Это опять же должны были решить и сделать сами люди. Как-то. Потому что, чем меньше вмешательство богов, тем меньше шансов на то, что разразится очередная чрезвычайно разрушительная война, которая может закончиться вообще чем угодно. Вплоть до того, что мир либо расколется на части, либо возьмет и изменится так, что никакие люди и боги там жить больше не смогут. Вот кому оно надо?
Лосту надо не было, о чем он и сказал.
Белая Чародейка зачем-то ему улыбнулась и погладила по голове спящую Нэллу.
— Значит, решение должны принимать присутствующие здесь? — спросил магистр Леска, обстоятельно все обдумав.
— Не решения, — качнула головой богиня. — Нет. Вы даже не должны броситься спасать мир. Вы просто должны что-то делать, что-то, что откроет глаза людям нашего мира. Мы это делать не может. Мы даже помочь так, как этой девочке, не сможем. Лучше одержимых тьмой вообще не выпускать из родного мира.
— Ага, уговорим пчеловов пропускать не всех, они умеют так регулировать свои порталы, главное, объяснить отличия, — довольно жизнерадостно пообещал Шелест.
— Почему именно мы? — спросил Льен. — Почему не эта же Нэлла?
— Вы наши и чужие. Вас не смогут просчитать. Остальным лучше не знать, — сурово ответил Алый воин.
— Чудесно, — оценил Леска.
— И других ваших-чужих нет? — спросил Льен, вспомнив, что у него как бы семья совсем не маленькая. Хотя, конечно, большинству родственников даже собаку доверить нельзя, не то, что целый мир.
— Вы те, к кому мы могли прийти. Именно мы. Боги не могут приходить ко всем подряд, просто не могут, чтобы не причинить вред, — серьезно сказала Белая Чародейка. — Впрочем, уверена, есть и другие. Но вы все были в одном месте, и вас можно было позвать.
— Чудесно, — оценил Лост. — Это все наши проблемы?
— Нет, — призналась богиня.
А Алый Воин хмыкнул, зачем-то посмотрел на кружок неба в кромке крон деревьев, а потом сказал:
— Сюда сумела прийти группа людей из нашего мира. Не из Домов, но сильных магов. Они пришли после начала погони за невестой, но, судя по всему, не стали ее догонять. Наверное, нашли что-то не менее ценное для себя. Они сейчас в этом мире, но среди них нет никого, к кому мы могли бы прийти. Да и, очень похоже, что они прячутся от божественного взгляда, над ними марево. А может, не прячутся, может просто хотят знать, не следят ли за ними боги. Может даже боги этого мира.
— Вряд ли потому, что готовят этим богам приятный сюрприз, — понял Лост.
— Чудесно, — выдал очередную оценку Леска.
— Но мы можем дать силу, которая поможет почувствовать их приближение, — улыбнулась в очередной раз Белая Чародейка. — Разве оно будет лишним?
— Не будет, — с сожалением признал Лост. — Точно не будет. Мало ли, может они тоже решили поохотиться за моим хвостом.
— Может даже тот загадочно пропавший иллюзионист один из них, — добавила Томия.
— Я бы понял, — сказал Лост, с некоторым сомнением сказал.
В общем, кто в принципе отказывается от божественных даров? Леска так вообще сиял. Наверное, предвкушал, как будет изучать подарок.
Разговоры третий и четвертый
Лес все-таки был небольшим. И если не блуждать по нему кругами, то он в любую сторону закончится через несколько часов, ну, максимум половину дня, да и то, это могло быть преувеличением.
Нэлла так и не проснулась. Впрочем, об этом избранных для борьбы с проявлениями тьмы в ином мире предупредили. Белая Чародейка сказала, что пускай спит, пока сама не захочет проснуться, сон Нэллу должен был излечить.
Так что, когда боги выпустили из своей странной реальности и загадочно исчезли, прихватив с собой и камень, боевую цаплю сначала пришлось вытаскивать из оврага, а потом нести в город. Впрочем, Лост, у которого она болталась то на одном плече, то на другом, сильно не возражал и уставать не собирался, хотя Шелест и Льен, переглянувшись, мужественно предложили ему помочь.
— Не чувствую в себе изменений, — сказал магистр Леска, когда лес закончился, а вместо вида на город, открылся вид на чьи-то поля и блестевшее вдалеке озеро.
— Вы и не должны их чувствовать, — обрадовал его Лост. — Вы должны что-то неизвестное почувствовать, если рядом окажется кто-то из бывших охотников на невесту. Божественные подарки, они такие — работают только когда надо, в остальное время спят. Помнится, кто-то пытался что-то подобное нашему дару перенастроить на поиск врагов, в итоге, из-за своих идиотских экспериментов, лишился силы и подумал, что и этого дара. Но дар сработал. А сила не вернулась. Это что-то совсем разное, не соприкасающееся и не влияющее друг на друга.
— Чудесно, — оценил магистр.
— А знаете, что меня интересует? — с задумчивым видом сказала Томия и с нежностью посмотрела на мужа. — Меня интересует, к каким Домам принадлежали предки уважаемых магистров и Льена? И успели ли над ними провести ритуал отречения от Дома.
— Хм… — задумался Лост и даже споткнулся обо что-то прячущееся в траве. — Можем сходить в Общий Город, походить по закрытым землям Домов и проверить, не откроется ли где-то невидимая для всех остальных дверь.
— Что-то не хочется, — отозвался Льен. — Они вряд ли мне обрадуются. Лишним и неучтенным родственникам мало кто радуется. Родственников лучше знать, причем, либо с самого их рождения, либо со своего, смотря кто младше. А еще лучше завести папочку и собирать туда их слабости. И держать под контролем…
— Ну, да, Шелесту не сильно обрадовались и не знали, что с ним делать, — признала его правоту Томия.
— Но было бы весело, — задумчиво произнес Лост, и девушка посмотрела на него осуждающе. Наверное, считала, что веселиться за счет Птичьих Домов нельзя.
Лост бы с ней поспорил, но не стал. Пускай себе заблуждается, если ей так хочется.
А потерявшихся в овраге стражников из двух птичьих Домов компания нашла на полпути к городу. Они брели по дороге, как сомнамбулы и, похоже, даже не понимали, как там оказались. Объяснять им никто не стал. Пускай лучше сами в итоге додумаются, что отстали, заблудились и вышли в ближайшее село и где-то там напились. Ну, или что-то веселее себе придумают.
Бернт грустил над кружкой пива. У него ничего не получалось. Не получалось никого ни в чем убедить. Хотя было очень надо. Его собственной гордости было надо.
Томия умудрилась куда-то деться и не мелькать перед глазами, но раздражать из-за этого стала еще больше. Потому что могла себе позволить куда-то уйти, никого не ставя об этом в известность. И никто не бросился за ней следом, бубня о том, что потеряется и не найдется. А ведь она всего лишь девчонка. Даже если поймала свою силу.
Несколько дней после того, как Бернт заявил, что желает прогуляться за пределы города и посмотреть, что там есть интересного, за ним вообще ходили следом, не надеясь на маячки. Даже попить пива было невозможно спокойно. И, похоже, эти охранники даже не понимали, насколько это унизительно. Словно забыли, что не будь проклятого ошейника, он бы был гораздо сильнее, чем они. Просто по праву крови и наследия.
Но ошейник был. И они этим пользовались. Может, вообще, унижение и было их целью.
— Мстят за что-то, точно мстят, — поделился Бернт сокровенным с пивом, больше было не с кем, даже охранники, наконец, пропали. — Не понимают, идиоты, что однажды мы вернемся домой…
— А может, они не хотят возвращаться? — спросили за спиной.
Бернт обернулся и увидел приятеля, того, который помогал заглушить семейный маячок. Рядом с ним стояла симпатичная девушка и с интересом рассматривала гостя из иного мира.
— Не хотят, — задумчиво перекатил слова на языке Бернт. Как конфеты со странным вкусом, с которыми непонятно что делать — то ли выплюнуть, то ли попытаться распробовать. — Не хотят. Предатели. Думают, что я не смогу их остановить? Обнаглели. А все из-за мерзкого ошейника.
— Кстати! — обрадовался приятель и сел за столик к Бернту, жестом велев девушке сделать то же самое. — Я придумал, как тебе избавиться от твоей проблемы. Эти штуки, оказывается, настраиваются на силу, на предельные показания. С небольшим запасом. И если стать сильнее…
— Как? — вяло спросил Бернт. В чудеса он не верил, если честно.
— На самом деле есть способы. Сила мага, это ведь не только его резерв, это еще и умение, в первую очередь, умение удерживать и сосредотачиваться. Но этот способ сложный, и даже не каждому магистру доступный. Еще силу можно увеличить при помощи банального зелья, есть такие. Но твой амулет может быть настроен на их распознание и умение подстраиваться. В общем, так себе вариант.
— Есть еще? — поинтересовался Бернт.
— Ну… — замялся приятель. — Вообще есть и довольно простые. Но там могут быть последствия.
Бернт улыбнулся.
Плевать ему было на последствия. Главное избавиться от ошейника и поставить всех на место. Пока не привыкли, что наследника Дома нужно оберегать и что им можно командовать, как вздумается.
— Расскажешь поподробнее?
Нэлле снился сон. Причем, она почему-то понимала, что это именно сон. И одновременно знала, что это уже было. Когда-то давно. А потом почему-то забылось.
Сон был яркий, как тот летний праздник, на который сбегают юные дурочки, даже не подозревающие, что им попросту позволяют сбежать. Потому что если с кем-то что-то случается на том празднике, можно сразу ставить на нем крест, слишком уж большой он неудачник. На том празднике даже карманники не работают, а разбавлять вино водой разрешено официально, все об том знают и даже не спорят.
И Нэлла в этом сне, ярком, шумном и красочном, вдруг вспомнила, что даже ее не обошло испытание юностью. И что она тоже поступила, как и положено той самой дурочке — сбежала, в одиночестве и отправилась искать дар Желтой Плетельщицы. Говорят, эти дары богиня судьбы разбрасывает на том празднике просто в неимоверных количествах. Просто находят их немногие, умудряются просмотреть и пропустить, потому что бегают за чем-то ярким и сверкающим, чего на этом празднике много. А поистине ценный дар может быть серым и невзрачным.
И Нэлла тогда это помнила. Помнила даже в тот момент, когда встретила парня. Молодого, умеющего искренне улыбаться и уговаривать делать глупости, от которых очень весело. Впрочем, во время того праздника их делать можно и нужно.
И Нэлла просто шла по дороге праздника, туда, куда эта дорога вела. И все казалось просто правильным.
А потом, уже утром, очарование праздника схлынуло, а его место заняли разумные мысли.
Дочь потомственного стража, причем, любимая и талантливая дочь, не может быть рядом с каким-то безродным типом, пускай он хоть сто раз будет очарователен, весел и диковато красив.
Точнее, на самом деле, если опустить идеальный вариант, все еще хуже. Даже дочки глав Дома делают глупости, бегают в храмы и становятся женами разных недостойных типов. Тех, кто ничем себя не проявил, не доказал, не показал талантов и умений, ничего не способен принести в Дом и… и это позор, это может произойти только с откровенной дурой. Да и ее муж не намного умнее, если считает, что главное стать частью Дома. Дом от таких неподходящих частей очень быстро избавляется, лишая вдовушку едва ли не всех прав и быстренько выдавая замуж за более подходящего мужчину.
Те, что поумнее, максимум, заводят себе неподходящих любовников, от которых можно избавиться в любой момент. Но и тут мужчина наверняка попросит что-то взамен. Если умен и умеет просить вежливо, правильно, взывая к памяти, а не пытаясь угрожать, то он то, что попросил, еще и получит. Ум всегда вознаграждается. Но, увы, охотники за женщинами, которые стоят выше, чем они, редко бывают достаточно умны для того, чтобы уметь просить, а потом еще и вовремя исчезнуть, не бросая тень ни на Дом, ни на женщину, которую они вроде бы как любили. И все может закончиться так же, как и в самом плохом варианте — обнаглевшего мужчину убьют, а девушку выдадут замуж за того, кого сочтут способным удерживать ее от похожих глупостей.
В общем, что бы там ни было, лучше не связываться.
Даже не начинать.
Особенно если парень так легко заставляет делать глупости, да еще и радоваться этому.
И даже если случайность, которая с ним столкнула, была действительно случайна, а не тщательно спланирована, потом может все измениться. Да наверняка изменится, как только он поймет, что же дорога праздника к нему привела. У него ведь на лице написано, что пока он слишком мало понимает, слишком недолго он живет в городе, принадлежащем Дому.
И Нэлла сделала то, что и должна была сделать — просто исчезла. Вместе с волшебством праздника.
А у того парня не хватило ума не искать. Или опыта не хватило. Или случайность, на самом деле не была случайностью. Или…
Впрочем, Нэллу почему-то оно волновало, хоть и не имело особого значения, и она решила проверить. Повела себя как истинная дочь потомственного стража. И как благородная девушка, которая не может не дать шанса, просто потому, что все еще есть варианты и третий может быть неправильным. Она все объяснила. Объяснила так, чтобы он понял и запомнил. И чтобы сделал выбор, ну, тот, который ему интересен. И, возможно, даже спасла ему жизнь, ну, если правильно поняла, кто он такой. Слишком уж хороша у него была улыбка, если, конечно, она была искренняя.
И все равно Нэлла потом старалась забыть и сомневалась.
И боролась с желанием сходить и проверить, воспользовался ли он ее советом, спрятанным среди оскорблений и намеков.
И хотела его поискать на следующем празднике, не специально разыскивая, а просто гуляя, положившись на судьбу.
И понимала, что не надо. Потому что если Желтой Плетельщице хочется кого-то к кому-то привести, праздник для этого не обязателен.
Ну, и обаятельный парень по-прежнему совсем не подходил младшей, любимой и талантливой дочери потомственного стража. Настолько не подходил, что самый хороший вариант окончания тот, где вежливо намекнут на подарок и станут хранить память и чужую честь.
Все эти мысли время от времени начинали бродить в голове той юной дурочки, дергать ее в разные стороны и иногда даже мешать, хотя и заставляли видеть все ярче, чувствовать больше, крепче держать собственную силу и ощущать чужую ложь. Она даже фальшь за улыбками научилась видеть, потому, что знала, как выглядит настоящая искренняя.
И, наверное, это действительно был дар Желтой Плетельщицы, который пока следовало отпустить, зная, что дары этой богини в любом случае не потеряются. И Нэлла улыбалась этим мыслям.
А потом почему-то взяла и все их забыла. Вообще все забыла, даже то, что когда-то поступила, как и положено юным дурочкам — сбежала и отправилась на волшебный праздник.
И сейчас, в этом странном сне, она все вспомнила и увидела. И не поняла, как сумела забыть.
Лосту надо не было, о чем он и сказал.
Белая Чародейка зачем-то ему улыбнулась и погладила по голове спящую Нэллу.
— Значит, решение должны принимать присутствующие здесь? — спросил магистр Леска, обстоятельно все обдумав.
— Не решения, — качнула головой богиня. — Нет. Вы даже не должны броситься спасать мир. Вы просто должны что-то делать, что-то, что откроет глаза людям нашего мира. Мы это делать не может. Мы даже помочь так, как этой девочке, не сможем. Лучше одержимых тьмой вообще не выпускать из родного мира.
— Ага, уговорим пчеловов пропускать не всех, они умеют так регулировать свои порталы, главное, объяснить отличия, — довольно жизнерадостно пообещал Шелест.
— Почему именно мы? — спросил Льен. — Почему не эта же Нэлла?
— Вы наши и чужие. Вас не смогут просчитать. Остальным лучше не знать, — сурово ответил Алый воин.
— Чудесно, — оценил Леска.
— И других ваших-чужих нет? — спросил Льен, вспомнив, что у него как бы семья совсем не маленькая. Хотя, конечно, большинству родственников даже собаку доверить нельзя, не то, что целый мир.
— Вы те, к кому мы могли прийти. Именно мы. Боги не могут приходить ко всем подряд, просто не могут, чтобы не причинить вред, — серьезно сказала Белая Чародейка. — Впрочем, уверена, есть и другие. Но вы все были в одном месте, и вас можно было позвать.
— Чудесно, — оценил Лост. — Это все наши проблемы?
— Нет, — призналась богиня.
А Алый Воин хмыкнул, зачем-то посмотрел на кружок неба в кромке крон деревьев, а потом сказал:
— Сюда сумела прийти группа людей из нашего мира. Не из Домов, но сильных магов. Они пришли после начала погони за невестой, но, судя по всему, не стали ее догонять. Наверное, нашли что-то не менее ценное для себя. Они сейчас в этом мире, но среди них нет никого, к кому мы могли бы прийти. Да и, очень похоже, что они прячутся от божественного взгляда, над ними марево. А может, не прячутся, может просто хотят знать, не следят ли за ними боги. Может даже боги этого мира.
— Вряд ли потому, что готовят этим богам приятный сюрприз, — понял Лост.
— Чудесно, — выдал очередную оценку Леска.
— Но мы можем дать силу, которая поможет почувствовать их приближение, — улыбнулась в очередной раз Белая Чародейка. — Разве оно будет лишним?
— Не будет, — с сожалением признал Лост. — Точно не будет. Мало ли, может они тоже решили поохотиться за моим хвостом.
— Может даже тот загадочно пропавший иллюзионист один из них, — добавила Томия.
— Я бы понял, — сказал Лост, с некоторым сомнением сказал.
В общем, кто в принципе отказывается от божественных даров? Леска так вообще сиял. Наверное, предвкушал, как будет изучать подарок.
Разговоры третий и четвертый
Лес все-таки был небольшим. И если не блуждать по нему кругами, то он в любую сторону закончится через несколько часов, ну, максимум половину дня, да и то, это могло быть преувеличением.
Нэлла так и не проснулась. Впрочем, об этом избранных для борьбы с проявлениями тьмы в ином мире предупредили. Белая Чародейка сказала, что пускай спит, пока сама не захочет проснуться, сон Нэллу должен был излечить.
Так что, когда боги выпустили из своей странной реальности и загадочно исчезли, прихватив с собой и камень, боевую цаплю сначала пришлось вытаскивать из оврага, а потом нести в город. Впрочем, Лост, у которого она болталась то на одном плече, то на другом, сильно не возражал и уставать не собирался, хотя Шелест и Льен, переглянувшись, мужественно предложили ему помочь.
— Не чувствую в себе изменений, — сказал магистр Леска, когда лес закончился, а вместо вида на город, открылся вид на чьи-то поля и блестевшее вдалеке озеро.
— Вы и не должны их чувствовать, — обрадовал его Лост. — Вы должны что-то неизвестное почувствовать, если рядом окажется кто-то из бывших охотников на невесту. Божественные подарки, они такие — работают только когда надо, в остальное время спят. Помнится, кто-то пытался что-то подобное нашему дару перенастроить на поиск врагов, в итоге, из-за своих идиотских экспериментов, лишился силы и подумал, что и этого дара. Но дар сработал. А сила не вернулась. Это что-то совсем разное, не соприкасающееся и не влияющее друг на друга.
— Чудесно, — оценил магистр.
— А знаете, что меня интересует? — с задумчивым видом сказала Томия и с нежностью посмотрела на мужа. — Меня интересует, к каким Домам принадлежали предки уважаемых магистров и Льена? И успели ли над ними провести ритуал отречения от Дома.
— Хм… — задумался Лост и даже споткнулся обо что-то прячущееся в траве. — Можем сходить в Общий Город, походить по закрытым землям Домов и проверить, не откроется ли где-то невидимая для всех остальных дверь.
— Что-то не хочется, — отозвался Льен. — Они вряд ли мне обрадуются. Лишним и неучтенным родственникам мало кто радуется. Родственников лучше знать, причем, либо с самого их рождения, либо со своего, смотря кто младше. А еще лучше завести папочку и собирать туда их слабости. И держать под контролем…
— Ну, да, Шелесту не сильно обрадовались и не знали, что с ним делать, — признала его правоту Томия.
— Но было бы весело, — задумчиво произнес Лост, и девушка посмотрела на него осуждающе. Наверное, считала, что веселиться за счет Птичьих Домов нельзя.
Лост бы с ней поспорил, но не стал. Пускай себе заблуждается, если ей так хочется.
А потерявшихся в овраге стражников из двух птичьих Домов компания нашла на полпути к городу. Они брели по дороге, как сомнамбулы и, похоже, даже не понимали, как там оказались. Объяснять им никто не стал. Пускай лучше сами в итоге додумаются, что отстали, заблудились и вышли в ближайшее село и где-то там напились. Ну, или что-то веселее себе придумают.
Бернт грустил над кружкой пива. У него ничего не получалось. Не получалось никого ни в чем убедить. Хотя было очень надо. Его собственной гордости было надо.
Томия умудрилась куда-то деться и не мелькать перед глазами, но раздражать из-за этого стала еще больше. Потому что могла себе позволить куда-то уйти, никого не ставя об этом в известность. И никто не бросился за ней следом, бубня о том, что потеряется и не найдется. А ведь она всего лишь девчонка. Даже если поймала свою силу.
Несколько дней после того, как Бернт заявил, что желает прогуляться за пределы города и посмотреть, что там есть интересного, за ним вообще ходили следом, не надеясь на маячки. Даже попить пива было невозможно спокойно. И, похоже, эти охранники даже не понимали, насколько это унизительно. Словно забыли, что не будь проклятого ошейника, он бы был гораздо сильнее, чем они. Просто по праву крови и наследия.
Но ошейник был. И они этим пользовались. Может, вообще, унижение и было их целью.
— Мстят за что-то, точно мстят, — поделился Бернт сокровенным с пивом, больше было не с кем, даже охранники, наконец, пропали. — Не понимают, идиоты, что однажды мы вернемся домой…
— А может, они не хотят возвращаться? — спросили за спиной.
Бернт обернулся и увидел приятеля, того, который помогал заглушить семейный маячок. Рядом с ним стояла симпатичная девушка и с интересом рассматривала гостя из иного мира.
— Не хотят, — задумчиво перекатил слова на языке Бернт. Как конфеты со странным вкусом, с которыми непонятно что делать — то ли выплюнуть, то ли попытаться распробовать. — Не хотят. Предатели. Думают, что я не смогу их остановить? Обнаглели. А все из-за мерзкого ошейника.
— Кстати! — обрадовался приятель и сел за столик к Бернту, жестом велев девушке сделать то же самое. — Я придумал, как тебе избавиться от твоей проблемы. Эти штуки, оказывается, настраиваются на силу, на предельные показания. С небольшим запасом. И если стать сильнее…
— Как? — вяло спросил Бернт. В чудеса он не верил, если честно.
— На самом деле есть способы. Сила мага, это ведь не только его резерв, это еще и умение, в первую очередь, умение удерживать и сосредотачиваться. Но этот способ сложный, и даже не каждому магистру доступный. Еще силу можно увеличить при помощи банального зелья, есть такие. Но твой амулет может быть настроен на их распознание и умение подстраиваться. В общем, так себе вариант.
— Есть еще? — поинтересовался Бернт.
— Ну… — замялся приятель. — Вообще есть и довольно простые. Но там могут быть последствия.
Бернт улыбнулся.
Плевать ему было на последствия. Главное избавиться от ошейника и поставить всех на место. Пока не привыкли, что наследника Дома нужно оберегать и что им можно командовать, как вздумается.
— Расскажешь поподробнее?
Эпилог
Нэлле снился сон. Причем, она почему-то понимала, что это именно сон. И одновременно знала, что это уже было. Когда-то давно. А потом почему-то забылось.
Сон был яркий, как тот летний праздник, на который сбегают юные дурочки, даже не подозревающие, что им попросту позволяют сбежать. Потому что если с кем-то что-то случается на том празднике, можно сразу ставить на нем крест, слишком уж большой он неудачник. На том празднике даже карманники не работают, а разбавлять вино водой разрешено официально, все об том знают и даже не спорят.
И Нэлла в этом сне, ярком, шумном и красочном, вдруг вспомнила, что даже ее не обошло испытание юностью. И что она тоже поступила, как и положено той самой дурочке — сбежала, в одиночестве и отправилась искать дар Желтой Плетельщицы. Говорят, эти дары богиня судьбы разбрасывает на том празднике просто в неимоверных количествах. Просто находят их немногие, умудряются просмотреть и пропустить, потому что бегают за чем-то ярким и сверкающим, чего на этом празднике много. А поистине ценный дар может быть серым и невзрачным.
И Нэлла тогда это помнила. Помнила даже в тот момент, когда встретила парня. Молодого, умеющего искренне улыбаться и уговаривать делать глупости, от которых очень весело. Впрочем, во время того праздника их делать можно и нужно.
И Нэлла просто шла по дороге праздника, туда, куда эта дорога вела. И все казалось просто правильным.
А потом, уже утром, очарование праздника схлынуло, а его место заняли разумные мысли.
Дочь потомственного стража, причем, любимая и талантливая дочь, не может быть рядом с каким-то безродным типом, пускай он хоть сто раз будет очарователен, весел и диковато красив.
Точнее, на самом деле, если опустить идеальный вариант, все еще хуже. Даже дочки глав Дома делают глупости, бегают в храмы и становятся женами разных недостойных типов. Тех, кто ничем себя не проявил, не доказал, не показал талантов и умений, ничего не способен принести в Дом и… и это позор, это может произойти только с откровенной дурой. Да и ее муж не намного умнее, если считает, что главное стать частью Дома. Дом от таких неподходящих частей очень быстро избавляется, лишая вдовушку едва ли не всех прав и быстренько выдавая замуж за более подходящего мужчину.
Те, что поумнее, максимум, заводят себе неподходящих любовников, от которых можно избавиться в любой момент. Но и тут мужчина наверняка попросит что-то взамен. Если умен и умеет просить вежливо, правильно, взывая к памяти, а не пытаясь угрожать, то он то, что попросил, еще и получит. Ум всегда вознаграждается. Но, увы, охотники за женщинами, которые стоят выше, чем они, редко бывают достаточно умны для того, чтобы уметь просить, а потом еще и вовремя исчезнуть, не бросая тень ни на Дом, ни на женщину, которую они вроде бы как любили. И все может закончиться так же, как и в самом плохом варианте — обнаглевшего мужчину убьют, а девушку выдадут замуж за того, кого сочтут способным удерживать ее от похожих глупостей.
В общем, что бы там ни было, лучше не связываться.
Даже не начинать.
Особенно если парень так легко заставляет делать глупости, да еще и радоваться этому.
И даже если случайность, которая с ним столкнула, была действительно случайна, а не тщательно спланирована, потом может все измениться. Да наверняка изменится, как только он поймет, что же дорога праздника к нему привела. У него ведь на лице написано, что пока он слишком мало понимает, слишком недолго он живет в городе, принадлежащем Дому.
И Нэлла сделала то, что и должна была сделать — просто исчезла. Вместе с волшебством праздника.
А у того парня не хватило ума не искать. Или опыта не хватило. Или случайность, на самом деле не была случайностью. Или…
Впрочем, Нэллу почему-то оно волновало, хоть и не имело особого значения, и она решила проверить. Повела себя как истинная дочь потомственного стража. И как благородная девушка, которая не может не дать шанса, просто потому, что все еще есть варианты и третий может быть неправильным. Она все объяснила. Объяснила так, чтобы он понял и запомнил. И чтобы сделал выбор, ну, тот, который ему интересен. И, возможно, даже спасла ему жизнь, ну, если правильно поняла, кто он такой. Слишком уж хороша у него была улыбка, если, конечно, она была искренняя.
И все равно Нэлла потом старалась забыть и сомневалась.
И боролась с желанием сходить и проверить, воспользовался ли он ее советом, спрятанным среди оскорблений и намеков.
И хотела его поискать на следующем празднике, не специально разыскивая, а просто гуляя, положившись на судьбу.
И понимала, что не надо. Потому что если Желтой Плетельщице хочется кого-то к кому-то привести, праздник для этого не обязателен.
Ну, и обаятельный парень по-прежнему совсем не подходил младшей, любимой и талантливой дочери потомственного стража. Настолько не подходил, что самый хороший вариант окончания тот, где вежливо намекнут на подарок и станут хранить память и чужую честь.
Все эти мысли время от времени начинали бродить в голове той юной дурочки, дергать ее в разные стороны и иногда даже мешать, хотя и заставляли видеть все ярче, чувствовать больше, крепче держать собственную силу и ощущать чужую ложь. Она даже фальшь за улыбками научилась видеть, потому, что знала, как выглядит настоящая искренняя.
И, наверное, это действительно был дар Желтой Плетельщицы, который пока следовало отпустить, зная, что дары этой богини в любом случае не потеряются. И Нэлла улыбалась этим мыслям.
А потом почему-то взяла и все их забыла. Вообще все забыла, даже то, что когда-то поступила, как и положено юным дурочкам — сбежала и отправилась на волшебный праздник.
И сейчас, в этом странном сне, она все вспомнила и увидела. И не поняла, как сумела забыть.
