Пролог
В большом доме было непривычно тихо. Митрофан сидел на крылечке и смотрел, как солнце прячется за макушки сосен вдали. Он тосковал по лесу. Жить в доме Хеста и Виринеи ему нравилось, но надобности своей больше не видел. Алексия выросла и уже не нуждалась в лешем, а сидеть без дела было тошно. Митрофан почесал корявым пальцем затылок и вздохнул. Тут не нужен, а в лесу теперь страшно. За семнадцать лет мало ли чего там измениться могло. Найдётся ли местечко для него? За спиной тихонько стукнула дверь.
– Чего сидишь на крыльце? В дом не идёшь, – послышался мелодичный голос Алексии. Даже если бы у неё не появилось никаких способностей, она могла бы очаровывать голосом. – Прохладно.
Девушка подошла ближе и накинула лешему на плечи душегрейку, а потом села рядом. Старичок и впрямь маленьким стал против Алексии. Вот она диво как расцвела: вытянулась, словно цветочек к солнцу, превратилась в стройную девушку с белоснежной кожей и золотистыми волосами. Вся в матушку-берегиню красотой. Сколько хлопот с ней было, пока росла. Леший усмехнулся и погладил бороду.
– Не нужен я тут боле, – чуть подумав, сказал он без всякой грусти. – Пора и честь знать.
– Как это не нужен, а как же Дёмка? – хитро прищурив глаза, спросила Алексия, прекрасно зная, что братец уже в год стал взрослым чёртом, но так-то на три года младше. – Кто ж его воспитывать будет? Он ведь дурень у нас, каких поискать.
– Ты говори, говори, да не заговаривайся, сестрица, – тут же послышался ехидный голосок брата из-за угла. Высокий молодой человек с копной роскошных чёрных волос появился незаметно с едва слышимым щелчком. До чего он был красив! Даже у Алексии дух занимался. – О чём базар разводим?
– Митрофан решил в лес податься, – засмеялась девушка. – Говорит, больше здесь не нужен.
– Ошалел, старый? Я, может, со дня на день женюсь на змеюшке моей любимой. Кто будет за нашими детьми смотреть? – нахмурил брови Демьян, а сам посмеивался.
– Издеваешься? Мала ещё змейка. Да и не разрешит тебе Майя Яську утащить, – засомневалась Алексия. В их семействе всё не как у людей было, поэтому и сложности кругом. Так сразу и не разберёшь, что происходит.
– Разрешит, иначе сама с ней не справится. Клыки вылезут и… держитесь все, а мне её яд, что укус комара. Уж лучше со мной, чем одной, – Демьян потянулся и пошёл в дом.
– А ты говоришь, в лес. Некогда тебе в лес. Кто тут за всеми присмотрит. Мне учиться надо. Буду гидрометеорологом, а то вечно наш гидрометцентр путает с погодой, – усмехнулась Алексия.
– Далече полетишь?
– Далече, но буду навещать. Кто мне запретит? Щёлкну и явлюсь перед тобой. Пойдём в дом, нечего кости морозить. Ещё не лето, – Алексия поднялась со ступеньки и помогла Митрофану встать на ноги. Стал маленьким и дряхленьким старичком леший. – Без тебя тут бардак разведут. Да и чего раньше времени панику наводить. Мне ещё год в школе маяться.
Вздохнул Митрофан, понимая, что права его воспитанница. Кто тут за всем присмотрит, если не он? А вот кто за ней, родимой, приглядит в чужом краю?
Глава 1. Старшая сестра
Когда война с Соресом осталась позади, жизнь не сразу вошла в мирное русло. Поиск Насти, встреча с Перуном и возвращение Ильи дались непросто, но все старались держаться вместе, понимая, что в мире нормальных людей им никто не протянет руку помощи. Пожалуй, Алексия была единственной, для кого всё пока выглядело игрой. Её не мучали мысли и страхи, словно она ведала, что будет дальше, и не нервничала. Нет, будущего она не видела, но обладала особым даром ощущений, зная, чем обернётся та или иная ситуация – бедой или радостью. Алексия с нетерпением ждала появления на свет брата, и её абсолютно не волновало то, что им окажется серый, волосатый чертёнок с противным хвостиком. Каждый день до родов она прибегала в родительскую спальню, залезала на кровать и прикладывалась ухом к круглому животу мамы. Обычно девочка радостно улыбалась, здороваясь с братом, но однажды заявила:
– Он обиделся.
– Как это обиделся? – не понял Хест, удивлённо глядя на дочь. Его малышка восхищала ангельскими золотыми кудрями, молочного цвета кожей и завораживающими зелёными глазами, как у мамы.
– Не знаю, – Алексия пожала плечами и снова приложила ухо к животу. – Отвернулся.
Она полежала ещё немного между родителями и убежала к Митрофану делиться проблемой.
– Думаешь, это не игра? – шёпотом спросила Виринея, поглаживая притихший живот. Обычно малыш неугомонно двигался, но теперь отчего-то затаился.
– Не знаю. У него будет мама, а это счастье. Чего ему обижаться? – Хест накрыл её руку своей. – До сих пор не верю, что Перун сжалился.
– Скоро узнаем. Ты же помнишь, что я не смогу стать снова берегиней, пока не умру, – вздрогнула Виринея и побледнела. До родов оставалось меньше месяца, и пока она всё ещё была человеком. Отец не мог предложить ничего другого. Нельзя получить бессмертие при жизни, как и стать смертной. Так уже было. Ей пришлось пожертвовать собой ради Ильи, и только после исчезновения из мира людей Виринея вернулась на землю человеком, чтобы родить Алексию. Теперь было всё наоборот: чтобы вернуть силы берегини, надо родить сына и умереть. Она боялась, что ничего не получится, но Алексия не ощущала боли. Почему же теперь дочь решила, что пока ещё не рождённый брат обиделся?
– Не напоминай. Я не смогу жить без тебя, – взволнованно прошептал Хест и притянул жену к себе, чтобы обнять.
– И всё же, что не так нашему Элиасу? – вздохнула Виринея и ощутила болезненный толчок. Малыш злился.
– Ему там скучно, – предположил Хест, лаская лёгкими поцелуями изящную шею любимой женщины.
Как ни удивительно, но обидчивому чертёнку нравилось, когда мама нежилась в объятиях отца. Хест так привык к большому животу, что не представлял уже жену стройной. Сейчас ему казалось, что Виринея – совершенство, созданное природой, идеал, прекраснее которого не существует ни в одном из миров. Хест уже собирался зацеловать Виринею, как в комнату снова влетела Алексия, их золотой ветер, сшибающий всё на своём пути.
– Ему не нравится имя! Митрофан так сказал, – выпалила она и застыла, уперев руки в бока. – Придумывайте новое. Кстати, мне оно тоже не нравится.
– Имя? – Виринея нахмурилась и переглянулась с мужем. – Ну, давай попробуем. Саша, нет? Нет… Дмитрий. Нет. Виктор…
Они перебирали долго. У Виринеи уже болел живот от пинков. Исчерпав весь запас, родители взялись за телефоны, чтобы открыть списки имён. Алексия активно помогала, громко выражая своё недовольство.
– Влас, Гордей, Елисей, Прохор, Захар, Демьян… Стоп, – Виринея вытянула руку и подозвала Алексию. – Иди ко мне.
Дочь забралась на кровать с ловкостью белки, протиснулась между родителями и приложила ухо к животу.
– Демьян, – шепнула она и улыбнулась, закрыв глазки. – Дёмка. Я жду тебя…
Целый месяц Алексия слушала настроение брата. В одну из зимних ночей она осталась ночевать в родительской спальне. За окном кружила сильная вьюга, завывал ветер, бился о стекло колючими снежинками. Виринея ощущала слабость, будто жизненные силы куда-то исчезали. Хест не на шутку перепугался и позвал Настю, которая приехала погостить вместе с Ильёй.
– Похоже, малыш просится на свет, – пробормотала ведьма, погладив напрягшийся живот.
– И что делать? – с дрожью в голосе спросил Хест.
– Рожать. Неси одноразовые пелёнки, тёплую воду, полотенце… – чуть приободрившимся голосом ответила Настя. Повитухой ей быть не доводилось, но волнения не испытывала, чувствовала, как покалывают руки от скопившейся энергии. – Готова, сестра?
– Да, – выдохнула Виринея. Первая схватка оказалась сильной, живот едва не разорвался от напряжения. Кожа натянулась, как на гладком каменном шаре. – Давай.
Вторую схватку ждать не стали. Пальцы Насти скрючились, красивые ногти скрутились в грубые когти. Указательным пальцем ведьма провела по низу живота, рассекая кожу и мышцы, а потом добралась и до матки, чтобы вытащить из неё маленький мокрый комок. Он дрожал и пищал в ладонях. Настя сунула его в руки Хеста и погрузила пальцы в кровавое месиво, чтобы достать послед, к которому вела жирная пуповина грязного зелёного цвета.
– Сильный чёрт, – каркающим голосом произнесла ведьма, выкладывая тёмно-бурую массу на белоснежную пелёнку.
Хест дрожал от страха. Он принял сотни своих детей сам, не заботясь ни о чём, но Виринея была иной. Её он любил. Перегрызая пуповину, он думал лишь о том, что будет с ней, притихшей, будто уснувшей. Её золотистые волосы разметались по подушке сказочным облаком. Где-то вдалеке раздался гром. Среди зимы за окном сверкнула молния кровавым сполохом.
– Деда, – радостно захлопала в ладоши малышка Алексия и подбежала к окну, за которым парил огненный шар. – Открой. Быстрее.
Обрадованная появлением отца, Настя распрямилась и подплыла к окну, чтобы распахнуть настежь. Холодный ветер ворвался в тёплую комнату колючими снежинками и притянул за собой бурлящий сгусток энергии. Он закружил под потолком, медленно опускаясь к растерзанному на постели телу до тех пор, пока не коснулся открытой раны на животе и не просочился под кожу. Рана начала затягиваться.
– Спасибо, папа. Матушке привет, – с улыбкой шепнула Настя и закрыла окно. Её ногти вновь стали красивыми и ровными, пальцы длинными. Услуги ведьмы больше не требовались. Она обернулась и взглянула на сестру. Они были похожи, как близнецы, если не считать волос. Золото против ночи. – Просыпайся, берегиня. Кто-то проголодался.
Комок в руках Хеста пищал и крутил головой. Волосы на теле обсохли, превратившись в серый пушок. Чёрные глазки блестели, как пуговки на маленьком личике с курносым носом. Отец стоял и не двигался. В груди поднималось отчаяние. А если всё напрасно?
– Пап, Дёмка есть хочет, – толкнула его в бок Алексия, заставив очнуться. Она ощущала всё, что чувствовал брат: его удивление, испуг, растерянность и голод. Ей нравился смешной малыш, похожий на игрушку.
– Как в первый раз, – фыркнула Настя и забрала пушистый комок с маленьким хвостиком, чтобы приложить к материнской груди. Как и все дети, чертёнок быстро учуял молоко и вцепился в сосок. Виринея вздрогнула на радость всем. – Привет, сестра. С возвращением.
– Настя, – шепнула берегиня, пока ещё плохо понимая, что происходит. Что-то маленькое, живое лежало у груди, пинало маленькими ручками и ножками. Воздух переливался, дышал. Откуда-то доносился аромат пряных трав, согретых солнцем, в ушах звучал стрекот кузнечиков и цикад. Иллюзия медленно исчезала, оставляя тёплое ощущение лета. – Демьян…
Так в семье берегини и нечисти появился ещё один ребёнок, а Алексия в один миг стала старшей сестрой, но своим преимуществом ей пользоваться пришлось недолго. Дёма рос быстро. К году он стал взрослым чёртом, прошедшим суровую школу воспитания от старшего брата Рэса и отца. Алексия сначала обижалась, что Дёмка обгоняет её, а потом научилась пользоваться его братской привязанностью. В человеческом обличье у него была идеальная внешность: высокий рост, мускулистое телосложение, мужественное лицо с невероятной красоты чёрными глазами с изумрудным оттенком. Примерно в это же время у Майи с Климом родилась девочка Ясения, шустрая, как змейка, с янтарно-жёлтыми глазами. Когда она злилась, точки зрачков вытягивались в вертикальные нити. Клим с женой и дочерью жили неподалёку, выстроив дом по соседству, поэтому все дети росли вместе под чутким приглядом Митрофана. Яська была самой младшей, ещё и поэтому Алексии было не столь обидно от того, что Демьян вырос. Все ждали, когда у Ильи и Насти появится ребёнок, но они не спешили, много путешествовали, зарабатывали блогерством, частенько гостили в деревне Тихой, где в наследство от ведьмы остался дом. Однажды летним вечером они вернулись с очередной кругосветки и навестили Веринею с Хестом. Настю узнали не сразу. Она напоминала бочонок на ножках.
– У-у, там много, – воскликнула Алексия, прижавшись к огромному животу. Девочке уже исполнилось восемь лет. Она превращалась в златокудрую красавицу. – Двое. Мальчик и девочка. Хи-хи, они дерутся.
– Ну вот и УЗИ не надо делать. У нас тут свой прорицатель, – с одышкой произнесла Настя, усаживаясь в кресло. – Мы у вас поживём, ладно? Тут нянек много.
– Конечно. Мои вы любимые, – заворковала Виринея, обнимая по очереди гостей. К Илье у неё по-прежнему были нежные чувства. Рядом с ним берегиня выглядела молоденькой девушкой. – Как быстро ты вырос мой крестоносец.
– Хватит его обнимать. Я ревную, – сонным голосом возмутилась Настя. В последнее время её часто клонило в сон, ноги отекали и не желали двигаться. – Где моё золотце?
– С Рэсом и Сандрой по лесам рыскает, – рассмеялась Виринея. – Русальная неделя началась. Охотятся. Нечисть гоняют.
– Не сидится им ровно. Жаль, у Сандры детей не будет. Зато племянников… – вздохнула Настя. Она от души жалела подругу, понимая, что у нежити дети не рождаются.
– Погоди, как узнает, что ты здесь, примчится, – заметил Хест. Сам он перестал охотиться. Ему хватало дел в спортивном центре и дома. Семья росла. Всех надо было пристроить, кого в школу, кого в сад, а кому и онлайн образование дать…
К концу русальной недели Настя благополучно родила двойню на радость Алексии. Она с удовольствием нянчилась с малышами. При своих способностях к перемещению, девочка одним щелчком задавала себе направление и успевала вовремя. До года близнецы росли в доме Хеста, а потом Илья и Настя вместе с детьми отправились в новое путешествие. Им не сиделось на месте. Клим и Майя тоже часто улетали в Индию, вернее на Сентинельский остров, оставляя Яську на попечение Виринеи. Без клыков у Майи быстро накапливался яд, а избавить от него могли только там. Брать с собой дочь они побаивались, поэтому девочка какое-то время жила в одной комнате с Алексией. Демьян опекал их с одинаковой заботой, но однажды златокудрая сестра ощутила нечто странное – щемящую душу нежность, и не сразу поняла, откуда взялось сладкое чувство, которое наплывало и пряталось. Лишь случайно Алексия увидела жаркий взгляд Демьяна, обращённый к Ясении. Змейке исполнилось тринадцать, а тело уже выдавало признаки женственности.
– Дём, ты чего это? – шепнула Алексия ему на ухо, улучив минутку наедине.
– Что? – не понял он и улыбнулся как ни в чём ни бывало.
– Она же ребёнок ещё, – выдохнула сестра и тут же заметила, как Демьян побледнел.
– Я знаю, – он потупил взгляд. От сестры не утаить чувств.
– Не вздумай. Всё Майе расскажу, – пригрозила Алексия. – Она увезёт Яську.
– Не переживай. Я не причиню ей зла.
– Смотри у меня…
Он смотрел, но не на сестру, а на Ясению. Она расцветала на глазах, превращаясь в стройную девушку с копной длинных волос шоколадного оттенка. К пятнадцати годам она обрела соблазнительные формы, и у Алексии всё чаще стали случаться приступы злости. Чувства брата перебивали её собственные. Она жила его страданиями и желаниями, пока однажды не застала целующуюся парочку в тени раскидистого клёна. С того дня Алексия думала лишь о том, как бы скорее окончить школу и удрать подальше из дома. Обжигающая любовь брата сводила с ума, но жаловаться было бесполезно. Все знали, но делали вид, что не замечают.
– Ясь, он же чёрт, хоть и мой брат, – вздыхала Алексия, пытаясь остудить воображение подруги. У той уже была своя спальня. – Зачем он тебе?
