И замолчала. Взгляд, метавшийся по людям, лишь бы не смотреть в глаза улыбчивому котику, вдруг выхватил в толпе странного мужчину в темно-красной одежде. У мужчины было суровое лицо, чем-то неуловимо выделявшееся среди других лиц. И шел он сквозь толпу так, словно ее не было. А люди неимоверным образом, даже будучи к нему спиной, успевали убраться с пути и продолжали вести себя так, словно этого мужчины не было.
— Ух, ты, Алый Воин! — с юношеским восторгом произнес котик.
— Что? — растерянно спросила Нэлла.
А потом на ее плечо легла изящная женская рука в белой перчатке.
— Как нехорошо, — с теплотой в голосе сказали у Нэллы за спиной. — Так вот что она имела в виду, когда говорила, что память слишком уж плоха. Как нехорошо. И почему в Доме не заметили?
А потом мир для Нэллы начал меркнуть.
— Держи ее и неси за мной, — коротко приказала женщина. — Какой наблюдательный мальчик. И никто же не видел, наверное, потому, что достаточно близко не подходили. Держи. И неси. Бедная девочка.
А потом все пропало, осталось только чувство полета и тепло. Хорошее и уютное тепло.
— Куда нести? — спросил Лост, подхватывая на руки надумавшую потерять сознание Нэллу.
Странно некрасивая и одновременно прекрасная женщина мягко улыбнулась, положила ладонь ему на голову, а потом убрала ее и сказала:
— За мной неси.
Развернулась и просто пошла, не смущаясь того, что подол длинного белого платья пачкается в пыли. Лост пошел за ней, не сразу сообразив, что после прикосновения Белой Чародейки он для толпы такой же невидимка, как и она. Невидимка, с пути которого все очень ловко и очень быстро убираются. Богиня дошла до фигуры девушки, стоявшей на коленях, опираясь ладонями на меч. Зачем-то погладила каменную деву по голове, а потом махнула перед собой рукой, сделала еще шаг и пропала.
Лост хмыкнул, но тоже донес боевую цаплю до девы и шагнул вправо от нее. И оказался где-то посреди леса. В овраге, подозрительно похожем на тот, в котором был камень, к которому бог касался. Вот только камня здесь не было, на его месте стоял Алый Воин, сложив руки на груди. Он хмыкнул. Потом молча расстегнул застежку, держащую на плечах тяжелый плащ, и так же молча, сделав шаг назад, расстелил его на том месте, где стоял.
— Ложи ее на плащ, — приказала Белая Чародейка. — Этот плащ — лучшая защита из существующих в тех семнадцати мирах, в которых наша сила и сила мира одинаковы. Ну, почти одинаковы, — добавила она, заметив скептический взгляд Лоста, отлично знавшего, благодаря пчеловам, что даже в абсолютно человеческих мирах магия и божественные чудеса хоть немного, но отличаются по каким-то показателям. У пчелов была даже таблица этих отличий, которую они называли спектром миров.
— И что с этой боевой цаплей случилось? — спросил Лост, уложив ее на плащ, не забыв потыкать в него пальцем.
Ощущение от тыканья было странным, настолько странным, что Лост даже не смог объяснить себе, на что оно похоже.
— Думаю, с ней охота в горах случилась, — задумчиво сказала Чародейка. — Давно уже случилась и это даже хорошо. Раньше они еще не знали точно, что нужно делать, и влияние невелико. Большинство тех, в ком проросла семечка тьмы позже, уже мертвы. Либо глупая тьма их съела, не понимая, что уничтожает и себя, разума там пока немного, к счастью, либо родственники убили, после того, как они либо сошли с ума и начали убивать всех подряд, либо сначала кого-то убили, а потом сошли. С другой стороны, именно такие старые ростки заметить очень сложно.
— Хм, — сказал Лост. — И что же вы с этими ростками делаете?
— Ничего. Мы ничего не можем с ними делать в своем мире, только люди могут, но там мы даже сказать людям не можем. Это будет слишком сильное вмешательство, а чем больше нашего вмешательства, тем больше шансов, что эта неразумная пока тьма возьмет и хлынет из своих гор. Пока этой силе кажется, что мы ничего не замечаем, она ничего не делает, старается стать чем-то большим.
— А если хлынет? — спросил Лост.
— Будет очень плохо. Люди, люди из того мира, совсем не умеют от тьмы защищаться, — с сожалением сказала богиня, поводив руками над Нэллой, а потом засунув руку ей в голову.
— Да, я знаю, они даже не верят, что защищаться нужно, — проворчал Лост.
Белая Чародейка мягко улыбнулась.
— Разве миру нужна еще одна великая битва? — спросила. — Нужно, чтобы Алый Воин мечом перекраивал сушу и море? А я собирала пыль и пыталась вернуть ей хоть часть того, чем она была?
— Думаю, нет, — признал Лост.
— Значит, сражаться должны люди. Боги должны только помогать в самом крайнем случае.
И улыбнулась. Очень загадочно.
— С боевой цаплей все будет в порядке? — спросил Лост, поняв, что больше ему все равно не скажут. Кто он такой, чтобы боги делились с ним планами?
— Да. Это чужой мир. В этом мире мы можем помочь, не привлекая ненужное внимание.
— Чудесно. Значит, вы этот камень бросили в овраг, чтобы можно было кому-то помогать в чужом мире?
— Это не наш камень, — загадочно сказала Белая Чародейка. — Он общий. И в овраге его не было. А скоро опять не будет.
И улыбнулась.
А Алый воин стоял, скрестив руки на груди, и смотрел непонятно куда. А у Лоста все равно было неприятное ощущение. Такое у него было когда-то давно, когда давно сгинувший учитель пытался решить, нужен ли ему еще один ученик, всего лишь сын птицелова, глупый юнец, сбежавший от отца, поверив в то, что где-то там он станет выше и лучше.
Разговоры, объяснения, решения
Разговор первый
Боевая цапля, кажется, спала. Спокойная такая, милая, котенок, а не женщина. Стряхивать ее со своего плаща Алый Воин почему-то не спешил, хотя Белая Чародейка уже забрала всю успевшую разрастись тьму. Этой тьмы, на взгляд Лоста, было не так и много. Так, дымный клубочек, который сжали тонкие женские руки в белых перчатках, спрессовали до такого состояния, что он не выдержал и осыпался серым безжизненным пеплом.
— И что теперь? — спросил Лост, погладив цаплю по щеке и убедившись, что она действительно просто спит.
— Не знаю, — призналась Белая Чародейка. — Не беспокойся, разрушений в ее мозгу нет, тьма, которая там проросла, была недостаточно материальна. Она действовала как ментальное плетение, похоже на него. Хотя и очень бестолково. Просто, с другой стороны, воздействие было слишком уж длительным. И неизвестно, что после его исчезновения произойдет. Может, она вспомнит все то, что сожрала в свое время тьма. А может, и не вспомнит. Может, она даже себя некоторое время не будет помнить, пока все не стабилизируется, пока отсутствие тьмы не станет привычным. Не знаю. Я надеюсь, ты ей поможешь.
И улыбнулась, светло и немного грустно.
Лост тихо хмыкнул, но ничего обещать не стал, хоть и понимал, что никуда от этой цапли не денется. Он же когда-то решил считать себя ее должником. Возможно, она вообще жизнь ему спасла. Скорее всего, спасла, излечив от самоуверенности и глупости. Так что, никуда он не денется, да и не хочется ему этого.
— И все-таки, я не понимаю, — задумчиво сказал он, не став уточнять, чего именно не понимает.
— Ограничения. Мы и так перегнули палку, защищая людей. Дальше просто нельзя, — сурово признался Алый Воин и зачем-то сел рядом с Лостом. — Самое забавное, что пока старшие из нас искали сильное решение, кое-кто помладше стал искать решения послабее, попытался вытеснить тьму, заместить или хотя бы сделать ее заметной. Заставить вспомнить то, что было забыто, забыть что-то, что не смогла стереть из памяти тьма…
— Получилось? — полюбопытствовал Лост, почему-то сильно в этом сомневаясь и даже догадавшись, чье вмешательство нашли лекарки.
— Нет, — улыбнулся бог. — Да и не могло получиться. Люди видеть так и не захотели, даже в себе.
— Ага, они не опасаются тьму и не ищут ее, ну, нигде не ищут, ни в себе, ни в тенях, — проворчал Лост.
— И это тоже. Но еще наша молодая… хм… коллега не с той стороны взялась за эту проблему. У всех взялась не стой стороны. Попыталась заставить сопротивляться наведенным чувствам. Настоящие должны были помочь…
— И промахнулась, потому что на эти чувства тьме были фиолетово, она чем-то другим питалась, выедая цапле мозги, — догадался Лост. — А то, что она забыла какие-то там чувства, всего лишь совпадение. Их или случайно захватили, или они были частью чего-то другого. Ладно, это сейчас неважно. Гораздо интереснее, что же тьма прятала от людей и жрала ли она воспоминания только у тех людей, в которых находилась?
— Правильные вопросы, — одобрил Алый Воин, а его спутница замерла в красивой позе и стала похожа на фарфоровую статуэтку. — Может влиять на память окружающих, хоть и не сильно. И, судя по реакциям людей, она приглушает опасение перед проявлениями тьмы.
— Да? Мои реакции ни капли не приглушила.
— Потому, что ты чужак. Ты уже отличаешься от людей нашего мира. Да даже дочь главы Стрижей уже отличается. Миры переделывают людей, по капельке, по песчинке, но переделывают. Этого оказалось достаточно.
— Ага, — сказал Лост.
— Поэтому было так важно избавить эту девушку от проросшей в ней пакости, — добавила Белая Чародейка.
— Пока пакость не научилась воздействовать и на людей этого мира, — опять все понял Лост. — Кстати, как быстро люди меняются?
— Для того чтобы тьма потеряла власть над воспоминаниями и чувствами этой девушки, хватило восьми дней, — загадочно улыбнулась Белая Чародейка. — Чтобы полностью потеряла. А так, ослабла она уже в первый день.
— Хм… Может она вела себя так странно именно из-за этого? — задумчиво спросил Лост. — Вот будет забавно, если она вдруг обнаружит, что на самом деле всегда мечтала быть счастливой мамой не менее счастливых тройняшек и начнет плакаться о потерянном времени. Хм… Да, забавно будет. С другой стороны… У меня вот такой вопрос еще. Природный портал между этим миром и тем полностью односторонний? Или возможно проникновение какой-то мелочи в другую сторону? И нет ли такого портала, связывающего ваш мир с тем, в котором я обрел желтую шкуру и вечно мешающийся хвост?
— Нет, — с сожалением покачала головой Белая Чародейка. — И среди тех, в который мы можем прийти по камням, его тоже нет.
— Зачем тебе? — спросил Алый Воин.
— Туман, — сказал Лост. — Зеленый туман, который выращивал в округе недалеко от одного портала огромные овощи и, что уже доказано, незначительно менял дар магов, которые с ним сталкивались. А в больших количествах еще и вторую ипостась дарит. Понимаете?
— Понимаем, — кивнула Белая Чародейка. — Это может помочь тем, кто одержим тьмой. И, возможно, защитить всех остальных. И это не будет нашим вмешательством.
— И может, заставит их бояться, — сурово припечатал воин. — Если бы люди смогли его принести…
— Люди не смогут. А вот грибница одних не людей любит накапливать разную гадость. И у пчеловов есть связь с вашим миром.
— Мы к ним не сможем прийти, — покачав головой, с сожалением сказала Белая Чародейка. — Это будет слишком разрушительно и для нас и для их мира.
— Зато мы сможем, — припечатал Лост. — Хм… и зачем оно мне нужно?
— Подумай, — посоветовал Алый Воин, поднимаясь на ноги. — Потом. Сейчас нам нужно пойти на другую грань, поговорить с другими своими-чужими. Бери девушку на руки, и идем, недалеко, всего три шага.
Лост кивнул, хотя в мыслях крутилась бредовая идея о перетаскивании тумана в ведрах, хотелось сесть и хорошенько ее обдумать.
Разговор второй
Нэлла все так же спала, на этот раз на симпатичной полянке, окруженной непроходимым лесом. Все остальные расселись вокруг боевой цапли и молчали.
Томия пыталась осмыслить то, что в ее родном мире настолько не боятся проявлений тьмы именно потому, что этой тьме так хочется.
Шелест задумчиво гладил травинки и сверлил взглядом Алого Воина, и Лост не мог отделаться от ощущения, что смотрит он не просто из любопытства, что он видит нечто недоступное всем остальным.
Льен, его руководитель и магистр Леска пытались осознать тот факт, что где-то среди их предков умудрились затеряться выходцы из очень далекого мира, того, где существовали Птичьи Дома. Причем, не какие-то там случайно забредшие в аномалию охотники или воины, а родовитые предки, достаточно сильные, чтобы дотянуться до другого мира, то ли сбежавшие вот таким образом, то ли спрятавшиеся, то ли попавшие в иной мир из-за глупости, пытаясь проверить свою силу.
Впрочем, все это было не так и важно. Гораздо важнее было то, что с тьмой на этот раз могли справиться только люди. Очередная божественная война может стать слишком уж разрушительной. Чересчур разрушительной. Особенно учитывая тот факт, что в том мире есть земли и помимо тех, на которых стояли Птичьи Дома. В тех землях (вот странность-то!) есть свои боги, парочка, между прочим, даже посильнее Алого Воина и Белой Чародейки вместе взятых. А еще там существуют и свои специально выращенные для сдерживания тьмы горы. Ну, договорились когда-то давно все боги того мира, объединили свои силы и запечатали ее таким интересным образом.
А потом прошло много-много времени и оказалось, что любой сосуд может переполниться, если содержимое продолжает расти.
Впрочем, когда создавались горы, они были уверены, что расти не сможет, тогда мир был несколько иным, когда они эти горы выращивали. Но тьма, как оказалось, миру чем-то была дорога, и он ради нее не постеснялся немного измениться.
Магистры, услышав эту странную историю, переглянулись и дружно пробормотали о том, что чья-то теория, похоже, нашла подтверждение. А Льен глубокомысленно объяснил, что за теория.
— С недавних пор считается, что тьма — это просто обратная сторона силы, магии, как таковой. И что пока есть одно, будет и другое. И даже если мы откажемся от магии, она все равно будет, потому что нужна миру зачем-то. И еще считается, что этой силой тоже можно научиться пользоваться.
Алый Воин и Белая Чародейка переглянулись. О мире они определенно знали гораздо меньше, чем о собственной силе, которой на данный момент так много, что пользоваться нужно очень аккуратно. Наглый Шелест даже поинтересовался, как они стали богами, если так мало знают о мире. На что Белая Чародейка улыбнулась и ответила, что она просто такой вот появилась на свет, вышла из силы и очень долго себя не осознавала.
— Надеюсь, из тьмы никто не выйдет, — проворчала задумчивая Томия, но на нее не обратили внимания. Были проблемы важнее.
Например, что теперь делать?
И нет, эти боги вовсе не считали, что люди должны прямо сейчас броситься спасать мир от тьмы, просто потому, что им так хочется. Они предлагали ценности и награду. Не какие-то пустяки, а сведения обо всех тех мирах, в которых были камни с их прикосновениями. Возможность туда попасть, потому что этот мир был чуть ли не единственным из тех миров, связь с которым была настолько слабая и односторонняя для людей, ну, если идти по прямой, а не через мир пчеловов. А еще помощь богов тех миров, не всех и не всегда, но если задуматься… И эту помощь наследуют потомки.
В общем, было о чем подумать. Жалко только, что все это даровать они могли только тем, кто им молился. Ну, или опять же их потомкам, родившимся в совсем другом мире.
Как именно и чем помогать практически родному миру, добрые боги не объяснили.
— Ух, ты, Алый Воин! — с юношеским восторгом произнес котик.
— Что? — растерянно спросила Нэлла.
А потом на ее плечо легла изящная женская рука в белой перчатке.
— Как нехорошо, — с теплотой в голосе сказали у Нэллы за спиной. — Так вот что она имела в виду, когда говорила, что память слишком уж плоха. Как нехорошо. И почему в Доме не заметили?
А потом мир для Нэллы начал меркнуть.
— Держи ее и неси за мной, — коротко приказала женщина. — Какой наблюдательный мальчик. И никто же не видел, наверное, потому, что достаточно близко не подходили. Держи. И неси. Бедная девочка.
А потом все пропало, осталось только чувство полета и тепло. Хорошее и уютное тепло.
— Куда нести? — спросил Лост, подхватывая на руки надумавшую потерять сознание Нэллу.
Странно некрасивая и одновременно прекрасная женщина мягко улыбнулась, положила ладонь ему на голову, а потом убрала ее и сказала:
— За мной неси.
Развернулась и просто пошла, не смущаясь того, что подол длинного белого платья пачкается в пыли. Лост пошел за ней, не сразу сообразив, что после прикосновения Белой Чародейки он для толпы такой же невидимка, как и она. Невидимка, с пути которого все очень ловко и очень быстро убираются. Богиня дошла до фигуры девушки, стоявшей на коленях, опираясь ладонями на меч. Зачем-то погладила каменную деву по голове, а потом махнула перед собой рукой, сделала еще шаг и пропала.
Лост хмыкнул, но тоже донес боевую цаплю до девы и шагнул вправо от нее. И оказался где-то посреди леса. В овраге, подозрительно похожем на тот, в котором был камень, к которому бог касался. Вот только камня здесь не было, на его месте стоял Алый Воин, сложив руки на груди. Он хмыкнул. Потом молча расстегнул застежку, держащую на плечах тяжелый плащ, и так же молча, сделав шаг назад, расстелил его на том месте, где стоял.
— Ложи ее на плащ, — приказала Белая Чародейка. — Этот плащ — лучшая защита из существующих в тех семнадцати мирах, в которых наша сила и сила мира одинаковы. Ну, почти одинаковы, — добавила она, заметив скептический взгляд Лоста, отлично знавшего, благодаря пчеловам, что даже в абсолютно человеческих мирах магия и божественные чудеса хоть немного, но отличаются по каким-то показателям. У пчелов была даже таблица этих отличий, которую они называли спектром миров.
— И что с этой боевой цаплей случилось? — спросил Лост, уложив ее на плащ, не забыв потыкать в него пальцем.
Ощущение от тыканья было странным, настолько странным, что Лост даже не смог объяснить себе, на что оно похоже.
— Думаю, с ней охота в горах случилась, — задумчиво сказала Чародейка. — Давно уже случилась и это даже хорошо. Раньше они еще не знали точно, что нужно делать, и влияние невелико. Большинство тех, в ком проросла семечка тьмы позже, уже мертвы. Либо глупая тьма их съела, не понимая, что уничтожает и себя, разума там пока немного, к счастью, либо родственники убили, после того, как они либо сошли с ума и начали убивать всех подряд, либо сначала кого-то убили, а потом сошли. С другой стороны, именно такие старые ростки заметить очень сложно.
— Хм, — сказал Лост. — И что же вы с этими ростками делаете?
— Ничего. Мы ничего не можем с ними делать в своем мире, только люди могут, но там мы даже сказать людям не можем. Это будет слишком сильное вмешательство, а чем больше нашего вмешательства, тем больше шансов, что эта неразумная пока тьма возьмет и хлынет из своих гор. Пока этой силе кажется, что мы ничего не замечаем, она ничего не делает, старается стать чем-то большим.
— А если хлынет? — спросил Лост.
— Будет очень плохо. Люди, люди из того мира, совсем не умеют от тьмы защищаться, — с сожалением сказала богиня, поводив руками над Нэллой, а потом засунув руку ей в голову.
— Да, я знаю, они даже не верят, что защищаться нужно, — проворчал Лост.
Белая Чародейка мягко улыбнулась.
— Разве миру нужна еще одна великая битва? — спросила. — Нужно, чтобы Алый Воин мечом перекраивал сушу и море? А я собирала пыль и пыталась вернуть ей хоть часть того, чем она была?
— Думаю, нет, — признал Лост.
— Значит, сражаться должны люди. Боги должны только помогать в самом крайнем случае.
И улыбнулась. Очень загадочно.
— С боевой цаплей все будет в порядке? — спросил Лост, поняв, что больше ему все равно не скажут. Кто он такой, чтобы боги делились с ним планами?
— Да. Это чужой мир. В этом мире мы можем помочь, не привлекая ненужное внимание.
— Чудесно. Значит, вы этот камень бросили в овраг, чтобы можно было кому-то помогать в чужом мире?
— Это не наш камень, — загадочно сказала Белая Чародейка. — Он общий. И в овраге его не было. А скоро опять не будет.
И улыбнулась.
А Алый воин стоял, скрестив руки на груди, и смотрел непонятно куда. А у Лоста все равно было неприятное ощущение. Такое у него было когда-то давно, когда давно сгинувший учитель пытался решить, нужен ли ему еще один ученик, всего лишь сын птицелова, глупый юнец, сбежавший от отца, поверив в то, что где-то там он станет выше и лучше.
Прода от 28.07.2020, 14:37
Глава 32
Разговоры, объяснения, решения
Разговор первый
Боевая цапля, кажется, спала. Спокойная такая, милая, котенок, а не женщина. Стряхивать ее со своего плаща Алый Воин почему-то не спешил, хотя Белая Чародейка уже забрала всю успевшую разрастись тьму. Этой тьмы, на взгляд Лоста, было не так и много. Так, дымный клубочек, который сжали тонкие женские руки в белых перчатках, спрессовали до такого состояния, что он не выдержал и осыпался серым безжизненным пеплом.
— И что теперь? — спросил Лост, погладив цаплю по щеке и убедившись, что она действительно просто спит.
— Не знаю, — призналась Белая Чародейка. — Не беспокойся, разрушений в ее мозгу нет, тьма, которая там проросла, была недостаточно материальна. Она действовала как ментальное плетение, похоже на него. Хотя и очень бестолково. Просто, с другой стороны, воздействие было слишком уж длительным. И неизвестно, что после его исчезновения произойдет. Может, она вспомнит все то, что сожрала в свое время тьма. А может, и не вспомнит. Может, она даже себя некоторое время не будет помнить, пока все не стабилизируется, пока отсутствие тьмы не станет привычным. Не знаю. Я надеюсь, ты ей поможешь.
И улыбнулась, светло и немного грустно.
Лост тихо хмыкнул, но ничего обещать не стал, хоть и понимал, что никуда от этой цапли не денется. Он же когда-то решил считать себя ее должником. Возможно, она вообще жизнь ему спасла. Скорее всего, спасла, излечив от самоуверенности и глупости. Так что, никуда он не денется, да и не хочется ему этого.
— И все-таки, я не понимаю, — задумчиво сказал он, не став уточнять, чего именно не понимает.
— Ограничения. Мы и так перегнули палку, защищая людей. Дальше просто нельзя, — сурово признался Алый Воин и зачем-то сел рядом с Лостом. — Самое забавное, что пока старшие из нас искали сильное решение, кое-кто помладше стал искать решения послабее, попытался вытеснить тьму, заместить или хотя бы сделать ее заметной. Заставить вспомнить то, что было забыто, забыть что-то, что не смогла стереть из памяти тьма…
— Получилось? — полюбопытствовал Лост, почему-то сильно в этом сомневаясь и даже догадавшись, чье вмешательство нашли лекарки.
— Нет, — улыбнулся бог. — Да и не могло получиться. Люди видеть так и не захотели, даже в себе.
— Ага, они не опасаются тьму и не ищут ее, ну, нигде не ищут, ни в себе, ни в тенях, — проворчал Лост.
— И это тоже. Но еще наша молодая… хм… коллега не с той стороны взялась за эту проблему. У всех взялась не стой стороны. Попыталась заставить сопротивляться наведенным чувствам. Настоящие должны были помочь…
— И промахнулась, потому что на эти чувства тьме были фиолетово, она чем-то другим питалась, выедая цапле мозги, — догадался Лост. — А то, что она забыла какие-то там чувства, всего лишь совпадение. Их или случайно захватили, или они были частью чего-то другого. Ладно, это сейчас неважно. Гораздо интереснее, что же тьма прятала от людей и жрала ли она воспоминания только у тех людей, в которых находилась?
— Правильные вопросы, — одобрил Алый Воин, а его спутница замерла в красивой позе и стала похожа на фарфоровую статуэтку. — Может влиять на память окружающих, хоть и не сильно. И, судя по реакциям людей, она приглушает опасение перед проявлениями тьмы.
— Да? Мои реакции ни капли не приглушила.
— Потому, что ты чужак. Ты уже отличаешься от людей нашего мира. Да даже дочь главы Стрижей уже отличается. Миры переделывают людей, по капельке, по песчинке, но переделывают. Этого оказалось достаточно.
— Ага, — сказал Лост.
— Поэтому было так важно избавить эту девушку от проросшей в ней пакости, — добавила Белая Чародейка.
— Пока пакость не научилась воздействовать и на людей этого мира, — опять все понял Лост. — Кстати, как быстро люди меняются?
— Для того чтобы тьма потеряла власть над воспоминаниями и чувствами этой девушки, хватило восьми дней, — загадочно улыбнулась Белая Чародейка. — Чтобы полностью потеряла. А так, ослабла она уже в первый день.
— Хм… Может она вела себя так странно именно из-за этого? — задумчиво спросил Лост. — Вот будет забавно, если она вдруг обнаружит, что на самом деле всегда мечтала быть счастливой мамой не менее счастливых тройняшек и начнет плакаться о потерянном времени. Хм… Да, забавно будет. С другой стороны… У меня вот такой вопрос еще. Природный портал между этим миром и тем полностью односторонний? Или возможно проникновение какой-то мелочи в другую сторону? И нет ли такого портала, связывающего ваш мир с тем, в котором я обрел желтую шкуру и вечно мешающийся хвост?
— Нет, — с сожалением покачала головой Белая Чародейка. — И среди тех, в который мы можем прийти по камням, его тоже нет.
— Зачем тебе? — спросил Алый Воин.
— Туман, — сказал Лост. — Зеленый туман, который выращивал в округе недалеко от одного портала огромные овощи и, что уже доказано, незначительно менял дар магов, которые с ним сталкивались. А в больших количествах еще и вторую ипостась дарит. Понимаете?
— Понимаем, — кивнула Белая Чародейка. — Это может помочь тем, кто одержим тьмой. И, возможно, защитить всех остальных. И это не будет нашим вмешательством.
— И может, заставит их бояться, — сурово припечатал воин. — Если бы люди смогли его принести…
— Люди не смогут. А вот грибница одних не людей любит накапливать разную гадость. И у пчеловов есть связь с вашим миром.
— Мы к ним не сможем прийти, — покачав головой, с сожалением сказала Белая Чародейка. — Это будет слишком разрушительно и для нас и для их мира.
— Зато мы сможем, — припечатал Лост. — Хм… и зачем оно мне нужно?
— Подумай, — посоветовал Алый Воин, поднимаясь на ноги. — Потом. Сейчас нам нужно пойти на другую грань, поговорить с другими своими-чужими. Бери девушку на руки, и идем, недалеко, всего три шага.
Лост кивнул, хотя в мыслях крутилась бредовая идея о перетаскивании тумана в ведрах, хотелось сесть и хорошенько ее обдумать.
Разговор второй
Нэлла все так же спала, на этот раз на симпатичной полянке, окруженной непроходимым лесом. Все остальные расселись вокруг боевой цапли и молчали.
Томия пыталась осмыслить то, что в ее родном мире настолько не боятся проявлений тьмы именно потому, что этой тьме так хочется.
Шелест задумчиво гладил травинки и сверлил взглядом Алого Воина, и Лост не мог отделаться от ощущения, что смотрит он не просто из любопытства, что он видит нечто недоступное всем остальным.
Льен, его руководитель и магистр Леска пытались осознать тот факт, что где-то среди их предков умудрились затеряться выходцы из очень далекого мира, того, где существовали Птичьи Дома. Причем, не какие-то там случайно забредшие в аномалию охотники или воины, а родовитые предки, достаточно сильные, чтобы дотянуться до другого мира, то ли сбежавшие вот таким образом, то ли спрятавшиеся, то ли попавшие в иной мир из-за глупости, пытаясь проверить свою силу.
Впрочем, все это было не так и важно. Гораздо важнее было то, что с тьмой на этот раз могли справиться только люди. Очередная божественная война может стать слишком уж разрушительной. Чересчур разрушительной. Особенно учитывая тот факт, что в том мире есть земли и помимо тех, на которых стояли Птичьи Дома. В тех землях (вот странность-то!) есть свои боги, парочка, между прочим, даже посильнее Алого Воина и Белой Чародейки вместе взятых. А еще там существуют и свои специально выращенные для сдерживания тьмы горы. Ну, договорились когда-то давно все боги того мира, объединили свои силы и запечатали ее таким интересным образом.
А потом прошло много-много времени и оказалось, что любой сосуд может переполниться, если содержимое продолжает расти.
Впрочем, когда создавались горы, они были уверены, что расти не сможет, тогда мир был несколько иным, когда они эти горы выращивали. Но тьма, как оказалось, миру чем-то была дорога, и он ради нее не постеснялся немного измениться.
Магистры, услышав эту странную историю, переглянулись и дружно пробормотали о том, что чья-то теория, похоже, нашла подтверждение. А Льен глубокомысленно объяснил, что за теория.
— С недавних пор считается, что тьма — это просто обратная сторона силы, магии, как таковой. И что пока есть одно, будет и другое. И даже если мы откажемся от магии, она все равно будет, потому что нужна миру зачем-то. И еще считается, что этой силой тоже можно научиться пользоваться.
Алый Воин и Белая Чародейка переглянулись. О мире они определенно знали гораздо меньше, чем о собственной силе, которой на данный момент так много, что пользоваться нужно очень аккуратно. Наглый Шелест даже поинтересовался, как они стали богами, если так мало знают о мире. На что Белая Чародейка улыбнулась и ответила, что она просто такой вот появилась на свет, вышла из силы и очень долго себя не осознавала.
— Надеюсь, из тьмы никто не выйдет, — проворчала задумчивая Томия, но на нее не обратили внимания. Были проблемы важнее.
Например, что теперь делать?
И нет, эти боги вовсе не считали, что люди должны прямо сейчас броситься спасать мир от тьмы, просто потому, что им так хочется. Они предлагали ценности и награду. Не какие-то пустяки, а сведения обо всех тех мирах, в которых были камни с их прикосновениями. Возможность туда попасть, потому что этот мир был чуть ли не единственным из тех миров, связь с которым была настолько слабая и односторонняя для людей, ну, если идти по прямой, а не через мир пчеловов. А еще помощь богов тех миров, не всех и не всегда, но если задуматься… И эту помощь наследуют потомки.
В общем, было о чем подумать. Жалко только, что все это даровать они могли только тем, кто им молился. Ну, или опять же их потомкам, родившимся в совсем другом мире.
Как именно и чем помогать практически родному миру, добрые боги не объяснили.
