Пролог
Весна наступила стремительно. Вместо плавного перехода из февраля в март получился скачок почти в май, судя по прогнозам синоптиков. Просто в один прекрасный день снег резко растаял даже в лесу, где обычно в это время года позволял себе прятаться просевшими старыми пончиками вокруг деревьев. Ни тебе журчащих ручейков, сбегающих по дорогам, ни звонкой капели с крыш, лишь резкий ветер да безжалостное ослепительное солнце. Никогда раньше весна не вела себя так агрессивно, гоняя сухую пыль по улицам и вызывая искреннее желание спрятаться в надёжных стенах домов.
Ася любила весну, ждала её приближение уже с осени, которую никак не могла принять, несмотря на огненную красоту и вирши поэтов, воспевающих дивное увядание. Быть может, всему виной день рождения, приходившийся на октябрь и не вызывавший никаких эмоций, кроме разочарования от того, что прожит ещё один год. С бесконечным унынием Ася предвкушала, когда по минуте начнёт прибавляться день. Так рождалось ожидание весны, странное чувство, похожее на долгий сон. В морозной дымке исчезал январь, заметал следы февраль. В этот момент душа медленно просыпалась, сначала неохотно, недоверчиво, словно сомневаясь, а надо ли открывать себя миру, а потом восторженно. Так было всегда, все тридцать шесть лет.
– Ась, открой окно. Сил больше нет, – послышался умоляющий голос.
В маленьком помещении с тесно набитыми столами и шкафами так, что расстояние между мебелью не превышало полуметра, а кое-где и жалких тридцати сантиметров, воздух заканчивался через полчаса после начала рабочего дня. Старое административное здание было нечета современным постройкам. Толщина его стен достигала невероятных размеров, если судить по ширине подоконника, заставленного огромными горшками с фикусами, юкками и прочими комнатными растениями. Отопительная система работала исправно, а потому духота в кабинете стояла невероятная, насыщенная ароматами пота, парфюма и кофе. В отделе кадров работали исключительно женщины. Кондиционера почему-то не предполагалось, и единственным спасением было окно, выходящее на бурлящую жизнью улицу.
– Хорошо-то как… – прошептала Ася, распахивая форточку и впуская порыв ветра вместе с гудящими звуками. Она вдохнула полной грудью и зажмурилась от удовольствия. – Свобода.
– Можно подумать, ты в кандалах, – донёсся фыркающий голос из дальнего угла. – Живёшь для себя. Ни забот, ни хлопот. А тут то дети «подарки» подкидывают, то муж. Ни минуты покоя… – донеслись колкие до боли слова из другого угла.
– Во-во. С утра как белка в колесе. Одна ты, Аська, среди нас свободная. Мужика на тебя нет… – подытожило третье высказывание.
– Мужик в избе, что чирей на причинном месте… – возразило почти неслышное бормотание совсем рядом.
«Это правда, мужика у меня нет», – смутилась Ася, с горечью осознавая, что опять стала предметом обсуждения словоохотливых коллег. Радоваться чему-либо расхотелось. Поправив блузку, она села за свой стол и уставилась в окно. Мысли набегали одна горше другой. Её свобода горчила. С порывом ветра с улицы залетали песчинки пыли. Одна из них попала в глаз, вызывая слёзы. Хотя, быть может, они накатили совсем по другой причине, и весна с суховеем тут совершенно ни при чём.
Глава 1. Правила
Обычный рабочий день подошёл к концу. Кабинет опустел мгновенно, оставив всё тот же стойкий запах пота, парфюма и кофе. Ася закрыла окно, но домой уходить не спешила. Пальцы послушно выстукивали цифры в сводной таблице, глаза выхватывали нужные данные из подшитых документов, а в голове, между тем, звенело как в пустом ведре – гулко и протяжно. Спустя полчаса рука закрыла папку за ненадобностью. Больше заняться было нечем. Послышался вздох разочарования. Всё-таки придётся идти домой.
– Кочетова, ты ещё здесь? – раздался мужской голос, и в открывшемся дверном проёме возникла голова с прилизанными волосами. На маленьком остром лице появилась довольная ухмылка. – Она здесь.
– Чего надо, Сазонов? – Ася недолюбливала долговязого и наглого менеджера из отдела сбыта, который постоянно донимал её пошлыми шуточками. Она и без него знала, что фигура у неё не модельная, одежда не модная, волосы без всякой претензии на укладку, а от косметики на лице лишь едва уловимая подводка вокруг глаз да тушь на ресницах. Знала она и своё прозвище «старая дева». – Иди, куда шёл.
– А мы решили тебя в бар пригласить. Сегодня же пятница, а ты, как всегда, никуда не торопишься. Пойдёшь? – Сазонов занял выжидательную позицию, подпирая дверной косяк.
Ася придирчиво осмотрела его с головы до ног и в обратном порядке и уткнулась подбородком в ладони, раздумывая над дилеммой – идти или не идти. Общество хамоватых менеджеров с кольцами на безымянных пальцах вызывало брезгливое чувство. Почему-то представлялись их жёны со скалками в руках, поджидающие неверных мужей после пивных вечеринок.
«Мужика мне надо, – вспомнила она утренний разговор коллег по кабинету. – Но разве это мужики? Так, ни два, ни полтора. Костюм и тот носить не умеют. Хотя… там же не только они будут».
– Отчего же не пойти? Угощаешь? – неожиданно согласилась Ася, чем вызвала на лице Сазонова удивление, похожее на испуг.
– Д-да… – промямлил он, растерявшись окончательно. Заготовленные шуточки про девку-вековуху не пригодились, а так хотелось поиздеваться.
– Отлично. Встречаемся в баре через десять минут.
Знаменитый на всю округу бар «Карась» находился в пяти минутах ходьбы от предприятия, на котором Ася трудилась без малого десять лет и знала всех сотрудников в лицо. Работа в отделе кадров имела свои преимущества. Практически все личные дела, так или иначе, проходили через её руки, а потому обо всех «Сазоновых» она знала много чего интересного и, как правило, молчаливо презирала, но вслух старалась не высказывать своего мнения. Поэтому, когда за смущённым кавалером закрылась дверь, Ася вздрогнула.
«У меня крыша съехала? Куда я собралась? Какой бар? Домой, старая дева, домой. Собирай шмотки и к мамочке… – лихорадочно скакали мысли. Даже в страшном сне она не могла представить себе, что может нарушить привычную жизнь, сотканную из правил. Шаг влево, шаг вправо всегда считалось предательством. В данную минуту она должна была схватить сумочку и направиться привычным маршрутом: аптека, супермаркет, дом. – В бар… Размечталась. А почему нет? Почему всем можно, а мне нет? Мне тридцать шесть лет. Почему я не могу жить, как хочу? Возьму и пойду в бар».
Ей почти удалось убедить себя, но уже на выходе из кабинета глаза наткнулись на зеркало, и запал рассыпался. Ася с тоской смотрела на собственное отражение и ненавидела себя: тусклую, серую, невзрачную. Хотя на самом деле, она выглядела не так уж катастрофично. Да, волосы были стянуты в хвост, но так ведь удобнее: и в глаза не лезут, и не мешают работать. Зато они были густыми, тёмно-русыми и блестели на солнышке. Лицо не потерялось под слоями тонального крема, виднелись мелкие морщинки в уголках глаз, родинка на щеке, крошечный шрам над левой бровью – память о боевом детстве – и вместе с тем кожа сияла чистотой. Говорят, глаза могли бы быть более выразительными, умей она пользоваться всем спектром косметических средств, но освоить удалось лишь подводку и тушь. А между тем, серые глаза с голубыми вкраплениями сами по себе были уникальны. Что же нос? Ася дотронулась до кончика с небольшой вертикальной впадинкой. Точно такая же отметина темнела между бровями, которые она корректировала сама, как умела, не слишком правильно и ловко, но получалось естественно. Пожалуй, губы могли взять первое место: слегка пухлые, мягкие, умеющие улыбаться, когда никто не видит. Губы, не знавшие помады и блеска, имели насыщенный розовый цвет. Однако это обстоятельство хозяйку нисколько не радовало.
– Деревня, – наконец, высказалась она и поправила пиджак мышиного цвета, который убивал вполне достойный покрой и ничуть не подходил к глазам. Не спасала положение и блузка, к концу рабочего дня выглядевшая помятой и несвежей. – Для бара самый раз.
Глубоко вздохнув, Ася повесила сумочку на плечо и вышла из кабинета. В коридоре уже повисла тишина. Все ушли. Пятница всегда действовала на людей одинаково расслабляюще, предвосхищая долгожданный отдых, и неважно, какое время года за окном. Возможно, Ася была исключением из правил, потому что ненавидела пятницу и следующие за ней два дня дома. Никто не догадывался о том, что она бежала на работу с радостью, почти летела, была готова поставить раскладушку в кабинете и поселиться там навечно. Никому не приходило в голову, что её свобода сродни неволе. Большинство коллег завидовало незамужней, бездетной Аське, живущей для себя, а она скрывала одиночество за напускным равнодушием.
– В бар, и будь что будет, – выдохнула она и твёрдым шагом направилась по коридору к выходу.
Это был вызов самой себе. Впервые за долгие годы она решилась сделать то, чего никто не ожидал от неё. Никто. Как много подразумевалось под этим словом. Никто – это все от близких людей до незнакомцев. Про бар «Карась» ей приходилось слышать чуть ли не каждый день на протяжении всей недели в столовой. О нём слагали легенды мужчины, его проклинали женщины, но равнодушным он не оставлял никого. Маленькое питейное заведение на углу ближайшей от предприятия улицы словно сошло с экранов американских фильмов конца двадцатого века, но скорее не обстановкой, а особенной атмосферой. Аська столько раз становилась свидетелем разговоров, что могла с точностью до мелочей представить себе внутреннее убранство, барменов, разнообразие напитков и дым коромыслом. Ради любопытства она пару раз проходила мимо, но заглянуть не решалась и лишь представляла, как за бесконечно хлопающими дверями бурлит жизнь. Сейчас она почти дотянулась до дверной ручки, но ухватиться не успела, как её снесло мощной волной. Вместе с вылетевшим из тёмного нутра телом она рухнула на пыльную дорогу, больно ударившись сначала лбом о дверь, а потом затылком об асфальт. Сумочка отскочила в сторону, ладони обожгло, а перед глазами расплывались круги.
– Твою ж… – прохрипел невнятный мужской голос и затих.
Растерянная и опешившая Аська пыталась сконцентрировать взгляд, но лишь чувствовала, как под ней кружится земля.
– Эй, красотка, ты жива? – донёсся весёлый вопрос, и в нос ударила убийственная доза пивного аромата.
– Частично, – пролепетала Аська, не теряя надежды подняться. Её подхватили под руки и легко поставили на ноги. На шею накинули сумочку. – Спасибо.
– Считай, легко отделалась. До остановки сама дойдёшь или проводить? – не унимался весельчак. Сквозь туман проступало заросшее щетиной лицо и огромные чёрные глаза.
«До остановки? Не, мне не надо на остановку», – взыграло невесть откуда взявшееся упрямство.
– Мне туда, – она указала на темнеющую дверь бара.
– Туда. Серьёзно? Дай-ка уточню. Ты собралась в бар?
– Да, – кивок головой чуть заново не уложил её обратно на дорогу.
– Батюшки, да ты уже на ногах не стоишь. Решила догнаться? – продолжал изгаляться похожий на цыгана мужчина.
Зрение восстанавливалось, а воображение пририсовывало несуществующие детали вроде серьги в ухе и золотой цепи толщиной в палец на шее. Цепкие руки клещами держали Аську за плечи.
– Меня там ждут, – уже не слишком уверенно произнесла она.
– Тебя? – скептически переспросил мужчина, оглядев её более тщательно. – Любопытно. Ну, пойдём.
Сдерживая ухмылку, он переместился за спину девушке и, снова ухватив её за плечи, тихонько подтолкнул вперёд.
– А он? – Аська махнула в сторону лежащего на асфальте человека.
– Бодя? А ему уже достаточно. Пусть освежится…
«Бодя. Точно. Помню. Слышала. Бодя. Интересно, кто у меня за спиной? Федун, Клёпа, Сыкун, Чушок, Рубль? – вспоминала Аська имена завсегдатаев, которые сопровождали все разговоры о баре. Сознание прояснялось вместе со зрением. С ослепительно солнечной улицы она попала в полумрак и чуть не оглохла от хохота и брани. Такого количества мужчин на один квадратный метр она ещё не видела. – Бог мой, где я?»
– Братва, кто куклу потерял? – заржал спутник, отрывая девушку от пола и показывая всем желающим.
На секунду стало тихо, десятки взглядов устремились на Аську, а потом вновь грянул хохот и потянулись руки.
– Давай сюда. Моя пропажа. Всю жизнь искал… – кричали, перебивая друг друга, мужчины.
Аська крутила головой, пытаясь найти Сазонова, и, наконец, заметила своих сослуживцев за столиком в углу. Они пытались сделать вид, что не знают её. В общей массе эти интеллигенты выглядели ущербно. Их пиджаки и галстуки никак не вязались с общим разбитным, немного бандитским, настроением.
– Вон те умники меня потеряли, – вдруг разозлилась она, указывая на коллег. Сдавленные плечи начинали гореть, ноги мечтали опуститься на твёрдую почву.
– Эй, дрищи, чего зашкерились? Вам посылка, – гаркнул спутник. А потом тихо добавил на ухо: – Может, свалишь подобру-поздорову? Эти чмошники… чёрт, ты попала, девочка. Если что, я у двери.
«У двери. У двери. Кто там у двери? Колюня. Точно», – обрадовалась Аська, вспомнив, как зовут вышибалу.
– Поставь меня на пол, Колюня…
Клещи резко разжались, и девушка упала на пол, но удержала на ногах.
– Откуда… Ладно, замяли. В общем, ори громче. Много не пей. Твои сосунки тебя не спасут.
Он проводил её до столика, где притихла абсолютно не великолепная четвёрка, и погрозил кулаком, намекая, что выставит их быстрее, чем они успеют пискнуть.
– Чем угощаешь, Сазонов? – обратилась Аська к долговязому коллеге.
В этот момент её коленки подогнулись, и она плюхнулась на подставленный Колюней стул, но поблагодарить не успела. Мужчина уже удалялся к двери, попутно отвешивая затрещины тем, кто пытался недобро пошутить.
– Пиво, коктейль… – начал перечислять безвольным голосом Сазонов. Было заметно, что приход Аськи не радовал.
– Стакан воды со льдом, – сказала она и бросила на стол мятую купюру. Засаленная столешница пестрила разводами и вызывала брезгливое омерзение. Постепенно воинственный настрой проходил. Лоб и затылок пульсировали. Идея приобщиться к мужскому обществу уже не казалась столь заманчивой, нежели полчаса назад.
– Чёрт бы тебя побрал, – сквозь зубы ответил Сазонов и поплёлся к барной стойке. Ему пришла в голову отличная мысль, накачать Аську водкой. Тогда уж она точно выкинет что-нибудь эдакое, что можно будет заснять на телефон и выложить в Интернет.
«Какие они жалкие. Ждут, что я напьюсь и стриптиз покажу. Ну, конечно. Помечтайте. А идея неплохая, – оценила она, присматриваясь к шутникам. Её мысли скинули с них пиджаки и рубашки, и уже подобрались к брюкам. – Баб их жаль. Не знают, какое дерьмо в кровать кладут».
– Твоя вода, – перебил мысли подошедший Сазонов и поставил высокий стакан с прозрачной жидкостью и огромными кубиками льда на стол. – Кто тебя звал, Кочетова? Шла бы уже домой, носочки вязать.
– Ты звал. Думал, не приду? – Аська поднесла стакан к губам и подозрительно посмотрела на выжидательные лица, которые буквально кричали: «Пей, пей, пей». Ей даже слышалось, как стучат кружки в такт. В пропитанном винными парами баре было сложно разобрать, что под носом. – Что-то не хочется.
Вздох разочарования прозвучал в унисон. Атмосфера накалялась. Вокруг становилось всё больше любопытных взглядов, многие из которых прожигали женскую спину насквозь, раздевали догола и облизывали с головы до ног.
