Глава - Вступление
– Варенька моя, ягодка моя, – ласково произнёс Михаил Аргамаков, оторвавшись от газеты, которую читал тем утром у греющей печи, сидя в кресле уютной гостиной в своей усадьбе под Петербургом...
Тысяча восемьсот пятьдесят восьмой год медленно приближался к концу. Михаил смотрел на свою супругу, покачивающуюся в кресле-качалке и вяжущую красивым узором шаль. Оба пожилые. Большая часть жизни позади... Сколько прожито, сколько романтики и приключений. Михаил любовался милой, постаревшей, но безумно красивой, и в который раз убеждался, что счастлив и прожил бы всё вновь и вновь, чтобы вот так вместе сидеть в старости у печи в холодное осеннее утро.
Тёплый поток ностальгии разливался по телу. Милая от слов любимого супруга подняла глаза, остановившись вязать, и улыбнулась в ответ. Она пока ничего не сказала. Ласковый взгляд в ответ — лучше всех слов. Душа в нём. Сердце. Молодость...
– Что ты там в газете опять нашёл? Надеюсь, нет дурных вестей? – спросила она.
– Нет, что ты, просто приятно вновь проснуться и вот так сидеть, – нежно ответил он.
– Вот-вот приедет наша оторвиголова, будут нам посиделки, – шутливо посмеялась его супруга, и Михаил отложил газету на столик между ними, на котором ещё стоял небольшой самовар, две чашки, а на подносе лежала пара свежевыпеченных булочек с творогом в виде розочек:
– Не преувеличивай, Варенька. Детям нашим не справиться пока. Там сын им забот прибавил, так пусть же Ниночка поживёт у нас. Не в первый же раз!
Он потянул носом приятный аромат, исходящий от булочек, и взял одну из них. С наслаждением промычав, когда отведал первый кусочек, он снова улыбнулся супруге.
– Я ж не против, – соблазнилась и она на булочку, так же взяв одну из них. – Нина наша огненная. Углядеть бы. Ей уже не четырнадцать. Аж восемнадцать! Невеста! Здесь же и подружки её где-то. А как убежит по Петербургу гулять? Как искать будешь? В нашем возрасте уже не побегаешь так.
– А то б отец с матерью бегали, – удивился Михаил. – И огненная она как раз в тебя, моя милая.
– Ну, – только и пожала Варвара плечами, невольно вспоминая и себя в молодости. – Всякое бывало.
– Замуж бы только она не убежала за первого встречного, – уточнил Михаил, а она покачала головой:
– Вот и подыскать ей жениха надо. Подходящего.
– Как тебе подыскали в своё время?! Никогда! – стал Михаил строже. – Не хватало ещё повторения истории*!
– Да кто ж хочет повторения? Пусть молодые люди присмотрятся друг к другу.
– О ком это ты? Погоди, – прищурился Михаил. – Ты что, не случайно сюда Нину пригласила? С сыном сговорилась?
– Да давненько думы всякие. И не только с сыном. Невестка у нас чудесная. Так же ведь свели её и нашего сына. Характер уж у Нины больно горячий. Недурно было б подтолкнуть на верный путь, чем чтоб в беду попала, – выдала ему супруга, удивив ещё больше:
– Не люблю, когда сводят, ты знаешь. И даже то, что наши дети счастливы, меня не переубеждает ни в чём!
– А я повторюсь, – улыбнулась Варвара нежно, по маленьким кусочкам наслаждаясь булочкой. – Никто же не заставляет никого жениться друг на друге. Всего лишь показать, подтолкнуть, может.
– Сами разберутся! Не посмею сводить! – отложил Михаил свою булочку обратно на поднос. – Пусть Нина просто поживёт у нас, как уговор был! А кого ты на примете имеешь, кстати? – поинтересовался он, всё ещё державшийся строго.
– Да никого особенного, успокойся, Мишенька, – нежно ответила она. – На бал бы мы её взяли, приглядели кого ей, совет бы дали. А там уж они сами.
– И всё? – прищурился он.
– Уж можно верить мне-то после стольких лет? Я всегда тебе всё искренне рассказывала. Ничего не было уговорено ни с кем, клянусь, – серьёзно ответила Варвара.
– Что за бал? – поднял удивлённо брови Михаил и, взяв свою булочку с подноса, продолжил кушать.
– Мало ли сейчас будет балов. Зима идёт. Рождество на носу. Праздник, волшебство... Сказка...
Варвара успокоила мужа, искренне рассказывая свои планы как-то помочь справиться с характерной внучкой, которая всё норовит поступить по-своему. Девушка росла видная. В свои восемнадцать лет она выглядела невероятно красивой, не хуже любой светской львицы.
Нина Аргамакова... Рыжеволосая, цвет волос ближе к медному, высокая и фигуристая девушка. Её мать – дочь герцогской фамилии Армоур, а отец – сын Михаила и Варвары Аргамаковых. Некогда они свели эту пару. Крепкая дружба семей помогла ещё одной любви таким образом наполнить мир. Родившаяся же в том браке Нина, являясь одной из младших детей, росла в роскоши Псковской усадьбы родителей.
Воспитание было строгим, гувернантки француженки и англичанки сменялись одна за другой, поскольку характер Нины не позволял создавать мирную обстановку во время учёбы. Нина была против иностранных учителей, была упряма, горда, хотела больше петь, танцевать и рисовать, мечтала о любви, как в романах, что читала, а её заставляли учиться, придерживаться строгих правил этикета и жить по... указке...
Лишь когда приезжала к бабушке с дедушкой Аргамаковым, Нина отдыхала душой, была спокойнее и радостнее. Именно здесь ей нравилось проводить время больше всего. Усадьба Аргамаковых была рядышком с Петербургом и казалась каким-то сказочным местом. Особенно сейчас, когда всё покрыто серебром снега и морозной свежестью.
Недалеко от Петербурга жили и подруги, с которыми Нина познакомилась именно благодаря связям бабушки и дедушки. С теми девушками, примерно её возраста, ещё не замужними и имеющими схожие взгляды и желания, Нина переписывалась, а теперь,... вновь собираясь приехать на зиму сюда,... планировала и встретиться...
* – «Мне рассказала лилия долин», Татьяна Ренсинк
Глава 1 (где можно развлечься...)
– Боженька, спасибо за такое чудо! – выдохнула с восхищением Нина, когда проснулась тем поздним утром и увидела за тонким тюлем окна заснеженный сад.
Она тут же откинула тонкое одеяло, встала босиком на студёный пол и подбежала к окну. Одетая в белоснежную, тонкую сорочку Нина сама выглядела как принцесса из снежной сказки. Только что волосы были медного цвета. Яркие, шёлковые они стали блестеть от попадающих на них лучей солнца, как тот первый снежный покров в саду.
Через тонкий кружевной узор мороза на стекле Нина с восторгом, словно видела небывалое чудо, любовалась заснеженным садом и скорее открыла окно. Дыхание зимы... Леденящее, освежающее... Нина закрыла глаза и вдохнула полной грудью этот чистый воздух и снова стала любоваться садом.
Радостью наполнилась душа видеть этот хрупкий и волшебный наряд на дворе. Всё блестело на солнце. Всё казалось сказочным. Нарушать эту идиллию природы никак не хотелось. Там стояла даже абсолютная тишина, но так было горячо желание выйти и прикоснуться к первому снегу!
Нина поспешила одеваться. Перед выходом взглянула на пробившие полдень часы и посмеялась тому, как долго сегодня проспала. Только здесь, у бабушки с дедушкой, она могла себе позволить выспаться. Здесь было и теплее, чем дома, где её воспитывали по всем правилам, когда девушка должна быть закалена, просыпаться в определённое время и заниматься нужными уроками. Учёба с гувернантками уже позади, кроме обучения языкам, к которым Нина не испытывала симпатии и учила лишь потому, что все вокруг того требуют. Так надо...
Нина вышла в коридор и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж, где располагались гостиная, два кабинета, столовая, кухня, комната для гостей и веранда. Слуга ходил по коридору и курил смолкой*, чтобы освежить воздух. Здесь, в коридоре, всегда воздуха мало. Окон почти нет, а форточек на окнах не было.
– Проснулась?! – окликнул дедушка из гостиной, когда Нина остановилась в коридоре и невольно наблюдала за слугой со смолкой.
Нина вздрогнула, тут же вернувшись в реальность, и поспешила пройти в гостиную. Бабушка с дедушкой сидели за круглым столиком, накрытым к обеду, и тепло улыбались в ответ.
– Доброго утра вам и благодарю, что здесь можно спать столько, сколько душа просит, – робко улыбалась Нина и выполнила книксен.
– Умница, – одобрительно кивнул дедушка и рукой пригласил к столу. – Поспеши, пока обед не закончился.
Нина с удовольствием подошла и села напротив них. Бабушка налила ей из самовара чаю. Дедушка придвинул корзиночку с пирожками. Снова всё было, как в детстве. Отсюда никогда не хотелось уезжать, и Нина с грустью ловила себя на мысли, что и эти зимние каникулы закончатся, и надо будет вернуться домой.
– А как можно будет нынче развлечься в Петербурге? – поинтересовалась она за обедом. – Я бы хотела встретиться с подругами. Уж довольно долго состоим в переписке и после учёбы редко удавалось встретиться. Разве что на ярмарке какой или балу.
– Так и нынче будут ярмарки, балаганы. Вот, уж строят горки на Неве, как каждый год. Можно будет отправиться туда, как лёд толще станет, – сообщила бабушка.
– И правда, отправь подругам письма, повидаемся там с ними все вместе, – добавил дедушка.
– Да, разумеется, – осталась Нина довольной.
Знала она, что одну не отпустят. Нельзя девушкам, как она, без сопровождения гулять одним, а так хочется немного свободы... Нина тем же днём отправила своим трём подругам письма с предложением встретиться на площади, где будет ярмарка с балаганом и горки.
Это были девушки из дворянских семейств, с ними Нина училась до тринадцати лет в институте благородных девиц, а потом перешла на домашнее обучение с гувернантками. Переписка с подругами продолжалась, редкие встречи были, но девушки мечтали встречаться чаще и связи не прерывать.
За несколько дней переписки они договорились увидеться на народных гуляньях на Неве, сразу после представления в балагане на Адмиралтейской площади. Предстоящая встреча должна быть радостной и интересной, верила Нина. Ведь сколько всего там можно будет сделать: и пообщаться, и развлекаться...
Стоя у окна, Нина смотрела на сказочный от наступающей зимы сад и улыбалась, думая о завтрашней поездке. Она не заметила прошедших мимо гостиной, где была, бабушки и дедушки, только что вернувшихся с очередной прогулки на санях.
Молча, тихо те поднялись на верхний этаж и скрылись в своей спальне...
– Как звать тех подруг-то, не знаешь, Варенька? – дедушка сел в кресло у печи и улыбнулся севшей напротив него супруге.
– Мишенька, – ласково отозвалась она. – Не поверишь, одна из подруг внучка наших хороших знакомых, Морозовых.
– Да ну, – прищурился он. – Интрига какая или совпадение?
– Не подозревай меня, – удивилась не на шутку Варвара. – Вот увидимся на гуляньях с ними или их детьми, вот и поглядим.
– Учились они, значит, вместе. Не специально ли в одно заведение отправлены были? – задумался Михаил. – А что? Что я, в самом деле, переживаю? – улыбнулся он супруге. – Люди хорошие. Пообщаемся побольше, наконец-то. Давно ж не виделись!
– Вот и славно, – расслабленно улыбнулась в ответ Варвара. – Пусть девочки, раз так судьба велела, повеселятся. Видать, дружба и у них будет. Морозовы — купцы, достойные люди, воспитанные.
– Строгие, – поддержал Михаил и кивнул. – У них воспитание построже нашего будет. Кстати, что ты там говорила про усмирение Нины?
– Что? – не поняла Варвара.
– Внук-то их, Иван, вернулся уже со службы? – поинтересовался Михаил и снова прищурился в своих подозрениях или думах.
– Погоди-ка, – теперь прищурилась и его супруга. – Уж не о сватовстве задумался ты? Меня попрекал, а сам?
– Нет, нет, – сразу раскрыл он глаза широко, неудачно скрывая истину. – А, может, присмотрятся, понравятся? Сами. Никто ж не заставляет...
* смолка - конусообразный предмет из бересты, туго набитый приправленной смолой, которая разжигается угольком и дает пахучий дым.
Глава 2 (Морозовы,... к саням...)
Нина не могла больше ждать. Она скорее накинула шубку и отправилась на двор, а там — в оранжерею. Некоторые окна на крыше были приоткрыты, и сюда уже успел попасть кружащийся снег. Розовые кусты, померанцы, груши и остальные редкие растения покрылись лёгкой снежной пыльцой...
– Как бы и у меня так стало свежо, красиво, с надеждой на радость, – еле слышно озвучила Нина мечту.
Она подняла лежащие у ног несколько опавших цветков и прижала к груди. Лёгкая грусть, грёзы... Подошедшая бабушка, не менее тепло одетая и в красивой шляпке с сухими цветами, обняла за плечи и одарила теплом улыбки:
– Не грусти. Бывает, родителям нужно побыть вдвоём или с теми детьми, кому нужно пока особое внимание.
– Я не о том, – легко вздохнула Нина и предложила. – А давайте украсим всё уже к рождеству? Мне не терпится!
– Кажется, кто-то спешит жить, – шутливо улыбалась бабушка. – Ниночка, милая, успеется всё! Сначала повеселись с подружками. Нынче на санях получится кататься. Вон, сколько снега выпало! Да и морозы пока небольшие, всё ещё минус четыре!
– Лёд ещё непрочный на Неве, – вздохнула Нина.
– Ничего, и его дождёмся. Ноябрь только! – подбадривала бабушка. – Знаешь, что мы можем сегодня посетить? Там же нынче балаган построили!
– Ой, как чудесно! – удивилась Нина. – Я люблю театр! Зимой всегда премьеры. Интересно, мои подруги туда пойдут?
– А почему нет? Встретим и предложим! – кивнула бабушка. – К тому же, одна из твоих подруг внучка наших знакомых Морозовых! Они уж не пропустят такое событие, я их знаю.
– Лиза? Моя Лиза Морозова? – удивилась Нина. – А я и не знала.
– Так никто не знал, пока о подругах твоих подробнее не расспросили у тебя. Да это даже замечательно, что мы их знаем!
– А ведь и верно, – согласилась приятно удивлённая Нина. – Значит ли это, что мы сможем посещать их, а я видеться с Лизой чаще? Она моя лучшая подруга! Я так удивлена, что вы дружны с её родными! Как вы познакомились?
– Долгая история. Потом расскажем, когда времени побольше будет. А так-то они при дворе самой императрицы Екатерины Великой жили, служили. Приключений было немало*! А там и мы с ними познакомились. Приятные люди. Иван да Настя Морозовы, – тепло говорила бабушка.
– Вы ещё не передумали, красны девицы, по Петербургу погулять? – вошёл в оранжерею и довольный, одетый в строгий зимний сюртук и шапку дедушка.
– Нет! – тут же воскликнула радостно Нина. – Едем?
– Прошу, сани поданы, извозчик уже все места отсидел, прогрел, – засмеялся дедушка, провожая супругу и внучку к саням. – Это наш личный извозчик ещё. Не дай бог пользоваться каким другим в Петербурге! Так мало хороших, удобных и недорогих экипажей.
– А извозчики? – поддержала удивлённая супруга. – Пьяные, оборванные, тряска и безобразие. Мало хороших и среди них, увы. Да, – кивала она засмеявшейся внучке. – Так аж в газете «Северная пчела» написали не столь давно. Да вот же, на прошлой неделе и читали.
– А я другое слышала, – хихикнула Нина. – Вчера же у ваших покоев и стояла, – следила она за реакцией замедливших ход бабушки и дедушки. – Пообщаться хотела с вами, но прислушалась и передумала.
«Нет, нельзя им говорить, что слышала всё. Я передумала», – тут же сообразила она, что следует вести себя пока иначе, а не откровенно.
