Глава 1.
Я, Серафима Бове, находясь в здравом уме и при памяти…
Нет, не то. В похожем стиле начинала расписки моя пра-бабка, Аделаида Францевна Бове. Мне же хочется перенести на бумагу приключившиеся со мной странности, опираясь на исключительно свои скромные литературные таланты, а, попутно, разобраться, что же со мной, всё-таки, произошло и как с этим жить дальше.
Начну историю с определённой даты.
Октябрь, 108 год после взрыва (далее по тексту "г.п.в."). Селение Малые Улюки.
Итак, зовут меня Серафима. Как обычная, ничем не примечательная женщина тридцати с хвостиком лет, имея абсолютно неславянскую фамилию, попала в Малюкаевку?
Для справки: Малые Улюки — компактное поселение обрусевших оборотней, эльфов и дриад. Вся эта мифическая живность явилась в наш мир после взрыва адронного коллайдера, обосновываясь вдоль образовавшегося разлома.
Общее количество малюкаевцев не превышает двух тысяч особей, среди которых если найдётся десятка два простых смертных, и то хорошо.
Так вот. Как я сюда попала? А благодаря двоюродной прабабке. Эта весьма занимательная старушенция топтала белый свет своими ноженьками девяносто девять лет. Не дожив до столетнего юбилея трёх дней, отправилась в мир иной, оставив мне дом в весьма потрёпанном состоянии, запущенный земельный участок и кучу загадок в придачу.
Первую загадку я начала отгадывать, стоя у свежего холмика могилы.
Почему я? Какого лешего бабулю озарило назначить именно меня ответственной за разгребание помойки, ошибочно именуемой домовладением? Ведь последние лет десять мы с ней даже толком не общались. Ничего особенного: пара-тройка телефонных звонков, да открытка к новому году.
Баба Ада (как бы страшно имя не звучало) была личностью примечательной, неординарной. О чём мне и поспешили сообщить односельчане Аделаиды Францевны, явившиеся проводить мою родственницу в последний путь. Бабушка любила поговорить на тему наследования. Только глухой не слышал об умнице, красавице, добрейшей на свете женщине — внученьке Фимочке, которая непременно возродит былую славу родового гнезда Бове. Поэтому никто не удивился, когда я взвалила на себя обязанности распорядителя похорон.
Ближайшие родственники, то есть внучки бабы Ады, испарились, как только услышали от меня печальное известие (кто там говорил про гнездо? главные-то вороны и разлетелись). Пришлось брать в свои нежные лапки бразды правления.
Организация таких мероприятий — дело хлопотное и затратное. Оставшись к концу дня практически без сил, я прибыла по адресу улица Ленина, дом 17, держась чуть бодрей, чем почившая хозяйка дома.
В кармане корячилась последняя сотня, да немного мелочи звенело на дне кошелька. Ноги-руки гудели, точно провода высоковольтной линии. А ещё, ужасно хотелось есть.
Прежде, чем порыться в своей торбе в поисках съестного, я проверила, заперта ли калитка и, не включая свет, прошла в дом. Мрачная постройка примерно 20-го г.п.в. производила в сумерках удручающее впечатление.
Старый холодильник сиротливо жался около входной двери коридора. У стены напротив выхода неизвестный умелец установил доисторическую фаянсовую раковину. Приятная новость — помимо электричества, есть централизованная вода и канализация. Плохая новость — толчка нет, только отхожее ведро, прикрытое эмалированной крышкой.
Ну да, ну да. Сколько лет прошло, а почти ничего не изменилось. Приезжая к бабе Аде на летние каникулы, я тогда не обращала внимание на неустроенность быта. Умоляю, какой там унитаз, когда в то солнечное, наполненное беспричинной радостью время, на бабушкиных малиновых кустах росла ягода величиной с мой кулачок!
Скажете, такого не бывает? Моё детство, захочу, малина будет с футбольный мяч. Ой, пардон, заносит иногда.
Побродив немного по скромному жилищу, в зале включила телевизор. Бог мой! "Philips" в рабочем состоянии, во всём сиянии былой славы. Это вам не гало-визор, вечно требующий ремонта, а настоящий, неубиваемый жидко-кристаллический экран. Откуда? Из какой антикварной лавки бабуля притарабанила это чудо?
Тщательно пережёвывая остатки чёрствого пирога, плюхнулась на зачехлённый диван. Немного повозилась с пультом. Кнопки, рычажки. Фигня какая-то! Конструкция показалась непривычной, мало знакомой. Народ не пользовался такими штуками лет уже как тридцать, отдавая предпочтение сенсорным панелям и пультам с голосовым управлением.
Усталость брала своё. Под бормотание телека я задремала с куском выпечки в ладони (перед электричкой меня, конечно же, завтраком никто не попотчует, поэтому, приберечь немного сдобы на утро — святое дело).
Семейный сериал, как минимум, трижды сменился блоком рекламы, когда ухо напряг монотонный тревожный звук. В окно зала негромко, но настойчиво стучали.
Подхватилась я спросонья знатно. Зажатая в кулаке пирожковая жопка выскочила, как живая, закатившись под телевизионную тумбу. Тихо чертыхаясь, протирая глаза, вышла на крыльцо.
Смутно знакомая женщина с фактурной фигурой сдержанно поздоровалась:
— Добрый вечер.
— Добрый, — не очень в том уверена, ну да ладно, придержу свои комментарии, может, за умную сойду.
— Помнишь меня?
— Неа, — начала было открещиваться, да вовремя опомнилась. — Точно! Вы были сегодня на похоронах. Соседка бабы Ады, лима [1]
Закрыть
Наталия?уважительное обращение к пожилой оборотнице
В уме заплясали картины из прошлого. Есть! Солнечная оборотница из клана Вайгу. Сдержанна, немногословна, профессор истории на заслуженном отдыхе. Ох, ведь она постарше бабули. По виду и не скажешь.
— Вот что, девонька. С тех времён, как ты гостила у Ады, многое поменялось. Например, участились магнитные бури. Если не хочешь, чтобы тебя сманили хо, зашторивай окна. И что бы ни огонёчка...
— Да меня завтра с утра пораньше и след простынет, — сказала, будто похвасталась. Зачем?
Наталия слегка повысила голос, пронизывая холодом серо-смурного взора:
— До утра ещё дожить надо. Шум начнётся через полчаса. Я тебя предупредила. Спокойной ночи.
Круто развернувшись, оборотница по-молодецки сбежала по ступеням и направилась не к калитке (вообще-то, я её запирала на ночь), а куда-то вглубь двора.
— Спокойной… Ой, погодите, — окликнула стремительно удаляющуюся соседку. — Как вы попали на подворье?
— Так через огород.
— А, понятно...
Ничего не понятно, но об этом волчице знать не обязательно. Завтра, по светлому, посмотрю, откуда она там явилась ко мне с загадочным предупреждением.
Не желая испытывать судьбу, прошлась по дому, задёргивая поплотнее шторы. Осмотрела щеколду на двери. Закрыто. От честных людей. Выключив телевизор, устроилась на диване, как была, не раздеваясь, и начала ждать обещанного катаклизма.
Память воскресила пару похожих эпизодов. Баба Ада так же суетилась около окон в тревожном ожидании чего-то. Так ничего сверх ординарного и не происходило. Пояснений по этому поводу мне не давали. В силу возраста я, скорее всего, не поняла бы.
Немного позже, один знакомый пытался растолковать мне про феномен хо. Неопытность рассказчика на корню загубила зародившийся интерес к магической теме и я выбросила из головы как байки про коварных хо, так и сочинителя этих баек.
Около девяти на улице послышался нарастающий шорох, вскоре превратившийся в заунывный шепоток, словно проникавший под черепную коробку.
Мне до ужаса захотелось хоть одним глазком взглянуть на порождения Разлома. Посмотрела, называется. Результат не заставил себя долго ждать. Такой массированной атаки на мои несчастные мозги не было со времён школьной олимпиады по математике, на которую семиклассницу Бове отправили не иначе, как по ошибке.
Ни затыкание ушей подушками, ни громкое пение революционных песен эльфийских повстанцев не помогало избавиться от зовущих голосов.
Мне льстили, нахваливая за несуществующие достижения, сулили золотые горы, звали в путешествия по райским садам. Все проблемы решились бы, как по мановению волшебной палочки, нужно было лишь выйти на улицу к добрым, всё понимающим хо.
И я пошла. Как ишачок за морковкой, как мышь за сыром, как кошка за клубком ниток. Хотя, нет. Про ишака сравнение самое верное. С такой же маниакальной упёртостью я стремилась выбраться из дома, шнуруя боты дрожащими пальцами.
Видимо, в тот вечер судьбе было угодно не допустить бестолковую, излишне любопытную Серафиму, к болтливым хо. Немыслимо, но я умудрилась запутать в потёмках шнурки. Сделав в направлении выхода лишь один шаг, перецепилась и, конечно же, упала, лбом протаранив угол холодильника. Что ж так не везёт на голову-то? Сознание взяло тайм-аут, выдав в качестве компенсации за временное неудобство забавный глюк. Надо мной, окружённые золотистым сиянием, склонились две фигуры. Достаточно налюбовавшись на мой ушибленный лоб, разогнулись и звонко хлопнули ладонь в ладонь жестом "дело сделано".
Когда очнулась, в доме, впрочем, как и за его стенами, царила тишина, никаких подозрительных личностей не наблюдалось. Только холодильник немножко порычал, возмущаясь на варварское к нему отношение. Выудив из морозилки лёд, я сгрызла кубик, постепенно приходя в себя. Ещё один растаял на пламенеющей шишке. Вот же, блин, экстримальщица!
Кое-как сняв ботинки, поплелась обратно в комнату. "Сложный день сменил "весёленький" вечер. По логике вещей, ночь должна быть не менее фееричной", — успела подумать, засыпая буквально через несколько секунд, лишь только голова коснулась диванной подушки.
К счастью, мои ожидания не оправдались. Впервые в жизни я смотрела удивительные по своей красочности, реалистичные сны и была безоглядно счастлива.
Глава 2.
Октябрь, 108 г.п.в., на следующий день после похорон бабы Ады.
Под утро приснился жутковатый сон. И опять я летала. На этот раз крылья были ослепительнее снега, вознося моё невесомое тело над бабулиным домом. Разглядывая унаследованные владения, поднялась повыше.
М-да, печальное зрелище. Добрая половина подворья заросла могучей порослью акации, огород пестрел жёлто-зелёным бурьяном, махая, как флагами, метёлками рослой осоки.
Пахать тебе, Фимка, на землях самой старшей мадам Бове до второго пришествия. Сказала о бабе Аде, как о живой, потому что она, родимая, рядом парила (между прочим, без всяких там крылышек) и тихо светилась своей неизменной буддийской улыбкой.
Роскошная коса, пусть и седая, объект моей вечной зависти, по-прежнему обвивала короной голову бабули. Балахонистое платье винного цвета трепетало на холодном ветру, отвлекая внимание от худощавого породистого профиля.
Мне так хотелось заглянуть бабушке в лицо и спросить, кто её надоумил сбагрить мне своё имущество. Но, слова застряли комом в горле, когда, наконец-то, наши взгляды пересеклись. Вместо озорных очей (единственное, что я унаследовала красивого от бабули), тёмно-карих при жизни, на меня смотрели чёрные провалы глазниц.
— Эк, тебя угораздило, — только и могла промямлить, совершенно неприлично таращась на родственницу.
Баба Ада не стремилась к диалогу. Вместо того, чтобы нормально побеседовать, она, как заправский йог, сложила пальцами классические мудры, затянув дребезжащее:
— О-м-мм.
Звуковая вибрация ощутимо встряхнула моё занемевшее тело, дробя на молекулы крылья, и, холодея от ужаса, я спикировала вниз, разинув рот в немом крике. Ледяной ветер свистел в ушах, выдавливая слезу, сбивал дыхание. Сейчас я расшибусь. В лепёшку. Сейчас…
Сильный толчок в грудь вернул в реальность. Однако! Какое болезненное пробуждение. Утренний сон напрочь перечеркнул приятные впечатления от ночных сновидений, оставив после себя гадкое послевкусие, примерно такое же, как в детстве, когда меня, заболевшую, лечили горькой пилюлей, давая запить сладким компотом.
Не спеша открывать тяжеленные веки, я полежала ещё некоторое время, дрейфуя между сном и явью. На зыбкой границе междувременья почуяла чужое присутствие.
Даже не спрашивайте, как я это поняла. Всё-равно не скажу ничего вразумительного. Одно знала наверняка, рядом с телевизионной тумбой сидело на корточках нечто лохматое, неопрятно одетое и, сверкая жёлтыми глазками-пуговками, жевало утерянный мной накануне кусочек пирога.
— Что это? — Зашевелила одними губами.
— Тю! Сама ты ЭТО, — обиделся незваный гость, облизывая грязные пальцы после еды. — Домовой я, Шишом кличут. Можешь звать так, а нет, обрадуюсь и другому имени. Как грится, хоть горшком обзови, токмо в печь не сажай.
Забыв подивиться на таинственного фольклориста, я широко распахнула глаза и скатилась с дивана за полсекунды. Было темно. Однако, сквозь плотные шторы вовсю пробивались серые полоски утреннего света, позволяя рассмотреть помещение. Никого. Раздвинула занавески, пробежалась по комнатам. Нету ни шиша, прости-господи.
Нарастающая волна беспокойства побуждала к немедленным, желательно активным действиям. Если рассуждать логически, то домовой мне приснился, а под тумбой сейчас валяется кусок пресловутого пирога. Помня, куда уронила сдобу, принялась двигать мебель. Тяжёлая зараза! Дубовая, не иначе.
Не найдя даже крошек от вчерашнего скромного ужина, предприняла изыскания в другом направлении. Теперь я рыскала по углам комнат в поисках мышиной норы. Ведь делся куда-то недоеденный кусок? Значит, виной тому грызуны.
Искомая норка нашлась под журнальным столиком, который стоял, топорщась кучей пожелтевших газет, между телевизором и закрытым на время траура трюмо. Всё, Фима, можно выдохнуть, ты не сошла с ума. Хотя мысли на эту тему уже посещать начали. Теперь пора домой, в город.
С чувством невероятного облегчения (бабулю достойно похоронила, избежала плена хо, остальное — сплошные нервы и эмоции) погрузилась в телефонный справочник в поисках расписания электрички.
Что за чёрт? Нет сигнала. Выйдя во двор, бродила в мокрой траве, петляла между деревьями, задрав вверх руку с мобильником. Значок связи то появлялся на экране, то уходил "в глубокое подполье".
Батюшки святы! Как же они тут живут без интернета? Видимо, сказывалась близость Разлома.
Курсируя вдоль и поперёк подворья в поисках мало-мальски стабильного сигнала, я обратила внимание на расположение деревьев, точь в точь как во сне.
Участок наяву я ещё не осматривала. Тогда совершенно непонятно, откуда мне известно, что за летней кухней притаился целый куст шелковичной поросли, чуть дальше и левее полусухой орех раскинул свои мощные ветви, окрест по всему подворью сумасшедший дизайнер насадил деревьев акации в самой различной стадии роста, и я точно знала где растут одиночные деревья, а где непроходимым частоколом тянулись к небу колючие ветки в руку толщиной.
Не успела подивиться такому интересному факту, как меня окликнули. Опять посетители с тыла заходят! Вернее, со стороны огорода шла посетительница, рослая женщина средних лет. Спортивный тёмно-синий костюм хорошо сидел на слегка полноватой фигуре дамы. Пружинящий шаг говорил о хорошей физической форме гостьи.
При более близком рассмотрении, поняла, пришла ещё одна соседка, тоже оборотница, только из клана лунных волков, дама, хоть резковатая в своих высказываниях, но, вполне открытая и бесхитростная. А ещё она — мама одного обаятельного, не в меру блудливого прохвоста. Но, об этом умолчу пока.
