Пролог
Проливной дождь превращал платформу небольшой станции в громадную лужу. Ещё десять минут назад глаза слепило жаркое июльское солнце, как и обещал метеопрогноз. Кто бы мог подумать, что всё изменится? Под небольшими навесами пытались укрыться от капризов погоды пассажиры, пойманные в ловушку в ожидании электрички. На крохотных пятачках места всем не хватало, а потому менее сильные выпихивались под безжалостные струи. В какой-то момент борьба за шанс спрятаться под символическим, мало защищающим навесом достигла апогея. Возня переросла в потасовку и в результате на рельсы неожиданно для всех с платформы столкнули хрупкую девочку, которая всё время цеплялась за мамину руку. Как это произошло, никто не понял, но люди моментально остолбенели от дикого крика, а вдалеке уже слышался гудок поезда.
– Чего уши развесили? – донёсся злой голос.
Шлёпая по лужам к месту трагедии бежал молодой человек. Толпа вздрогнула, заголосила на все лады, но с места никто не двинулся. Мать девочки в ужасе смотрела не на дочь, а на приближающийся огонёк поезда. Не останавливаясь, парень слетел с платформы, упав рядом с жалким дрожащим комочком.
– Жива? – крикнул он и, ухватив девочку за пояс джинсов, перевалился с ней через рельсы. – Не бойся.
Едва он успел оттащить её в сторону и укрыть собой, как мимо промчался скорый поезд, оглушительно гудя и грохоча. Секунды превратились в вечность. Дождь уже не лил, а тихонько плакал. Вдалеке таяли ускользающие звуки.
– Эй, Зима, ты жив? – донеслось с платформы. На шпалы спрыгнули рослые ребята и быстро добрались до лежащего друга. Он не шевелился. – Брат, не пугай.
Сразу несколько рук потянулось к двум неподвижным телам, чтобы перевернуть, и только тогда послышался глухой стон.
– Отвалите, – прошептал парень и сел, не выпуская из рук испуганную девочку. – Ты как?
– А ты? – переспросила вместо ответа она тоненьким голосочком.
– Лучше всех.
Наконец, на платформе началось движение. Ребят подняли. Все облегчённо вздохнули, понимая, что обошлось без жертв. Вместо того, чтобы пожалеть дочь, мать принялась её отчитывать:
– Куда теперь ехать? Вся грязная. Джинсы порвала.
Девочка не слушала. Она смотрела на своего спасителя, который как ни в чём ни бывало о чём-то говорил с друзьями. Его не сильно беспокоила испачканная одежда. Тут подъехала электричка, народ снова начал толкаться, пытаясь одномоментно войти в тамбур.
– Найди меня, Зима! – крикнула девочка за мгновение до того, как за молодым человеком закрылись двери. Пока никто не знал, что жизнь уже встала на новые рельсы.
Глава 1. Выбор
Вечеринка по случаю школьного выпускного затянулась до полуночи. Стресс после экзаменов ещё ощущался, а запах свободы пока не появился. Вчерашние одиннадцатиклассники продолжали держаться вместе. Посиделки в кафе плавно перетекли в гуляния по городу.
– Женька, может, передумаешь?
– Вряд ли, – ответила на непонятно кем заданный вопрос стройная брюнетка в лёгком воздушном платье нежно-голубого оттенка. – У меня нет выбора.
– Выбор есть всегда, – возразил кто-то из ребят.
– Не у всех… – вздохнула Женька. – Иногда его делают за тебя.
Это она поняла двенадцать лет назад, когда лежала на мокрых шпалах, вдыхала тяжёлый запах и от страха не могла пошевелиться. У неё был шанс вскочить на ноги, отползти, сделать хоть что-то, но тело отказывалось двигаться. Тогда за неё выбор сделал незнакомый человек. Он потом долго снился по ночам, вытаскивая из кошмаров, да и вообще существовал незримо рядом, несмотря на то, что образ давно стёрся из памяти. Взрослея, Женька всё чаще ловила себя на мысли, что долг платежом красен, и наступит день, когда ей придётся вернуть авансом данную жизнь.
«Выбор… Какой тут выбор, когда за тебя всё решили, – с грустью подумала девушка. – Хотя… мне ведь предложили выбор».
В голову тут же залез отчим со своим «отцовским» разговором. Накануне выпускного он закрылся с падчерицей на кухне и, не ходя вокруг да около, выложил карты на стол.
– Значит так, я тебя вырастил, выкормил, выучил, пора и честь знать. Через неделю тебе будет восемнадцать. Больше тратить на тебя деньги и силы не собираюсь. Либо ты находишь работу и вносишь свою долю в общий котёл, либо собирай шмотки и катись, куда хочешь, – невозмутимо сказал он, размешивая сахар в чае.
– Почему я должна уходить? Я здесь прописана, – попробовала возразить Женька, морщась от противного дребезжащего звука, издаваемого ложкой в чашке.
– Не возражаю. Я ж говорю, у тебя есть выбор. Иди работать, приноси деньги и живи, как прежде. Еда из воздуха не берётся, свет тоже не бесплатный. Короче, ты меня услышала. Мне есть на кого работать, – отчим отставил чашку в сторону и встал из-за стола. – Матери можешь не жаловаться. Она и так на моей шее двенадцать лет сидит. Ты же хочешь, чтобы она и дальше жила припеваючи?
Женька не ответила. Она не знала, чего хотела. После полёта на рельсы жизнь круто изменилась. Мать привела в дом нового мужа, спустя шесть лет родила сына и всё внимание переключила на них, предоставив дочери полную свободу. Никого не волновали детские кошмары и переживания. Женька какое-то время пыталась напоминать о себе: помогала ухаживать за братиком, убиралась дома, хорошо училась. Глупышка надеялась на внимание, ласковое слово, но всем было не до неё. Постепенно она замкнулась, научилась огрызаться. От домашних дел не отлынивала, но и рвения не проявляла. Брата Женька любила. Впрочем, Сенька тоже обожал старшую сестру, в отличие от матери. Разленившаяся от сидения дома хозяйка квартиры любила только мужа, во всём с ним соглашалась.
«Жаловаться маме всё равно что против ветра плевать, – хмыкнула Женька, провожая взглядом отчима, мужчину в полном расцвете сил, высокого, сильного, привлекательного. Она знала, что существовал ещё один вариант остаться дома. О нём вслух никто не говорил, но взгляды красноречивее слов намекали, что отчим не прочь сменить жену на её более молодую и соблазнительно красивую копию. Волю рукам мужчина не давал, однако слюнки пускал, засматриваясь на спортивно-подтянутую, энергичную падчерицу. – Из всех зол надо выбирать меньшее».
По её мнению, лучшим вариантом должна была стать учёба и жизнь в общежитии. Женька пересмотрела сайты институтов в ближайших городах и расстроилась. Там, где нравилось всё, не имелось общежития, а там, где оно имелось, требовались результаты по тем предметам, которые девушка не сдавала. Оставалось попытать счастья в пединституте. Женька смутно представляла, куда пойдёт работать, окончив филологический факультет, да и друзья не поверили, что она собралась так круто изменить жизнь.
– Ты же архитектором стать мечтала, – не унимался одноклассник, провожая её после выпускного до дома. – Рисуешь всем на зависть.
– Мечтала, – кивнула Женька, и густая чёлка упала ей на лицо, спрятав глаза, в которых заблестели слёзы. – Вот только от мечты до реальности вечность.
– Зря ты так. Мой батя говорит, что дорог много, а путь один. Не предавай мечту.
– Аха, путь один. Поэтому ты решил, что будешь военным, – улыбнулась девушка и легонько толкнула друга в плечо.
– Думаю, это моё предназначение, – высокопарно ответил он и широко улыбнулся, выкатив грудь колесом. Немного хмельной, раскованный и безмерно счастливый выпускник ощущал себя на вершине мира.
– Ну-ну, не сверни с пути, когда устанешь идти…
Слова друга засели в голове. Стало до боли обидно, что родной матери безразлична судьба дочери. Добравшись до дома, Женька долго не хотела подниматься в квартиру. Во дворе грустила ночная тишина, нарушаемая стрекотом насекомых. В редких окнах горел свет. Мысли о будущем не таили радости. Впереди виделась темнота. Одноклассник давно ушёл, полагая, что миссия выполнена.
«Даже поговорить не с кем. Ощущение, что я снова лежу на рельсах в ожидании поезда вечности. Где же ты, Зима? Найди меня, столкни с места. Я так и не нашла тебя. Ты спас мне жизнь, вмешался в ход времени, а, может, не надо было? Живу, будто во сне, будто всё не со мной. Через неделю меня выкинут из дома. Надо бороться, только не вижу смысла. Всё равно уезжать. Знать бы куда. Брата жалко. Мать из него тюленя растит. До сих пор сопли утирает, хотя… и он ей не нужен», – вздыхая, размышляла Женька и поглядывала на знакомые окна.
На рассвете она всё же поднялась на свой этаж, тихонько открыла дверь ключом и пробралась в комнату. Спать не хотелось. За стеной храпел отчим. Женька включила свет и огляделась, думая, с чем покидать родной дом. Вещи лежали на своих местах, органично сливаясь с мебелью. Как-то глупо и бессмысленно было нарушать гармонию, рождённую годами. Что взять с собой? Куда взять? Рука потянулась к кукле, с которой уже давно никто не играл, но она жила здесь много лет, её присутствие утешало, напоминало о прошлом, когда без неё не засыпалось.
– Если я тебя оставлю, то ты окажешься на помойке, – прошептала Женька, приглаживая кукле волосы, похожие на паклю. Пальцы потёрли пыльные щёки, разгладили складки на платье, поправили носочки. – Мы вместе окажемся на помойке.
Девушка прижала игрушку к груди и уселась за стол, чтобы включить компьютер. Мысли разбегались в разных направлениях. Что делать? Найти работу, чтобы остаться и жить, как прежде, в этой комнате, или уточнить дату подачи документов в институт? Или плюнуть на общежитие и попробовать пойти за мечтой?
– Мне нужны деньги. Без разницы, что я выберу, кормить меня больше не будут, – пришла к выводу Женька. – И у меня неделя, чтобы их найти.
Медленно в голове зрел план, пока ещё без чётких очертаний, но уже вполне пригодный для реализации. Несущественные суммы она зарабатывала лет с четырнадцати, но никогда не копила, тратила на косметику, посиделки в кафе с одноклассниками, покупала подарки. Для жизни этих денег не хватило бы и на неделю. В поисках вакансий Женька просмотрела все сайты, составила резюме, но так никуда его и не отправила. Везде требовался постоянный сотрудник, а ей нужно было продержаться месяц, чтобы потом уехать с накопленной суммой и обосноваться на новом месте.
«Чего не спишь?» – пришло сообщение в мессенджере и отвлекло от поисков.
Женька глянула на часы и зевнула. Ночь пролетела. С минуты на минуту за стеной зашумит отчим, собираясь на работу.
«Ищу работу на месяц», – ответила она.
«Как успехи?»
«Никак».
«Спрошу у деда. Спи давай. Отбой, рядовой», – прилетел ответ вместе с хохочущим смайликом.
– Очень смешно, – фыркнула Женька, но послушно выключила компьютер, бросила куклу на подушку, разделась и нырнула под одеяло. – Почему опять всё за меня решают?
Она заснула мгновенно и проспала до полудня. Несколько раз к ней заглядывали мать и брат, но разбудить не смогли, в отличие от телефонного звонка. Его едва различимая трель прогнала сон за пару секунд.
– Угу. Сплю. Не-а. Что? – Женька села в кровати в обнимку с куклой. – Ты серьёзно? Когда? Завтра к восьми? Спасибо. Быть тебе генералом. Реально, спасибо.
Новость казалась продолжением сна, в котором девушка застряла в комнате с множеством закрытых дверей. Сколько ни долбилась она в них, сколько ни дёргала за ручки, ничего не помогало, паника нарастала, и тут звонок, как спасение. Женька упала на подушку и глубоко вдохнула. В тёмно-синих васильковых глазах блеснули слёзы.
– Проснулась? – в комнату ворвался младший брат и мгновенно забрался на кровать к сестре. Ему недавно исполнилось шесть лет, но манипулятор из него уже выходил отменный. – Пойдёшь со мной гулять? Мама не хочет, а я хочу.
– Так иди и гуляй, – улыбнулась Женька и потрепала мальчишку по голове, взъерошив и без того непослушные волосы.
– Аха, гуляй. Она не пускает меня одного, – насупился он. – Правда, что ты от нас уедешь?
– Не знаю.
– Папа сказал, что тебе здесь не место. А я так не хочу.
– И я не хочу, но надо дальше учиться. Я буду приезжать на каникулы, – попробовала добавить оптимизма голосу Женька. Вышло скверно, почти плаксиво. – Сенька, иди отсюда. Не будешь мешать, быстрее соберусь. Так и быть, погуляю с тобой.
– Ура! – мальчишка спрыгнул с кровати и побежал на кухню, вопя о том, что у него лучшая в мире сестра.
– Хоть кто-то счастлив в этом мире…
Окрылённая мыслями о подвернувшейся работе, Женька заперлась в ванной комнате и с удовольствием застряла под душем. План, что появился ночью в голове, начал обрастать деталями. Снова появилось желание жить как в ту минуту, когда, оглушительно гудя, поезд пролетел мимо. Сквозь струи воды проглянуло лицо молодого человека с широкой улыбкой и прилипшими волосами.
– Зима, найди меня. Я должна вернуть тебе долг, – прошептала Женька. Сердце сжалось до боли в груди. Так происходило всегда, едва всплывало в памяти мокрое от дождя лицо. – Я должна вернуть тебе…
Снова накатили воспоминания, пугая до озноба. Ни одному из психологов, тщетно пытавшихся освободить ребёнка от страха, так и не удалось понять истинную причину. Женька боялась не смертоносного поезда, а того необъяснимого, неподвластного разуму состояния, когда оказалась укрыта скованным от напряжения телом. Что-то странное, одновременно ледяное и обжигающе горячее просочилось сквозь спину к груди и скрутило разом сердце и лёгкие в тугой узел, а потом прожгло насквозь, заставляя дышать. Это что-то продолжало жить в груди, то замораживая, то опаляя огнём, и Женька боялась не то что произнести вслух, озвучить в мыслях пугающую догадку, далёкую от реальности – часть чужой души оказалась заперта в её теле.
«Почему всё так сложно?» – задалась в который раз вопросом Женька.
Весь оставшийся день она провела как зомби – гуляла с братом, о чём-то говорила с матерью, сидела за компьютером и не осознавала происходящего. Лишь поздно ночью, запершись в комнате, достала из папки спрятанные рисунки. Их было много, целая кипа с одним и тем же сюжетом – лицо за стеной дождя. Струи воды текли и текли, исчезая за гранью рисунка. Женька всегда прекрасна рисовала. В художественной школе к природным навыкам добавили профессионализма, научили чувствовать объём, передавать ощущения.
– Я мечтала стать архитектором? – спросила она себя, смутно припоминая, когда пришла в голову идея проектировать здания. – Это точно я хотела? Моя ли это мечта? Или опять кто-то сделал выбор за меня?
Лицо на рисунках продолжало улыбаться, будто потешаясь над чужими сомнениями.
– Это всё ты, – выдохнула Женька и бросила листы на пол. – Это твои мечты, не мои. Я лишь любила рисовать. Зима, найди меня. Я хочу быть собой, мечтать о своём.
Ей захотелось разорвать и скомкать рисунки, но душа настойчиво сопротивлялась. Пришлось собирать листы в папку и прятать в чемодан. Так уж получилось, что они стали первыми, кого хозяйка решила взять с собой в другую жизнь. Следом в чемодан полетела кукла. До дня рождения оставалось меньше недели. В глубине души жила надежда, что отчим пошутил, и всё будет как прежде идти своим чередом. Спать Женька легла с мыслью, что есть время на принятие решения, а утром выяснилось, что лишний рот точно никто кормить не собирается.
– Куда вырядилась? – спросил отчим, застав Женьку на кухне с бутербродом в руке.
– На собеседование, – ответила она, поперхнувшись. Кусок хлеба с колбасой застрял поперёк горла.
– Это правильно.
