ТАТЬЯНА ХМЕЛЬНИЦКАЯ
ЯД НА КРЫЛЬЯХ БАБОЧЕК
Коридор, опоясывающий весь этаж древней крепости, оказался наполнен прохладным зимним воздухом. Он хлестал сквозь бронированное нано-стекло, вставленное в стилизованную раму иной, но не менее ветхой эпохи.
Нано-стекло было переведено в режим ожидания эвакуации – это когда оно пропускало воздух, но плотным объектам путь закрыт сквозь сгруппировавшиеся частицы полотна, зависшие в состоянии между угасанием и возрождением по велению Искина крепости.
Холодно.
Поёжилась, но обхватывать себя руками не стала – костюм со встроенным лёгким экзоскелетом запустил программу оптимизации температурного режима, и я вскоре буду в норме.
Я мысленно улыбнулась. Человек, на встречу с которым прибыла, боялся меня так, как страшатся тигра, пусть он в клетке, пусть даже и дрессированный, пусть изученный за много лет, родной. И это правильно – поди пойми, что на уме у хищника!
А хищник всегда наслаждается победой, даже маленькой – первой ступенькой в длинном лестничном марше.
Меня боятся.
Но ждут.
Я обвела взглядом тёсаные стены с трепещущими факелами искусственного огня. Несколько скамей, одетых в парадный глянцевый мрамор, чинно ожидали гостей. Они выглядели сиротливо и неуместно в каменном мешке более старшей эпохи, но без этого вздора не произошло бы истинного погружения в мавзолей древности.
Архитекторам удалось совместить современные технологии, романтику и дух таинственности, заключённый внутри корпуса донжона – главной башни всего комплекса, где я сейчас и пребывала. Или иначе: крепости внутри крепости, говоря простым языком.
Окно предназначалось для эвакуации с этажа на случай чрезвычайной ситуации, и, разблокировав его, мой давний друг искушал меня, потому что хрупкость стекла в режиме отложенного угасания весьма велика, а проломить его даме в экзоскелете ничего не стоило.
Глядя на мужчину в мундире, на его прямую спину, сцепленные сзади руки, пар из носа при каждом выдохе, я боролась с острым желанием скинуть его с третьего этажа. Но одновременно мне невыносимо хотелось подойти к нему и обнять, потереться щекой о мощную руку.
– Ты уже решила, что собираешься делать: убьёшь или поговорим?
Вопрос, адресованный мне, выглядел невинно. Словно у нас разговор о чём-то простом и бытовом. Но я не спешила на него отвечать, потому что так и не разобралась в двух кардинальных сиюминутных желаниях: казнить или миловать.
– Я полностью отключил защиту, – улыбнулся мужчина, и из его рта вылетел клочок пара. – Тебе решать, Дэр.
Я продолжала молчать, понимая, что он давно просчитал меня и мою реакцию на произошедшее, потому предлагал решить всё здесь и сейчас, в стенах древней крепости, которые повидали немало. Они стали участниками и безмолвными наблюдателями разрушения многих судеб, посмотрят развитие ещё одной.
– Скинешь меня или обнимешь, Дэр?
Я поджала губы. Он читал меня, как открытую книгу.
– Ты всё ещё стоишь на месте, – спустя минуту продолжил мой друг, избранный, так и не одарив меня взглядом. – Хороший знак. Разговор состоится.
– Он в любом случае состоится.
Я не узнала собственный голос – говорила спокойно и жёстко, что совершенно не соответствовало эмоциям, полыхающим внутри моего существа.
– Это твоё решение, – выдохнул мужчина, выделив голосом слово «твоё».
Простая фраза, говорящая о соглашении и принятии ультиматума, но интонация меняла её. Я услышала то, что он хотел до меня донести: вся ответственность за дальнейшее лежала на мне, а я капитулировала, так и не решившись на агрессию. Я тряпка, и такой была всегда.
– Вот ты сказочник! – Я начала движение, сокращая расстояние между нами, но каждый шаг давался крайне тяжело, словно я шла сквозь толстый слой защитного поля. – Мы начнём разговор, но ты уже просчитал, чем он закончится?
– Да.
– Здесь кусок нано-стены, а не только окно, полагаю? Ты нажмёшь кнопку на пульте, и проём в стене станет проницаемым, а за ней – эвакуационная лестница, неразличимая для глаз, потому что включён режим «невидимки». Или ещё что-то в этом роде. Дешёвая профанация! Впрочем, именно из-за дешевизны демонстрации миролюбия ты всё ещё жив, дорогой…
Произнося фразы, я видела ответ в глазах такого далёкого и одновременно близкого моего мужчины и осознавала, что всё именно так и с безопасностью полный порядок. Но отчего-то понимала и то, что он никуда бы не побежал, а принял смерть от моей руки. А также я знала или чувствовала, что ответы я всё же получу из его уст, пусть и посмертные. Уверена, что он подготовился и записал монолог, как и я когда-то. «Долг платежом красен» – так говорят на Земле, используя народную мудрость.
– Здесь только я и ты! – оборвал меня на полуслове давний друг и впервые посмотрел на меня. – И я не бегаю от тех, кого люблю всем сердцем и кому признателен за их существование.
Мы поравнялись. Окно перестало быть проницаемым. Я улыбнулась, потому что угадала, что кнопка у него в руке всё же была.
– Хорошо, – выдохнула я, выпустив изо рта струйку пара, – начинай.
– Пройдём в комнату, там, у камина, будет удобнее.
– Пусть роботы принесут пледы и чай, что-нибудь поесть. Поговорим здесь – так романтичнее.
– Ты всегда была склонна к романтике, Дэр. Права, как всегда.
Он улыбнулся широко и зло, а я почувствовала, что он сожалел о стольких, прошедших впустую годах ожидания встречи, об упущенной возможности, о неразрешимых противоречиях, которые остались и хранились глубоко в душе под прессом ожесточения и понимания, что я его использовала.
Моё сердце сжалось и возмутилось одновременно: он по-прежнему считал меня своей, а это не так. Я больше ему не принадлежала. Я сама по себе.
Тёплый плед и чай согрели не тело, а душу. Я немного расслабилась.
– Расскажи мне всё, Дэр, – тихо попросили меня. – Что удалось вам выяснить? Что я смогу использовать, а что нельзя разглашать.
– Спрашиваешь, как Главный Обвинитель? Знаю, что ты назначен. Решение принято не только властями? Кое-кто важный тоже поучаствовал? Забавно, – протянула я.
– Нет. Не забавно, но это лучшее развитие событий. Я здесь в роли заинтересованного лица. Ты здорово почистила историю, выложив её в интернет, в свой блог, запустив тем самым обвинительный процесс. Не понимаю, почему ты всё переиграла, но очевидно, что должен разобраться в этом, чтобы не попасть впросак. Не понимаю, почему ты выложила видео в сеть, осознавая, что господа-уроды попрячутся в норы и оттуда их будет сложно выцарапать. Мне нельзя оступаться – я не один, и ты об этом знаешь.
Пожала плечами.
– Я помню, кто ты, кто я и кем для тебя является Федот Гордеев, – нарушив паузу, произнёс мужчина. – И я обязан думать не только о себе.
Кивнула:
– Да. Мы оба ответственны перед ней. Конечно. Не пытайся меня разжалобить или мной манипулировать. Не показывай себя большим праведником, чем являешься на самом деле. Ты правда не понял? Она – выжившая. За ней следят миллиарды глаз. Теперь она не сможет исчезнуть, раствориться. Она под присмотром не только следственных органов. Каждый во Вселенной интересуется ею. Каждый следит за её рационом питания, сном, считает количество улыбок, которые она отвесила при общении с прессой и другими выжившими. Это даст время на решение главного вопроса.
– Прости.
Я улыбнулась и подмигнула:
– Договорились. Но расскажу не всё, ты же понимаешь…
Отвратительная вонь продуктами рефлекторного извержения содержимого желудка, которыми пропахла вся палуба космического судна за недельный полёт по червоточине, продолжал преследовать меня и в космопорте, что странно: ведь прошло три часа с момента стыковки челночного шаттла с кораблём.
Каждый, кто путешествовал на судах эконом-класса знал, что проход сквозь червоточину всегда давался нелегко. А когда он был ещё и сопряжён с жёстким маневрированием из-за малой проходимости туннеля и большого количества судов, желающих параллельно протиснуться сквозь него впритирку с твоим судном, то можно вначале пути распрощаться не только с аппетитом, но и с рассудком.
Почему?
Всё просто, как дважды два! Первым делом на борту лайнера с дешёвыми местами собственные инстинкты заставят пассажиров пересмотреть полётное меню, потом вовсе отказаться от него. Ну и так далее по накатанной, до самого дна дурно пахнущего забытья и частых пеших прогулок до мест, куда даже цари пешком ходили. И никаких специализированных приспособлений! Ножками, господа, ножками и в ближайший клозет.
Радовало одно: рассудок терялся ровно до прибытия на планету. А с аппетитом всё обстояло немногим сложнее. Зато каждый раз, проходя подобное испытание, средний и низший классы народонаселения, коих большинство и коих чёрт дёрнул за все обстоятельства болтаться в глубоком космосе в поисках лучшей жизни, помимо перегрузок, испытывали катарсис от схождения на них осмысления жизни, заключающееся в том, что ты – тварь дрожащая, а не высшее существо, устанавливающее собственные законы Вселенной.
Эх! Жаль, что богатые люди могут позволить себе купить «Неведение»! Будь я президентом всех президентов – только что выдумала должность, и она мне уже нравилась! – записала бы в Конституции, что перед космосом все равны. Пусть номинально это так, даже без записи, и гибель людей из разных слоёв никто не исключает, но некоторые всё равно ровнее ровных и покупают спецсредства для путешествий по типу капсул «анимеванутинга». А зря!
По опыту знаю, что осознание своего места во Вселенной отдельно взятого конкретного индивидуума приходит день примерно на третий жёсткого полёта в каюте экономкласса. За этот период происходит приобретение знания, сравнимого с отпущением грехов и благословлением. А заключается оно в понимании своего места в истории и точного определения его положения путём высчитывания шагов от койки по наикратчайшему расстоянию до клозета и обратно.
Ты занят борьбой за свои внутренности, готовые покинуть тебя при многократных позывах, плюс под давлением обстоятельств случается пересмотр жизненных приоритетов, что не мешало бы однажды испытать господам из элиты. Но им эта функция морально недоступна – они её изжили.
К концу полёта «меж таинственных звёзд», который ты полностью пропустил, твой мозг с трудом готов обрабатывать окружающую информацию и заточен лишь на то, чтобы пережить посадку и стыковку с трапом орбитального космопорта. Потом два часа в полуобморочном состоянии внутри перегонного шаттла, и ты в пункте назначения, и почти в норме.
Сегодня быстрого восстановления я не почувствовала, что для меня не смертельно, но жить мешает.
Самое лучшее для участников частых скачков по туннелям, коим я являлась, – это на период скачки по червоточине войти в овощное состояние «я – благородный хрен». За неимением других предложений из списка ощущений от «супер» до «я в аду», я пришла именно к овощному.
Но работа, – а здесь я ради неё, и данное лучше помнить постоянно! – сама себя не сделает. И на данный момент, после всего пережитого в эконом-классе, мне было важно состроить приятную мину на своём лице и бодро выглядеть на экране виртуальных окон подписчиков.
Я поправила выбившуюся рыжую прядь волос, чтобы она не загораживала имплантированное в ушную раковину украшение – дымчатый камень, вживлённый глубоко в мочку. Локон сверкнул золотыми нано-нитями, преломив свет.
Да-да, я на пике славы и моды, потому сияла, чем могла, и вживляла себе в тело всё, что возможно, как любой, кто дышал миром моды Земли! Надеюсь, что отличалась умеренностью, но Мотечистеры, лозунг которых: «Моё тело чисто», и оттуда и название, всё равно осудили бы меня, потому что признавали только чипы и сонти-карты внутри своих «сосудов души».
У меня целых тридцать три малюсеньких рисунка по всей поверхности кожи в виде фраз на древнем и, естественно, крайне мёртвом языке. А внутри каждой фразы – специальные нано-треки для связи с автономным Искином корабля «Галатея», пилотом и хозяйкой коего я являлась в тайне от властей всех мастей.
Ну, за ради Бога, зачем им знать лишнего про мою судьбину? Есть у меня небольшое судно, и есть, чего такого-то? Управлялось оно исключительно велением моего разума и сейчас обитало неподалёку от планеты – объекта изучения. Всем неприметное, одетое в режим «невидимки», с включёнными сканерами и под мощным защитным полем. Никому из подписчиков и в голову не придёт, что, зависая в клозете эконом-класса, я могла с удобствами долететь до Паксидеи внутри капсулы «анимеванутинга».
Да-да, я обладала достаточными средствами, чтобы купить комфорт, но искренне считала, что любой художник слова должен быть правдив. Обманывать подписчиков моего блога я не собиралась.
Так вот, о моде и безопасности. Это девиз, культивируемый мной в каждом путешествии. Я в хорошем смысле маниакальна по части безопасности.
От природы у меня густые рыжие волосы, но стилист посоветовал их улучшить «Сеткой». Ну, когда в кожу головы имплантируются цисты с нано-нитями металла. Человеческого тепла достаточно, чтобы запустить процесс самовоспроизведения прочных волосков для создания дополнительного объёма. В одной цисте – одна прядь из двадцати пяти тонких волосков или тринадцати толстых.
Косметологи уговорили меня на процедуру «Сетки» из цист, лишь упомянув о дополнительной безопасности, раз я путешествую в такие дыры Вселенной, что приличному человеку говорить о них стыдно. Неизвестно, с какой крыши или постамента камень упадёт и прямо по темечку, а тут «Сетка» из специализированного, раздробленного и усиленного золота, возьмёт и защитит черепушку. Конечно, «золото» – это цвет металла, а не материал.
Теперь я блистала не только природной ржавчиной волос, но и золотом нитей, отчего волосы порой трудно было уложить в гладкую причёску.
Сейчас так же модно выращивать иржи-камни в порах кожи. Процедура в крайней степени не дешёвая и занимает примерно месяц, пока камень достигнет положенного размера под присмотром врачей в клинике. Некоторые звёзды шоу-бизнеса блистали камешками, густо посыпав ими каждый сантиметр своего тела. Под софитами на сцене и во время танца отменно смотрелось. Их тела отливали, точно атлас, и выглядели завораживающе. Некоторые модницы вживляли иржи-бриллианты себе в веки, от чего их взор всегда «горел».
Ох! Чего об этом!
Я не отставала от моды, потому радужку украсила микроскопическими голубыми специальными сапфирами, что придавало моим голубым глазам томности и свечения. Ну, естественно, одной красоты мне мало, потому у камней есть дополнительные функции подзарядки от дневного света, имплантированных в тело чипов и приборов, а также функция виртуальной загрузки вирт-окон. Удобно. Впрочем, как и с «Сеткой» на голове, которая являлась дополнительной связью с «Галатеей», при запуске систем и перехода корабля в режим подчинения пилоту.
Чтобы оправдать вживление смарт-сателлита в мочку уха и его естественность на теле модной блогерши, в правую ушную раковину дополнительно вживили россыпь ИББ, а проще говоря, иржи-бики-бриллиантов, служащих батарейками и средствами улавливания волн для дымчатого агента. Но, прошу заметить, всё выглядело весьма скромно и пристойно!
Конечно же, аппарат оказался не простым, а во всех смыслах сложно-сочинённым а потому ужасно дорогим и невероятно секретным.
ЯД НА КРЫЛЬЯХ БАБОЧЕК
ПРОЛОГ
Коридор, опоясывающий весь этаж древней крепости, оказался наполнен прохладным зимним воздухом. Он хлестал сквозь бронированное нано-стекло, вставленное в стилизованную раму иной, но не менее ветхой эпохи.
Нано-стекло было переведено в режим ожидания эвакуации – это когда оно пропускало воздух, но плотным объектам путь закрыт сквозь сгруппировавшиеся частицы полотна, зависшие в состоянии между угасанием и возрождением по велению Искина крепости.
Холодно.
Поёжилась, но обхватывать себя руками не стала – костюм со встроенным лёгким экзоскелетом запустил программу оптимизации температурного режима, и я вскоре буду в норме.
Я мысленно улыбнулась. Человек, на встречу с которым прибыла, боялся меня так, как страшатся тигра, пусть он в клетке, пусть даже и дрессированный, пусть изученный за много лет, родной. И это правильно – поди пойми, что на уме у хищника!
А хищник всегда наслаждается победой, даже маленькой – первой ступенькой в длинном лестничном марше.
Меня боятся.
Но ждут.
Я обвела взглядом тёсаные стены с трепещущими факелами искусственного огня. Несколько скамей, одетых в парадный глянцевый мрамор, чинно ожидали гостей. Они выглядели сиротливо и неуместно в каменном мешке более старшей эпохи, но без этого вздора не произошло бы истинного погружения в мавзолей древности.
Архитекторам удалось совместить современные технологии, романтику и дух таинственности, заключённый внутри корпуса донжона – главной башни всего комплекса, где я сейчас и пребывала. Или иначе: крепости внутри крепости, говоря простым языком.
Окно предназначалось для эвакуации с этажа на случай чрезвычайной ситуации, и, разблокировав его, мой давний друг искушал меня, потому что хрупкость стекла в режиме отложенного угасания весьма велика, а проломить его даме в экзоскелете ничего не стоило.
Глядя на мужчину в мундире, на его прямую спину, сцепленные сзади руки, пар из носа при каждом выдохе, я боролась с острым желанием скинуть его с третьего этажа. Но одновременно мне невыносимо хотелось подойти к нему и обнять, потереться щекой о мощную руку.
– Ты уже решила, что собираешься делать: убьёшь или поговорим?
Вопрос, адресованный мне, выглядел невинно. Словно у нас разговор о чём-то простом и бытовом. Но я не спешила на него отвечать, потому что так и не разобралась в двух кардинальных сиюминутных желаниях: казнить или миловать.
– Я полностью отключил защиту, – улыбнулся мужчина, и из его рта вылетел клочок пара. – Тебе решать, Дэр.
Я продолжала молчать, понимая, что он давно просчитал меня и мою реакцию на произошедшее, потому предлагал решить всё здесь и сейчас, в стенах древней крепости, которые повидали немало. Они стали участниками и безмолвными наблюдателями разрушения многих судеб, посмотрят развитие ещё одной.
– Скинешь меня или обнимешь, Дэр?
Я поджала губы. Он читал меня, как открытую книгу.
– Ты всё ещё стоишь на месте, – спустя минуту продолжил мой друг, избранный, так и не одарив меня взглядом. – Хороший знак. Разговор состоится.
– Он в любом случае состоится.
Я не узнала собственный голос – говорила спокойно и жёстко, что совершенно не соответствовало эмоциям, полыхающим внутри моего существа.
– Это твоё решение, – выдохнул мужчина, выделив голосом слово «твоё».
Простая фраза, говорящая о соглашении и принятии ультиматума, но интонация меняла её. Я услышала то, что он хотел до меня донести: вся ответственность за дальнейшее лежала на мне, а я капитулировала, так и не решившись на агрессию. Я тряпка, и такой была всегда.
– Вот ты сказочник! – Я начала движение, сокращая расстояние между нами, но каждый шаг давался крайне тяжело, словно я шла сквозь толстый слой защитного поля. – Мы начнём разговор, но ты уже просчитал, чем он закончится?
– Да.
– Здесь кусок нано-стены, а не только окно, полагаю? Ты нажмёшь кнопку на пульте, и проём в стене станет проницаемым, а за ней – эвакуационная лестница, неразличимая для глаз, потому что включён режим «невидимки». Или ещё что-то в этом роде. Дешёвая профанация! Впрочем, именно из-за дешевизны демонстрации миролюбия ты всё ещё жив, дорогой…
Произнося фразы, я видела ответ в глазах такого далёкого и одновременно близкого моего мужчины и осознавала, что всё именно так и с безопасностью полный порядок. Но отчего-то понимала и то, что он никуда бы не побежал, а принял смерть от моей руки. А также я знала или чувствовала, что ответы я всё же получу из его уст, пусть и посмертные. Уверена, что он подготовился и записал монолог, как и я когда-то. «Долг платежом красен» – так говорят на Земле, используя народную мудрость.
– Здесь только я и ты! – оборвал меня на полуслове давний друг и впервые посмотрел на меня. – И я не бегаю от тех, кого люблю всем сердцем и кому признателен за их существование.
Мы поравнялись. Окно перестало быть проницаемым. Я улыбнулась, потому что угадала, что кнопка у него в руке всё же была.
– Хорошо, – выдохнула я, выпустив изо рта струйку пара, – начинай.
– Пройдём в комнату, там, у камина, будет удобнее.
– Пусть роботы принесут пледы и чай, что-нибудь поесть. Поговорим здесь – так романтичнее.
– Ты всегда была склонна к романтике, Дэр. Права, как всегда.
Он улыбнулся широко и зло, а я почувствовала, что он сожалел о стольких, прошедших впустую годах ожидания встречи, об упущенной возможности, о неразрешимых противоречиях, которые остались и хранились глубоко в душе под прессом ожесточения и понимания, что я его использовала.
Моё сердце сжалось и возмутилось одновременно: он по-прежнему считал меня своей, а это не так. Я больше ему не принадлежала. Я сама по себе.
Тёплый плед и чай согрели не тело, а душу. Я немного расслабилась.
– Расскажи мне всё, Дэр, – тихо попросили меня. – Что удалось вам выяснить? Что я смогу использовать, а что нельзя разглашать.
– Спрашиваешь, как Главный Обвинитель? Знаю, что ты назначен. Решение принято не только властями? Кое-кто важный тоже поучаствовал? Забавно, – протянула я.
– Нет. Не забавно, но это лучшее развитие событий. Я здесь в роли заинтересованного лица. Ты здорово почистила историю, выложив её в интернет, в свой блог, запустив тем самым обвинительный процесс. Не понимаю, почему ты всё переиграла, но очевидно, что должен разобраться в этом, чтобы не попасть впросак. Не понимаю, почему ты выложила видео в сеть, осознавая, что господа-уроды попрячутся в норы и оттуда их будет сложно выцарапать. Мне нельзя оступаться – я не один, и ты об этом знаешь.
Пожала плечами.
– Я помню, кто ты, кто я и кем для тебя является Федот Гордеев, – нарушив паузу, произнёс мужчина. – И я обязан думать не только о себе.
Кивнула:
– Да. Мы оба ответственны перед ней. Конечно. Не пытайся меня разжалобить или мной манипулировать. Не показывай себя большим праведником, чем являешься на самом деле. Ты правда не понял? Она – выжившая. За ней следят миллиарды глаз. Теперь она не сможет исчезнуть, раствориться. Она под присмотром не только следственных органов. Каждый во Вселенной интересуется ею. Каждый следит за её рационом питания, сном, считает количество улыбок, которые она отвесила при общении с прессой и другими выжившими. Это даст время на решение главного вопроса.
– Прости.
Я улыбнулась и подмигнула:
– Договорились. Но расскажу не всё, ты же понимаешь…
ГЛАВА 1
Отвратительная вонь продуктами рефлекторного извержения содержимого желудка, которыми пропахла вся палуба космического судна за недельный полёт по червоточине, продолжал преследовать меня и в космопорте, что странно: ведь прошло три часа с момента стыковки челночного шаттла с кораблём.
Каждый, кто путешествовал на судах эконом-класса знал, что проход сквозь червоточину всегда давался нелегко. А когда он был ещё и сопряжён с жёстким маневрированием из-за малой проходимости туннеля и большого количества судов, желающих параллельно протиснуться сквозь него впритирку с твоим судном, то можно вначале пути распрощаться не только с аппетитом, но и с рассудком.
Почему?
Всё просто, как дважды два! Первым делом на борту лайнера с дешёвыми местами собственные инстинкты заставят пассажиров пересмотреть полётное меню, потом вовсе отказаться от него. Ну и так далее по накатанной, до самого дна дурно пахнущего забытья и частых пеших прогулок до мест, куда даже цари пешком ходили. И никаких специализированных приспособлений! Ножками, господа, ножками и в ближайший клозет.
Радовало одно: рассудок терялся ровно до прибытия на планету. А с аппетитом всё обстояло немногим сложнее. Зато каждый раз, проходя подобное испытание, средний и низший классы народонаселения, коих большинство и коих чёрт дёрнул за все обстоятельства болтаться в глубоком космосе в поисках лучшей жизни, помимо перегрузок, испытывали катарсис от схождения на них осмысления жизни, заключающееся в том, что ты – тварь дрожащая, а не высшее существо, устанавливающее собственные законы Вселенной.
Эх! Жаль, что богатые люди могут позволить себе купить «Неведение»! Будь я президентом всех президентов – только что выдумала должность, и она мне уже нравилась! – записала бы в Конституции, что перед космосом все равны. Пусть номинально это так, даже без записи, и гибель людей из разных слоёв никто не исключает, но некоторые всё равно ровнее ровных и покупают спецсредства для путешествий по типу капсул «анимеванутинга». А зря!
По опыту знаю, что осознание своего места во Вселенной отдельно взятого конкретного индивидуума приходит день примерно на третий жёсткого полёта в каюте экономкласса. За этот период происходит приобретение знания, сравнимого с отпущением грехов и благословлением. А заключается оно в понимании своего места в истории и точного определения его положения путём высчитывания шагов от койки по наикратчайшему расстоянию до клозета и обратно.
Ты занят борьбой за свои внутренности, готовые покинуть тебя при многократных позывах, плюс под давлением обстоятельств случается пересмотр жизненных приоритетов, что не мешало бы однажды испытать господам из элиты. Но им эта функция морально недоступна – они её изжили.
К концу полёта «меж таинственных звёзд», который ты полностью пропустил, твой мозг с трудом готов обрабатывать окружающую информацию и заточен лишь на то, чтобы пережить посадку и стыковку с трапом орбитального космопорта. Потом два часа в полуобморочном состоянии внутри перегонного шаттла, и ты в пункте назначения, и почти в норме.
Сегодня быстрого восстановления я не почувствовала, что для меня не смертельно, но жить мешает.
Самое лучшее для участников частых скачков по туннелям, коим я являлась, – это на период скачки по червоточине войти в овощное состояние «я – благородный хрен». За неимением других предложений из списка ощущений от «супер» до «я в аду», я пришла именно к овощному.
Но работа, – а здесь я ради неё, и данное лучше помнить постоянно! – сама себя не сделает. И на данный момент, после всего пережитого в эконом-классе, мне было важно состроить приятную мину на своём лице и бодро выглядеть на экране виртуальных окон подписчиков.
Я поправила выбившуюся рыжую прядь волос, чтобы она не загораживала имплантированное в ушную раковину украшение – дымчатый камень, вживлённый глубоко в мочку. Локон сверкнул золотыми нано-нитями, преломив свет.
Да-да, я на пике славы и моды, потому сияла, чем могла, и вживляла себе в тело всё, что возможно, как любой, кто дышал миром моды Земли! Надеюсь, что отличалась умеренностью, но Мотечистеры, лозунг которых: «Моё тело чисто», и оттуда и название, всё равно осудили бы меня, потому что признавали только чипы и сонти-карты внутри своих «сосудов души».
У меня целых тридцать три малюсеньких рисунка по всей поверхности кожи в виде фраз на древнем и, естественно, крайне мёртвом языке. А внутри каждой фразы – специальные нано-треки для связи с автономным Искином корабля «Галатея», пилотом и хозяйкой коего я являлась в тайне от властей всех мастей.
Ну, за ради Бога, зачем им знать лишнего про мою судьбину? Есть у меня небольшое судно, и есть, чего такого-то? Управлялось оно исключительно велением моего разума и сейчас обитало неподалёку от планеты – объекта изучения. Всем неприметное, одетое в режим «невидимки», с включёнными сканерами и под мощным защитным полем. Никому из подписчиков и в голову не придёт, что, зависая в клозете эконом-класса, я могла с удобствами долететь до Паксидеи внутри капсулы «анимеванутинга».
Да-да, я обладала достаточными средствами, чтобы купить комфорт, но искренне считала, что любой художник слова должен быть правдив. Обманывать подписчиков моего блога я не собиралась.
Так вот, о моде и безопасности. Это девиз, культивируемый мной в каждом путешествии. Я в хорошем смысле маниакальна по части безопасности.
От природы у меня густые рыжие волосы, но стилист посоветовал их улучшить «Сеткой». Ну, когда в кожу головы имплантируются цисты с нано-нитями металла. Человеческого тепла достаточно, чтобы запустить процесс самовоспроизведения прочных волосков для создания дополнительного объёма. В одной цисте – одна прядь из двадцати пяти тонких волосков или тринадцати толстых.
Косметологи уговорили меня на процедуру «Сетки» из цист, лишь упомянув о дополнительной безопасности, раз я путешествую в такие дыры Вселенной, что приличному человеку говорить о них стыдно. Неизвестно, с какой крыши или постамента камень упадёт и прямо по темечку, а тут «Сетка» из специализированного, раздробленного и усиленного золота, возьмёт и защитит черепушку. Конечно, «золото» – это цвет металла, а не материал.
Теперь я блистала не только природной ржавчиной волос, но и золотом нитей, отчего волосы порой трудно было уложить в гладкую причёску.
Сейчас так же модно выращивать иржи-камни в порах кожи. Процедура в крайней степени не дешёвая и занимает примерно месяц, пока камень достигнет положенного размера под присмотром врачей в клинике. Некоторые звёзды шоу-бизнеса блистали камешками, густо посыпав ими каждый сантиметр своего тела. Под софитами на сцене и во время танца отменно смотрелось. Их тела отливали, точно атлас, и выглядели завораживающе. Некоторые модницы вживляли иржи-бриллианты себе в веки, от чего их взор всегда «горел».
Ох! Чего об этом!
Я не отставала от моды, потому радужку украсила микроскопическими голубыми специальными сапфирами, что придавало моим голубым глазам томности и свечения. Ну, естественно, одной красоты мне мало, потому у камней есть дополнительные функции подзарядки от дневного света, имплантированных в тело чипов и приборов, а также функция виртуальной загрузки вирт-окон. Удобно. Впрочем, как и с «Сеткой» на голове, которая являлась дополнительной связью с «Галатеей», при запуске систем и перехода корабля в режим подчинения пилоту.
Чтобы оправдать вживление смарт-сателлита в мочку уха и его естественность на теле модной блогерши, в правую ушную раковину дополнительно вживили россыпь ИББ, а проще говоря, иржи-бики-бриллиантов, служащих батарейками и средствами улавливания волн для дымчатого агента. Но, прошу заметить, всё выглядело весьма скромно и пристойно!
Конечно же, аппарат оказался не простым, а во всех смыслах сложно-сочинённым а потому ужасно дорогим и невероятно секретным.
