Глава - Предыстория
Минутная краса полей,
Цветок увядший, одинокой,
Лишён ты прелести своей
Рукою осени жестокой.
Увы! нам тот же дан удел,
И тот же рок нас угнетает:
С тебя листочек облетел -
От нас веселье отлетает.
Отъемлет каждый день у нас
Или мечту, иль наслажденье.
И каждый разрушает час
Драгое сердцу заблужденье.
Смотри... очарованья нет;
Звезда надежды угасает...
Увы! кто скажет: жизнь иль цвет
Быстрее в мире исчезает?*
Катя доиграла на рояле единственную песню, какую выучила, чтобы выступить с нею на выпускном. Пела она уже давно, а вот с музыкальными инструментами не особо дружила, хотя звуки, например, рояля обожала.
Зная, что Катя умеет петь, поёт и в хоре, и соло, учителя попросили её, как ещё нескольких выпускниц и выпускников выступить на последнем вечере, чтобы запомнить их такими талантливыми и красивыми...
-Это наверное самый прекрасный день, вечер, какой только был, - с улыбкой вернулась Катя к своим подружкам-одноклассницам и села рядом к столу. - За все школьные года наш класс не был столь дружен и столь добр друг к другу, как сегодня.
Её взгляд оглядел каждого, кто сидел с ними за этим длинным и роскошным столом в том ресторане, где отмечали выпускной вечер. Прощание со школой было радостным событием в жизни Кати. Она с нетерпением его ждала...
На протяжении школьных дней в недружном классе, где мало кто уважал друг друга, мечтала Катя, чтобы эти года пролетели скорее, забыть издевательства, как били учебниками по голове, как дразнили. Радовалась лишь тому, что, не смотря ни на что, всё же обзавелась подругами. Их верная четвёрка клялась и теперь на выпускном вечере не расставаться...
-А ещё, - заявила довольная подружка, сделав глоток вина из своего бокала. - Первой замуж выйдешь всё-таки ты, Катька.
Подруги дружно засмеялись. Одна Катя с удивлением взирала на них. Она бросила взгляд на зал, где под задорную музыку танцевали почти все их одноклассники и учителя, и усмехнулась:
-Вот уж нет. За кого замуж идти? За таких вот? Меня не тянет ни на дискотеки, ни участвовать во встречах с шатаниями по дворам. А парням только такие нужны.
-Давай поспорим? - предложила подруга. - Кто из нас первой замуж выйдет, тот...
Здесь она задумалась, и подружки рядом стали предлагать разные варианты спора. Только дошло до денег, все сморщились:
-Нет, точно, - махнула рукой одна из них. - Деньги скучно... Давайте на бутылку...
-Ящик! - воскликнула другая. - Ящик шампанского!
-Вина уж тогда, - улыбнулась Катя, чуть смущаясь, но тут же дёрнулась. - Но я не выйду замуж первой!
-О, только этот спор между вами двумя, - высказалась одна из подруг, и вторая её поддержала.
-Хорошо, - согласилась затейница. - Ящик вина!
Подруги дружно засмеялись, вновь подняв бокалы, и тут к ним подошёл один из одноклассников из параллельного класса:
-Кать? - отозвал он Катю в сторону, чтобы не мешать танцующим и поговорить вдвоём.
Катя с удивлением взирала в ответ. Она понимала, что он хочет знать вновь. Уже не первый раз он пытался обратить её внимание на себя. То заигрывал во время школьных лет, то до дома провожал, то встречал, но Катя никак не подпускала его ближе, чем просто поговорить дружественно и скорее разойтись.
Не вызывал он у неё симпатии, хоть и выглядел приятно, и добрым казался. Мечтая совершенно об ином, Катя хранила себя для совершенно другой жизни и часто признавалась себе, что скорее всего останется одна, поскольку нет на свете такого, как было в прошлые века, как рассказывают бабушка и дедушка, как сохранилось в записках предков об историях любви...
Катя смотрела на него сейчас, вспоминая и свои сны, в которых видела себя, влюблённую в одного кавалера, истинного кавалера, и сожалела парню, а в его глазах всё ещё горела надежда:
-Давай хоть потанцуем? - вопросил он после затянувшейся паузы.
-Нет, прости, - несмело ответила Катя. - Я не люблю танцевать... Прости, - попятилась она скорее назад и поспешила вернуться к подругам.
-Ну, кто говорил? Первая выйдешь, - смеялась одна из них, и Катя махнула рукой:
-Ну тебя! Поглядим ещё! Ты красивее!
-Да, прям, - усмехнулась та...
Ещё долго не могла Катя успокоиться от случившегося спора. Помнила его, противилась всему и сразу дома поведала обо всём бабушке. Та улыбнулась и сказала:
-Но ты красива, хоть всё время и не веришь в это. Ты права, надо ждать настоящей любви, и нет ничего плохо в том, что поспорили. Это же весело!
-Весело, но как-то страшно, - пожала плечами Катя и взяла со стола свои записи. - Расскажи лучше ещё какую историю красивую?
-Ты сама её напиши. Может, вон, ту историю, что приснилась? - предложила бабушка. - Твоя душа будто там была.
-Про маркитантку? - удивилась Катя, но сразу улыбнулась, вспоминая прекрасный сон. - Ах, если б сны сбывались...
* - «Цветок», В. А, Жуковский, 1811 г.
Глава - Вступление
Нечеловеческие страдания, напряжение воли и героическая борьба встречали начавшийся XIX век. Не успели смолкнуть одни сражения, как тем, кому выпала удача уцелеть, тут же пришлось пережить заново трудные военные дни.
В 1812 году не просто армия неприятеля вошла в Россию: сила хаоса, гибели всему живому и неживому... Огромные потрясения принесла Французская революция, которая переросла в Великую Отечественную войну.
«Чему, чему свидетели мы были!» - восклицал через годы поэт А. С. Пушкин.
«Тьма покрыла Запад. Народ, который паче прочих хвалился мудростью, объюродел. Отрёкся Творца своего, опроверг Его алтари и возвестил Вселенной нечистие и безбожие», - говорил московский архиепископ Августин (Виноградский).
...Ещё к весне 1812 года Наполеон заключил союзные договоры с Австрией и Пруссией, но те продолжали сохранять отношения с Россией. Однако это не помешало Наполеону сосредоточить на границах России солдат, среди которых, кроме французов, приняли участие и солдаты иных государств, как Польши, Италии, Пруссии и Австрии.
Император же России, Александр I выражал решимость сражаться с Наполеоном до конца. Так, как только французы вторглись, император написал шведскому королю: «Раз война начата - моё твёрдое решение не оканчивать её, хотя бы пришлось сражаться на берегах Волги».
«С начатия весны гвардейские полки начали выходить из Питера, через день по одному, провожаемые и ободряемые царём; выступали не в парадной форме, а в боевой, не с Царицына луга, не с Дворцовой площади, школ шагистики, но от Нарвской или Царскосельской застав, прямо в направление границ», - писал в своих записках С. Г. Волконский. - «Громкое "ура!" встречало царя и то же "ура!" отвечало ему на слова: "Добрый путь!" Многое не высказывалось, но всё чуялось, как это и должно быть в великие минуты гражданской жизни народов. Родина была близка сердцу цареву, и та же Родина чутко говорила, хоть негласно, войску...»
Армия Наполеона прошла реку Неман — западную границу Российской империи, а через четыре дня заняли уже город Вильно. Русская же армия отступала, избегая крупных сражений. Наполеон поражался данному поведению русских и негодовал.
Он надеялся сражаться у границ, разгромить пару русских армий, чем бы мог принудить императора Александра подписать выгодный для себя мирный договор. Однако русские войска всё отступали и отступали, чтобы загнать врагов поглубже в империю, где бы им труднее было повернуть назад.
И какой бы бой ни был потом, как бы французы ни атаковали агрессивным напором, русские стояли твёрдо, отдавая позиции только тогда, когда уже некому было стоять. Наполеон не уставал удивляться стойкости русских: «Самая грозная армия не может успешно вести войну против целого народа, решившегося победить или умереть. Мы имели дело уже не с жителями Литвы, равнодушными зрителями великих событий, совершающихся вокруг них. Всё население, составленное из природных русских, при нашем приближении оставляло свои жилища. На нашем пути мы встречали только покинутые или выжженные селения. Бежавшие жители образовывали шайки, которые действовали против наших фуражиров. Они нигде не беспокоили сами войска, но захватывали всех мародёров и отставших...»
Воодушевление в русских рядах было невиданное — о чём писал и выдающийся русский военачальник и государственный деятель А. П. Ермолов: «...всё испытано, до чего может возвыситься достоинство человека. Любовь к Отечеству, преданность государю никогда не имели достойнейших жертв...»
Но раны в сердцах русских наносились с каждым днём... Аустерлицкое поражение, Фридландское, Тильзитский мир, надменность французских послов и пассивность императора Александра. Мстить — вот то чувство, что горело в каждом и звало в бой. Сердце звало удержать неприятеля, не отдать ему ничего.
Трудно приходилось всем. Даже чтобы снабжать армии провизией, водой или медикаментами — приходилось искать пути. Так, во французских армиях стали заметны женщины - маркитантки. Мужчин не привлекали к подобной службе, опасаясь, что тем самым проберутся шпионы.
Маркитантки не питались из солдатского котла, не получали полкового продовольствия. Одни продавали солдатам мелочи, как пуговицы, нитки, почтовые бумаги, а то угощали вином или водкой. Другие продавали съестное, имея в пользовании повозки, с которых и вели торговлю. Так же, к маркитанткам относились женщины, которые помогали солдатам со стиркой за плату, или с перевязкой ран. Нередко незамужние маркитантки находили своих возлюбленных среди военных и венчались между боями.
В каждом полку стали издаваться регламенты, сколько нужно иметь торговок на полк. И по воле судьбы многие из маркитанток оказывались прямо под огнём сражений, во время которых подавали то вина, то водки, как, например, Катрин Баллан, или же Казажюс, что прошла все кампании Наполеона и даже битву при Ватерлоо, дожила до Второй Империи и умерла в 90 лет, в 1862 году, рассказывая всем о войнах Наполеона...
Маркитантками приходились не только дочери простолюдинов, бывших солдат или их жёнами, но порой и представительницы состоятельных сословий. Например, такой была мадам Любуа, супруга капитана драгун, которая готовила обеды всем офицерам, а жена штабного музыканта Ф, Р. Жиро заведовала продажей водки и съестного...
Образы маркитанток запечатлели и художники, и поэты, восторгаясь их самоотверженностью и бесстрашием не меньше, чем героями-воинами...
Глава 1
Прогуливался Данило тем днём по лесной тропе с тростью из толстой длинной ветки. Годы учёбы теперь позади. Впереди служба... К сожалению, военное время... Но Данило наслаждался своими молодыми годами. Столько ещё, чувствовал, предстоит. Жизнь казалась радужной и интересной. Подковыривая по краю тропинки мох и землю, Данило наблюдал за бегом насекомых, за красотою сотворённых природою растений... Воздух был чист, наполненный свободою...
Бросив взгляд на стоящий уже не столь далеко лесничий домик, Данило улыбнулся идущему позади такому же молодому другу:
-Вот и он! Серж!
-Иду! - отозвался идущий следом темноволосый, с пышной линией усов над тонкими губами друг и ускорил шаг, задорно смеясь. - Ой, на коня бы сесть, в пешем бою мне не место... Как ты сюда всё время возвращаешься?
-Да вот уж лет пять стараюсь дом сей в порядке держать. Не знаю, мил он душе и всё, - не успел воодушевлённо рассказать Данило, как заметил приближающуюся повозку, которая остановилась на лесной дороге.
Слезший на землю извозчик помог прибывшей молодой особе сойти и вместе с нею направил шаг к домику...
-У нас гости, - улыбнулся Данило, а остановившийся рядом Серж заметил:
-Очень милые гости... Стоит оставить их на ночь.
-Не составит труда, - засмеялся Данило, и друзья поспешили в дом, где радужно приняли гостей, тут же беспокоясь о том, чтобы тем удалось с дороги отдохнуть и поесть.
Они сами готовили, рассказывали весёлые истории, накрывали на стол. Только решили оставить их за обедом одних, как дама молвила:
-Обождите. Не уходите. Поешьте с нами.
-Вы не боитесь, верно? - игриво глядя, сел подле неё Серж, и дама смущённо ответила улыбкой:
-Столь сердечных хозяев? Нисколько... Время тревожное, а Вы несёте добро,... надежду.
-Куда же путь держите? - стал догадываться о происходящем Данило, но дама молчала, тяжело вздохнув.
Встретивший её взгляд извозчик ответил:
-В Петербург, к родным везу барыню. Там решат, как быть. Здесь оставаться, аль подальше уехать, чтоб война не коснулась.
-Верно, - налив себе вина, согласился Серж. - Настают времена Минина и Пожарского. Оружие в руки берут все да пробуждаются вновь к бою.
-Врага в пределах наших видеть не хочется, - добавила дама.
-Так Вы, значит, барыня? - одарил её вновь игривой улыбкой Серж, и она вновь смутилась:
-Вдова уже давно. Себе в удовольствие живу.
-И я в удовольствие, - слышно прошептал он ей, приблизившись к глазам.
-Кажется, сей Наполеон и Россию будет покорять, как ту же Испанию, - снова стал говорить извозчик, чтобы как-то отвлечь свою хозяйку от уделяющего внимание Сержа.
-Или Италию, - улыбнулся Данило. - Мы только недавно оттуда, кстати! Даже побывали в ужасном месте... Они хранят и показывают народу тела мертвецов!
-Да, - подтвердил Серж. - От младенцев до старцев. От бедных до богатых.
-Какой ужас! - поразилась дама. - Такое существует?!
-А как же, - налил себе вина Данило. - То было подземное кладбище капуцинов. Вот уж, где подлинную смерть видишь...
Однако, оставив неприятные беседы о том, что война вот-вот приблизится к родным краям, друзья стали вновь рассказывать весёлые истории и шутить. Когда же стемнело, гостям предложили ночлег в тех двух спальнях, что были, а сами друзья расположились в общей комнате у печи...
Устроившись на скамье у двери, Серж с глубоким вздохом мечтательно молвил:
-Ах, жаль отпускать сию прелесть. Видел, как смотрела?
-Видел, - засмеялся Данило, устраиваясь на меховые подстилки на полу. - Ты, смотрю, забыл, что отец тебе невесту приглядел, что она ждёт тебя у вас в доме.
-Ничего, они ж ещё не знают, что я рядом. Пусть пока думают, что в пути, мол. И потом, я жениться не собираюсь, отцу сообщу ещё... А как барыня хороша...
Он шептал, устало что-то говорил, но сон сморил довольно быстро. Только стал Данило чувствовать, что подчиняется грёзам, как его обнажённого плеча коснулась чья-то рука очень нежно,... словно боялась потревожить, но желание прикоснуться было сильнее...
-Вы? - приподнявшись на локте, Данило улыбнулся сидевшей подле гостье, а услышавший их Серж приоткрыл глаза, но оставался неподвижным...
Ничего дама не отвечала. Лишь погладила свои плечи, с которых будто нечаянно приспустилось платье, оголяя грудь. Той распущенные волны волос сразу коснулись. Данило наблюдал за каждым движением обнажающейся перед ним красавицы-женщины, но старался держаться.
Долго терпеть сей муки, пробуждающей его голод до любовных ласк, он не смог. Взявшая его за руку дама повела за собою, оставив одежду лежать на полу, а следивший за ними Серж с удивлением смотрел вслед и вскоре улыбался, слыша глубокие, чувственные вздохи, которые доносились со двора...
Глава 2
Прильнув к окну, три девушки следили за происходящим на кухне одного из трактиров. Одетые поверх платья в мундиры и треуголки, они улыбались и махали ручками в приветствие обратившему на них внимание повару и его помощнице-кухарке.
