– Жуть-то какая! – прошипел Барс, нагнав меня. – Ничего не видно, а этим насекомым – благодать. Летают себе со стебля на стебель или ползают по ним и в ус не дут.
– И мы давай не бум дуть, – делая вид, что мне всё равно бросил я Барсу. – Спой свою песню, а мы поможем.
– Да, спой, – поддержал Грей.
– Давайте сочиним новую, – присоединился к нам Сноу, а его блестящий кулон на ошейнике призывно блеснул, поймав луч света. – Как ты песни сочиняешь, Барс?
– Нужно найти первую строчку, а затем к ней продолжение.
– Кто? Где? Почему потерялся? – влез Грей, догнав нас и выперев грудь колесом. – Белла потерялась? Надо срочно искать! Белла! Белла!
Сноу ухмыльнулся, обошёл Грея и, усевшись рядом с ним, произнёс:
– Белла не потерялась, а вот песня уже вред ли получится.
Бурьян раздвинулся, и в проёме появилась мордочка Беллы:
– Мальчики, не нужно ничего петь и искать. Идёмте. Нам на крышу.
Задрав голову, я смотрел на высокую дощатую развалюху, кажущуюся огромным, заколдованным монстром со множеством чёрных глаз-окон, и маленьким дверью-ртом, заклеенным деревянным «пластырем».
Неожиданно во всех проёмах появились кошачьи морды. Я невольно сделал шаг назад от неожиданности, и врезался в развёрнутую, бойцовскую грудь Грея. Друг тоже смотрел на незнакомцев в окнах, но ни один ус на его мордочке не дрогнул.
– Как много бездомных кошек, – страдальчески промурлыкал Барс.
– Ты ещё перед ними с благотворительным концертом выступи, – хмыкнул Сноу, всегда подтрунивший над «певцом» в минуты собственного страха и нерешительности.
– Петь не нужно, – предупредила Белла и первой прошмыгнула в узкую щель, между покосившейся дверью и выщербленной стеной. Потом добавила с той стороны: – Нужно идти, ребята. Быстрее!
Первым полез Грей, за ним я, следом – Сноу и Барс.
Мы оказались в просторном холле с выломанными несколькими половицами, чёрными пятнами на зелёных стенах и разномастными котами, занявшими все поверхности.
– Привет! – Белла явно чувствовала себя свободно. – Мы к Мудрому с парочкой вопросов.
В ответ никто не мяукнул, но судя по тому с каким достоинством двигалась кошечка, ей и не требовалось ни от кого получать согласия – предупредила и всё. Кто не услышал, тот сам виноват!
Мы двигались по неразрушенным половицам, следуя за Беллой под пристальные взгляды свободных котов.
– Кто бы мог подумать, что их тут так много, – Барс замешкался, перепрыгивая через сломанную половицу к основанию лестницы, по которой наша подруга карабкалась очень быстро.
Она перескакивала со ступеньки на ступеньку и приветствовала тех кошек и котов, кто сидел или лежал на них. Её рыжий хвостик при этом медленно покачивался из стороны в сторону, показывая хорошее расположение кошечки ко всем собравшимся.
Нам с ребятами оставалось лишь следовать за Беллой к вершине дома – на четвёртый этаж, а оттуда на крышу.
Нас осматривали свободные коты и кошки, провожая разноцветными взглядами. Они занимали все свободные поверхности: широкие внутренние карнизы, подоконники, спинки кресел с разодранной обивкой и торчащими наружу пружинами, столы, покрытые вековой пылью.
Даже Сноу притих, который в любых необычных ситуациях начинал транслировать расположение звёзд на небе, и отношение светил, занявших тот или иной «дом» к нам, живущим на Земле.
Только Грей сохранял спокойствие. Он уверенно ступал широкими лапами по выщербленным временем и запущенностью широким ступеням, а его хвост стоял трубой. Грей не вильнул им, не поджал, когда неожиданно дом загудел, заворчал, а с потолка осыпалась штукатурка, разогнав лежащих в том месте свободных представителей кошачьего мира.
Наконец, мы оказались на самом верхнем этаже. Здесь широкая лестница заканчивалась, а на крышу вела другая – узкая и крутая, уходящая в чёрный проём.
Белла легко прыгнула на ступеньку и, перебирая лапками, взобралась на самый верх. Уже из тёмного проёма она крикнула нам:
– Ну, давайте! Мудрый нас ждёт.
Пространство чердака было наполнено пылью, голубями и секретами. В дыру, которая ранее называлась окном, врывался тёплый июльский ветер, нёсший на своих невидимых крыльях запах металла, жимолости и пончиков.
На высоком стуле, как на троне, сидел несуразного вида кот. К нам он был развёрнут спиной, а усами – к деревянной спинке. Что он мог видеть сквозь массивные широкие доски старого, изъеденного временем и короедами дерева, я не догадывался, но продолжал ждать, когда на нашу компанию обратят внимание.
Белла тоже почтительно ждала, а как только Грей раскрыл рот, чтобы чихнуть, она шикнула на него, и замерла, с глубоким почтением в раскосых глазах.
Грею ничего не осталось делать, как зажать нос лапой, чтобы не оконфузиться. И было заметно, что он едва сдерживался – усы шевелились, дрожали. С каждой кошачьей секундой происходило это всё сильнее и чаще.
Сноу и Барс переглянулись, а я переступил с лапы на лапу, продолжая томиться в ожидании.
Уж и не знаю, сколько бы мы ещё потеряли времени в пустом ожидании, но вскоре одно ухо Мудрого дёрнулось, и голуби, как по команде, взмыли вверх, сделали круг почёта по чердаку, расшевелив слежавшуюся пыль, и вылетели через окно.
Грей громко чихнул. К нему присоединились Сноу, Барс и я. Только Белла вела себя так, будто ничего необычного не происходило. Кошечка сделала робкий шаг, затем ещё один, и ещё и вскоре запрыгнула на подлокотник «трона», разместившись на нём с удобствами и перебрасывая мягкий, пушистый хвост из стороны в сторону.
– Сегодня хороший день ещё для одного похищения, – раздалось хрипловатое мяуканье.
Мы поняли, что с нами говорил Мудрый, лишь, когда он повернул голову и сверкнул на нас круглым, точно медная монета жёлтым глазом и вторым – подслеповатым и узким, точно обрезок бумаги.
– Здравствуйте, Мудрый кот! Я… – обрадованно начал, но тут же запнулся, когда Мудрый снова заговорил принюхиваясь:
– Запах Гончих псов!
Мудрый встал на лапы, покрутился, ловя собственный хвост и, поймав его зубами, сел мордой к нам.
Впечатлительный Барс всхлипнул, попятился назад, и, судя по взгляду, прямо сейчас, в его голове рождалась грустная, новая баллада о тяготах жизненного пути свободных котов.
Мудрый выплюнул свой хвост, умыл плешивую в нескольких местах мордочку лапой, затем почесал живот когтями, и снова возвестил:
– Мицар! Алиот! Фекда! Мегрец!
Что за ерунда? Заклинания он произносит что ли?
– Ла Суперба! – прошипел Мудрый кот.
Сноу делал мне знаки, чтобы я продолжал:
– Мы пришли, чтобы спросить вас о пропавших двух котах.
Мудрый плюхнулся на сиденье, распластался по нему. Одну лапу положил на лоб, другую – трагически поднял, замер и произнёс, обращаясь к потолку:
– Дорогой длинной шли коты, чтобы найти злодея, а встретились им гончие псы на звёздной галерее. О! Как таинственно и феерично!
Было заметно, что Барсу понравилось. Он даже снова встал рядом со Сноу.
А Мудрый зажмурился, почесал когтями ободранный бок, поднялся, сел, дёрнул ушами и снова распахнул глаза, отчего его одно око стало ещё больше и круглее, а второе – странно изогнулось и стало похоже на гусеницу.
– Вы кто? – отчаянно мяукнул хозяин чердака.
– Я привела друзей, – вмешалась Белла, – чтобы кое-что узнать. Помоги нам, Мудрый.
– О! Белла! – воскликнул Мудрый. – Ты привела гостей? Как мило, как мило! И жутко интересно! Команда – это так романтично! Как зовут их?
Мудрый кот спрыгнул с «трона» и сделал несколько шагов в нашу сторону, вытянул шею, в надежде разглядеть нас, так и застыл на несколько секунд, пока Белла перечисляла наши имена.
– Превосходно! Великолепно! Я в предвкушении, – кот шлёпнулся на хвост и потёр лапу об лапу, чем стал похож на профессора – нашего соседа, а на его мордочке отразилось подобие улыбки, только очень кривой из-за узкого глаза. – Команда фантастических котов! Не команда, а фантастик-кот!
Хозяин чердака застенчиво поскрёб коготком сиденье «трона», запрыгнул на него, и продолжил:
– Помочь так могу чем?
Я заметил, что Мудрый переставил слова в предложении, и оно выглядело странно.
– На улице ходят слухи, – Белла словно бы и ничего не заметила, – что стали пропадать свободные и домашние коты. Тебе что-нибудь известно об этом.
– Да, – жалоба в голосе Мудрого слышалась отчётливо. – Пропали четыре лунные недели назад кот и кошка. О, Матильда!
Грей, стоявший рядом со мной, тихо прошептал мне на ухо:
– Валить нужно. Мутно тут всё.
– Подожди, – ответил я, и, обратился к Мудрому: – Матильда? Кто это.
– Самая красивая кошка в городе, – мяукнул со вздохом Барс, а я от неожиданности попятился назад, а затем снова ступил вперёд и во все глаза уставился на друга.
– Всё верно, мой юный поэт! Наслышан, наслышан о ваших балладах! – бодро воскликнул Мудрый. – Она была не только красива, но имела на редкость кроткий нрав и боязливость. С рук своей хозяйки она слезала редко. Однажды она пропала. Странность состояла в том, что стекло в комнате, где предпочитала отдыхать Матильда, было разбито.
Неужели! Моё сердце пропустило удар, а затем помчалось вскачь, точно воробей по асфальту.
Тем временем Мудрый уже повествовал о свободном коте Руфере, и его исчезновении:
– Он – чемпион среди котов по лазанью на высокие деревья. Ему покорилось не одно дерево в районном и городском парке, и всегда он был первым. Как-то раз Руфер не пришёл на очередной турнир – это было три лунных недели назад. Коты не сразу озаботились этим – мало ли что могло случиться. Но вот уже третья неделя, а турниры по покорению вершин деревьев проходят без Руфера.
– У него тоже было разбито стекло? – Сноу, как говорится, с языка снял вопрос, который я собирался задать.
– Нет, не было, – прокряхтел плешивый кот, и приступил к заточке когтей о свободный подлокотник. – Руфер – уличный кот и ему, насколько мне известно, дорога свобода. Он жил в нише, под зданием исторического музея.
Неожиданно Мудрый вскочил, ощетинился, выгнул спину и зашипел на нас. Ничего не оставалось, как отступить к проёму, через который попали на чердак.
Белла тоже спрыгнула с подлокотника и быстро перебралась к нам, тихо шепнув:
– Всё. Мудрый больше ничего не скажет. Идёмте.
Ну, мы и пошли, постоянно оглядываясь. Пока спускались кроме сквозняков, разгуливающих по коридорам, никого не увидели – все свободные исчезли, точно приведения.
Белла пояснила:
– Что-то произошло.
Улица встретила нас солнечным светом и несколькими группами людей в строительных касках.
Вся компания собралась у меня дома. Самой большой проблемой была няня-робот, точнее: её присутствие. Я всё время боялся, что она не даст нам обсудить проблемы. Потому пришлось вести себя тихо, пока пробирались через гостиную по коридору в кухню.
Наконец, мы оказались в чистенькой, милой комнате с большим холодильником и автоматом, наполненным кормом для домашних животных. Забота о том, чтобы нажать на красную кнопку на широком трёх-дверном ящике и подать мне миску с кормом принадлежала Кото-няне, – как называл робота папа Марианны, – но не в этот раз.
Я подошёл к автомату и вдавил лапой красный плоский кругляш. Машина заработала и почти сразу открылась первая дверка, из которой вылезла металлическая шарнирная рука с четырьмя пальцами, держащая миску с вкусно пахнущим паштетом.
Миска оказалась на полу в момент открывания второй дверцы и появления точно такой же руки с тарелочкой, наполненной молоком.
За третьей дверцей находился плоский, узкий поддон с водой.
Я пододвинул лапой ужин ближе к друзьям, и тут же нажал ещё раз на кнопку, чтобы получить вторую порцию снеди. Автомат выдал мне её, и мы приступили к пиру и обсуждению.
В основном, конечно, это делали я и ребята, а кошечка с удовольствием уплетала за две усатые щеки содержимое тарелок.
– Ох и странный же этот Мудрый! – высказал своё недоумение Грей и лизнул молочка.
– Что и говорить – дикий кот! – вздохнул Барс. – Но стихи у него отличные! И меня поэтом назвал. Приятно. Мур-мяу!
– Он ещё кое-что назвал и кое-кого упомянул, – играя собственным хвостом, напомнил Сноу.
Он многозначительно посмотрел на Барса, от чего тот тут же опустил голову и подёргал ушами.
Ох, чувствовало моё кошачье сердце, что впереди вечер откровений.
– Ладно, ребята, давайте не Мудрого обсуждать, а о деле говорить, – решил я вернуть разговор в правильное русло. – Вам не показалось странным, что Матильда пропала при тех же обстоятельствах, что и Лариетта?
– Показалось, – кивнул Грей и прилёг возле миски с молоком, подобрав под себя лапы. – Но схожесть лишь в части пропажи и разбитого окна. О следах, оставленных человеком, ничего не говорилось.
– Да, – встрял Сноу, – свободный кот не сказал ещё и о клочке бумаги с надписью: «Лан».
– Может он просто забыл упомянуть эту деталь? – произнёс я вслух, и в этот момент дверь на кухню распахнулась и в неё грациозно въехала Кото-няня.
Она покрутила головой, отчего в её плоском лице-экране друг за другом отразились мои приятели, всплеснула своими шестью руками, и ринулась к нашей жующей компании так быстро, словно ей второй двигатель приделали:
– Ах, как много милых кис-кис-котиков! Проголодались, деточки! Проголодались милые! Я сейчас вам шёрстку расчешу, молочка налью, песенку спою!
Ну, всё: Кото-няня в действии. Палундра! Свистать всех на шторы! Или спасаться бегством!
Кото-няня вдавила кнопку автомата, и тут же появилась новая порция еды, а я не знал, куда глаза деть, а заодно и хвост, и уши, и лапы, подвергшиеся обильному поглаживанию в кольце металлических шарнирных рук робота.
– И вас я тоже приголублю, киски – малышки! – лепетала Кото-няня, хватая за загривок шипящего на весь дом Грея и сажая его рядом со мной.
– Ребята! – мяукнул во всё горло я. – Есть у кого укрыться?
– Ой, да ладно вам! – вдруг вмешалась Белла. – Сейчас я всё устрою.
Кошечка встала на лапки и демонстративно прошлась перед няней, задевая её корпус хвостом. Вскоре, произошло волшебство: нас с Греем отпустили, а Беллу робот взяла на руки и принялась наглаживать с таким зримым удовольствием, что на лице-экране даже счастливый смайлик проступил.
– Фу-ух! – оказавшись на собственных лапах и на полу, выдохнул я, радостно фыркнул. – Нам от неё не избавиться… Я Няню имею ввиду. Потому быстро делаем лапы отсюда.
– Зачем, мальчики? – довольно мяукнула Белла, жмурясь и медленно виляя хвостом на любое поглаживание робота. – Продолжайте здесь. И, кстати сказать, Мудрый хоть и говорит необычно, да ещё его не сразу поймёшь, но всё сказанное им потом оказывается важным. Что поделать – гениальный ум.
– Вот как? – Сноу, пребывающий до этого в молчании, выступил вперёд, но старался держаться подальше от заботливой Кото-няни, чтобы она не успела его схватить и излить на него свою заботу. – Значит…
– Не тяни! – пятясь назад, чтобы поравняться со Сноу, мяукнул я. – Что ты хотел сказать?
– Говорилось о гончих псах, – начал Сноу. – Я не очень понимаю: причём тут созвездие и звезда.
– Матильда была настоящей звездой, – жалобно всхлипнул Барс. – В Кошачьей газете была целая колонка о том, как Матильда проводит свои дни, готовясь к следующему показу мод или выставке кошек.
– А! – влез Грей и, косясь на счастливых робота и Беллу, прошептал: – Это банда Гончих псов из семнадцатого района похитили наших собратьев. Банда – они есть банда.
– И мы давай не бум дуть, – делая вид, что мне всё равно бросил я Барсу. – Спой свою песню, а мы поможем.
– Да, спой, – поддержал Грей.
– Давайте сочиним новую, – присоединился к нам Сноу, а его блестящий кулон на ошейнике призывно блеснул, поймав луч света. – Как ты песни сочиняешь, Барс?
– Нужно найти первую строчку, а затем к ней продолжение.
– Кто? Где? Почему потерялся? – влез Грей, догнав нас и выперев грудь колесом. – Белла потерялась? Надо срочно искать! Белла! Белла!
Сноу ухмыльнулся, обошёл Грея и, усевшись рядом с ним, произнёс:
– Белла не потерялась, а вот песня уже вред ли получится.
Бурьян раздвинулся, и в проёме появилась мордочка Беллы:
– Мальчики, не нужно ничего петь и искать. Идёмте. Нам на крышу.
Задрав голову, я смотрел на высокую дощатую развалюху, кажущуюся огромным, заколдованным монстром со множеством чёрных глаз-окон, и маленьким дверью-ртом, заклеенным деревянным «пластырем».
Неожиданно во всех проёмах появились кошачьи морды. Я невольно сделал шаг назад от неожиданности, и врезался в развёрнутую, бойцовскую грудь Грея. Друг тоже смотрел на незнакомцев в окнах, но ни один ус на его мордочке не дрогнул.
– Как много бездомных кошек, – страдальчески промурлыкал Барс.
– Ты ещё перед ними с благотворительным концертом выступи, – хмыкнул Сноу, всегда подтрунивший над «певцом» в минуты собственного страха и нерешительности.
– Петь не нужно, – предупредила Белла и первой прошмыгнула в узкую щель, между покосившейся дверью и выщербленной стеной. Потом добавила с той стороны: – Нужно идти, ребята. Быстрее!
Первым полез Грей, за ним я, следом – Сноу и Барс.
Мы оказались в просторном холле с выломанными несколькими половицами, чёрными пятнами на зелёных стенах и разномастными котами, занявшими все поверхности.
– Привет! – Белла явно чувствовала себя свободно. – Мы к Мудрому с парочкой вопросов.
В ответ никто не мяукнул, но судя по тому с каким достоинством двигалась кошечка, ей и не требовалось ни от кого получать согласия – предупредила и всё. Кто не услышал, тот сам виноват!
Мы двигались по неразрушенным половицам, следуя за Беллой под пристальные взгляды свободных котов.
– Кто бы мог подумать, что их тут так много, – Барс замешкался, перепрыгивая через сломанную половицу к основанию лестницы, по которой наша подруга карабкалась очень быстро.
Она перескакивала со ступеньки на ступеньку и приветствовала тех кошек и котов, кто сидел или лежал на них. Её рыжий хвостик при этом медленно покачивался из стороны в сторону, показывая хорошее расположение кошечки ко всем собравшимся.
Нам с ребятами оставалось лишь следовать за Беллой к вершине дома – на четвёртый этаж, а оттуда на крышу.
Нас осматривали свободные коты и кошки, провожая разноцветными взглядами. Они занимали все свободные поверхности: широкие внутренние карнизы, подоконники, спинки кресел с разодранной обивкой и торчащими наружу пружинами, столы, покрытые вековой пылью.
Даже Сноу притих, который в любых необычных ситуациях начинал транслировать расположение звёзд на небе, и отношение светил, занявших тот или иной «дом» к нам, живущим на Земле.
Только Грей сохранял спокойствие. Он уверенно ступал широкими лапами по выщербленным временем и запущенностью широким ступеням, а его хвост стоял трубой. Грей не вильнул им, не поджал, когда неожиданно дом загудел, заворчал, а с потолка осыпалась штукатурка, разогнав лежащих в том месте свободных представителей кошачьего мира.
Наконец, мы оказались на самом верхнем этаже. Здесь широкая лестница заканчивалась, а на крышу вела другая – узкая и крутая, уходящая в чёрный проём.
Белла легко прыгнула на ступеньку и, перебирая лапками, взобралась на самый верх. Уже из тёмного проёма она крикнула нам:
– Ну, давайте! Мудрый нас ждёт.
ГЛАВА 4
Пространство чердака было наполнено пылью, голубями и секретами. В дыру, которая ранее называлась окном, врывался тёплый июльский ветер, нёсший на своих невидимых крыльях запах металла, жимолости и пончиков.
На высоком стуле, как на троне, сидел несуразного вида кот. К нам он был развёрнут спиной, а усами – к деревянной спинке. Что он мог видеть сквозь массивные широкие доски старого, изъеденного временем и короедами дерева, я не догадывался, но продолжал ждать, когда на нашу компанию обратят внимание.
Белла тоже почтительно ждала, а как только Грей раскрыл рот, чтобы чихнуть, она шикнула на него, и замерла, с глубоким почтением в раскосых глазах.
Грею ничего не осталось делать, как зажать нос лапой, чтобы не оконфузиться. И было заметно, что он едва сдерживался – усы шевелились, дрожали. С каждой кошачьей секундой происходило это всё сильнее и чаще.
Сноу и Барс переглянулись, а я переступил с лапы на лапу, продолжая томиться в ожидании.
Уж и не знаю, сколько бы мы ещё потеряли времени в пустом ожидании, но вскоре одно ухо Мудрого дёрнулось, и голуби, как по команде, взмыли вверх, сделали круг почёта по чердаку, расшевелив слежавшуюся пыль, и вылетели через окно.
Грей громко чихнул. К нему присоединились Сноу, Барс и я. Только Белла вела себя так, будто ничего необычного не происходило. Кошечка сделала робкий шаг, затем ещё один, и ещё и вскоре запрыгнула на подлокотник «трона», разместившись на нём с удобствами и перебрасывая мягкий, пушистый хвост из стороны в сторону.
– Сегодня хороший день ещё для одного похищения, – раздалось хрипловатое мяуканье.
Мы поняли, что с нами говорил Мудрый, лишь, когда он повернул голову и сверкнул на нас круглым, точно медная монета жёлтым глазом и вторым – подслеповатым и узким, точно обрезок бумаги.
– Здравствуйте, Мудрый кот! Я… – обрадованно начал, но тут же запнулся, когда Мудрый снова заговорил принюхиваясь:
– Запах Гончих псов!
Мудрый встал на лапы, покрутился, ловя собственный хвост и, поймав его зубами, сел мордой к нам.
Впечатлительный Барс всхлипнул, попятился назад, и, судя по взгляду, прямо сейчас, в его голове рождалась грустная, новая баллада о тяготах жизненного пути свободных котов.
Мудрый выплюнул свой хвост, умыл плешивую в нескольких местах мордочку лапой, затем почесал живот когтями, и снова возвестил:
– Мицар! Алиот! Фекда! Мегрец!
Что за ерунда? Заклинания он произносит что ли?
– Ла Суперба! – прошипел Мудрый кот.
Сноу делал мне знаки, чтобы я продолжал:
– Мы пришли, чтобы спросить вас о пропавших двух котах.
Мудрый плюхнулся на сиденье, распластался по нему. Одну лапу положил на лоб, другую – трагически поднял, замер и произнёс, обращаясь к потолку:
– Дорогой длинной шли коты, чтобы найти злодея, а встретились им гончие псы на звёздной галерее. О! Как таинственно и феерично!
Было заметно, что Барсу понравилось. Он даже снова встал рядом со Сноу.
А Мудрый зажмурился, почесал когтями ободранный бок, поднялся, сел, дёрнул ушами и снова распахнул глаза, отчего его одно око стало ещё больше и круглее, а второе – странно изогнулось и стало похоже на гусеницу.
– Вы кто? – отчаянно мяукнул хозяин чердака.
– Я привела друзей, – вмешалась Белла, – чтобы кое-что узнать. Помоги нам, Мудрый.
– О! Белла! – воскликнул Мудрый. – Ты привела гостей? Как мило, как мило! И жутко интересно! Команда – это так романтично! Как зовут их?
Мудрый кот спрыгнул с «трона» и сделал несколько шагов в нашу сторону, вытянул шею, в надежде разглядеть нас, так и застыл на несколько секунд, пока Белла перечисляла наши имена.
– Превосходно! Великолепно! Я в предвкушении, – кот шлёпнулся на хвост и потёр лапу об лапу, чем стал похож на профессора – нашего соседа, а на его мордочке отразилось подобие улыбки, только очень кривой из-за узкого глаза. – Команда фантастических котов! Не команда, а фантастик-кот!
Хозяин чердака застенчиво поскрёб коготком сиденье «трона», запрыгнул на него, и продолжил:
– Помочь так могу чем?
Я заметил, что Мудрый переставил слова в предложении, и оно выглядело странно.
– На улице ходят слухи, – Белла словно бы и ничего не заметила, – что стали пропадать свободные и домашние коты. Тебе что-нибудь известно об этом.
– Да, – жалоба в голосе Мудрого слышалась отчётливо. – Пропали четыре лунные недели назад кот и кошка. О, Матильда!
Грей, стоявший рядом со мной, тихо прошептал мне на ухо:
– Валить нужно. Мутно тут всё.
– Подожди, – ответил я, и, обратился к Мудрому: – Матильда? Кто это.
– Самая красивая кошка в городе, – мяукнул со вздохом Барс, а я от неожиданности попятился назад, а затем снова ступил вперёд и во все глаза уставился на друга.
– Всё верно, мой юный поэт! Наслышан, наслышан о ваших балладах! – бодро воскликнул Мудрый. – Она была не только красива, но имела на редкость кроткий нрав и боязливость. С рук своей хозяйки она слезала редко. Однажды она пропала. Странность состояла в том, что стекло в комнате, где предпочитала отдыхать Матильда, было разбито.
Неужели! Моё сердце пропустило удар, а затем помчалось вскачь, точно воробей по асфальту.
Тем временем Мудрый уже повествовал о свободном коте Руфере, и его исчезновении:
– Он – чемпион среди котов по лазанью на высокие деревья. Ему покорилось не одно дерево в районном и городском парке, и всегда он был первым. Как-то раз Руфер не пришёл на очередной турнир – это было три лунных недели назад. Коты не сразу озаботились этим – мало ли что могло случиться. Но вот уже третья неделя, а турниры по покорению вершин деревьев проходят без Руфера.
– У него тоже было разбито стекло? – Сноу, как говорится, с языка снял вопрос, который я собирался задать.
– Нет, не было, – прокряхтел плешивый кот, и приступил к заточке когтей о свободный подлокотник. – Руфер – уличный кот и ему, насколько мне известно, дорога свобода. Он жил в нише, под зданием исторического музея.
Неожиданно Мудрый вскочил, ощетинился, выгнул спину и зашипел на нас. Ничего не оставалось, как отступить к проёму, через который попали на чердак.
Белла тоже спрыгнула с подлокотника и быстро перебралась к нам, тихо шепнув:
– Всё. Мудрый больше ничего не скажет. Идёмте.
Ну, мы и пошли, постоянно оглядываясь. Пока спускались кроме сквозняков, разгуливающих по коридорам, никого не увидели – все свободные исчезли, точно приведения.
Белла пояснила:
– Что-то произошло.
Улица встретила нас солнечным светом и несколькими группами людей в строительных касках.
ГЛАВА 5
Вся компания собралась у меня дома. Самой большой проблемой была няня-робот, точнее: её присутствие. Я всё время боялся, что она не даст нам обсудить проблемы. Потому пришлось вести себя тихо, пока пробирались через гостиную по коридору в кухню.
Наконец, мы оказались в чистенькой, милой комнате с большим холодильником и автоматом, наполненным кормом для домашних животных. Забота о том, чтобы нажать на красную кнопку на широком трёх-дверном ящике и подать мне миску с кормом принадлежала Кото-няне, – как называл робота папа Марианны, – но не в этот раз.
Я подошёл к автомату и вдавил лапой красный плоский кругляш. Машина заработала и почти сразу открылась первая дверка, из которой вылезла металлическая шарнирная рука с четырьмя пальцами, держащая миску с вкусно пахнущим паштетом.
Миска оказалась на полу в момент открывания второй дверцы и появления точно такой же руки с тарелочкой, наполненной молоком.
За третьей дверцей находился плоский, узкий поддон с водой.
Я пододвинул лапой ужин ближе к друзьям, и тут же нажал ещё раз на кнопку, чтобы получить вторую порцию снеди. Автомат выдал мне её, и мы приступили к пиру и обсуждению.
В основном, конечно, это делали я и ребята, а кошечка с удовольствием уплетала за две усатые щеки содержимое тарелок.
– Ох и странный же этот Мудрый! – высказал своё недоумение Грей и лизнул молочка.
– Что и говорить – дикий кот! – вздохнул Барс. – Но стихи у него отличные! И меня поэтом назвал. Приятно. Мур-мяу!
– Он ещё кое-что назвал и кое-кого упомянул, – играя собственным хвостом, напомнил Сноу.
Он многозначительно посмотрел на Барса, от чего тот тут же опустил голову и подёргал ушами.
Ох, чувствовало моё кошачье сердце, что впереди вечер откровений.
– Ладно, ребята, давайте не Мудрого обсуждать, а о деле говорить, – решил я вернуть разговор в правильное русло. – Вам не показалось странным, что Матильда пропала при тех же обстоятельствах, что и Лариетта?
– Показалось, – кивнул Грей и прилёг возле миски с молоком, подобрав под себя лапы. – Но схожесть лишь в части пропажи и разбитого окна. О следах, оставленных человеком, ничего не говорилось.
– Да, – встрял Сноу, – свободный кот не сказал ещё и о клочке бумаги с надписью: «Лан».
– Может он просто забыл упомянуть эту деталь? – произнёс я вслух, и в этот момент дверь на кухню распахнулась и в неё грациозно въехала Кото-няня.
Она покрутила головой, отчего в её плоском лице-экране друг за другом отразились мои приятели, всплеснула своими шестью руками, и ринулась к нашей жующей компании так быстро, словно ей второй двигатель приделали:
– Ах, как много милых кис-кис-котиков! Проголодались, деточки! Проголодались милые! Я сейчас вам шёрстку расчешу, молочка налью, песенку спою!
Ну, всё: Кото-няня в действии. Палундра! Свистать всех на шторы! Или спасаться бегством!
Кото-няня вдавила кнопку автомата, и тут же появилась новая порция еды, а я не знал, куда глаза деть, а заодно и хвост, и уши, и лапы, подвергшиеся обильному поглаживанию в кольце металлических шарнирных рук робота.
– И вас я тоже приголублю, киски – малышки! – лепетала Кото-няня, хватая за загривок шипящего на весь дом Грея и сажая его рядом со мной.
– Ребята! – мяукнул во всё горло я. – Есть у кого укрыться?
– Ой, да ладно вам! – вдруг вмешалась Белла. – Сейчас я всё устрою.
Кошечка встала на лапки и демонстративно прошлась перед няней, задевая её корпус хвостом. Вскоре, произошло волшебство: нас с Греем отпустили, а Беллу робот взяла на руки и принялась наглаживать с таким зримым удовольствием, что на лице-экране даже счастливый смайлик проступил.
– Фу-ух! – оказавшись на собственных лапах и на полу, выдохнул я, радостно фыркнул. – Нам от неё не избавиться… Я Няню имею ввиду. Потому быстро делаем лапы отсюда.
– Зачем, мальчики? – довольно мяукнула Белла, жмурясь и медленно виляя хвостом на любое поглаживание робота. – Продолжайте здесь. И, кстати сказать, Мудрый хоть и говорит необычно, да ещё его не сразу поймёшь, но всё сказанное им потом оказывается важным. Что поделать – гениальный ум.
– Вот как? – Сноу, пребывающий до этого в молчании, выступил вперёд, но старался держаться подальше от заботливой Кото-няни, чтобы она не успела его схватить и излить на него свою заботу. – Значит…
– Не тяни! – пятясь назад, чтобы поравняться со Сноу, мяукнул я. – Что ты хотел сказать?
– Говорилось о гончих псах, – начал Сноу. – Я не очень понимаю: причём тут созвездие и звезда.
– Матильда была настоящей звездой, – жалобно всхлипнул Барс. – В Кошачьей газете была целая колонка о том, как Матильда проводит свои дни, готовясь к следующему показу мод или выставке кошек.
– А! – влез Грей и, косясь на счастливых робота и Беллу, прошептал: – Это банда Гончих псов из семнадцатого района похитили наших собратьев. Банда – они есть банда.
