Вот и настало время для нового романа!!!
герои некоторым из вас знакомы: они были второстепенными в романе "Пламя и Мороз", но этот роман можно читать, как отдельную историю!
ДОСТУП К ЧТЕНИЮ открыт ДЛЯ ВСЕХ и бесплатно!!! Не важно, что стоит "для одобренных"
Всем приятного чтения!!!
Дарите добро друг другу, поддерживайте друг друга и берегите себя. Здоровья вам!!!
– Помню, это было великой трагедией, когда сгорел в Петербурге единственный постоянный цирк,... императорский, – сидя в клетке, темноволосый мужчина среднего возраста поглаживал лежащего на его коленях тигра.
Дверь клетки была распахнута. Вокруг, в этом небольшом помещении, похожем на подвал, стояло ещё несколько клеток: с голубями, тремя мартышками и тремя карликовыми пони. Редко слышалось какое движение, шорох. Казалось, все птицы и животные устали.
Оглядевшись вокруг с добродушной улыбкой, мужчина с облегчением вздохнул:
– Вот, Ферка,... набегались сегодня все. Смотри, как уморились. Даже наши задорные мартышки засыпают. Как дети... Спи и ты, мой друг. Твой Руслан здесь, как всегда, позаботится, успокоит, побалует...
Тигр фыркнул и прищурил глаза. Он был доволен. Так всегда делают тигры. Они не умеют мурлыкать или мяукать, как обычные кошки, хоть и относятся к кошачьим. Свои положительные эмоции они показывают, щурясь или закрыв глаза. Если меньше видят, значит, чувствуют себя защищёнными: всё спокойно.
Это был тысяча восемьсот семидесятый год. Руслану – тридцать семь... Сам он — наполовину цыган, наполовину русский и дворянин. Отец его не так давно покинул этот мир, оставив в наследство цирк, который смогли создать под Петербургом в каменной, отстроенной, когда-то заброшенной усадьбе.
Начинали они работу в балаганах на Адмиралтейской площади Петербурга, которые часто открывали как раз на праздники и ярмарки. Потом Руслан работал несколько лет в балагане Оренбурга, но вскоре после этого всё же переехал жить ближе к Петербургу. Туда позвал его отец, выкупив усадьбу и переделав её для своего цирка.
К тому времени у Руслана уже давно был тигр. Он приобрёл его ещё когда выступал в балагане на Адмиралтейской площади. В то время он узнал, что в балагане конкурентов планируется недоброе: ловля тигрёнка, чтобы вырастить его и показывать публике, только бы стать лучшим балаганом и лучше всех зарабатывать.
Руслан отправился тайком следом за ними, был свидетелем, как убили родителей тигрёнка на Алтае, а там... Он спас его по пути в Петербург и планировал вернуть обратно, к тиграм, но время показало, что это, увы, невозможно: тигрёнок не знал дикой природы, привык к людям. Его лучше было оставить у себя, в цирке, чем выпустить на волю, на верную гибель*.
С тех пор тигрёнок рос у Руслана сначала в балагане, потом он взял его к себе на квартиру, а там и в Оренбург, где пригласили выступать и жить. Хозяин Оренбургского балагана-цирка, как называли его там, был человеком душевным. Узнав про интриги, он поддержал Руслана с тигрёнком и сделал всё, чтобы удалось уговорить Руслана перебраться с тигрёнком в Оренбург.
Там был дом. Там было место содержать тигра. Там была работа, постоянная, в дружном коллективе и с прекрасным будущим, как виделось и хозяину развивающегося цирка, и артистам. Руслан привёз туда тигрёнка, хотя у самого на душе в то время была беда.
Во время приключений из-за тигрёнка в Петербурге он встретил одну из прекрасных барышень. Она обожала посещать его балаган, приезжала на выступления Руслана в компании родителей, которых ей удавалось уговорить. Они не подозревали, что у дочери не просто тяга смотреть на удивительных артистов, а тяга к одному,... особенному артисту: Руслану.
Он и не замечал её среди такого количества народа и поклонниц, но когда однажды вышел из балагана после выступления, девушка специально сделала вид, будто случайно столкнулась с ним и обронила платочек. Родители рядом были в шоке. А от того, что Руслан поднял платок и подал его их дочери, и вовсе заподозрили неладное.
Так Руслан обратил внимание на неё,... Екатерину Васильевну Аничкову. Общий друг помог тем, что поговорил с родителями Екатерины, рассказал много доброго о Руслане и его чувствах к ней, объяснил об их искренней любви, и, казалось, те успокоились... Они встретились с родителями Руслана, пообщались и позволили дочери увидеться с Русланом, но в саду родной усадьбы,... под присмотром...
– Тот год странно начался, – вспоминал Руслан дальше, поглаживая засыпающего на его коленях тигра. – Смотрю я часто на прошлое теперь и понимаю,... всё случилось не зря. И... какой, оказывается, может быть тигриная верность...
* – «Пламя и Мороз», Татьяна Ренсинк
Санкт-Петербург, январь, 1859 год.
Катя, Катя, Катерина,
Жизни радость, свет зари,
Будто нарисована картина,
Словно в сказке, посмотри.
Свет её – любви мелодия,
Солнца блики на воде,
Каждый взгляд – рапсодия,
Сердце бьётся в теплоте.
Катя, Катя, Катерина,
Нарисована картина,
Так стройна, как балерина,
Без неё мне жизнь – кручина.
В руках её вся доброта.
О пусть же сбудется мой сон.
Катя, ты – моя мечта,
Души влюблённой перезвон.
Любимая, моя весёлая,
Как звезда, что в час ночной,
В каждом слове, в каждом взгляде,
Ты – моя жизнь, мой дом родной.
Катя, Катя, Катерина,
Нарисована картина,
Так стройна, как балерина,
Без тебя мне жизнь - кручина.
Катя, Катя, Катерина,
Ты – источник радости,
Моя великая Афина,
Буду любить тебя без усталости.
Видеоклип в ВК - https://vkvideo.ru/video54981429_456239270
В тени заснеженных деревьев Руслан стоял с Катей в саду её усадьбы. Ему позволили увидеться с нею, поговорить. В тот день он приехал сразу, как только Иван сообщил приятную новость:
– Я был у её родителей и говорил с ними. Прости,... матушка твоя предупреждала, что ты не осмелишься открыть свою тайну, мол, всё равно за чистого цыгана считать будут, да и в цирке не перестанешь служить, люб тебе он. Но ведь и Катя не менее люба.
Руслан отвёл взгляд. Иван догадался, как тому неловко, как смущён, но и видел, что не скрывает правды.
– Да, – кивнул всё же Руслан и снова взглянул. – Люба...
– Поезжай к ним и проси её руки.
– Ты уверен? – усмехнулся Руслан.
– Им важно, что ты дворянин. Есть в тебе дворянская кровь и документы нужные. Я им рассказал всю правду. Остальное уже ваше дело, – пояснил Иван. – Большим помочь вряд ли смогу, но, коль понадобится, обращайся.
Руслан снова отвёл взгляд в сторону. Он задумался. Он не знал, куда смотреть, чтобы хоть немного скрыть переполнившую его душу радость. Радость, когда надежда новой силой засияла, вдохновляя на нужные действия...
И теперь он стоял в саду с любимой. Он спросил её, когда уединились здесь, среди снежной сказки сада:
– Верно ли, что вы... думали обо мне так же, как и я о вас?
– Верно, – робко улыбнулась Катя.
Смотрела она нежно, стеснительная, но не скрывающая чувств. Скромная и желающая раскрыться, отдать и душу, и всю себя ему... Руслан не мог поверить своему счастью. Неужели, возможно, чтобы её всё же отпустили за него замуж? Неужели, он сможет забрать её в свой мир? Хочет ли она всё это? Правда?
Родители Кати сразу, как он пришёл и попросил позволения видеть её, разрешили им беседу в саду. Предупредили, что после желают говорить с обоими серьёзно, а пока... Руслан и Катя остались в саду наедине, и столько их глаза уже сказали друг другу.
Руслан не знал, как себя вести сейчас. Он смотрел на Катю. Она – на него. Оба робкие, наполненные счастьем давно мечтаемой встречи. Взяв любимую за руку, Руслан сделал шаг встать ближе. Катя повторила за ним. Их лица сами стали сближаться, руки сплелись друг с другом, а потом заключили в объятия... Первый поцелуй... Самый трепетный и незабываемый. Вот он... Вот она — вера на долгожданное счастье вместе.
– Что вы себе позволяете?! – послышался вдруг недовольный голос спешившего к ним от усадьбы отца Кати.
Обоим пришлось резко оторваться друг от друга и с тревогой оглянуться. Катя отступила, виновато опустив взгляд. Остановившийся перед ними отец выглядел как никогда в гневе:
– Вы что себе позволяете? – повторил он сквозь сжатые зубы и смотрел испепеляющим взглядом на Руслана.
– Простите, Василий Сергеевич, – выпрямился он, стараясь не показать растерянность и удивление.
Ведь ему ясно дали понять, что встречи с Катей разрешены, что никто теперь не против их чувств, встреч, а там... Он планировал просить сегодня её руки и сделает это немедленно, решил Руслан, как Василий Сергеевич заявил:
– Вам разрешали встречу поговорить, а вы сразу... распустились!
– Василий Сергеевич, – кивнул Руслан смелее. – Просить желаю руки вашей дочери, Екатерины.
Лицо Василия Сергеевича теперь выражало множество эмоций: от раздумья до гнева, от удивления до возмущения. Брови, глаза, скулы... Он был напряжён настолько, что еле хватало сил, чтобы не выплеснуть все эмоции. Только воспитание не позволяло и... гордость. Он указал рукою на дом, приглашая пройти туда, а когда молчаливые Руслан и Катя, идущие за ним следом, остановились у дверей его кабинета, повернулся:
– Говорить буду лишь с... вами, Руслан Андреевич!
Катя сделала шаг назад, милый оглянулся, одарив нежным, но печальным взглядом, словно чувствовал неизбежную беду для их счастья... Счастья, которое было бы возможно, но... позволят ли...
Руслан шагнул за отцом возлюбленной в кабинет и закрыл за собою дверь...
– Что ж, – вздохнул Василий Сергеевич и сел в кресло к своему столу.
Он сложил перед собой руки и стал смотреть на Руслана свысока. Тот молчал, остановившись перед столом, словно готов принять любой удар, а было ясно, что «удар» последует...
– Вы играли Арлекина в балагане, – кивал Василий Сергеевич. – Вас многие знают, как артиста балаганов. Теперь ещё, я слышал, в балаган в Оренбурге приглашают?
– Да, Василий Сергеевич, приглашают, и я буду обязан отправиться туда. Тигрёнок находится сейчас там в незнакомых руках, а меня он знает, доверяет мне. Я знаю, как с ним обращаться.
– Может, не наша Катя вам нужна, а просто тигр? – прищурился с ухмылкой Василий Сергеевич.
Руслан еле сдержался, чтоб не возмутиться. Он выдержал паузу, напрягая скулы, но заставляя себя молчать. Только видел его собеседник всё по глазам:
– Ваше терпение — золото... С тигром полезно, понимаю.
– Я дворянин, – напомнил Руслан отцу любимой о своих корнях. – Отец мой – Вишняков Андрей Иванович. Состоятельный помещик.
– Слышал, – кивал Василий Сергеевич. – Лично с ним беседовал в его же поместье. Вместе с вашей... матушкой... Согласились мы, чтоб вы с Катериной нашей встретились, но не более.
– Мне передали другое, – взглянул с удивлением Руслан.
– Не знаю, что там ваш друг вам передал или кто, – расслабленно откинулся Василий Сергеевич на спинку кресла и снова вздохнул, сложив на груди руки. – Только после, к счастью, приехал мой брат. Вы знаете, наше имя, Аничковы, должно продолжаться, с честью... Как бы так пояснить?...
Руслан уже понимал, что имеется в виду: недостоин их дочери. Передумали так просто и легко. Любовь не важна в их мире. Фамилия, как в свете посмотрят, что скажут — важнее...
– Мы верны корням, – продолжал Василий Сергеевич. – Мы не изменяем крови, понимаете? Цыгане ведь тоже не принимают... смешанных?...
– Поверьте, даже такие, как я, с цыганской кровью или чистые цыгане, знают, что такое преданность корням и измена. За измену цыгане платят кровью, – взглянул Руслан строже. – За любую измену. Я предан вашей дочери до смерти.
– Я освободить хочу вас от такой преданности и прощу, что распустили... руки, – усмехнулся Василий Сергеевич и поднялся, одаривая в ответ той же строгостью. – У моего брата есть жена. У неё есть брат. У того есть сын. Вот и породнимся. Уж извините, – развёл он руками.
Руслан кивал... Откажут, что бы сейчас ни сказал. Однако слова вырывались из души, уже заливающейся кровью той раны, которая открылась: потеря любви, любимой.... навсегда, безвозвратно. Судьба одарена жестоким одиночеством и беспощадным временем жить без любимой, его милой, ставшей дорогой, Катеньки.
– Вы свободны, – ещё раз развёл руками Василий Сергеевич. – Только больше никаких бесед. Просто покиньте наш дом, нашу семью, словно не знакомы. Всё забудется, поверьте. Катерина сильная, воспитанная барышня. Своё место знает.
Руслан кивал, медленно отступая к выходу. Сомневался он, что Катя так просто забудет. Любит она, видел он её истинные чувства в глазах. Смирится она с решением близких? Да... Увы... Она именно такая, как её отец сказал. Не будет противиться. Слишком покорна, так воспитана. Выйдет она замуж за того, кого ей уже нашли. Он лучше какого-то цыгана, артиста... Да и кровь... Кровь так много роли играет, увы... Увы...
Он не стал ничего говорить Василию Сергеевичу в ответ. А что скажешь?... Не было слов. Всё ясно. Открыв дверь, Руслан выпрямился и шагнул за порог, вместе с тем шагнул и в ту жизнь, где не будет ему места подле любимой...
Екатерина... Катенька... Катюша... Любимая, милая, хрупкая и больше не его, она стояла в холле совершенно одна. Руслан покинул кабинет её отца и удалялся к выходу и сразу заметил её. Катя не двигалась. Она смотрела так, словно сама только что присутствовала каким-то образом на той беседе.
герои некоторым из вас знакомы: они были второстепенными в романе "Пламя и Мороз", но этот роман можно читать, как отдельную историю!
ДОСТУП К ЧТЕНИЮ открыт ДЛЯ ВСЕХ и бесплатно!!! Не важно, что стоит "для одобренных"
Всем приятного чтения!!!
Дарите добро друг другу, поддерживайте друг друга и берегите себя. Здоровья вам!!!
Глава - Вступление
– Помню, это было великой трагедией, когда сгорел в Петербурге единственный постоянный цирк,... императорский, – сидя в клетке, темноволосый мужчина среднего возраста поглаживал лежащего на его коленях тигра.
Дверь клетки была распахнута. Вокруг, в этом небольшом помещении, похожем на подвал, стояло ещё несколько клеток: с голубями, тремя мартышками и тремя карликовыми пони. Редко слышалось какое движение, шорох. Казалось, все птицы и животные устали.
Оглядевшись вокруг с добродушной улыбкой, мужчина с облегчением вздохнул:
– Вот, Ферка,... набегались сегодня все. Смотри, как уморились. Даже наши задорные мартышки засыпают. Как дети... Спи и ты, мой друг. Твой Руслан здесь, как всегда, позаботится, успокоит, побалует...
Тигр фыркнул и прищурил глаза. Он был доволен. Так всегда делают тигры. Они не умеют мурлыкать или мяукать, как обычные кошки, хоть и относятся к кошачьим. Свои положительные эмоции они показывают, щурясь или закрыв глаза. Если меньше видят, значит, чувствуют себя защищёнными: всё спокойно.
Это был тысяча восемьсот семидесятый год. Руслану – тридцать семь... Сам он — наполовину цыган, наполовину русский и дворянин. Отец его не так давно покинул этот мир, оставив в наследство цирк, который смогли создать под Петербургом в каменной, отстроенной, когда-то заброшенной усадьбе.
Начинали они работу в балаганах на Адмиралтейской площади Петербурга, которые часто открывали как раз на праздники и ярмарки. Потом Руслан работал несколько лет в балагане Оренбурга, но вскоре после этого всё же переехал жить ближе к Петербургу. Туда позвал его отец, выкупив усадьбу и переделав её для своего цирка.
К тому времени у Руслана уже давно был тигр. Он приобрёл его ещё когда выступал в балагане на Адмиралтейской площади. В то время он узнал, что в балагане конкурентов планируется недоброе: ловля тигрёнка, чтобы вырастить его и показывать публике, только бы стать лучшим балаганом и лучше всех зарабатывать.
Руслан отправился тайком следом за ними, был свидетелем, как убили родителей тигрёнка на Алтае, а там... Он спас его по пути в Петербург и планировал вернуть обратно, к тиграм, но время показало, что это, увы, невозможно: тигрёнок не знал дикой природы, привык к людям. Его лучше было оставить у себя, в цирке, чем выпустить на волю, на верную гибель*.
С тех пор тигрёнок рос у Руслана сначала в балагане, потом он взял его к себе на квартиру, а там и в Оренбург, где пригласили выступать и жить. Хозяин Оренбургского балагана-цирка, как называли его там, был человеком душевным. Узнав про интриги, он поддержал Руслана с тигрёнком и сделал всё, чтобы удалось уговорить Руслана перебраться с тигрёнком в Оренбург.
Там был дом. Там было место содержать тигра. Там была работа, постоянная, в дружном коллективе и с прекрасным будущим, как виделось и хозяину развивающегося цирка, и артистам. Руслан привёз туда тигрёнка, хотя у самого на душе в то время была беда.
Во время приключений из-за тигрёнка в Петербурге он встретил одну из прекрасных барышень. Она обожала посещать его балаган, приезжала на выступления Руслана в компании родителей, которых ей удавалось уговорить. Они не подозревали, что у дочери не просто тяга смотреть на удивительных артистов, а тяга к одному,... особенному артисту: Руслану.
Он и не замечал её среди такого количества народа и поклонниц, но когда однажды вышел из балагана после выступления, девушка специально сделала вид, будто случайно столкнулась с ним и обронила платочек. Родители рядом были в шоке. А от того, что Руслан поднял платок и подал его их дочери, и вовсе заподозрили неладное.
Так Руслан обратил внимание на неё,... Екатерину Васильевну Аничкову. Общий друг помог тем, что поговорил с родителями Екатерины, рассказал много доброго о Руслане и его чувствах к ней, объяснил об их искренней любви, и, казалось, те успокоились... Они встретились с родителями Руслана, пообщались и позволили дочери увидеться с Русланом, но в саду родной усадьбы,... под присмотром...
– Тот год странно начался, – вспоминал Руслан дальше, поглаживая засыпающего на его коленях тигра. – Смотрю я часто на прошлое теперь и понимаю,... всё случилось не зря. И... какой, оказывается, может быть тигриная верность...
* – «Пламя и Мороз», Татьяна Ренсинк
Глава 1 (Вы что себе позволяете?...)
Санкт-Петербург, январь, 1859 год.
Катя, Катя, Катерина,
Жизни радость, свет зари,
Будто нарисована картина,
Словно в сказке, посмотри.
Свет её – любви мелодия,
Солнца блики на воде,
Каждый взгляд – рапсодия,
Сердце бьётся в теплоте.
Катя, Катя, Катерина,
Нарисована картина,
Так стройна, как балерина,
Без неё мне жизнь – кручина.
В руках её вся доброта.
О пусть же сбудется мой сон.
Катя, ты – моя мечта,
Души влюблённой перезвон.
Любимая, моя весёлая,
Как звезда, что в час ночной,
В каждом слове, в каждом взгляде,
Ты – моя жизнь, мой дом родной.
Катя, Катя, Катерина,
Нарисована картина,
Так стройна, как балерина,
Без тебя мне жизнь - кручина.
Катя, Катя, Катерина,
Ты – источник радости,
Моя великая Афина,
Буду любить тебя без усталости.
Видеоклип в ВК - https://vkvideo.ru/video54981429_456239270
В тени заснеженных деревьев Руслан стоял с Катей в саду её усадьбы. Ему позволили увидеться с нею, поговорить. В тот день он приехал сразу, как только Иван сообщил приятную новость:
– Я был у её родителей и говорил с ними. Прости,... матушка твоя предупреждала, что ты не осмелишься открыть свою тайну, мол, всё равно за чистого цыгана считать будут, да и в цирке не перестанешь служить, люб тебе он. Но ведь и Катя не менее люба.
Руслан отвёл взгляд. Иван догадался, как тому неловко, как смущён, но и видел, что не скрывает правды.
– Да, – кивнул всё же Руслан и снова взглянул. – Люба...
– Поезжай к ним и проси её руки.
– Ты уверен? – усмехнулся Руслан.
– Им важно, что ты дворянин. Есть в тебе дворянская кровь и документы нужные. Я им рассказал всю правду. Остальное уже ваше дело, – пояснил Иван. – Большим помочь вряд ли смогу, но, коль понадобится, обращайся.
Руслан снова отвёл взгляд в сторону. Он задумался. Он не знал, куда смотреть, чтобы хоть немного скрыть переполнившую его душу радость. Радость, когда надежда новой силой засияла, вдохновляя на нужные действия...
И теперь он стоял в саду с любимой. Он спросил её, когда уединились здесь, среди снежной сказки сада:
– Верно ли, что вы... думали обо мне так же, как и я о вас?
– Верно, – робко улыбнулась Катя.
Смотрела она нежно, стеснительная, но не скрывающая чувств. Скромная и желающая раскрыться, отдать и душу, и всю себя ему... Руслан не мог поверить своему счастью. Неужели, возможно, чтобы её всё же отпустили за него замуж? Неужели, он сможет забрать её в свой мир? Хочет ли она всё это? Правда?
Родители Кати сразу, как он пришёл и попросил позволения видеть её, разрешили им беседу в саду. Предупредили, что после желают говорить с обоими серьёзно, а пока... Руслан и Катя остались в саду наедине, и столько их глаза уже сказали друг другу.
Руслан не знал, как себя вести сейчас. Он смотрел на Катю. Она – на него. Оба робкие, наполненные счастьем давно мечтаемой встречи. Взяв любимую за руку, Руслан сделал шаг встать ближе. Катя повторила за ним. Их лица сами стали сближаться, руки сплелись друг с другом, а потом заключили в объятия... Первый поцелуй... Самый трепетный и незабываемый. Вот он... Вот она — вера на долгожданное счастье вместе.
– Что вы себе позволяете?! – послышался вдруг недовольный голос спешившего к ним от усадьбы отца Кати.
Обоим пришлось резко оторваться друг от друга и с тревогой оглянуться. Катя отступила, виновато опустив взгляд. Остановившийся перед ними отец выглядел как никогда в гневе:
– Вы что себе позволяете? – повторил он сквозь сжатые зубы и смотрел испепеляющим взглядом на Руслана.
– Простите, Василий Сергеевич, – выпрямился он, стараясь не показать растерянность и удивление.
Ведь ему ясно дали понять, что встречи с Катей разрешены, что никто теперь не против их чувств, встреч, а там... Он планировал просить сегодня её руки и сделает это немедленно, решил Руслан, как Василий Сергеевич заявил:
– Вам разрешали встречу поговорить, а вы сразу... распустились!
– Василий Сергеевич, – кивнул Руслан смелее. – Просить желаю руки вашей дочери, Екатерины.
Лицо Василия Сергеевича теперь выражало множество эмоций: от раздумья до гнева, от удивления до возмущения. Брови, глаза, скулы... Он был напряжён настолько, что еле хватало сил, чтобы не выплеснуть все эмоции. Только воспитание не позволяло и... гордость. Он указал рукою на дом, приглашая пройти туда, а когда молчаливые Руслан и Катя, идущие за ним следом, остановились у дверей его кабинета, повернулся:
– Говорить буду лишь с... вами, Руслан Андреевич!
Катя сделала шаг назад, милый оглянулся, одарив нежным, но печальным взглядом, словно чувствовал неизбежную беду для их счастья... Счастья, которое было бы возможно, но... позволят ли...
Руслан шагнул за отцом возлюбленной в кабинет и закрыл за собою дверь...
Глава 2 (Не изменяем крови... Своё место знает...)
– Что ж, – вздохнул Василий Сергеевич и сел в кресло к своему столу.
Он сложил перед собой руки и стал смотреть на Руслана свысока. Тот молчал, остановившись перед столом, словно готов принять любой удар, а было ясно, что «удар» последует...
– Вы играли Арлекина в балагане, – кивал Василий Сергеевич. – Вас многие знают, как артиста балаганов. Теперь ещё, я слышал, в балаган в Оренбурге приглашают?
– Да, Василий Сергеевич, приглашают, и я буду обязан отправиться туда. Тигрёнок находится сейчас там в незнакомых руках, а меня он знает, доверяет мне. Я знаю, как с ним обращаться.
– Может, не наша Катя вам нужна, а просто тигр? – прищурился с ухмылкой Василий Сергеевич.
Руслан еле сдержался, чтоб не возмутиться. Он выдержал паузу, напрягая скулы, но заставляя себя молчать. Только видел его собеседник всё по глазам:
– Ваше терпение — золото... С тигром полезно, понимаю.
– Я дворянин, – напомнил Руслан отцу любимой о своих корнях. – Отец мой – Вишняков Андрей Иванович. Состоятельный помещик.
– Слышал, – кивал Василий Сергеевич. – Лично с ним беседовал в его же поместье. Вместе с вашей... матушкой... Согласились мы, чтоб вы с Катериной нашей встретились, но не более.
– Мне передали другое, – взглянул с удивлением Руслан.
– Не знаю, что там ваш друг вам передал или кто, – расслабленно откинулся Василий Сергеевич на спинку кресла и снова вздохнул, сложив на груди руки. – Только после, к счастью, приехал мой брат. Вы знаете, наше имя, Аничковы, должно продолжаться, с честью... Как бы так пояснить?...
Руслан уже понимал, что имеется в виду: недостоин их дочери. Передумали так просто и легко. Любовь не важна в их мире. Фамилия, как в свете посмотрят, что скажут — важнее...
– Мы верны корням, – продолжал Василий Сергеевич. – Мы не изменяем крови, понимаете? Цыгане ведь тоже не принимают... смешанных?...
– Поверьте, даже такие, как я, с цыганской кровью или чистые цыгане, знают, что такое преданность корням и измена. За измену цыгане платят кровью, – взглянул Руслан строже. – За любую измену. Я предан вашей дочери до смерти.
– Я освободить хочу вас от такой преданности и прощу, что распустили... руки, – усмехнулся Василий Сергеевич и поднялся, одаривая в ответ той же строгостью. – У моего брата есть жена. У неё есть брат. У того есть сын. Вот и породнимся. Уж извините, – развёл он руками.
Руслан кивал... Откажут, что бы сейчас ни сказал. Однако слова вырывались из души, уже заливающейся кровью той раны, которая открылась: потеря любви, любимой.... навсегда, безвозвратно. Судьба одарена жестоким одиночеством и беспощадным временем жить без любимой, его милой, ставшей дорогой, Катеньки.
– Вы свободны, – ещё раз развёл руками Василий Сергеевич. – Только больше никаких бесед. Просто покиньте наш дом, нашу семью, словно не знакомы. Всё забудется, поверьте. Катерина сильная, воспитанная барышня. Своё место знает.
Руслан кивал, медленно отступая к выходу. Сомневался он, что Катя так просто забудет. Любит она, видел он её истинные чувства в глазах. Смирится она с решением близких? Да... Увы... Она именно такая, как её отец сказал. Не будет противиться. Слишком покорна, так воспитана. Выйдет она замуж за того, кого ей уже нашли. Он лучше какого-то цыгана, артиста... Да и кровь... Кровь так много роли играет, увы... Увы...
Он не стал ничего говорить Василию Сергеевичу в ответ. А что скажешь?... Не было слов. Всё ясно. Открыв дверь, Руслан выпрямился и шагнул за порог, вместе с тем шагнул и в ту жизнь, где не будет ему места подле любимой...
Глава 3 (Успею до темна... Садись...)
Екатерина... Катенька... Катюша... Любимая, милая, хрупкая и больше не его, она стояла в холле совершенно одна. Руслан покинул кабинет её отца и удалялся к выходу и сразу заметил её. Катя не двигалась. Она смотрела так, словно сама только что присутствовала каким-то образом на той беседе.
