Пролог
Убаюкан луной город снов,
Что в долине седой меж холмов
Одиночеством спрятан давно.
Мир покоя без солнечных дней,
Без снегов и поющих дождей,
Мир, в котором навеки темно.
Здесь не слышно скользящих шагов,
Не звенит цепь застывших оков,
Только ветер, скитаясь, гудит,
Да летит мертвый лист, шелестя,
Как замерзшее в страхе дитя
Между бледных пугающих плит.
Стой, малыш, позабудь всё, усни,
В этом мире вы с ветром одни
Посетили забытую глушь.
Серебрится росою гранит,
Под собой вечный холод хранит
Сонный город потерянных душ…
Вечер выдался мрачным и холодным. По влажной дороге стелился туман, закутывая всё вокруг в саван. В наползающей темноте он казался зловещим. В такую пору мало кто решался выйти из дома без особой причины, и вовсе не потому, что оживали старые легенды. В них давно никто не верил, но тумана, как и прежде, побаивались. В нём мог затеряться кто угодно. Историческая справка на въездной стеле гласила: «Город Морок основан в 1352 году князем Данилой Мороком по прозвищу Бесноватый». Кроме туристов эту надпись никто не читал. Скорее всего, именно для них её и написали. Город жил своей жизнью, но по велению природы поздней осенью и ранней весной погружался в ночной туман. Улицы замирали. Максимум, что мог прощупать взгляд, это кусок асфальта или земли под ногами, и то если сильно повезёт. Тем удивительнее был тот факт, что по грязной обочине брёл путник. Он произвёл бы впечатление своим видом, если бы пришёл в город при свете дня.
– Двигайтесь двести метров прямо, потом поверните направо, – донёсся весёлый женский голос из телефона.
Путник улыбнулся и убрал телефон в карман своей куртки. Пятнадцать лет бесконечных поисков привели в точку отсчёта. Мимолётное дыхание страха коснулось груди, и по телу пробежал озноб. Мужчина сжал руку. Его путешествие подошло к концу. Он прибыл в город снов, в город своих снов, и не вернётся назад, пока не узнает всё.
Глава 1. Переполох
В маленьком кафе на центральной улице Морока случился переполох. Оно открылось, как обычно, в девять утра, выпустив на улицы потрясающий аромат свежей выпечки и широко улыбающегося повара-кондитера по имени Тимоша. На прошлой неделе ему слегка перевалило за сорок пять лет, но для всех жителей он оставался Тимошей: розовощёким, пухлогубым, кучерявым толстячком, способным покорить сердце любого человека через желудок. С тех пор как открылось кафе «Светлячок», он неизменно открывал его двери по утрам и выходил на ступеньки, чтобы раскинуть руки, запрокинуть голову и улыбнуться новому дню. Неважно, какая на улице погода, отражается солнце в двойном ряде золотистых пуговиц на белой поварской рубашке или хлещет дождь, Тимоша всегда повторял ритуал. Сегодня он тоже вышел на ступеньки, раскинул руки, поднял голову и…
– Доброе утро! – произнёс низкий, чуть рокочущий мужской голос, настолько приятный и незнакомый, что повар опешил и застыл в позе распятия.
– Доброе утро, – медленно ответил он, опуская взгляд с неба на человека с загадочным взглядом невероятно голубых глаз на смуглом лице. Такие глаза Тимоша видел только в кино у актёра, имени которого не запомнил. – Впервые в нашем городе?
– Да. Пришёл на аромат булочек. С корицей? – незнакомец улыбнулся, растягивая чуть полные губы в широкую голливудскую улыбку со снежно белыми зубами, как в рекламе зубной пасты.
– Сегодня с корицей, – снова медленно произнёс Тимоша, не переставая удивляться. Теперь его взгляд изучал улыбку и брутальную двухдневную густую щетину. – Желаете попробовать?
– Непременно. Фирменные булочки, кофе, бифштекс с кровью, – продолжал улыбаться голубоглазый мужчина.
– С кровью? С утра? – с недоумением переспросил повар и тут только понял, что не так. Рост незнакомца. Несмотря на то, что он стоял на три ступеньки ниже, его голова находилась на одном уровне с головой Тимоши.
– Мы слегка проголодались, – послышался ответ. Рука мужчины поднялась и откинула отросшие чёрные волосы, упавшие на лицо, назад.
Тимоша уставился на белую трость, свисавшую с запястья, потом опустил взгляд вниз и замер. Слева от мужчины сидел огромный пёс породы шотландская овчарка. Сильная рука держалась за специальную ручку на шлейке. Длинная рыжая шерсть с богатым белым воротником блестела на солнце. Кончики чутких ушей чуть загибались. В подтверждение слов хозяина пёс облизнул нос длинным розовым языком и чавкнул.
– Слегка… – выдохнул Тимоша, решая, что делать. С собаками в кафе обычно не пускали, если только порода не позволяла запихнуть питомца в дамскую сумочку. Потихоньку вокруг начинала собираться толпа людей, привыкших завтракать в кафе. Затор на проходе порождал недовольство.
– Тимоша, мы тут все голодны, – крикнул кто-то издалека.
– Но тут собака… – начал повар, окончательно растерявшись.
– Поправочка. Поводырь. Этот статус позволяет посещать все общественные места, включая кафе, рестораны, театры, магазины, – незнакомец перестал улыбаться. Взгляд голубых глаз заледенел.
– Да, конечно. Проходите. Я провожу вас, – стушевался Тимоша. Румянец на его наливных щёчках полыхал. – Четыре шага прямо и налево до упора.
– Благодарю, – произнёс мужчина, слегка склонив голову, и уверенно поднялся по ступеням, едва уловимо постукивая тросточкой. Собака спокойно шла рядом.
Тимоша знаками пытался что-то объяснить постоянным посетителям, но потом махнул рукой и поспешил за уверенной парочкой. Незнакомец и впрямь поражал ростом, широтой плеч и добротной одеждой. Куртка, джинсы, кроссовки, рюкзак выглядели дорого и смотрелись органично. Откуда бы ни появился этот человек, он не нуждался в сочувствии и был уверен в себе. Каким-то непостижимым для всех остальных посетителей кафе образом он понял, что дошёл до конечной точки, и отодвинул два стула. На один из них он поставил рюкзак. Его четвероногий спутник спокойно сел рядом возле ноги и поглядывал, как хозяин снимает куртку, вешает её на спинку стула и устраивается на нём.
– Кофе, булочку, один бифштекс с кровью для Дика, один бифштекс средней прожарки для меня, – произнёс мужчина, повернув голову в сторону, откуда пришёл. – И да, налейте в миску воды.
– Да, конечно, – кивнул Тимоша, лично приняв заказ, чего вообще никогда не делал для чужих людей. Обычно суетилась парочка расторопных официантов. Убегая на кухню, он взглядом умолял любопытных людей не обращать внимания на человека с собакой, но все упорно смотрели в одну точку и громко перешёптывались.
Маленькое кафе пользовалось успехом среди жителей, а потому завтраки проходили при полном аншлаге, собственно как и обеды с ужинами. Разумеется, и сегодня яблоку негде было упасть. Все столики, рассчитанные на четверых, моментально заняли. Свободные два места остались лишь рядом с незнакомцем, но никто пока не спешил составить ему компанию. Он чувствовал чужое присутствие и подсчитывал примерное число людей.
«Около пятидесяти желающих узнать обо мне всё. И я не прочь. Что ж, однажды станет проще», – решил он, и загадочная улыбка вновь растянула его губы в голливудскую улыбку. Пока ему хотелось купаться в неизвестности. Морок его притягивал, как всё, что имеет двойное дно. Он вошёл в него ночью, долго блуждал по улицам и почти исследовал вдоль и поперёк. Оседающая на лице влага остужала жар, порождаемый мыслями. Именно таким, старым и неприветливым, мужчина представлял себе город. Утро его застало в городском парке на скамье. Когда влага испарилась с лица под лучами солнца, он отправился на поиски кафе или ресторанчика, и едва не захлебнулся слюной, почувствовав аромат выпечки. Дик привычно шёл рядом, периодически щёлкая пастью. Они принадлежали друг другу уже три года и не разлучались. Мужчина не считал себя слепым, потому что различал свет и тьму, а ещё хранил воспоминания из детства. Тогда он видел мир таким же ярким, как и все вокруг, поэтому теперь легко представлял себе формы, размеры, цвет и остро ощущал тепло и чужую энергию. Сидя в кафе, он буквально поджаривался под огненными взглядами.
– Бифштекс с кровью и вода для поводыря. Средняя прожарка для вас. Кофе через пару мину, – отвлёк от мыслей голос повара.
Звук тарелки опустившейся на стол позволил определить её размеры и вес без труда. Возле руки звякнули приборы.
– Приятного аппетита, – пожелал Тимоша и не сдвинулся с места, примагниченный любопытством точно так же, как и все остальные.
– Спасибо, – кивнул мужчина и протянул руку к рюкзаку, чтобы достать из бокового кармашка маленькую упаковку влажных салфеток. Вытащив одну из них, он протёр ладони, а потом спокойно взял в руки нож и вилку. – Дик, можно есть.
Они оба ели красиво под прицелом внимательных взглядов. Пёс неторопливо, как и полагается воспитанному благородному созданию, разделывался с огромным куском мяса. Мужчина отрезал кусочки ножом и с аппетитом жевал сочный бифштекс, к которому прилагалась небольшая горка картофеля фри. Поняв, что ничего особенного больше не увидят, люди занялись собственными завтраками и новой темой для беседы. Тимоша ушёл на кухню за кофе и булочкой. Его одолевали мысли, как и когда странный человек попал в город, что ему нужно здесь, если он ничего не видит. Вернувшись с подносом, повар к своему удовольствию обнаружил пустые тарелки.
– Ваш кофе. Надолго к нам? – не выдержал Тимоша, и тут же, как по команде, все посетители кафе повернули головы.
– Спасибо. Не знаю. Как повезёт. Не подскажете, сдаёт ли кто-нибудь в частном секторе жилплощадь?
– Поспрашиваю…
Тимоша ретировался, озадачившись вопросом. В Мороке имелось три маленьких отеля, где обычно и располагались туристы. Для них там всё соответствовало мистическому представлению о городе. Но слепому путешественнику безделушки ни к чему. Услышав просьбу, кафе пришло в движение, в воздух полетели предположения, кто бы мог сдать угол с выходом во двор заезжему красавчику с ясными незрячими глазами.
«Как всё просто. Сказал погромче, и сразу результат», – усмехнулся он, потягивая густой крепкий напиток. Его давно уже не смущало обилие пристальных взглядов, перешептывание за спиной, а ведь когда-то он считал себя изгоем, прокажённым, отбросом общества. Воспитатели в интернате им, слепым котятам, внушали, что они такие же, как все, а потом, попивая чай в учительской, обсуждали и тяжко вздыхали над незавидной долей. Дети подслушивали под дверью и постепенно осознавали, что будущее точно так же размыто, как и мир перед глазами, никому они не нужны, никто им не рад. Кому-то везло больше, кому-то меньше. Многих забирали на каникулы родители, но в другом мире дикие после долгой изоляции дети приживались с трудом. Это случалось как раз в тот момент, когда уже надо было возвращаться обратно. И так все девять лет. Большинство ребят выходило за ворота специнтерната, не имея представления, как жить, куда идти и чем заниматься. Мужчина вздохнул, поняв, что вновь пустился в воспоминания.
– Мама, лисичка! Смотри, лисичка! – распугивая шёпот, в кафе влетел звонкий детский крик. Топот детских ножек пронёсся молниеносно от двери до столика, за которым сидел незнакомец. – Какая большая…
Дик напрягся, прижав ногу хозяина, но ухом не повёл, как лежал, так и остался лежать. Мужчина повернул голову на голос и замер, подстраиваясь под ощущения.
«Маленькая, шустрая, с длинными волосами, в джинсах и куртке», – пронеслось в голове за доли секунды. Зрение заменяли звуки и теплоотдача.
– Привет, – произнёс он своим приятным, ласкающим слух голосом, и протянул руку ладонью вверх.
– П-привет, – ответила девочка, поднимаясь с корточек, и осторожно вложила свою маленькую ручку в огромную ладонь. Малышка соответствовала описанию, родившемуся у незнакомца в воображении. На ней была распахнутая толстая разноцветная куртка, сбившаяся на макушку вязаная белая шапочка и джинсы, заправленные в высокие толстые кроссовки. Длинные русые волосы непослушно вылезали из-за воротника. Серые глаза удивлённо смотрели на мужчину. – У тебя лисичка.
– Собака. Его зовут Дик. Можешь погладить, но за хвост не дёргай. Жуть, как не любит, – улыбнулся мужчина, отпуская детскую ладошку и запоминая её тепло.
– Я тоже не люблю, когда мальчишки меня за хвост дёргают, – серьёзно ответила девочка, снова присаживаясь на корточки рядом с псом. Она осторожно коснулась мягкой шерсти на загривке и невесомо провела вдоль спины. – Меня зовут Лиза. Приятно познакомиться, Дик.
– Лиза… – в кафе ворвался обеспокоенный женский голос, немного хриплый, словно простуженный.
– Ой, мама, – пискнула Лиза, выглядывая в проход между столиками. – Будет ругаться.
Заметив дочь, к дальнему столу поспешила молодая девушка, одетая почти как дочь, только без шапки. На ходу она успевала здороваться со знакомыми, кивать головой на просьбы не наказывать шалунью и, не отрываясь, смотреть на Лизу, потому что боялась снова её потерять. Девочка обладала уникальной способностью убегать в самое неподходящее время. Присутствие незнакомца рядом с дочерью заставило сердце стучать как сумасшедшее.
– Лиза! – воскликнула молодая мама, оказавшись рядом, и нахмурилась, заметив огромную собаку и значок поводыря на шлейке. – Простите. Лиза такая…
– …хорошая девочка, – закончил мужчина и снова заулыбался. Впечатления от утра становились всё ярче. Перед ним стояла настоящая искусительница. Мозг рисовал её образ, который получался невероятно соблазнительным. Мужчине хотелось протянуть руку, чтобы наощупь проверить так ли прекрасно лицо, как представлялось. Он был стопроцентно уверен, у девушки светло русые длинные волосы, серые глаза, чувственные губы, ямочки на щеках и маленький, чуть вздёрнутый носик. Портрет получился близким к оригиналу, за исключением одной маленькой детали. Русые волосы торчали весёлым ёжиком. – Она подружилась с Диком.
– Мама, это не лисичка. Дик не любит, когда его за хвост дёргают, – заговорщицки предупредила Лиза, а потом зажмурилась от удовольствия. – У него такая шубка мягкая.
– Извините нас. Мы пойдём, – смутилась девушка, чего случалось крайне редко, возможно, даже впервые. Она ничего не могла с собой поделать и разглядывала чужака, подмечая всё: небрежно откинутые отросшие волосы жгучего чёрного цвета, смуглое лицо с щетиной, небесные глаза, уютный серый свитер крупной вязки с высоким воротом, мощные плечи.
– Мам, ты же обещала булочку, – едва слышно напомнила девочка, ухватившись за материнскую руку.
В этот момент к столику подошёл Тимоша, удивляясь тому, как быстро материализуются мысли. Только успел подумать, и вот, пожалуйста, явилась хозяйка маленького домика, вечно нуждающаяся в деньгах. Яну в городе знали многие. Она появилась около пяти лет назад, получив в наследство от тётки старый дом на окраине Морока. В ту пору девушка уже была беременна, что не помешало ей поставить на уши всю местную администрацию. Почившая тётка жила скромно, лишний раз попросить для себя что-нибудь стеснялась, а потому ветхая избёнка едва держалась на фундаменте, крыша текла, водопровода не было, удобства во дворе. Соседи пользовались её добротой и постоянно ставили возле разваливающегося забора машины, оберегая свой газон от порчи. Когда в доме появилась другая хозяйка, мир перевернулся. Яна принялась за ремонт дома, избавилась от автопарка под окнами и взяла осадой приёмную главы города.
