— Я планировала это в любом случае. Теперь же вопрос приема… Нам надо его пригласить? А как?
— Передать приглашение можно будет и через молодого, — вмешался в разговор, уже утративших почти весь свой лоск, но все-таки столичный мастер артефакторики Вельнис. — Я уверен, что вампир явится точно по истечению двух месяцев, раз дама назначила такой срок. Но к этому времени приглашение должно быть готово, да и начать приготовления к приему можно уже сейчас.
— Значит прием в их честь. И встретим как дорогих гостей, — магический карандаш уже мелькал по бумаге, оставляя записи, — после заката. А Зарана мне в этом поможет.
— Значит этот вопрос пока можно закрыть, но мы к нему еще вернемся, — Кастар кивал словам мага, но в следующий миг перевел взгляд на Шейбана, — а пока поговорим об орках.
Я тоже перевела взгляд на брата Чары.
— Что у вас там происходит, Шейбан? — тот только поднял взгляд к потолку, явно что-то прикидывая.
— После большого круга наш совет более чем на половину сменил состав, и теперь новенькие самоутверждаются. Но проблем не будет. Гарантирую.
— Ты тоже входишь в совет? Чара говорила, что ты будущий вождь… Так у вас вождь или совет? Что-то я совсем запуталась.
— В совет входит наш отец, а вообще у нас может быть как совет, так и вождь. Но Чара поторопилась с заявлением.
В большой гостиной замка, где мы беседовали, наступила тишина. Орк снова пытался о чем-то умолчать, а я решила больше не спускать недомолвки на тормозах. Ситуация изменилась, и теперь я хочу, пусть и не знать все, но понимать, с чем имею дело. Видимо Шейбан что-то уловил в этой тишине, так как продолжил свою речь.
— Когда все спокойно, племенем управляет совет. В него входят старейшины сильнейших семей. У нас очень многое завязано на силе, и каждое поколение расклад в совете меняется. Однако всегда может выйти орк и бросить вызов племени, объявляя себя сильнейшим и, следовательно, вождем. Так происходит в смутное время, когда власть должна находиться в одних руках. У каждой семьи есть свой ставленник, обычно и без вызова все примерно понимают расклад. Такая семья имеет особый вес в совете.
— А сейчас кто сильнейший у вас?
— Наша семья сейчас сильнейшая. И я гарантирую, что проблем с орками не будет.
— Ты так в себе уверен? — диалог вели мы вдвоем, но слушали нас все очень внимательно.
— Это все мой мгбау. Я даже сомневаюсь, что кто-нибудь вышел бы ко мне в круг оспаривать мое лидерство, — именно та обыденность, с которой он это говорил, и подтверждала его уверенность в собственных силах.
— А что у тебя за дух?
— Дух Мира, — и видя наше непонимание, со вздохом начал пояснять. — У нас есть предания, что орки любимчики самого Баукелэ, и когда наступают тяжелые времена, то сам мир приходит нам на помощь. Тогда в племена приходят особые сильнейшие воины и защитники с особыми мгбау — Мира.
— Я даже не знаю о чем спросить в первую очередь, — задумчиво, переваривая услышанное, протянула я, — это что за дух тако? И что он может? Так ты получается вождь племени? И что значат тяжелые времена? И вообще, вашим преданиям можно верить?
Орк тяжело вздохнул, а я заметила, что командир тоже очень внимательно слушает. Мастер Вельнис и вовсе весь разговор мастерски создает иллюзию своего отсутствия что-то быстро записывает в тетради.
— Начну с конца. Как и все предания, у нас они тоже приукрашиваются, но как раз про сильнейшего воина — правда. Рождаются, и я тому подтверждение. Тяжелые же времена могут быть разными: стихийное бедствие, война, мор, голод и так далее. И нет, я не вождь. Могу им стать, но не собираюсь. Совет отлично справляется со своей ролью. Что ты там еще спрашивала?
— Про твой дух, — я с завистью глянула на записи мага. Интересно, даст списать?
— Саму природу духов я вряд ли смогу объяснить, могу только сказать, что они не имеют никакого отношения к душе. Они не разумны, у них нет даже инстинктов или каких-либо функций, кроме самой малость изначальных. Таких как огню гореть, ветру дуть и так далее. Любое воздействие и применение сил, заложенных в них, полностью зависит от нашего сознания. И тут уже дело тренировок — чем сложнее мгбау, тем больше у него возможностей. Например, дух воды сможет напоить и в пустыне или что-то намочить, дух водопада уже сумеет сбить потоком воды с мог, а вот морской бури, например, возможно и раздавил бы соперника силой воды. В своей стихии может и корабль бы потопил.
— И твой дух получается сложный? — тема была интересной и как будто немного запретной, а оттого и особенно манящей.
— Самый сложный из известных нам. Я могу изучить все… если проживу несколько тысячелетий, — с ухмылкой продолжал Шейбан, — но так как мы редко и до ста лет доживаем, то приходится выбирать.
И вот тут я остановила допрос. Да, узнать конкретней хотелось, но… выпытывать суть силы воина показалось бестактно. Он и так рассказал много, особенно учитывая, что орки не очень охотно делятся знаниями о своих порядках, духах и магии. Для меня это все равно магия, как бы ни считал ранее наставник. Ну может только еще один вопросик:
— А черный орк сильнее вампира?
На меня посмотрели, как на маленького ребенка. Причем даже Чара заодно с мужчинами. Благо Шейбан, как всегда, пришел мне на помощь.
— Я понял, о чем ты, — кивнул он мне. — Средний орк не справится со средним вампиром. Мы можем их лишь брать измором, благо их ускорения обычно надолго не хватает. Ну и очень важно, кем был вампир в своей прошлой жизни.
— Разве они не полностью перерождаются?
— Как бы да… но я сомневаюсь, что человеческий старик и молодой орк в расцвете сил, будут одинаковыми в физической силе после обращения в вампиров.
Сколько вопросов… Порой кажется, что я уже почти обжилась в этом мире и что уже мало что способно меня удивить, как мне раскрывают глаза на целые просторы не то, что неизученного, а даже еще непонятого мною.
Вновь образовавшуюся тишину нарушил Кастар:
— К этому мы еще тоже сможем вернуться, а я бы хотел еще сегодня проверить посты и порядок в лагере. Поэтому вернемся к сегодняшнему дню, — и он посмотрел выжидающе на меня.
— Вернемся, — кивнула я, подтверждая ход его мыслей. — Я не хочу селить орков отдельно и тем самым создавать город в городе. Мне бы не помешал какой-нибудь ответственный орк с хорошими организаторскими способностями. Мы, конечно, уже подготовили несколько домов для пары десятков прибывших, но было бы хорошо, чтоб рядом был кто-то, кто смог бы пояснить разные бытовые вопросы касательно вашего племени.
— Я подыщу такого орка.
— Это может быть и кто-то лишившийся духа, для меня это не столь принципиально. А также нужен орк, который расскажет про вампиров.
— У нас есть так называемые хранители знаний, но они немного…
— Чокнутые, — перебила брата Чара.
— Просто не от мира сего, — осуждающий взгляд старшего брата на лысую орчанку не произвел впечатления.
— Но поговорить-то с ним можно?
— Да, даже завтра на празднике, только будь готова, что он будет рассказывать в своей манере… и порой много лишнего.
— Это не самое сложное, что меня ожидает…
В своем ежедневнике (я им все-таки обзавелась, хоть уже и начинаю мечтать о секретаре) я отметила, что надо разузнать больше про вампиров, а уже после поговорить с Зараной.
А между тем на повестке сегодняшнего дня еще в списке стоит проверка размещения как орков, так и рабов, проверка подготовки к празднику, знакомство с дочкой попрошайки. Беседу с Зараной о прибывших детях я без угрызения совести вычеркнула и перенесла в планах на беседу о приеме через два дня.
Моя первая женщина-вассал очень рьяно взялась за идею школы. Ну, после первых сомнений. И люди стали с удовольствием оставлять у нее своих детей. Что не удивительно, учитывая, что город большой и большей частью необитаем, а в школе дети хотя б под контролем. Хотя и занимаются пока совсем не уроками, а скорее трудотерапией, облагораживая территорию учебного комплекса. И нет, мне совсем не стыдно, что дети работают, а местные бы вообще не поняли вопроса. Да и не поручают им ничего сверх того, что они смогли бы выполнить.
Сальма
Сальма сразу поняла, что что-то изменилось — отец приносил такие деньги только когда в городе была та странная гера, и вот снова. Робкий луч надежды поднялся было из глубины души того серого тумана безнадежности, что окружал ее всю сознательную жизнь, как снова пал в бездну. Не гера, лишь ее люди.
У Сальмы за последнее время созрел План, о котором не знал никто. Она хотела попроситься к этой гере, что была так добра к отцу.
Да, конечно, риски были — таких как она часто просто передаривали аристократы друг другу, а бывало и что еще похуже… диковинка ведь! Хоть к цаони подайся!
Сальма прикрыла глаза, прогоняя давнюю мечту. Жить свободно среди таких как ты… Да только как до них добраться?
Девушка отлично понимала, что для семьи она обуза и несет опасность. Узнай о ней люди градоправителя или, что еще хуже, работорговцы, то семье бы не поздоровалось, а ее просто забрали, как вещь.
Все плохо, и волосы всю жизнь прятать не получится, а обрезать… от одной мысли на глаза набегали слезы. Вуур не терпел, когда с его даром так поступали — мог и забрать искру. Пойти на такое подобно смерти! Жить будешь, но как? Серой, бесцельной и бессмысленной жизнью.
И может, только возможно, если бы все стало совсем плохо, Сальма и решилась бы на подобное в порыве своего горячего сердца… Но не хотелось, очень не хотелось. Настолько, что прыжок со стен города казался порой более легким решением.
В тот вечер отец вернулся не один. При виде незнакомца в их доме и осознании, что голова не покрыта, Сальма чуть было не потеряла сознания от страха!
«Я позабочусь о ней» — сказал тогда молодой мужчина отцу. И позаботился — ее разместили в высоком удобном фургоне. Но вот соседство в виде рабов девушке очень не понравилось, а на заявление об этом Гейбу, главному каравана, ее лишь окатили презрительным взглядом и вежливо велели не возмущаться, если не хочет идти пешком.
Вскоре все недовольство, претензии, растерянность, страх и горечь расставания с родными отошли на задний план от осознания того, куда они направлялись.
Мертвые земли!
В ужасе были и рабы, к которым в караване относились на равных. Выдали одежду, сытно кормили, а всей работой было следить за скотиной да за товаром с телегами. И тут вдруг в такое страшное место!
Так как будто этого мало, они еще встретили и много-много орков! Черных! Еще более страшных, чем обычных красных или зеленых.
Прошло не менее десятины, когда Сальма поняла, что да — они идут по Мертвым землям. И идут вполне спокойно. И орки рядом не такие и страшные. Обычные почти — и дети у них, и старики. И никаких ужасов не происходит, даже рабов никто не обижает.
Так и потянулись дни и десятины. Казалось, уже ничего необычного не произойдет, они шли и шли с караваном. Уже почти лето, солнышко пригревало, кругом все зеленело, коровы паслись… Коровы?!
Поглазеть на обычных животных в Мертвых землях захотели все. Как будто это неведомые диковинные животные в зверинце, а не обычный домашний скот. В караване чуть было не начался беспорядок, настолько велико было изумление людей, увидевших подтверждение безопасности и некой надежды.
А следом они увидели и большой зеленый город у озера. До него еще был приличный кусочек пути, но Сальма, как и многие в караване, преисполнились радости достижения цели.
Вечером люди и орки долго не могли разойтись, и разговоры у костров продлились до полуночи. А на следующий день все увидели встречающий их отряд и как глава каравана отправился верхом в город. За ним последовали и несколько орков, а с караваном остался вновь прибывшие воины.
Сальма разглядела лишь одного, самого главного. Остальные просто на его фоне размылись во взгляде девушки. Воин был высоким, плечистым, светлее остальных, несмотря на татуировки. Доспех подчеркивал и так внушительную фигуру, а задорная прическа и смех придавали очарования. Сальме так захотелось его нарисовать, что закололи кончики пальцев.
Только нет чем и на чем. Холсты и краски всегда стоили слишком дорого для их семьи, но это не останавливало творческую натуру. Девушка научилась резьбе по дереву, а позже и выжигать целые картины. Разная глина и даже гипс тоже шли в дело.
Но именно в этот момент Сальма как никогда прежде пожалела, что у нее нет красок. Запечатлеть бы этого воина с выбритыми висками, с ухмылкой от уха до уха, с искрами в глазах… да на злой виверне, на фоне ясного голубого неба и зеленого города.
Сальма так ясно представила себе эту картину, так тщательно представляла, как мешает краски и скользит кистями по холсту… что следующие сутки прошли для нее как в тумане. Мечтательном, разумеется.
— Это ты дочь старого Матока? — сильный голос с хрипотцой вырвал Сальму из грез.
Стоит, смотрит на нее. Спокойный, уверенный… А Сальма залипла на татуировки, что по шее убегали вниз под доспех.
«Интересно, а что за рисунок...? Посмотреть бы…», — и тут ее глаза встретились с насмешливым серым взглядом. Горячая волна смущения мгновенно накрыла девушку всю — даже уши запылали!
Сальма представила, как сливается цветом с волосами у него на глазах и мысленно застонала.
— Я так полагаю — это точно ты, — красноречивый взгляд на ее макушку напомнил о вопросе, и девушка понуро кивнула.
— Я, — как будто признавая во всех смертных грехах, выдохнула она.
— Собирай тогда вещи, тебя в замок определили.
Из вещей у нее лишь одна сумка с запасным бельем, расческой, да ножечками по древесине. За нею Сальма и отправилась к фургону, выговаривая себе за столь нелепое поведение и мысли, а особенно за глупое смущение. Так как будто этого мало! Она умудрилась еще и споткнуться на ровном месте, полностью погрузившись в свои переживания. Лопатки жег насмешливый взгляд — щеки с ушами запылали пуще прежнего. Не оглядываясь и желая провалиться сквозь землю, Сальма помчалась за вещами.
Уже собирая свои скромные пожитки, до нее дошел смысл сказанных воином слов. Определили в замок. Это же значит, что она будет там жить? В настоящем дворце…
С твердым наказом самой себе вести себя прилично, и не с самой твердой походкой, Сальма вернулась к ожидающему ее мужчине.
Румянец побороть не вышло. Воин же быстро и легко, словно она пушинка, подхватил ее и усадил перед собой. У девушки захватило дух! И от стремительного действия, и от высоты виверны, и от близости с мужчиной. Мысли метались в голове стаей перепуганных птичек, а спиной она явно ощущала жар его тела, несмотря на доспех.
Поездку до замка она и не запомнила — нервы были натянуты как канаты, и каждой клеточкой тела она чувствовала малейшее движение виверны и мужчины, что удерживал ее крепко, но бережно в кольце своих рук.
У самого замка он спрыгнул с седла и поставил Сальму перед собой. Оказалось, она ему и до плеча не достает…
— Имра, принимай нового поселенца! — крикнул он кому-то поверх головы девушки.
Сальма на секунду отвернулась глянуть, кто это Имра, а воин уже запрыгивал вновь в седло. Еще пару секунд, и он покидает двор замка.
— Передать приглашение можно будет и через молодого, — вмешался в разговор, уже утративших почти весь свой лоск, но все-таки столичный мастер артефакторики Вельнис. — Я уверен, что вампир явится точно по истечению двух месяцев, раз дама назначила такой срок. Но к этому времени приглашение должно быть готово, да и начать приготовления к приему можно уже сейчас.
— Значит прием в их честь. И встретим как дорогих гостей, — магический карандаш уже мелькал по бумаге, оставляя записи, — после заката. А Зарана мне в этом поможет.
— Значит этот вопрос пока можно закрыть, но мы к нему еще вернемся, — Кастар кивал словам мага, но в следующий миг перевел взгляд на Шейбана, — а пока поговорим об орках.
Я тоже перевела взгляд на брата Чары.
— Что у вас там происходит, Шейбан? — тот только поднял взгляд к потолку, явно что-то прикидывая.
— После большого круга наш совет более чем на половину сменил состав, и теперь новенькие самоутверждаются. Но проблем не будет. Гарантирую.
— Ты тоже входишь в совет? Чара говорила, что ты будущий вождь… Так у вас вождь или совет? Что-то я совсем запуталась.
— В совет входит наш отец, а вообще у нас может быть как совет, так и вождь. Но Чара поторопилась с заявлением.
В большой гостиной замка, где мы беседовали, наступила тишина. Орк снова пытался о чем-то умолчать, а я решила больше не спускать недомолвки на тормозах. Ситуация изменилась, и теперь я хочу, пусть и не знать все, но понимать, с чем имею дело. Видимо Шейбан что-то уловил в этой тишине, так как продолжил свою речь.
— Когда все спокойно, племенем управляет совет. В него входят старейшины сильнейших семей. У нас очень многое завязано на силе, и каждое поколение расклад в совете меняется. Однако всегда может выйти орк и бросить вызов племени, объявляя себя сильнейшим и, следовательно, вождем. Так происходит в смутное время, когда власть должна находиться в одних руках. У каждой семьи есть свой ставленник, обычно и без вызова все примерно понимают расклад. Такая семья имеет особый вес в совете.
— А сейчас кто сильнейший у вас?
— Наша семья сейчас сильнейшая. И я гарантирую, что проблем с орками не будет.
— Ты так в себе уверен? — диалог вели мы вдвоем, но слушали нас все очень внимательно.
— Это все мой мгбау. Я даже сомневаюсь, что кто-нибудь вышел бы ко мне в круг оспаривать мое лидерство, — именно та обыденность, с которой он это говорил, и подтверждала его уверенность в собственных силах.
— А что у тебя за дух?
— Дух Мира, — и видя наше непонимание, со вздохом начал пояснять. — У нас есть предания, что орки любимчики самого Баукелэ, и когда наступают тяжелые времена, то сам мир приходит нам на помощь. Тогда в племена приходят особые сильнейшие воины и защитники с особыми мгбау — Мира.
— Я даже не знаю о чем спросить в первую очередь, — задумчиво, переваривая услышанное, протянула я, — это что за дух тако? И что он может? Так ты получается вождь племени? И что значат тяжелые времена? И вообще, вашим преданиям можно верить?
Орк тяжело вздохнул, а я заметила, что командир тоже очень внимательно слушает. Мастер Вельнис и вовсе весь разговор мастерски создает иллюзию своего отсутствия что-то быстро записывает в тетради.
— Начну с конца. Как и все предания, у нас они тоже приукрашиваются, но как раз про сильнейшего воина — правда. Рождаются, и я тому подтверждение. Тяжелые же времена могут быть разными: стихийное бедствие, война, мор, голод и так далее. И нет, я не вождь. Могу им стать, но не собираюсь. Совет отлично справляется со своей ролью. Что ты там еще спрашивала?
— Про твой дух, — я с завистью глянула на записи мага. Интересно, даст списать?
— Саму природу духов я вряд ли смогу объяснить, могу только сказать, что они не имеют никакого отношения к душе. Они не разумны, у них нет даже инстинктов или каких-либо функций, кроме самой малость изначальных. Таких как огню гореть, ветру дуть и так далее. Любое воздействие и применение сил, заложенных в них, полностью зависит от нашего сознания. И тут уже дело тренировок — чем сложнее мгбау, тем больше у него возможностей. Например, дух воды сможет напоить и в пустыне или что-то намочить, дух водопада уже сумеет сбить потоком воды с мог, а вот морской бури, например, возможно и раздавил бы соперника силой воды. В своей стихии может и корабль бы потопил.
— И твой дух получается сложный? — тема была интересной и как будто немного запретной, а оттого и особенно манящей.
— Самый сложный из известных нам. Я могу изучить все… если проживу несколько тысячелетий, — с ухмылкой продолжал Шейбан, — но так как мы редко и до ста лет доживаем, то приходится выбирать.
И вот тут я остановила допрос. Да, узнать конкретней хотелось, но… выпытывать суть силы воина показалось бестактно. Он и так рассказал много, особенно учитывая, что орки не очень охотно делятся знаниями о своих порядках, духах и магии. Для меня это все равно магия, как бы ни считал ранее наставник. Ну может только еще один вопросик:
— А черный орк сильнее вампира?
На меня посмотрели, как на маленького ребенка. Причем даже Чара заодно с мужчинами. Благо Шейбан, как всегда, пришел мне на помощь.
— Я понял, о чем ты, — кивнул он мне. — Средний орк не справится со средним вампиром. Мы можем их лишь брать измором, благо их ускорения обычно надолго не хватает. Ну и очень важно, кем был вампир в своей прошлой жизни.
— Разве они не полностью перерождаются?
— Как бы да… но я сомневаюсь, что человеческий старик и молодой орк в расцвете сил, будут одинаковыми в физической силе после обращения в вампиров.
Сколько вопросов… Порой кажется, что я уже почти обжилась в этом мире и что уже мало что способно меня удивить, как мне раскрывают глаза на целые просторы не то, что неизученного, а даже еще непонятого мною.
Вновь образовавшуюся тишину нарушил Кастар:
— К этому мы еще тоже сможем вернуться, а я бы хотел еще сегодня проверить посты и порядок в лагере. Поэтому вернемся к сегодняшнему дню, — и он посмотрел выжидающе на меня.
— Вернемся, — кивнула я, подтверждая ход его мыслей. — Я не хочу селить орков отдельно и тем самым создавать город в городе. Мне бы не помешал какой-нибудь ответственный орк с хорошими организаторскими способностями. Мы, конечно, уже подготовили несколько домов для пары десятков прибывших, но было бы хорошо, чтоб рядом был кто-то, кто смог бы пояснить разные бытовые вопросы касательно вашего племени.
— Я подыщу такого орка.
— Это может быть и кто-то лишившийся духа, для меня это не столь принципиально. А также нужен орк, который расскажет про вампиров.
— У нас есть так называемые хранители знаний, но они немного…
— Чокнутые, — перебила брата Чара.
— Просто не от мира сего, — осуждающий взгляд старшего брата на лысую орчанку не произвел впечатления.
— Но поговорить-то с ним можно?
— Да, даже завтра на празднике, только будь готова, что он будет рассказывать в своей манере… и порой много лишнего.
— Это не самое сложное, что меня ожидает…
В своем ежедневнике (я им все-таки обзавелась, хоть уже и начинаю мечтать о секретаре) я отметила, что надо разузнать больше про вампиров, а уже после поговорить с Зараной.
А между тем на повестке сегодняшнего дня еще в списке стоит проверка размещения как орков, так и рабов, проверка подготовки к празднику, знакомство с дочкой попрошайки. Беседу с Зараной о прибывших детях я без угрызения совести вычеркнула и перенесла в планах на беседу о приеме через два дня.
Моя первая женщина-вассал очень рьяно взялась за идею школы. Ну, после первых сомнений. И люди стали с удовольствием оставлять у нее своих детей. Что не удивительно, учитывая, что город большой и большей частью необитаем, а в школе дети хотя б под контролем. Хотя и занимаются пока совсем не уроками, а скорее трудотерапией, облагораживая территорию учебного комплекса. И нет, мне совсем не стыдно, что дети работают, а местные бы вообще не поняли вопроса. Да и не поручают им ничего сверх того, что они смогли бы выполнить.
Прода от 09.10.2022, 19:26
Глава 2
Сальма
Сальма сразу поняла, что что-то изменилось — отец приносил такие деньги только когда в городе была та странная гера, и вот снова. Робкий луч надежды поднялся было из глубины души того серого тумана безнадежности, что окружал ее всю сознательную жизнь, как снова пал в бездну. Не гера, лишь ее люди.
У Сальмы за последнее время созрел План, о котором не знал никто. Она хотела попроситься к этой гере, что была так добра к отцу.
Да, конечно, риски были — таких как она часто просто передаривали аристократы друг другу, а бывало и что еще похуже… диковинка ведь! Хоть к цаони подайся!
Сальма прикрыла глаза, прогоняя давнюю мечту. Жить свободно среди таких как ты… Да только как до них добраться?
Девушка отлично понимала, что для семьи она обуза и несет опасность. Узнай о ней люди градоправителя или, что еще хуже, работорговцы, то семье бы не поздоровалось, а ее просто забрали, как вещь.
Все плохо, и волосы всю жизнь прятать не получится, а обрезать… от одной мысли на глаза набегали слезы. Вуур не терпел, когда с его даром так поступали — мог и забрать искру. Пойти на такое подобно смерти! Жить будешь, но как? Серой, бесцельной и бессмысленной жизнью.
И может, только возможно, если бы все стало совсем плохо, Сальма и решилась бы на подобное в порыве своего горячего сердца… Но не хотелось, очень не хотелось. Настолько, что прыжок со стен города казался порой более легким решением.
В тот вечер отец вернулся не один. При виде незнакомца в их доме и осознании, что голова не покрыта, Сальма чуть было не потеряла сознания от страха!
«Я позабочусь о ней» — сказал тогда молодой мужчина отцу. И позаботился — ее разместили в высоком удобном фургоне. Но вот соседство в виде рабов девушке очень не понравилось, а на заявление об этом Гейбу, главному каравана, ее лишь окатили презрительным взглядом и вежливо велели не возмущаться, если не хочет идти пешком.
Вскоре все недовольство, претензии, растерянность, страх и горечь расставания с родными отошли на задний план от осознания того, куда они направлялись.
Мертвые земли!
В ужасе были и рабы, к которым в караване относились на равных. Выдали одежду, сытно кормили, а всей работой было следить за скотиной да за товаром с телегами. И тут вдруг в такое страшное место!
Так как будто этого мало, они еще встретили и много-много орков! Черных! Еще более страшных, чем обычных красных или зеленых.
Прошло не менее десятины, когда Сальма поняла, что да — они идут по Мертвым землям. И идут вполне спокойно. И орки рядом не такие и страшные. Обычные почти — и дети у них, и старики. И никаких ужасов не происходит, даже рабов никто не обижает.
Так и потянулись дни и десятины. Казалось, уже ничего необычного не произойдет, они шли и шли с караваном. Уже почти лето, солнышко пригревало, кругом все зеленело, коровы паслись… Коровы?!
Поглазеть на обычных животных в Мертвых землях захотели все. Как будто это неведомые диковинные животные в зверинце, а не обычный домашний скот. В караване чуть было не начался беспорядок, настолько велико было изумление людей, увидевших подтверждение безопасности и некой надежды.
А следом они увидели и большой зеленый город у озера. До него еще был приличный кусочек пути, но Сальма, как и многие в караване, преисполнились радости достижения цели.
Вечером люди и орки долго не могли разойтись, и разговоры у костров продлились до полуночи. А на следующий день все увидели встречающий их отряд и как глава каравана отправился верхом в город. За ним последовали и несколько орков, а с караваном остался вновь прибывшие воины.
Сальма разглядела лишь одного, самого главного. Остальные просто на его фоне размылись во взгляде девушки. Воин был высоким, плечистым, светлее остальных, несмотря на татуировки. Доспех подчеркивал и так внушительную фигуру, а задорная прическа и смех придавали очарования. Сальме так захотелось его нарисовать, что закололи кончики пальцев.
Только нет чем и на чем. Холсты и краски всегда стоили слишком дорого для их семьи, но это не останавливало творческую натуру. Девушка научилась резьбе по дереву, а позже и выжигать целые картины. Разная глина и даже гипс тоже шли в дело.
Но именно в этот момент Сальма как никогда прежде пожалела, что у нее нет красок. Запечатлеть бы этого воина с выбритыми висками, с ухмылкой от уха до уха, с искрами в глазах… да на злой виверне, на фоне ясного голубого неба и зеленого города.
Сальма так ясно представила себе эту картину, так тщательно представляла, как мешает краски и скользит кистями по холсту… что следующие сутки прошли для нее как в тумане. Мечтательном, разумеется.
— Это ты дочь старого Матока? — сильный голос с хрипотцой вырвал Сальму из грез.
Стоит, смотрит на нее. Спокойный, уверенный… А Сальма залипла на татуировки, что по шее убегали вниз под доспех.
«Интересно, а что за рисунок...? Посмотреть бы…», — и тут ее глаза встретились с насмешливым серым взглядом. Горячая волна смущения мгновенно накрыла девушку всю — даже уши запылали!
Сальма представила, как сливается цветом с волосами у него на глазах и мысленно застонала.
— Я так полагаю — это точно ты, — красноречивый взгляд на ее макушку напомнил о вопросе, и девушка понуро кивнула.
— Я, — как будто признавая во всех смертных грехах, выдохнула она.
— Собирай тогда вещи, тебя в замок определили.
Из вещей у нее лишь одна сумка с запасным бельем, расческой, да ножечками по древесине. За нею Сальма и отправилась к фургону, выговаривая себе за столь нелепое поведение и мысли, а особенно за глупое смущение. Так как будто этого мало! Она умудрилась еще и споткнуться на ровном месте, полностью погрузившись в свои переживания. Лопатки жег насмешливый взгляд — щеки с ушами запылали пуще прежнего. Не оглядываясь и желая провалиться сквозь землю, Сальма помчалась за вещами.
Уже собирая свои скромные пожитки, до нее дошел смысл сказанных воином слов. Определили в замок. Это же значит, что она будет там жить? В настоящем дворце…
С твердым наказом самой себе вести себя прилично, и не с самой твердой походкой, Сальма вернулась к ожидающему ее мужчине.
Румянец побороть не вышло. Воин же быстро и легко, словно она пушинка, подхватил ее и усадил перед собой. У девушки захватило дух! И от стремительного действия, и от высоты виверны, и от близости с мужчиной. Мысли метались в голове стаей перепуганных птичек, а спиной она явно ощущала жар его тела, несмотря на доспех.
Поездку до замка она и не запомнила — нервы были натянуты как канаты, и каждой клеточкой тела она чувствовала малейшее движение виверны и мужчины, что удерживал ее крепко, но бережно в кольце своих рук.
У самого замка он спрыгнул с седла и поставил Сальму перед собой. Оказалось, она ему и до плеча не достает…
— Имра, принимай нового поселенца! — крикнул он кому-то поверх головы девушки.
Сальма на секунду отвернулась глянуть, кто это Имра, а воин уже запрыгивал вновь в седло. Еще пару секунд, и он покидает двор замка.
