетий создала из гниющей топи эту жемчужину Берендеева царства.
— И? Город назвали в память болота? — Я усмехнулась. Как трогательно и банально!
— Почти. — Глава стражи бросил на меня снисходительный взгляд. — В память основательницы. Ее звали Гатя.
Тут даже Ник не выдержал:
— Дал же бог имечко!
— А чего? — тут же нахмурился проводник. — В нашем городе много девушек носит это имя. А родители считают за честь называть так дочерей.
Мы с Ником переглянулись и, уже не таясь, в голос заржали. Начальник стражи смерил нас взглядом оскорбленной добродетели, отвернулся и принялся сердито рулить.
Вскоре платок-аэробус пошел на снижение. Мы приземлились в живописном месте, на небольшом круглом возвышении. Выложенная серым камнем посадочная площадка была настолько чуждой среди зеленых садов, пестрых клумб и маленьких разноцветных домиков, что мне захотелось поскорее сбежать с нее на шелковистую травку.
Начальник стражи, все еще обиженный на наше непочтительное отношение к общегородскому имени, молча подождал, пока мы спрыгнем с перелетного «платка», зависшего в метре от посадочной площадки, указал на желтый крошечный домик, стоявший на отшибе, и процедил:
— Цитрона вы найдете там. Даю вам два часа. Если управитесь раньше, или у душевнобольного случится приступ — просто вызовите стражу.
— А как нам это сделать? — тут же поинтересовался Ник.
— Каждый жилой дом оборудован быстрым вызовом стражи — в виде изображенной у входной двери пятерни. Приложите к ней руку и можете ждать патруль.
— Учтем. — Ник развернулся и вместе со мной направился к дому.
Пройдя несколько шагов, я обернулась.
На площадке уже никого не было.
— Да-а-а... Как у них в этой... Гати все запутано-о-о! — вдруг фыркнул Ник, вызвав у меня новый приступ смеха.
Сама себя не узнаю! Казалось, что этим смехом я пытаюсь отгородиться от всего того, что мучило меня утром. Вернуть бы все на тот виток развития, когда еще не было мучительно больно осознавать предстоящую разлуку и страх потерять этого мужчину.
— Да уж... — буркнула я, когда истерика внезапно прошла. — А я всю жизнь терпеть не могла имя Василиса. Как оказалось — зря! Бывает и хуже!
— У тебя невозможное, невероятное и самое прекрасное имя из всех имен, что я встречал. — Ник вдруг сжал мою руку, заставляя остановиться и обернуться к нему.
— Как показал опыт — смотря с чем сравнивать. — Я попыталась за шуткой скрыть охватившее меня волнение.
— Вась... Васька... Василек... — Глаза Ника оказались так близко, что я даже задохнулась от волнения.
— Не называй меня так!
— Как? — Его мягкий баритон вдруг сменился тревожащим шепотом.
— Василек... — Я почему-то тоже перешла на шепот. — Меня так называет тетя. А еще меня так называл отец.
— А еще тебя так буду звать я... — Его ладони коснулись моих щек. Он приподнял к себе мое лицо и едва шевельнул губами: — Я разгадал шараду.
Я почувствовала, как самый настоящий пожар охватил мое лицо.
— Какую шараду? — выдохнула я, чувствуя, как невероятное смущение сгорает в огне праведного гнева. — Ты о чем?
Ну Борька! Ну... мечта скотобойни!
И тут же почувствовала себя свободной. Его теплые ладони исчезли, даря и облегчение и досаду. Ник прищурился, словно принимая правила игры.
— Вопрос на миллион. Который вы с Борькой обсуждали.
— И? — Я скрестила руки на груди.
Он развернулся и не спеша направился к желтому домику.
— И все же? — Я догнала его и пошла рядом.
— Я понял, в кого ты влюблена. — Он бросил на меня быстрый взгляд.
— Если думаешь, что в тебя, — ты ошибаешься. — Я победно ему улыбнулась и тут же помрачнела. Так захотелось выговориться, ощутить спокойствие и... его ладони на моих щеках...
Он словно почувствовал мое настроение. Снова взял меня за руку и развернул к себе.
— Ладно, выкладывай все как на духу!
Я покосилась на белую дверь заветного дома и посмотрела в слишком уж серьезные, стремительно темневшие глаза Ника. В них больше не было искорок, что так смущали меня. Зато теперь я могла рассказать ему все. Как отцу или... старшему брату, которого у меня никогда не было.
— Пять шагов.
— Что? — Он удивленно нахмурился.
Я кивнула на дверь.
— У нас осталось пять шагов. Потом ты получишь расчет и уйдешь, а я... Я вернусь к отцу. И может, даже буду счастлива. Буду продолжать жить так, как будто ничего не произошло.
— А разве что-то произошло? — Он чуть наклонил голову, не сводя с меня мудрых, всепонимающих глаз. — Разве произошло что-то, что может помешать тебе быть счастливой?
Сказать?.. Не сказать?..
И я решилась.
— Ник... Я хочу, чтобы ты знал...
И тут дверь распахнулась. На пороге появился полноватый, одетый в белоснежную рубаху и такие же белые льняные штаны невысокий мужчина средних лет. Роскошная светлая грива связана в длинный хвост. Увидев нас перед домом, он замер, по-совиному хлопая глазами.
— Вы ко мне, молодые люди?
Ник скрипнул зубами, а я поспешно высвободила руку и развернулась к хозяину дома.
— К вам, если вы целитель Цитрон.
— Ну... можно сказать и так. Целителем я был когда-то, теперь пишу книги о своей лекарской деятельности. А вы студенты? Не хотите узнать, как сделать вытяжку из белой поганки? Шикарно помогает от геморроя. А за перегонку плесени я даже получил награду от самого Берендея! Кто бы мог подумать, что именно мне доведется получить чудо-порошок от простуды! Или... — Он растерянно оглядел нас. — Вы не студенты? Вы пришли меня лечить?
— Послушайте... мы приехали, чтобы почерпнуть ваш бесценный опыт, аж из самого Еремеева государства. Поэтому, если не трудно, не могли бы вы уделить нам несколько минуток? — Я постаралась вложить в улыбку всю душу, только чтобы расположить его к себе.
Мне удалось. Цитрон заулыбался в ответ, а из его глаз ушла настороженность.
— Конечно! Прошу! Что же это я вас на пороге-то держу? — Он нырнул обратно в дом, оставив дверь открытой.
Я посмотрела на Ника и первой сделала те последние пять шагов, о которых говорила.
В маленьком, но уютном доме не было ничего, что намекало бы на безумие целителя. Простая, но аккуратная мебель. У дальней стены — кровать с медными шишечками. У большого окна — круглый стол с лежавшими на нем кипами книг и три окружавших его стула, в центре чистый коврик, на окне занавески, герань и пустые беленые стены. Я не заметила ни одной картины или зеркала. Ничего, что бы украсило жилище лекаря. Но... ведь это не странность и не повод записывать хозяина дома в буйные сумасшедшие. Мало ли... не все украшают свои дома картинами и уж тем более зеркалами. А вдруг оно у него висит где-нибудь в отхожем месте? Словно в ответ на эти мысли на дальней стене, за кроватью, я заметила прикрытую плотной шторой дверцу, ведущую в еще одну комнату.
— Садитесь, гости дорогие! — засуетился хозяин. Выдвинул все стулья, грузно плюхнулся на один и, подперев голову кулаками, внимательно уставился на входившего последним Ника.
Тот прикрыл за собой дверь, прошел к столу, но воспользоваться предложением не торопился.
Я же, наоборот, уселась рядом с целителем и, помедлив, принялась за допрос:
— Если честно, нас к вам прислала Мафаня Премудрая. Принцесса из рода Премудрых. Дело в том, что примерно восемнадцать лет назад вы были проездом в нашем королевстве и вылечили ее сестру. Помните?
Мне показалось, что в глазах Цитрона мелькнула какая-то тень, но он обрадованно закивал:
— Да! Был! Знаю! Мафаня вместе со мной проходила обучение в высшей лекарской школе. — И тут же озаботился: — А что случилось? Неужто королева снова заболела?
— Королева умерла, — успокоила я. — Через полгода после того, как вы уехали. Но мы пришли не призвать вас к ответу. Дело о лекарской ошибке за давностью лет закрыто. Мы здесь, чтобы ненадолго взять у вас колечко, то, что вы потребовали в уплату ваших трудов.
— Ко-ко-колечко? — испуганно закудахтал лекарь и вдруг развел руками. — У меня его нет.
Я почувствовала, как сердце рухнуло куда-то в пятки, а может, даже еще ниже.
— Как нет?
— Вот так. — Целитель тяжело вздохнул. Поднялся. К нему тут же шагнул Ник и толкнул бедолагу на стул. Цитрон испуганно вжал голову в плечи и торопливо заговорил: — Пожалуйста! Не трогайте меня! Я говорю правду! Я уже миллион раз пожалел, что послушался Мафу, но ничего уже не исправить! Это кольцо привело меня к сумасшествию. Все мои великие открытия, приближая к желанной славе, забирали у меня что-то взамен. Жизни друзей. Родных. Сладкие сны! Боже, как я скучаю по снам!
— Так. А теперь давай поподробнее! — Ник оперся кулаками о стол, не сводя с целителя внимательных глаз.
Тот бросил на него быстрый взгляд и забормотал:
— Мне не снятся сны...
— Да при чем тут твои сны? — грубо оборвал его Ник и потребовал: — Начни с того, как ты узнал об этом кольце! Ведь отчего-то же ты потребовал в награду именно его, а не авоську золота!
— Это все Мафка! — снова заскулил Цитрон. — Помню, я мимо ехал, ну и забрел к ней в гости. Она в очередной раз поругалась с мужем сестры и переехала из дворца в лачугу на окраине. Ну, значит, мы с ней выпили какую-то лекарственную настойку за встречу...
— Видимо, много... — вздохнула я, но Цитрон меня не услышал, продолжая покаянно бормотать:
— ...Она и поделилась горем. Говорит, что без памяти влюблена в мужа своей сестрицы, да тот на нее даже и не смотрит; пожаловалась, что всему виной кольцо, то, что король Еремей бережет пуще короны.
— Они — моя часть сделки. Высокий — глава городской стражи. Блондин рядом с ним — глава ученого совета, а тот, что самый низенький, — брат целителя, которого вы ищете.
Едва только ознакомительная речь была закончена, как мужчины дружно шагнули к нам.
— Весьма приятно встретить в нашем городе талантливых духоловов. — Первым Никите протянул руку глава стражи. — Давно у нас?
— Недавно! — Ник вежливо пожал ее.
— А цель визита?
— Найти великого ученого Цитрона. — К рукопожатию добавилась вежливая улыбка.
— Я польщен, что так отзываются о моем самом нерадивом ученике! — В разговор вступил тот, кого трактирщик представил как главу ученого совета. — И где же выпивоху и лодыря Цитрона знают как великого ученого?
— В Еремеевом королевстве, — вдруг выпалила я. Если честно, сама от себя не ожидала! — Однажды он был там проездом и сумел вырвать из когтей смерти мою маму.
— И вы только сейчас пришли его за это поблагодарить? — фыркнул третий. Брат Цитрона оказался невысоким мужчиной неопределенных лет с совершенно бесцветной внешностью.
— Лучше поздно, чем никогда, — кивнула я. — Вы проводите нас к нему?
Мужчины переглянулись.
— К сожалению, он немного не в себе, — кашлянул глава ученого совета.
— Увы! — печально вздохнул родственник нашей пропажи. — Мой брат сошел с ума. Уже несколько лет твердит о каком-то белоглазом демоне и проклятом кольце. Мне жаль, но думаю, что вы проделали ваш путь зря. Отправляйтесь домой.
— И все же я вынужден настаивать! — Ник стиснул зубы так, что заходили желваки, и медленно процедил: — Я увижу его. Сегодня! И только после этого мы покинем город.
Мужчины снова переглянулись.
— Как пожелаете. — Начальник стражи вдруг достал из кармана платок, встряхнул его, и перед нами в полуметре от земли повис большой квадрат темной ткани. — Забирайтесь. Я отвезу вас.
— Но... а как же наш жеребец? — Я взглянула на Борьку. Не заинтересованный нашей беседой, он уцокал под навес и, сунув морду в деревянную кадушку, уже чем-то аппетитно хрустел.
— Мои ребята за ним приглядят! — успокоил трактирщик. — Когда вернетесь, найдете его здесь же.
Я бросила быстрый взгляд на Ника. Какой-то он уж больно мрачный. Не иначе из-за упоминания о белоглазом демоне. Зря я сказала, что люблю Феникса... Вдруг он принял это признание за чистую монету?
Хотя ему-то какая разница?
— Хорошо. — Ник подошел к воздушной ткани и протянул мне руку, помогая подняться.
Глава стражи первым взобрался на это летучее приспособление (по ощущениям, больше похожее на тоненький, пружинящийся под нашим весом матрац) и теперь сидел, терпеливо нас дожидаясь.
Едва мы уселись, как летучее чудо техники начало плавно подниматься. Я тут же почувствовала, как вокруг моей талии сомкнулись невидимые зажимы, но все же поинтересовалась:
— А мы не упадем?
— Платок-дирижабль, последняя разработка технического отдела наукограда, оснащен невидимыми подушками безопасности и невидимыми ремнями безопасности! — заносчиво буркнул наш провожатый, ухватился обеими руками за такое же невидимое колесо и прогудел: — Би-биб! Набираем высоту!
— Что ж это? На последнюю разработку ума хватило, а на клаксон к ней нет? — Чувствуя нарастающее недоверие к невидимым ремням безопасности, я огляделась в поисках того, в кого бы вцепиться, но, кроме Ника и здоровяка-стражника, рядом никого не было... Интересно, как мы высоко? Разноцветные крыши домов и деревья, что еще секунду назад загораживали нам ярко-синее полуденное небо, теперь остались где-то внизу.
— Би-биб — это особенный магический звук, позволяющий дирижаблю набирать высоту, — обернулся ко мне здоровяк и подметил: — А клаксон в небе не нужен. Особенно днем. Вечером еще мог бы понадобиться, чтобы в летающие опыты наших активистов не вляпаться.
— Это вы сейчас говорите о стадах перелетных кур, коз и коров? — уточнила я.
— Ну да... Так наши маги-ученые на экспорт в другие царства-государства поставляют животин и птиц, выращенных при помощи магического воздействия. И дешево, и сердито! Одна такая курица растет неделю. Баран — две, корова — месяц. Чистая прибыль.
— А этот ваш «экспорт» съедобен? — Я в сомнении покусала губы. Надо бы по приезде домой сообщить батюшке о таких опытах. А то наши фермы годами молодняк за гроши выращивают, а тут такое летучее надувательство!
— Будьте спокойны! Правда, я эти опыты не пробовал, но... А вы из какого государства? — запоздало спохватился начальник стражи.
— Я из Заречного, — выручил меня Ник. — Вот только не знаю, пробовал ли вашу живность на вкус...
— Самая вкусная — наша! — расплылся в фальшивой улыбке наш проводник.
Нет, точно! Приеду, скажу папе, чтобы прекратил весь импорт из Берендеева царства.
— Даже не сомневаюсь, — покивала я, украдкой разглядывая проплывающий под нами город. С высоты птичьего полета он, окруженный стеной, казался странной изогнутой каплей, в которой перемешались почти все цвета, какие только есть на этом свете. — Красиво...
— Да, — польщенно мурлыкнул здоровяк. — А знаете, зачем эта цветовая гамма? Это карта. Например: на темных секторах работают животноводы, на синих — ботаники, на желтых — целители, на красных — экспериментаторы. Серые ровные кружочки в каждом из них — посадочные площадки для облета стражи.
— А зеленые? — Я заметила островки зелени. Они были везде, точно брызги по всему городу.
— А зеленые — жилые сектора. Мы же не только город передовых технологий, но и культурный центр, где любят гостить и жить наши горожане и гости Болотной Гати.
— А почему ваш город так называется? — Ник бросил на него подозрительный взгляд.
— Все дело в том, что когда-то здесь была вековечная гать. И основательница города решила побороться с болотом за право жить здесь. Более того. Она была искусным алхимиком и магом и всего за пару столетий создала из гниющей топи эту жемчужину Берендеева царства.
— И? Город назвали в память болота? — Я усмехнулась. Как трогательно и банально!
— Почти. — Глава стражи бросил на меня снисходительный взгляд. — В память основательницы. Ее звали Гатя.
Тут даже Ник не выдержал:
— Дал же бог имечко!
— А чего? — тут же нахмурился проводник. — В нашем городе много девушек носит это имя. А родители считают за честь называть так дочерей.
Мы с Ником переглянулись и, уже не таясь, в голос заржали. Начальник стражи смерил нас взглядом оскорбленной добродетели, отвернулся и принялся сердито рулить.
Вскоре платок-аэробус пошел на снижение. Мы приземлились в живописном месте, на небольшом круглом возвышении. Выложенная серым камнем посадочная площадка была настолько чуждой среди зеленых садов, пестрых клумб и маленьких разноцветных домиков, что мне захотелось поскорее сбежать с нее на шелковистую травку.
Начальник стражи, все еще обиженный на наше непочтительное отношение к общегородскому имени, молча подождал, пока мы спрыгнем с перелетного «платка», зависшего в метре от посадочной площадки, указал на желтый крошечный домик, стоявший на отшибе, и процедил:
— Цитрона вы найдете там. Даю вам два часа. Если управитесь раньше, или у душевнобольного случится приступ — просто вызовите стражу.
— А как нам это сделать? — тут же поинтересовался Ник.
— Каждый жилой дом оборудован быстрым вызовом стражи — в виде изображенной у входной двери пятерни. Приложите к ней руку и можете ждать патруль.
— Учтем. — Ник развернулся и вместе со мной направился к дому.
Пройдя несколько шагов, я обернулась.
На площадке уже никого не было.
— Да-а-а... Как у них в этой... Гати все запутано-о-о! — вдруг фыркнул Ник, вызвав у меня новый приступ смеха.
Сама себя не узнаю! Казалось, что этим смехом я пытаюсь отгородиться от всего того, что мучило меня утром. Вернуть бы все на тот виток развития, когда еще не было мучительно больно осознавать предстоящую разлуку и страх потерять этого мужчину.
— Да уж... — буркнула я, когда истерика внезапно прошла. — А я всю жизнь терпеть не могла имя Василиса. Как оказалось — зря! Бывает и хуже!
— У тебя невозможное, невероятное и самое прекрасное имя из всех имен, что я встречал. — Ник вдруг сжал мою руку, заставляя остановиться и обернуться к нему.
— Как показал опыт — смотря с чем сравнивать. — Я попыталась за шуткой скрыть охватившее меня волнение.
— Вась... Васька... Василек... — Глаза Ника оказались так близко, что я даже задохнулась от волнения.
— Не называй меня так!
— Как? — Его мягкий баритон вдруг сменился тревожащим шепотом.
— Василек... — Я почему-то тоже перешла на шепот. — Меня так называет тетя. А еще меня так называл отец.
— А еще тебя так буду звать я... — Его ладони коснулись моих щек. Он приподнял к себе мое лицо и едва шевельнул губами: — Я разгадал шараду.
Я почувствовала, как самый настоящий пожар охватил мое лицо.
— Какую шараду? — выдохнула я, чувствуя, как невероятное смущение сгорает в огне праведного гнева. — Ты о чем?
Ну Борька! Ну... мечта скотобойни!
И тут же почувствовала себя свободной. Его теплые ладони исчезли, даря и облегчение и досаду. Ник прищурился, словно принимая правила игры.
— Вопрос на миллион. Который вы с Борькой обсуждали.
— И? — Я скрестила руки на груди.
Он развернулся и не спеша направился к желтому домику.
— И все же? — Я догнала его и пошла рядом.
— Я понял, в кого ты влюблена. — Он бросил на меня быстрый взгляд.
— Если думаешь, что в тебя, — ты ошибаешься. — Я победно ему улыбнулась и тут же помрачнела. Так захотелось выговориться, ощутить спокойствие и... его ладони на моих щеках...
Он словно почувствовал мое настроение. Снова взял меня за руку и развернул к себе.
— Ладно, выкладывай все как на духу!
Я покосилась на белую дверь заветного дома и посмотрела в слишком уж серьезные, стремительно темневшие глаза Ника. В них больше не было искорок, что так смущали меня. Зато теперь я могла рассказать ему все. Как отцу или... старшему брату, которого у меня никогда не было.
— Пять шагов.
— Что? — Он удивленно нахмурился.
Я кивнула на дверь.
— У нас осталось пять шагов. Потом ты получишь расчет и уйдешь, а я... Я вернусь к отцу. И может, даже буду счастлива. Буду продолжать жить так, как будто ничего не произошло.
— А разве что-то произошло? — Он чуть наклонил голову, не сводя с меня мудрых, всепонимающих глаз. — Разве произошло что-то, что может помешать тебе быть счастливой?
Сказать?.. Не сказать?..
И я решилась.
— Ник... Я хочу, чтобы ты знал...
И тут дверь распахнулась. На пороге появился полноватый, одетый в белоснежную рубаху и такие же белые льняные штаны невысокий мужчина средних лет. Роскошная светлая грива связана в длинный хвост. Увидев нас перед домом, он замер, по-совиному хлопая глазами.
— Вы ко мне, молодые люди?
Ник скрипнул зубами, а я поспешно высвободила руку и развернулась к хозяину дома.
— К вам, если вы целитель Цитрон.
— Ну... можно сказать и так. Целителем я был когда-то, теперь пишу книги о своей лекарской деятельности. А вы студенты? Не хотите узнать, как сделать вытяжку из белой поганки? Шикарно помогает от геморроя. А за перегонку плесени я даже получил награду от самого Берендея! Кто бы мог подумать, что именно мне доведется получить чудо-порошок от простуды! Или... — Он растерянно оглядел нас. — Вы не студенты? Вы пришли меня лечить?
— Послушайте... мы приехали, чтобы почерпнуть ваш бесценный опыт, аж из самого Еремеева государства. Поэтому, если не трудно, не могли бы вы уделить нам несколько минуток? — Я постаралась вложить в улыбку всю душу, только чтобы расположить его к себе.
Мне удалось. Цитрон заулыбался в ответ, а из его глаз ушла настороженность.
— Конечно! Прошу! Что же это я вас на пороге-то держу? — Он нырнул обратно в дом, оставив дверь открытой.
Я посмотрела на Ника и первой сделала те последние пять шагов, о которых говорила.
В маленьком, но уютном доме не было ничего, что намекало бы на безумие целителя. Простая, но аккуратная мебель. У дальней стены — кровать с медными шишечками. У большого окна — круглый стол с лежавшими на нем кипами книг и три окружавших его стула, в центре чистый коврик, на окне занавески, герань и пустые беленые стены. Я не заметила ни одной картины или зеркала. Ничего, что бы украсило жилище лекаря. Но... ведь это не странность и не повод записывать хозяина дома в буйные сумасшедшие. Мало ли... не все украшают свои дома картинами и уж тем более зеркалами. А вдруг оно у него висит где-нибудь в отхожем месте? Словно в ответ на эти мысли на дальней стене, за кроватью, я заметила прикрытую плотной шторой дверцу, ведущую в еще одну комнату.
— Садитесь, гости дорогие! — засуетился хозяин. Выдвинул все стулья, грузно плюхнулся на один и, подперев голову кулаками, внимательно уставился на входившего последним Ника.
Тот прикрыл за собой дверь, прошел к столу, но воспользоваться предложением не торопился.
Я же, наоборот, уселась рядом с целителем и, помедлив, принялась за допрос:
— Если честно, нас к вам прислала Мафаня Премудрая. Принцесса из рода Премудрых. Дело в том, что примерно восемнадцать лет назад вы были проездом в нашем королевстве и вылечили ее сестру. Помните?
Мне показалось, что в глазах Цитрона мелькнула какая-то тень, но он обрадованно закивал:
— Да! Был! Знаю! Мафаня вместе со мной проходила обучение в высшей лекарской школе. — И тут же озаботился: — А что случилось? Неужто королева снова заболела?
— Королева умерла, — успокоила я. — Через полгода после того, как вы уехали. Но мы пришли не призвать вас к ответу. Дело о лекарской ошибке за давностью лет закрыто. Мы здесь, чтобы ненадолго взять у вас колечко, то, что вы потребовали в уплату ваших трудов.
— Ко-ко-колечко? — испуганно закудахтал лекарь и вдруг развел руками. — У меня его нет.
Я почувствовала, как сердце рухнуло куда-то в пятки, а может, даже еще ниже.
— Как нет?
— Вот так. — Целитель тяжело вздохнул. Поднялся. К нему тут же шагнул Ник и толкнул бедолагу на стул. Цитрон испуганно вжал голову в плечи и торопливо заговорил: — Пожалуйста! Не трогайте меня! Я говорю правду! Я уже миллион раз пожалел, что послушался Мафу, но ничего уже не исправить! Это кольцо привело меня к сумасшествию. Все мои великие открытия, приближая к желанной славе, забирали у меня что-то взамен. Жизни друзей. Родных. Сладкие сны! Боже, как я скучаю по снам!
— Так. А теперь давай поподробнее! — Ник оперся кулаками о стол, не сводя с целителя внимательных глаз.
Тот бросил на него быстрый взгляд и забормотал:
— Мне не снятся сны...
— Да при чем тут твои сны? — грубо оборвал его Ник и потребовал: — Начни с того, как ты узнал об этом кольце! Ведь отчего-то же ты потребовал в награду именно его, а не авоську золота!
— Это все Мафка! — снова заскулил Цитрон. — Помню, я мимо ехал, ну и забрел к ней в гости. Она в очередной раз поругалась с мужем сестры и переехала из дворца в лачугу на окраине. Ну, значит, мы с ней выпили какую-то лекарственную настойку за встречу...
— Видимо, много... — вздохнула я, но Цитрон меня не услышал, продолжая покаянно бормотать:
— ...Она и поделилась горем. Говорит, что без памяти влюблена в мужа своей сестрицы, да тот на нее даже и не смотрит; пожаловалась, что всему виной кольцо, то, что король Еремей бережет пуще короны.
