— Деда! Ну, деда! Расскажи!
— Что рассказать?
— Как раньше все было. Те сказки!
— Сказки? Эх, сорванцы! Сказки…
— А разве нет? Как может быть солнце, не сжигающее? И бескрайняя солёная вода? Кому она нужна солёная-то? И пепел, что тает бесследно?
— Это снег, а не пепел. Раньше там, на поверхности, бывала зима.
— Так на севере, за сто пятьдесят седьмым и далее, тоже бывает зима. Но об этом твоём снеге мы не слышали.
— А о чем слышали?
— Они научились делать сокиски!
— Кого делать?
— Ну сакиски! Деда! Это такие, как пальчики, штуки! Они из серого мха, а говорят бывают и с мясом! Этот мох становится как каша в обёртке, и даже вкуснее! Олег сказал принесёт нам.
— Сосиски что-ли? Постой! Как Олег принесёт? Он что, собрался идти аж за сто пятьдесят седьмой?
— Так уже ушёл, деда. Говорят там люди могут выходить на поверхность! Решил проверить!
Старик схватился за сердце, ощущая, как то сжала костлявая. Ничего, ещё попустит. Ещё немного он посотрясает воздух. И дождётся племянника. Единственного родного человека, что остался.
Дед Михей был очень стар, и всегда сидел в закутке за четырнадцатым штреком. Дети любили старика, и приходили послушать истории о волшебном мире. О мире, где были луга и леса, животные, дома с окнами, сквозь которые было видно голубое небо. Голубое небо! Придумает же! Вот и племянник вырос на рассказах о былых временах, и рвался душой изменить жизнь к лучшему. Сначала с юношеским пылом и жаром, потом лишь на углях остатков злости. Упрямец! Добился прокопа до следующего поселения.
Дед Михей усмехнулся — тоже вот поселения! Горстка выживших людей, кое-как ютившихся в подземке. Временно, конечно! А Михей сюда попал не стариком… Такой же молодой, горячий, злой! Рвался всех спасать от солнца, что в один день стало погибелью человечества. Обустраивал подземную станцию. Сколько их осталось, из первого поколения? Тут у них, наверное, он последний… А новое поколение уже не ведает той иной жизни. Сказки… Вот Олег, племянник, тоже родился и вырос тут. Раньше горел выходом на поверхность, потом повзрослел… Вроде как успокоился, и вот снова! Услышал байки и помчался сломя голову! Всё ещё хочет, значит, вывести людей. Вот и кто тут в сказки верит.
— Так деда! Расскажешь сказку? Олег не рассказывает! Такой ваааажный весь!
— Он занят. Ради вас старается. Конечно, расскажу.
— Он просто злюка!
— Про что вам рассказать-то? А вот про сосиски могу! А вы знаете, дети, что раньше, на поверхности, там где были целые поля травы…
— Это мха, да?
— Хм, да. Почти. Так вот, там паслись необычные животные. Их называли ещё коровы. Боооольшие! Черно-белые, а порой и коричневого окраса, у них были рога, большой влажный нос и длинющий язык. Но главное было то, что они давали молоко!
— Что рассказать?
— Как раньше все было. Те сказки!
— Сказки? Эх, сорванцы! Сказки…
— А разве нет? Как может быть солнце, не сжигающее? И бескрайняя солёная вода? Кому она нужна солёная-то? И пепел, что тает бесследно?
— Это снег, а не пепел. Раньше там, на поверхности, бывала зима.
— Так на севере, за сто пятьдесят седьмым и далее, тоже бывает зима. Но об этом твоём снеге мы не слышали.
— А о чем слышали?
— Они научились делать сокиски!
— Кого делать?
— Ну сакиски! Деда! Это такие, как пальчики, штуки! Они из серого мха, а говорят бывают и с мясом! Этот мох становится как каша в обёртке, и даже вкуснее! Олег сказал принесёт нам.
— Сосиски что-ли? Постой! Как Олег принесёт? Он что, собрался идти аж за сто пятьдесят седьмой?
— Так уже ушёл, деда. Говорят там люди могут выходить на поверхность! Решил проверить!
Старик схватился за сердце, ощущая, как то сжала костлявая. Ничего, ещё попустит. Ещё немного он посотрясает воздух. И дождётся племянника. Единственного родного человека, что остался.
Дед Михей был очень стар, и всегда сидел в закутке за четырнадцатым штреком. Дети любили старика, и приходили послушать истории о волшебном мире. О мире, где были луга и леса, животные, дома с окнами, сквозь которые было видно голубое небо. Голубое небо! Придумает же! Вот и племянник вырос на рассказах о былых временах, и рвался душой изменить жизнь к лучшему. Сначала с юношеским пылом и жаром, потом лишь на углях остатков злости. Упрямец! Добился прокопа до следующего поселения.
Дед Михей усмехнулся — тоже вот поселения! Горстка выживших людей, кое-как ютившихся в подземке. Временно, конечно! А Михей сюда попал не стариком… Такой же молодой, горячий, злой! Рвался всех спасать от солнца, что в один день стало погибелью человечества. Обустраивал подземную станцию. Сколько их осталось, из первого поколения? Тут у них, наверное, он последний… А новое поколение уже не ведает той иной жизни. Сказки… Вот Олег, племянник, тоже родился и вырос тут. Раньше горел выходом на поверхность, потом повзрослел… Вроде как успокоился, и вот снова! Услышал байки и помчался сломя голову! Всё ещё хочет, значит, вывести людей. Вот и кто тут в сказки верит.
— Так деда! Расскажешь сказку? Олег не рассказывает! Такой ваааажный весь!
— Он занят. Ради вас старается. Конечно, расскажу.
— Он просто злюка!
— Про что вам рассказать-то? А вот про сосиски могу! А вы знаете, дети, что раньше, на поверхности, там где были целые поля травы…
— Это мха, да?
— Хм, да. Почти. Так вот, там паслись необычные животные. Их называли ещё коровы. Боооольшие! Черно-белые, а порой и коричневого окраса, у них были рога, большой влажный нос и длинющий язык. Но главное было то, что они давали молоко!