Она все выше поднимала юбку, взбираясь по трапу. Я не мог отвести глаз от ее щиколоток, а затем - от икр, обтянутых золотистым шелком. Я почувствовал, как брюки становятся тесны мне. Сказать, что моя невеста прекрасна – не сказать ничего.
Понятно, чем я, мужчина заурядной внешности, привыкший более управляться с паяльниками и отвертками, нежели с женскими прелестями, привлек ее. Изобретения дали мне славу и деньги, и прекрасная кинодива Элен Лей готова была, что называется, придать этим ценностям блеск. По ее мнению, мы должны стать самой знаменитой парой в стране.
Драгоценнейшая Элен не учла одного: в ее обществе я катастрофически глупею, и едва ли смогу изобрести даже велосипед. Лишившись дара творить, я перестану быть собой - а не это ли самый тяжкий грех перед Всевышним? Не раз я пытался втолковать своей невесте, что наш союз будет трагичен, но остановить ее труднее, чем разогнавшийся паровой локомотив. Но недаром я – изобретатель!
Поднявшись в гондолу, Элли грациозно присела на низкий фальшборт. Плечики ее подались вперед, и груди в глубоком вырезе шемизы над кожаным корсетом сошлись, поцеловавшись, как два голубка. Я едва сдержал порыв присоединиться к ним в качестве третьего. Пришлось остановиться и глубоко подышать. Брюки, слава богу, вновь сделались просторными.
- Какой у тебя здесь бардак! – сладостно пропела она, проводя стальными пластинками ногтей по моему предплечью, а язычком – по своим губам в карминово-красной помаде. Волоски на моей руке немедленно встали дыбом, и глупый организм опять поддался на провокацию. – Но я наведу порядок в твоей жизни.
- Элли! Я построил этот дирижабль специально для тебя, но умоляю, дай нам взлететь!
С смешком Элен отступила.
- Полет над ночным городом – это так романтично!
Пока я занимался предполетный подготовкой, Элли даром времени не теряла. Когда я повернулся к ней, то обнаружил, что юбка лежит на дне корзины, а бедра красавицы белеют, как две зефирки, между краями чулок и панталон.
Лишь благодаря огромному усилию воли, я не бросился к ней. К счастью, она заговорила тем карамельным актерским говорком, которого я терпеть не мог.
- Мы запомним этот полет навсегда!
Вот уж точно.
Дирижабль поднимался все выше и выше. Под нами клубился освещенный газовыми огнями смог, скрывавший город. Лишь острия самых высоких небоскребов протыкали его. Геликоптеры, аэростаты, аэропланы казались отсюда суетливой мошкарой. Страшная, убийственная высота.
Тело человека, упавшего с такой высоты, опознать невозможно.
Моя невеста, дразнясь, уселась верхом на край корзины, держась ручкой в титановых и иридиевых браслетах за цепь – сцена из фильма «Приключения Памелы». Сзади к панталонам был прицеплен маленький, чрезвычайно кокетливый тюрнюр. Она повиляла им, отставив задик. Видя, что я никак не реагирую на выходку, Элли повернулась и свесила вторую ногу наружу. Взглянула лукаво и наклонилась вперед. Я замер. Нет, я не мог так просто расстаться с ней.
Элен смотрела вниз. Я подозревал, что ей нравится вид собственных туфелек над клубящейся бездной в оскале небоскребов. Эффектный получился бы кадр! Но едва ли он появится в новом фильме. Сейчас я поцелую ее в завитки волос на прощание и... Я шагнул к Элен.
- Ну, где же кольцо? – капризно сказала моя погибель, поворачиваясь и балетным жестом протягивая ручку с отставленным безымянным пальцем. – Давай, начинай. Мне надоело ждать.
- Сейчас, медовая, - забормотал я, роясь в сваленном на дне корзины барахле. – Закрой глаза!
Сердце мое билось, как никогда в жизни.
Я затянул ремни и перевалился через фальшборт. Свобода!
Через пять секунд парашют раскрылся, навсегда заслонив главное искушение моей жизни. Возможно, Элли еще долго сидела с закрытыми глазами в ожидании подарка.
Я ни в коем случае не причинил бы ей вреда. Я настроил рули так, что дирижабль долетит до соседнего материка. На дне корзины Элли найдет в избытке еду и теплую одежду.
Когда она приземлится, аборигены обнаружат в корзине самую прекрасную на свете, но очень сердитую женщину. Я уверен, что она не пропадет.
Понятно, чем я, мужчина заурядной внешности, привыкший более управляться с паяльниками и отвертками, нежели с женскими прелестями, привлек ее. Изобретения дали мне славу и деньги, и прекрасная кинодива Элен Лей готова была, что называется, придать этим ценностям блеск. По ее мнению, мы должны стать самой знаменитой парой в стране.
Драгоценнейшая Элен не учла одного: в ее обществе я катастрофически глупею, и едва ли смогу изобрести даже велосипед. Лишившись дара творить, я перестану быть собой - а не это ли самый тяжкий грех перед Всевышним? Не раз я пытался втолковать своей невесте, что наш союз будет трагичен, но остановить ее труднее, чем разогнавшийся паровой локомотив. Но недаром я – изобретатель!
Поднявшись в гондолу, Элли грациозно присела на низкий фальшборт. Плечики ее подались вперед, и груди в глубоком вырезе шемизы над кожаным корсетом сошлись, поцеловавшись, как два голубка. Я едва сдержал порыв присоединиться к ним в качестве третьего. Пришлось остановиться и глубоко подышать. Брюки, слава богу, вновь сделались просторными.
- Какой у тебя здесь бардак! – сладостно пропела она, проводя стальными пластинками ногтей по моему предплечью, а язычком – по своим губам в карминово-красной помаде. Волоски на моей руке немедленно встали дыбом, и глупый организм опять поддался на провокацию. – Но я наведу порядок в твоей жизни.
- Элли! Я построил этот дирижабль специально для тебя, но умоляю, дай нам взлететь!
С смешком Элен отступила.
- Полет над ночным городом – это так романтично!
Пока я занимался предполетный подготовкой, Элли даром времени не теряла. Когда я повернулся к ней, то обнаружил, что юбка лежит на дне корзины, а бедра красавицы белеют, как две зефирки, между краями чулок и панталон.
Лишь благодаря огромному усилию воли, я не бросился к ней. К счастью, она заговорила тем карамельным актерским говорком, которого я терпеть не мог.
- Мы запомним этот полет навсегда!
Вот уж точно.
Дирижабль поднимался все выше и выше. Под нами клубился освещенный газовыми огнями смог, скрывавший город. Лишь острия самых высоких небоскребов протыкали его. Геликоптеры, аэростаты, аэропланы казались отсюда суетливой мошкарой. Страшная, убийственная высота.
Тело человека, упавшего с такой высоты, опознать невозможно.
Моя невеста, дразнясь, уселась верхом на край корзины, держась ручкой в титановых и иридиевых браслетах за цепь – сцена из фильма «Приключения Памелы». Сзади к панталонам был прицеплен маленький, чрезвычайно кокетливый тюрнюр. Она повиляла им, отставив задик. Видя, что я никак не реагирую на выходку, Элли повернулась и свесила вторую ногу наружу. Взглянула лукаво и наклонилась вперед. Я замер. Нет, я не мог так просто расстаться с ней.
Элен смотрела вниз. Я подозревал, что ей нравится вид собственных туфелек над клубящейся бездной в оскале небоскребов. Эффектный получился бы кадр! Но едва ли он появится в новом фильме. Сейчас я поцелую ее в завитки волос на прощание и... Я шагнул к Элен.
- Ну, где же кольцо? – капризно сказала моя погибель, поворачиваясь и балетным жестом протягивая ручку с отставленным безымянным пальцем. – Давай, начинай. Мне надоело ждать.
- Сейчас, медовая, - забормотал я, роясь в сваленном на дне корзины барахле. – Закрой глаза!
Сердце мое билось, как никогда в жизни.
Я затянул ремни и перевалился через фальшборт. Свобода!
Через пять секунд парашют раскрылся, навсегда заслонив главное искушение моей жизни. Возможно, Элли еще долго сидела с закрытыми глазами в ожидании подарка.
Я ни в коем случае не причинил бы ей вреда. Я настроил рули так, что дирижабль долетит до соседнего материка. На дне корзины Элли найдет в избытке еду и теплую одежду.
Когда она приземлится, аборигены обнаружат в корзине самую прекрасную на свете, но очень сердитую женщину. Я уверен, что она не пропадет.
