К А К Э Т О Н А Ч А Л О С Ь.
- Ай! Ай! Алеша, отцепи ручку!
Но я не успел. Пакет разорвался, и на коврик в прихожей посыпались пачки быстрорастворимой каши, потом шлепнулся «Доширак». Мама попыталась подхватить упавшее, от этого лопнула ручка еще одного пакета, и по «Дошираку» запрыгали яблоки. Я поскорее забрал у мамы оставшиеся покупки, отнес на кухню и вернулся с большой кастрюлей.
- Где Ленка? – спросила мама, когда мы в четыре руки складывали яблоки в кастрюлю.
- Прощается.
- А! Пусть, это важно. А Кутя?
- Подключен.
- Бедный ребенок! Меня все время ест совесть, что я мало им занимаюсь, что он почти не видит свежего воздуха, денно и нощно за компьютером. Ну, теперь недолго. На юге отдышится. Вон еще яблоко, в кроссовке. Спасибо.
- Папа звонил. Сказал, что выезжает.
- Господи, совсем не успеваю. Ах, воду не купила! Алеш, будь другом, сбегай, ладно?
-Зачем нам вода, мы ведь не на поезде едем.
- Кутька, когда пить захочет – тиран и деспот! Сходи, чего тебе! И Кутьку спроси, может он с тобой сходит, хоть прогуляется. Пообещай ему жвачки.
Я пошел за Кутей. Дверь в Ленкину комнату не закрывалась, поскольку в коридоре стояли вещи, собранные на юг. Ленка у всех на виду сидела возле своего нового увлечения и смотрела на него, как на телевизор, в котором показывают Джонни Деппа. Она вся ушла в зрение. Сил на другие чувства не осталось. Увлечение вещало:
- …итак, выходит, что наше взаимодействие с миром определяется единственно положением точки сборки…
Готов поспорить, этот парень увлечен вовсе не Ленкой, а своим Кастанедой. Просто он думает, что нашел в Ленкином лице идеального слушателя. Как бы не так! Ленка его не слышит. Если б он рассказывал ей таблицу умножения, она смотрела бы на него точно так же.
Кутя целиком ушел в компьютер. Он отбивался от здоровенных скарджей. Будь проклят тот день, когда я, желая развлечь младшего братика, накрыл его ручонкой мышь. С тех пор мне удается поиграть, только когда он спит. Кутя, оторванный от компьютера, непереносим. Зато родители рады, что я много читаю.
- Кутя, пошли в магазин, жвачки куплю, - позвал я для очистки совести, по опыту зная, что он даже головы не повернет, но ошибся.
- Как здесь убрать нехороших?
Я набрал «killpawns» и монстряги исчезли, остался пустой коридор. Кутя немедленно устремился туда, подбирая бонусы, а я пошел за водой.
Когда я вернулся, Кутя ваял что-то в текстовом редакторе. Грамоте он тоже обучился с экрана. Ленка и ее увлечение сидели в прежней позе, и увлечение вещало:
- …мы не летаем и не проходим сквозь стены не потому, что это невозможно. Просто нас так научили. Если взять младенца и поместить его в мир, где летать и проходить сквозь стены - обыденность, он с легкостью будет это делать…
Я остановился послушать, но Ленка сделала страшные глаза, еще более страшные от супертуши на ресницах, и пришлось быстренько смыться.
Бывают семьи и понормальнее нашей.
Тут вошел папа, прижимая к животу большой пакет, зацепил им за ручку, и содержимое посыпалось сквозь рваный бок на коврик. По пачкам «Доширака» запрыгали яблоки, и сверху упала бутылка воды, обтекаемая, как баллистическая ракета.
- Машина подана! – объявил папа.
Наконец, мы как-то погрузились в такси, с трудом оторвав Кутю от компа, а Ленку от поклонника Кастанеды, и заткнув все свободные места сумками и пакетами. Последней в кабину влезла мама с каким-то очень ценным цветком в горшке, который она взяла с собой, потому что не могла никому доверить его поливать.
Таксист, на вид бывалый, неодобрительно покосился на наше семейство. Кутя прилип к окну, как к экрану, перебирая пальчиками по дверце и бормоча себе под нос.
- Следите, чтоб пацан не вывалился! – велел таксист.
Поехали. Вдруг Ленка, еще не вполне вменяемая после расставания с другом, истерически захохотала.
- Смотрите, что написано, вот дураки! Придумали названьице!! Баня «Авангард»!
- Интересно, что может быть в бане авангардного?
- Для нудистов? – предположил я.
- В бане всегда голые ходят, - разумно заметил таксист. Он не догонял наш юмор.
- А тут – «Слон красоты»! А с другой стороны – «Сало красоты». Ха-ха-ха! – не унималась Ленка.
- Буквы, что ли отвалились?
- Нет, так, видно, задумано.
- Реклама должна шокировать, - невозмутимо пояснила мама.
Перед лобовым стеклом нашей машины маячил узорчато раскрашенный зад фургона с надписью: «Чистка коров». Таксист диковато оглянулся на нас и поехал быстро-быстро, самой короткой дорогой.
Нам попались «Автохимчистка. Чистка слонов», «Дуры – за рубеж. Франция и талия».
- Очевидно, французский способ похудения.
- Это грубо и неуважительно, - расстроилась мама.
«Женская морда».
- А сюда я вообще не зашла бы!
«Почти телефон», «Антикварная ласка».
Похоже, весь город слегка свихнулся в рекламном ажиотаже. Мы развлекались вовсю. Только Кутя сидел возле окна и ворковал над воображаемой клавиатурой.
- Какой милый таксист! Молчаливый! И взял совсем недорого, - восхищалась мама. - Почему мы стоим?
Тележка с поклажей застряла в дверях аэровокзала.
- Потому что здесь написано: «Выдох», а мы не выдохнули - разъяснил Кутя, восседающий поверх чемоданов. Действительно, на стеклянной двери красовалась надпись: «Выдох».
На соседней было написано: «Вдох».
Преодолев посадочные сложности, мы разместились в самолете, вроде даже ничего не потеряв из багажа.
Я сидел у окна, рядом мама со своим фикусом, потом Кутя. Ему больше, чем окно, понравился проход между креслами. Может, напоминал коридор из стрелялки. Может, его душу грел вид монитора, висящего под потолком? Ох уж мне это поколение зуммеров! Дальше, через проход, сидел папа, и у окна – Ленка. Она все выглядывала своего любителя Кастанеды, как будто тот мог оказаться на летном поле.
Мы взлетели, и тогда я окончательно поверил, что скоро мы будем купаться в море! Разрешили расстегнуть ремни и вставать. Стюардесса провезла двухэтажную тележку и напоила всех тем, что кому понравилось. Я выпил апельсиновый сок и «Фанту».
- Ну, дети, скоро нам подадут наш обед! – сообщила мама таким тоном, словно этот обед был гвоздем нашей поездки. Но вместо стюардессы в проход вышли два человека с черными головами, точнее с черными мешками на головах с дырками для глаз и рта. В руках они держали автоматы.
- Не двигаться! Самолет захвачен! – крикнул один.
- Шевельнешься – убью! – панически завизжал другой.
Я подумал, что это учение, вроде того, какое стюардесса проводила перед взлетом – что делать при аварии - или артисты решили развлечь нас перед обедом, но пассажиры сидели тихо. Подозрительно тихо. Я оглядывался кругом и не мог понять, что это, правда, что ли, настоящие террористы? Мне было плохо видно из-за кресел, к тому же над средней спинкой вздымалась чья-то могучая лысина. Я вытянул шею и приподнялся.
- Сядь, Леша. Не шевелись, - почти не двигая губами, прошептала мама. Цветок в ее руках трясся как при землетрясении. Она подняла его повыше, стараясь спрятаться за ним и спрятать меня.
Кутя развалился в кресле, будто кино смотрел.
Папа сидел, вжавшись в спинку, бледнее салфетки под его головой. И тут, я, наконец, понял, что это взаправду настоящие террористы.
Цветок у мамы в руках ходил ходуном, и слезы прокладывали по щеке улиточьи дорожки. Кутя заметил странное поведение цветка, оглянулся на маму, и тут до него дошло, что не все ладно.
- Ты что, их боишься? – удивленно спросил он, поворачиваясь к маме и подтягивая на кресло ноги.
- Заткни щенка! – заорал нервный террорист и бросился к нам с автоматом наперевес. Мама, пытаясь укрыть Кутю, уронила на него горшок, земля рассыпалась, папа стал подниматься из своего кресла.
Мне казалось, он целый век встает, а этот, без лица, все бежит и бежит к нам и дергает в автомате какую-то штуку. Видно у него там что-то заело, или он с перепугу забыл, куда нажимать.
- Killpawns , - старательно произнес Кутя, перебирая пальчиками кнопки невидимой клавиатуры.
И террористы исчезли!!!
Пару секунд на месте их фигур мерещились светлые силуэты. Вначале никто не шевелился, а потом самолет, казалось, подпрыгнул вверх метров на пять – такое все испытали облегчение. Кто бросился рыдать, кто обниматься, кто целоваться, кто пел, кто кричал.
Стюардесса бегала по проходу, умоляя успокоиться, самолет не рассчитан на такие перегрузки.
Мама так обняла нас, что мы с Кутей стукнулись головами.
- Когда обед-то принесут? – недовольно спросил Кутя, высвобождаясь и стряхивая с коленок землю и обломки растения.
К счастью, о Кутиных способностях догадался тогда только я один, и мы прожили еще целый месяц вполне спокойной и счастливой жизни, прежде чем все началось.
- Ай! Ай! Алеша, отцепи ручку!
Но я не успел. Пакет разорвался, и на коврик в прихожей посыпались пачки быстрорастворимой каши, потом шлепнулся «Доширак». Мама попыталась подхватить упавшее, от этого лопнула ручка еще одного пакета, и по «Дошираку» запрыгали яблоки. Я поскорее забрал у мамы оставшиеся покупки, отнес на кухню и вернулся с большой кастрюлей.
- Где Ленка? – спросила мама, когда мы в четыре руки складывали яблоки в кастрюлю.
- Прощается.
- А! Пусть, это важно. А Кутя?
- Подключен.
- Бедный ребенок! Меня все время ест совесть, что я мало им занимаюсь, что он почти не видит свежего воздуха, денно и нощно за компьютером. Ну, теперь недолго. На юге отдышится. Вон еще яблоко, в кроссовке. Спасибо.
- Папа звонил. Сказал, что выезжает.
- Господи, совсем не успеваю. Ах, воду не купила! Алеш, будь другом, сбегай, ладно?
-Зачем нам вода, мы ведь не на поезде едем.
- Кутька, когда пить захочет – тиран и деспот! Сходи, чего тебе! И Кутьку спроси, может он с тобой сходит, хоть прогуляется. Пообещай ему жвачки.
Я пошел за Кутей. Дверь в Ленкину комнату не закрывалась, поскольку в коридоре стояли вещи, собранные на юг. Ленка у всех на виду сидела возле своего нового увлечения и смотрела на него, как на телевизор, в котором показывают Джонни Деппа. Она вся ушла в зрение. Сил на другие чувства не осталось. Увлечение вещало:
- …итак, выходит, что наше взаимодействие с миром определяется единственно положением точки сборки…
Готов поспорить, этот парень увлечен вовсе не Ленкой, а своим Кастанедой. Просто он думает, что нашел в Ленкином лице идеального слушателя. Как бы не так! Ленка его не слышит. Если б он рассказывал ей таблицу умножения, она смотрела бы на него точно так же.
Кутя целиком ушел в компьютер. Он отбивался от здоровенных скарджей. Будь проклят тот день, когда я, желая развлечь младшего братика, накрыл его ручонкой мышь. С тех пор мне удается поиграть, только когда он спит. Кутя, оторванный от компьютера, непереносим. Зато родители рады, что я много читаю.
- Кутя, пошли в магазин, жвачки куплю, - позвал я для очистки совести, по опыту зная, что он даже головы не повернет, но ошибся.
- Как здесь убрать нехороших?
Я набрал «killpawns» и монстряги исчезли, остался пустой коридор. Кутя немедленно устремился туда, подбирая бонусы, а я пошел за водой.
Когда я вернулся, Кутя ваял что-то в текстовом редакторе. Грамоте он тоже обучился с экрана. Ленка и ее увлечение сидели в прежней позе, и увлечение вещало:
- …мы не летаем и не проходим сквозь стены не потому, что это невозможно. Просто нас так научили. Если взять младенца и поместить его в мир, где летать и проходить сквозь стены - обыденность, он с легкостью будет это делать…
Я остановился послушать, но Ленка сделала страшные глаза, еще более страшные от супертуши на ресницах, и пришлось быстренько смыться.
Бывают семьи и понормальнее нашей.
Тут вошел папа, прижимая к животу большой пакет, зацепил им за ручку, и содержимое посыпалось сквозь рваный бок на коврик. По пачкам «Доширака» запрыгали яблоки, и сверху упала бутылка воды, обтекаемая, как баллистическая ракета.
- Машина подана! – объявил папа.
Наконец, мы как-то погрузились в такси, с трудом оторвав Кутю от компа, а Ленку от поклонника Кастанеды, и заткнув все свободные места сумками и пакетами. Последней в кабину влезла мама с каким-то очень ценным цветком в горшке, который она взяла с собой, потому что не могла никому доверить его поливать.
Таксист, на вид бывалый, неодобрительно покосился на наше семейство. Кутя прилип к окну, как к экрану, перебирая пальчиками по дверце и бормоча себе под нос.
- Следите, чтоб пацан не вывалился! – велел таксист.
Поехали. Вдруг Ленка, еще не вполне вменяемая после расставания с другом, истерически захохотала.
- Смотрите, что написано, вот дураки! Придумали названьице!! Баня «Авангард»!
- Интересно, что может быть в бане авангардного?
- Для нудистов? – предположил я.
- В бане всегда голые ходят, - разумно заметил таксист. Он не догонял наш юмор.
- А тут – «Слон красоты»! А с другой стороны – «Сало красоты». Ха-ха-ха! – не унималась Ленка.
- Буквы, что ли отвалились?
- Нет, так, видно, задумано.
- Реклама должна шокировать, - невозмутимо пояснила мама.
Перед лобовым стеклом нашей машины маячил узорчато раскрашенный зад фургона с надписью: «Чистка коров». Таксист диковато оглянулся на нас и поехал быстро-быстро, самой короткой дорогой.
Нам попались «Автохимчистка. Чистка слонов», «Дуры – за рубеж. Франция и талия».
- Очевидно, французский способ похудения.
- Это грубо и неуважительно, - расстроилась мама.
«Женская морда».
- А сюда я вообще не зашла бы!
«Почти телефон», «Антикварная ласка».
Похоже, весь город слегка свихнулся в рекламном ажиотаже. Мы развлекались вовсю. Только Кутя сидел возле окна и ворковал над воображаемой клавиатурой.
- Какой милый таксист! Молчаливый! И взял совсем недорого, - восхищалась мама. - Почему мы стоим?
Тележка с поклажей застряла в дверях аэровокзала.
- Потому что здесь написано: «Выдох», а мы не выдохнули - разъяснил Кутя, восседающий поверх чемоданов. Действительно, на стеклянной двери красовалась надпись: «Выдох».
На соседней было написано: «Вдох».
Преодолев посадочные сложности, мы разместились в самолете, вроде даже ничего не потеряв из багажа.
Я сидел у окна, рядом мама со своим фикусом, потом Кутя. Ему больше, чем окно, понравился проход между креслами. Может, напоминал коридор из стрелялки. Может, его душу грел вид монитора, висящего под потолком? Ох уж мне это поколение зуммеров! Дальше, через проход, сидел папа, и у окна – Ленка. Она все выглядывала своего любителя Кастанеды, как будто тот мог оказаться на летном поле.
Мы взлетели, и тогда я окончательно поверил, что скоро мы будем купаться в море! Разрешили расстегнуть ремни и вставать. Стюардесса провезла двухэтажную тележку и напоила всех тем, что кому понравилось. Я выпил апельсиновый сок и «Фанту».
- Ну, дети, скоро нам подадут наш обед! – сообщила мама таким тоном, словно этот обед был гвоздем нашей поездки. Но вместо стюардессы в проход вышли два человека с черными головами, точнее с черными мешками на головах с дырками для глаз и рта. В руках они держали автоматы.
- Не двигаться! Самолет захвачен! – крикнул один.
- Шевельнешься – убью! – панически завизжал другой.
Я подумал, что это учение, вроде того, какое стюардесса проводила перед взлетом – что делать при аварии - или артисты решили развлечь нас перед обедом, но пассажиры сидели тихо. Подозрительно тихо. Я оглядывался кругом и не мог понять, что это, правда, что ли, настоящие террористы? Мне было плохо видно из-за кресел, к тому же над средней спинкой вздымалась чья-то могучая лысина. Я вытянул шею и приподнялся.
- Сядь, Леша. Не шевелись, - почти не двигая губами, прошептала мама. Цветок в ее руках трясся как при землетрясении. Она подняла его повыше, стараясь спрятаться за ним и спрятать меня.
Кутя развалился в кресле, будто кино смотрел.
Папа сидел, вжавшись в спинку, бледнее салфетки под его головой. И тут, я, наконец, понял, что это взаправду настоящие террористы.
Цветок у мамы в руках ходил ходуном, и слезы прокладывали по щеке улиточьи дорожки. Кутя заметил странное поведение цветка, оглянулся на маму, и тут до него дошло, что не все ладно.
- Ты что, их боишься? – удивленно спросил он, поворачиваясь к маме и подтягивая на кресло ноги.
- Заткни щенка! – заорал нервный террорист и бросился к нам с автоматом наперевес. Мама, пытаясь укрыть Кутю, уронила на него горшок, земля рассыпалась, папа стал подниматься из своего кресла.
Мне казалось, он целый век встает, а этот, без лица, все бежит и бежит к нам и дергает в автомате какую-то штуку. Видно у него там что-то заело, или он с перепугу забыл, куда нажимать.
- Killpawns , - старательно произнес Кутя, перебирая пальчиками кнопки невидимой клавиатуры.
И террористы исчезли!!!
Пару секунд на месте их фигур мерещились светлые силуэты. Вначале никто не шевелился, а потом самолет, казалось, подпрыгнул вверх метров на пять – такое все испытали облегчение. Кто бросился рыдать, кто обниматься, кто целоваться, кто пел, кто кричал.
Стюардесса бегала по проходу, умоляя успокоиться, самолет не рассчитан на такие перегрузки.
Мама так обняла нас, что мы с Кутей стукнулись головами.
- Когда обед-то принесут? – недовольно спросил Кутя, высвобождаясь и стряхивая с коленок землю и обломки растения.
К счастью, о Кутиных способностях догадался тогда только я один, и мы прожили еще целый месяц вполне спокойной и счастливой жизни, прежде чем все началось.
