Пролог
Продольные полоски на стене начали бледнеть, и Гордей вздохнул. Ночь постепенно отступала. Первое время он боролся с собой, страдая бессонницей, а потом отдался во власть времени и тупо смотрел на стену, где застыли чёткие линии лунного цвета. Свет фонаря просачивался сквозь щели жалюзи и пробивал мрак палаты. Утренние лучи разбавляли мрачные краски, привнося в жизнь серости. Дверь в палату тихонько приоткрылась и в проём заглянула медсестра.
– Гордей, спишь? – шепнула она, всматриваясь в пациента на кровати и пытаясь уловить движение.
– Нет, – тихо ответил он и улыбнулся. Этой ночью дежурила его любимая медсестра, женщина в возрасте с тёплой материнской улыбкой. В отличие от молоденьких коллег, Маргарита Николаевна никогда не позволяла себе флирт, но согревала душу своей мягкостью и сердечностью. – Опять что-то случилось?
– Опять что-то случилось, – улыбнулась женщина, заходя в палату. – Компьютер на посту завис, пока я вбивала в него данные. Посмотришь?
– Посмотрю, – согласился Гордей и попробовал пошевелиться. Тело мгновенно отозвалось привычной болью, но это уже не замечалось. Кое-как повернувшись на бок, он спустил ноги на пол и сел. – Сейчас приду.
Медсестра кивнула и вышла из палаты. За это он тоже её любил. Молоденькие девчонки и с места не сдвинулись бы, чтобы не упустить момента и поглазеть на то, как Гордей будет натягивать спортивные штаны на свои искалеченные в аварии ноги. За год он уже в третий раз лежал в реабилитационном центре, благо клуб оплачивал лечение, и продолжал мечтать о возвращении в спорт. Тоска по тренировкам, играм, друзьям по команде становилось всё сильнее. Он просматривал матчи, которые проходили без его участия и едва сдерживался, чтобы не разбить планшет или ноутбук. Возвращаясь после очередного тура в родной город, ребята навещали Везунчика, и от их присутствия становилось больнее. Они продолжали верить, что Гордей вернётся в команду, и у неё появится шанс выйти из обоймы аутсайдеров лиги. Врачи давали осторожные прогнозы: «Полтора года минимум». Это означало, что восемнадцать месяцев ему нельзя прыгать, падать, испытывать тяжёлые физические нагрузки. Его ждала долгая скамейка запасных с периодами депрессии и пессимизма. Год он учился ходить заново: сначала на тренажёрах, потом с ходунками, и вот, наконец, с одним локтевым костылём, в котором, по большому счёту, уже не нуждался, но чувствовал себя спокойнее.
«Какой из меня Везунчик?» – вздохнул Гордей и поднялся с кровати.
До поста медсестры было недалеко, но после долгого лежания тело стало киселеобразным. Ненавистное состояние. С раннего детства он занимался спортом, любил нагрузки, боль в мышцах и нарастающую силу. Теперь же бодался с самим с собой за право двигаться. К слабости добавилась бессонница. Гордей доковылял до поста без охоты, но с желанием помочь. Компьютеры были его второй страстью после футбола. Он даже успел получить высшее образование в сфере IT. Поэтому частенько выручал всех подряд, у кого не вязалась дружба с техникой.
– Всё плохо? – расстроенно спросила медсестра, заметив недовольный взгляд Гордея, брошенный на монитор.
– Всё плохо не бывает, – вздохнул он и присел на предложенный стул.
– Утешил. Сможешь исправить?
– Смогу, конечно. Можно мне чая?
– Конечно. Сейчас принесу…
Гордей дождался, пока медсестра не скроется за дверью ординаторской, и занялся компьютером. Он терпеть не мог, когда за ним наблюдали во время работы. Мысли от чужого присутствия сбивались. В этот раз, впрочем, как и во все предыдущие, футболист-айтишник быстро разобрался в ситуации, и к моменту плывущей к нему по коридору чашки чая уже довольно улыбался.
– Вот как ты это делаешь? – восторженно воскликнула медсестра, увидев, что экран вновь рабочий. – Волшебник. Что мы будем делать, когда ты уйдёшь? Может, устроишься к нам в центр сисадмином?
– Если не научусь играть в футбол, то подумаю над этим предложением, – с кислой миной на лице ответил Гордей.
– Восстановишься. Ты же Везунчик. Вспомни, какого тебя привезли после аварии. Живого места не было. Никто не верил, что ты выживешь. Ничего. Выкарабкался. Дышать научился, ходить научился и в футбол снова начнёшь играть, а мы будем за тебя болеть.
– Что-то не верится.
– Не гневи Бога. Тебя собрали по косточкам, сохранили ноги. Не ворчи. Живи и радуйся, – приглушённо возмутилась медсестра.
– Это не моя жизнь…
Его жизнь кончилась во время ДТП. В ней было всё: футбол, любовь, движение. Теперь же от прошлого остались воспоминания и локтевой костыль. Гордей не знал, как вернуть себе то, что потерял.
Глава 1. Везунчик
Гордею везло по жизни с момента рождения. Его родители жили почти в пятидесяти километрах от районного центра в деревушке под названием Головашка. Восхитительное место вдали от цивилизации, где всё подчинялось законам природы. Так вот, когда пришло время Везунчику появиться на свет, мама его доила корову, отец пропадал в райцентре, работая вахтовым методом, а из соседей только древние старушки, и ни тебе машины, ни скутера, ни лошади. Благо вышка связи уже стояла недалеко от деревни, поэтому по телефону «112» будущая мать позвонила, а потом благополучно родила самостоятельно богатыря весом в пять килограмм. Приехавшей бригаде «скорой помощи» ничего не оставалось, как забрать мать и сына в роддом. Судьба авансом выдала Гордею запас здоровья и удачи. В детстве он болел настолько редко, что никто не помнил, а были ли у мальчика банальные сопли. С утра до вечера он гонял с друзьями мяч в поле. В сельской школе его заметил учитель физкультуры и на радость матери пристроил неугомонного сорванца в спортивный интернат за тысячу вёрст от дома, где тот с удовольствием продолжил гонять мяч и начал осваивать мир компьютерных игр. К слову, подвисать в играх ему вскорости надоело, а вот программирование захватило. К шестнадцати годам Гордей вымахал ростом метр восемьдесят семь сантиметров и занимал прочную позицию в юношеской команде. С внешностью ему тоже подфартило: от мамы достались васильковые глаза и пушистые ресницы, от папы – жгучие чёрные волосы, упрямый подбородок, широкие скулы и улыбка, от которой все девчонки таяли на глазах.
– Гордеев, ты не один, – ворчали ребята из команды, глядя на армию его поклонниц.
– Могли бы и помочь, – смеялся Гордей. Внимание девочек его и радовало, и раздражало. Чем больше они приставали, тем сильнее бесили. Выбрать одну из них – значило разозлить всех остальных. Поэтому к фанаткам он дышал ровно и ждал своей большой любви вдали от футбола.
Подающего надежды голкипера заметили на очередном первенстве страны. Посыпались предложения из клубов. Он выбрал тот, где была возможность не только играть, но и учиться. Прозвище Везунчик закрепилось. Мало того, что он окончил институт с «красным» дипломом, так ещё и стал фактически талисманом команды. Победы помогали клубу подниматься по ступеням в рейтинге и войти в итоге в лигу. Финансы крепли. Привыкший к спартанскому существованию, Гордей быстро накопил денег на дом в пятнадцати минутах езды от родного стадиона, быструю машину, способную домчать куда угодно. К тому времени армия фанаток подросла и в численном, и в возрастном эквиваленте, нашлась и девушка мечты. Даже аварию и ту не иначе, как везением не называли. Команда возвращалась с очередной игры. Согретая мартовским днём дорога к ночи обледенела. Удар вылетевшего со встречной полосы КАМАЗа пришёлся на ту часть автобуса, где сидел Гордей и, как всегда, ковырялся с ноутбуком, готовя очередной пост на сайт команды. Спящий на соседнем сиденье мужчина из технического персонала команды погиб мгновенно. Их разделяло пятьдесят сантиметров прохода. Спасатели достали Гордея лишь тогда, когда разрезали искорёженный металл автобуса. Везунчик напоминал суповой набор. Медики с сочувствием смотрели на растерзанное тело и вздыхали.
– Не довезём. Шансы минимальны. Не жилец, – шептали они, загружая Гордея в реанимобиль.
Выжил. Ему снова везло. Сломанные рёбра не проткнули лёгкие, операцию на позвоночнике провели лучшие нейрохирурги, раздробленные ноги удалось собрать по кусочкам, трепанация черепа прошла идеально, ко всему прочему у него оказалась самая распространённая вторая группа крови, которая была у половины членов команды. Что там футболисты. В больницу выстроилась очередь из фанатов, желавших стать донорами.
Но, несмотря на везение, жизнь дала крен. В ДТП он потерял всё, без чего не мог жить: возможность играть в футбол и любовь. О предательстве своей невесты Гордей узнал спустя три месяца, когда начал адекватно соображать. Рядом с собой он увидел футбольную команду, тренеров, медиков, но ту, которая могла бы вытащить из пропасти отчаяния, не нашёл взглядом.
– Карина, – позвал он, едва шевеля губами и всё ещё надеясь, что она просто боится подойти ближе. Неловкое молчание друзей стало ответом. Боль внезапно сосредоточилась в сердце и не имела никакого отношения к физическим страданиям. – Ясно.
– Гордей, плюнь на неё, – после неловкой паузы не выдержал Серёга Ильин, капитан команды. Самый рассудительный и надёжный из друзей, самый возрастной из игроков, самый верный и многодетный из женатиков. Ему перевалило за тридцать пять. – Дешёвка. Собрала вещи и сбежала из твоего дома, как только узнала, что ты здесь. Да и вообще…
– Что? – без эмоций спросил Везунчик. Его душа никак не хотела смириться с тем, что Карина исчезла.
– Она выскочила замуж через месяц после аварии. Прости. Не могу молчать. Эта скотина Забор подобрал её моментально. У них будет ребёнок, – совсем тихо сказал Серёга. Этого никто не мог понять. И все стыдились. – Забей на неё. Свято место пусто не бывает.
– Забью. На всех…
Потянулись долгие месяцы реабилитации. Друзья не бросали, руководство клуба поддерживало. После выписки из больницы Гордей закрылся в доме, гнал в шею всех сиделок, которых присылали из медицинского центра. Из общительного Везунчика он быстро превращался в брюзгу и отшельника. Его постоянно накрывала депрессия. По ночам от дикой боли он орал, но обезболивающие таблетки не принимал. Они и не помогали. Организм привык и требовал увеличить дозировку. Время шло, и постепенно тело восстанавливалось, а душа продолжала кровоточить. На свою последнюю реабилитацию в клинику он приехал в полном раздрае с мыслями и чувствами. Как последний дурак, Гордей залезал в соцсети и смотрел на счастливую жизнь Карины и Забора, на их крошечного сына. Периодически в гневе Везунчик швырял ноутбук о стену, разбивая его. Врачи удовлетворённо качали головами, наблюдая за возвращением сил. Чем дальше улетали предметы и сильнее разлетались вдребезги, тем довольнее становились эскулапы.
– Отлично. Динамика – супер! – восхищались они, а Гордей злился.
Его спасали ночные разговоры с пожилой медсестрой Маргаритой Николаевной. Он ждал её дежурства, как дети в лагере отдыха родителей. Между ними завязались почти родственные отношения. Оба нуждались в поддержке и возможности выплеснуть всё, что накопилось в душе. Маргарита Николаевна жила вместе с сыном и его женой. Отношения с невесткой не складывались. Не потому, что одна была свекровью-кровопийцей, а другая молодой стервой. Всех мучал пресловутый квартирный вопрос. Наличие двух комнат, одна из которых проходная, превращало жизнь в ад. Постоянные ссоры, истерики, разделение холодильника и полочек в ванной. Маргарита Николаевна сбегала на работу, брала дополнительные дежурства, лишь бы реже находиться дома, не слушать приглушённые голоса за спиной и не видеть виноватый взгляд сына. Общение с Везунчиком стало отдушиной.
– Уйдёшь завтра, не с кем будет и словом перекинуться. Здесь же нельзя и рот раскрыть, тут же звездой на всю клинику станешь, – с печалью в голосе произнесла Маргарита Николаевна во время традиционного ночного чаепития на посту. Приглушённый свет в коридоре навевал покой и умиротворение.
– Я тут подумал, может, вы согласитесь поработать у меня? – осторожно предложил Гордей. Идея появилась пару дней назад и засвербела в голове.
– Кем? – удивилась женщина и поставила свою чашку на стол, не донеся её до губ.
– Не знаю. Компаньоном. Не хочу возвращаться в пустой дом. Места много. У вас будет своя комната вдали от моей. Никто никого не стеснит. Оплату обговорим.
– Ох, Гордейка, смешной ты. Ну тебя, – Маргарита Николаевна махнула рукой и засмеялась.
– Без шуток. Будете пинка мне давать, чтобы я не дурил, и фанаток отгонять. Подумайте. Телефон и адрес есть в истории болезни, – не унимался Гордей. Идея казалась всё более реальной. С этим человеком ему было комфортно. – Позвоните мне. Хорошо?
– Ладно, ребёнок. Подумаю, – пообещала она и потрепала его ласково по голове. За год отросла великолепная шевелюра жгуче-чёрных волос. На вид он был всё тем же Везунчиком, который стоял в воротах, вот только в васильковых глазах поселилась пустота. – Тебе двадцать девять лет. Жизнь только начинается.
– Возможно.
Они ещё посидели немного, и Гордей похромал в свою палату дожидаться рассвета, обхода и выписки. После двухнедельного курса физиотерапевтических процедур тело слушалось лучше, появились знакомые ощущения того самого напряжения мышц, которое сопровождало его с интерната. Он чувствовал их.
«Полгода. Ещё полгода вытаскивания себя за волосы из персонального ада, – подумал он, укладываясь на кровать. – Шанс есть».
Неожиданно для себя Везунчик заснул и проспал до обхода. Небольшой консилиум из пяти врачей выдал вполне оптимистичный прогноз. При точном соблюдении всех рекомендаций, своевременном прохождении обследования, правильном питании и позитивном взгляде на жизнь через пять-шесть месяцев ему прочили бутсы, мяч и ворота.
– Можете посещать тренажёрный зал у нас в центре, – предложил ему один из докторов.
– Спасибо. Дома всё есть, – улыбнулся Гордей. – Да и стадион под боком.
– Охотно верю. Но дома нет специалиста. Всё-таки на первых порах необходимо наблюдение.
– Будет специалист, – уверенно произнёс Везунчик, считая, что ему крупно повезло с Маргаритой Николаевной. Фортуна вновь благоволила.
– Тогда хорошо. Будем счастливы видеть вас на поле…
Он тоже был бы рад видеть себя на поле, а пока думалось о том, как добраться до дома. Ребята из команды играли на выезде, поэтому пришлось вызывать такси. Из больницы Гордей выходил без костыля, но слегка прихрамывая сразу на обе ноги. Почти незаметно. Мартовский денёк разгуливался. Кругом ещё виднелись серые пироги просевшего снега, напоминая о зиме, а солнце светило по-весеннему заливисто ярко. Мимо сновал народ, занятый своими думами о превратностях судьбы. Никто не обращал внимания на высокого под два метра парня с широкими плечами, и это его радовало. Всеобщая назойливость, сочувствующие взгляды убивали. Не торопясь, Гордей спустился по ступеням и взглянул на часы.
«Ещё пять минут», – отметил он и подставил лицо солнцу, а когда приоткрыл веки, недовольно поморщился. Прямо перед ним в двух шагах стояло самое навязчивое существо, мозолившее глаза последние три года.
– Опять ты? – устало выдохнул Везунчик.
– Да, – существо пожало плечами.
– Чего тебе от меня надо?
– Ничего, – знакомая до оскомины девушка с грустной улыбкой смотрела на мужчину снизу вверх. Она не относилась к разряду фанаток, не обожала и не восхищалась, скорее, вызывала чувство вины каким-то непонятным укором. – Всё хорошо?
