— Прекрати свои шутки, ведьма! — рявкнул глава. — Иначе позовем охотников. Уж те позабавятся.
— Щ-щ-щас, — ухмыльнулась я.
— Лада, как же ты без книги… — попытался вразумить меня Всемил, но я его не слышала.
Из-за пазухи был вытащен нож, очищенный от смолы и посему не представляющий никакой угрозы, кроме той, которую я могла причинить самостоятельно. Его лезвие тускло поблескивало.
Дружинники захохотали, тыча на моё «оружие». Я, воспользовавшись заминкой, выставила левую руку, со всего размаха полоснула по тыльной стороне ладони ножом, а затем и вовсе сжала его в кулаке. В кожу будто воткнулась тысяча мельчайших иголок. Пальцы вначале взорвались пламенем, после — потеряли чувствительность, по ним потекли горячие ручейки. От нестерпимой муки я зашипела и затрясла рукой, из которой на землю капали частые капли крови. За неделю и забылось, какова черная волшба на вкус.
Тело как опалило изнутри, рана горела тысячами костров. Чары сжигали внутренности. Зрение помутилось, скрытое темной пленкой.
Стража, было расслабившаяся, вновь подняла луки. Поздно. Оружие повалилось, а людей опоясало широкое огненное кольцо, которое плясало на ветру ехидными язычками. Оно не погасло бы и в ливень.
— Уходим! — Я схватила из сломанной телеги книгу да сумку с едой и побежала, баюкая пылающую жаром ладонь.
Спутникам не пришлось объяснять дважды — они растащили остальное добро, устремляясь за мной. А дружина бестолково суетилась, не решаясь поднять луки да запустить в наглую ведьму стрелами.
Легким не хватало воздуха. Бок кололо раскаленными прутьями. Но организм принял темные чары, и я больше не падала и почти не шаталась — как в прошлый раз, с шишигами. Кровавые капли стекали по локтю и падали на траву, впитывались в почву, мешались с комьями грязи.
Додумалась до того, что огненное кольцо спадет ой как нескоро, я только тогда, когда чуть не рухнула на подкашивающихся ногах.
— Стоять! — прохрипела я, облокачиваясь о тоненькую осинку.
— Слава, но как же дружина?! — Лис прокашлялся.
— Никуда она не уйдет, — я медленно сползла по стволу. — В прямом смысле. Круг исчезнет ближе к полудню. Ай!
Рана напомнила о себе зудящей болью. Оказалось, что я так и не перестала сжимать нож. Я расцепила одеревеневшие пальцы и обтерла лезвие о штаны, Лис заметно сжался, но навесил на лицо каменную маску из безразличия.
Всемил молил слезть вцепившегося в плечо Кота. Но кот раскачивался, цеплялся когтями за кожу, ревел и отказывался спускаться. Я поманила Кота пальцем, и животное спрыгнуло ко мне на макушку, где счастливо заурчало.
— Спасибо, — князь потер царапины. — Лада, что ты сделала? Как? Недавно рассказывала мне о пасах, нужных для ворожбы, а сама сотворило нечто поразительное без них. И чем? Кровью?
— Я тебя от плахи спасла, — напыщенно ответила я, поглаживая кота, — а ты волнуешься о мелочах?
— Именно, — поддакнул Всемил. — Думается, не только я.
Но варрен опустил взгляд.
— Я обязательно объяснюсь. Но вначале, Лис, не поведаешь мне кое-что?
— Так нечего, — он невинно уставился на меня огромными черными очами.
— Точно?
Нож угрожающе дрогнул.
Юноша сморщил подбородок — неправильная линия губ стала ещё более ломанной. Правая щека его нервно дернулась. Я выжидала.
— Ладно, — выплюнул он, — задавай вопросы.
Лис присел на корточки.
— Ты собирался меня убить? — с поразительным спокойствием спросила я.
— Да.
Полнейшая безучастность в голосе, невозмутимость в движениях.
Всемил разинул рот и часто глотал воздух, не решаясь вклиниться в диалог.
— Ножом?
Я увлеклась, как охотничья собака — предвкушением добычи. Усталость отошла на второй план. Ладонь покалывало, но глубоко на задворках разумного.
— Именно. Травы для него были припрятаны ещё со времен побега из Капитска.
— Так долго и вдумчиво планировал мою смерть? На кой ляд?!
— Не поверишь, — он хмыкнул, бросая беглый взгляд на браслет.
— Предполагаю, дело в нем? — Я стянула обруч с запястья. Кожа под браслетом была зеленоватого оттенка. Неужели варрену понадобилась дешевая железяка?
— Да.
Как утомительно вытаскивать истину чуть ли не клещами. Хотелось огреть Лиса чем-нибудь тяжелым и желательно тупым — в надежде, что тупое с тупым в итоге образуют разум да кипучую деятельность. Лис заворожено рассматривал камень.
— Зачем он тебе?
— История — чистой воды байки.
Ага, а меня из-за «баек» едва не прикончил.
— Говори уже! — не выдержал князь.
— Ты что-нибудь слышала о моей родине? — сдался юноша.
Я задумалась, перебирая высказывания ведьмы о варренах и их стране, Галаэйе. Приличных выражений среди вспомненного оказалось мало. Мои собственные суждения ограничивались довольно размытыми знаниями про упадок рождаемости, бесконечные засухи, пересыхания водоемов и прочие неприятности, в которых давным-давно погрязло государство.
— У вас там всё плохо, — подытожила я, вновь начиная дуть на горящую огнем ладонь.
— И не говори. Зерна не хватает, солнце палит, трава жухнет, младенцы умирают при рождении. Народ воюет меж собой — в надежде отхватить последний кусок. А разруха началась…
— …Когда вас, якобы, покинули виверны, — с издевательскими нотками закончил Всемил. Видимо, он эту историю слышал неоднократно.
Точно. Защитники государства, крылатые стражи. Существовала всего одна неувязка: они не исчезли — их отродясь не было. Кроме легенд и пророчеств, которые напоминали величественные сказки, никаких упоминаний о вивернах в летописях не нашлось.
— Именно, виверны, — обрадовался пониманию Лис.
— Чудесно, но я-то тут при каких грехах? — Я затеребила прядку волос. — Клянусь, я их не истребляла.
Лис пропустил ехидство мимо ушей.
— Камень на твоем браслете — Взор Виверны. Реликвия, потерянная нами сотни веков назад. Его разыскивали лучшие наемники Галаэйи, великие кудесники теряли силы, пытаясь восстановить его местонахождение. Правители приносили в жертвы детей и невинных красавиц. Но боги молчали.
— Да ну, — фыркнула я. — Вы потратили кучу веков на поиски, а я ношу реликвию в браслете, стоящем две медянки? Ну-ну. Тебе просто нравится верить в невозможное.
— Как ты не понимаешь?! — В его глазах появился нездоровый блеск. — Это правда!
Я недоверчиво оглядела простую, ограненную кругляшку янтарного цвета размером с медянку. На драгоценность не тянет, но как чародейский амулет — штука полезная. Но подчеркиваю, не всесильная. Да только варрен свято верил своим словам, едва не трясся от болезненной страсти. Как бы он меня чем-нибудь не шибанул прямо сейчас.
— Глупости.
— Я чувствую, Слава, — Лис облизал пересохшие губы, — пойми это. Он нужен для спасения Галаэйи. Моя обязанность — принести его! Я гнался за ним четыре года. — Варрен обхватил виски и начал раскачиваться взад-вперед. — Как-то мельком услышал, что он может находиться в одном из княжеств Рустии. Подумал: раз в княжестве — значит, у князей. Но его нигде не было. Ни у них, ни у приближенного к ним окружения. А после меня поймали. Я сбежал… И ты… Боги! Они послали мне тебя. Я уверен!
— Что случится, если его принести? — опомнился Всемил.
— Не знаю, — Лис потупился. — Но он поможет.
— А ты не мог попросить? Сказать: «Милая Ладислава, не подаришь ли ты мне, убогому, камень»? Нет же, зачем, так скучно! Разыграть спектакль — другое дело!
Во мне речь Лиса не вызвала сочувствия или уважения. Сплошное уязвление и неприязнь.
— Если бы ты оказалась связана с камнем, он мог воспротивиться и не подчиниться мне. Пусть и ценой твоих сил, но я собирался порвать вашу связь. Ещё тогда, в Капитске, когда пришел к тебе ночью…
— Ах ты!
Я подлетела к варрену и отвесила ему звонкую пощечину. Из распухшего после драки с Всемилом носа вновь потекла кровь. Лис машинально стер её рукавом.
— Получается, ты наткнулся на симпатичный камешек и решил укокошить его владельца?! А если бы он оказался безделицей?
— Было бы обидно. — Я почти замахнулась для второго удара, но Лиса вовремя перехватил запястье. — Послушай, так было лишь сначала. Да, я хотел убить тебя, приготовил оружие. Но потом… та ночь… Она всё изменила.
— Какая ночь? — не вовремя напрягся Всемил.
— Слава, — Лис, словно не услышав князя, дотронулся до моих пальцев, — тогда я забыл обо всём. К бесам камень, спасение, плодородие. Ты изменила меня.
У князя щеки покрылись пунцовыми пятнами. Он едва не вцепился в Лиса, но остановился в двух шагах от нас и скрестил руки под грудью, вздергивая подбородок.
— Откуда ты разузнал, как сделать смоляной отвар? — по слогам процедила я.
— Неважно, честно. Слава, услышь меня! Я не причиню тебе вреда. Плевать, откуда браслет, зачем он, какая между вами связь. Я безвреден. Клянусь всем, что имею.
«То есть, ничем», — безрадостно подумалось мне. Перспектива дальнейших совместных подвигов с каждым словом сильнее затягивалась тучами.
— Хорошо, — грустно заключила я, — с одним предателем временно разобрались. Теперь насчет случившегося. Эй, князь, посмотри сюда.
Всемил картинно отвернулся.
— Как скажешь, я и со спиной пообщаюсь. Итак, что это было? Чернокнижье.
Реакция оказалась предсказуемой. Неестественно выпрямившийся князь развернулся обратно. Его брови взлетели ко лбу.
— Но… — Всемил лепетал, словно младенец. — Она ж… … кровь… Ты не ведьма… А книжка?
— Так, начнем по порядку. Да, сила передается обрядами от одной чернокнижницы к другой. Да, она творится на крови, как своей, так и чужой. И книжки ей не нужны, да и зазубренные фразы — тоже. И… Да, Всемил, я — ведьма.
Признание далось легко. Я долго прятала его в себе, боялась, закапывала вглубь, но оно рвалось наружу. С каждой неумелой ворожбой, с очередным шрамом от пореза. Темнота жгла душу, прося о свободе. И она её получила. Когда-нибудь я обуздаю саму себя, пока же я — ведьма.
— А обучение у известных чародеев? — непонимающе моргал князь, делая мелкие шажки назад. — Ты соврала? Но прислали-то тебя из столицы, я лично читал бумаги.
— Просто ваш Капитск — такое захолустье, что туда отправили первую попавшуюся кандидатуру, настрочив в рекомендательном письме бес знает что. Мне требовалась работа, дом. Прости.
Всемил скривился от отвращения. Он схватил сумку с вещами и торопливо пошел к раскинувшим пушистые лапы елям.
— Ты куда? — удивленно.
— Подальше от тебя. Не приближайся ко мне, ведьма. — И Всемил скрылся за деревьями.
Лис хотел что-то добавить, но я уже подхватила книгу, кота и побежала следом за ушедшим князем.
Оставшиеся сутки мы втроем объяснялись исключительно жестами; чаще — неприличными. Хрупкий мир рухнул. Любая правда слаще лжи? Ну-ну.
«Тяжелее всего не признать поражение,
а осознать, что всё делалось впустую.
И без твоих поступков всем было бы лучше».
Житейские рассуждения.
За последующие дни мы обмолвились едва ли парой-тройкой слов — когда выбирался кратчайший путь. Ложились спать в тишине и будили друг друга пинками, посему никто не рисковал просыпаться последним.
Конечно, любой вполне мог уйти. Но при всех смертельных обидах мы держались вместе: ждали отстающего и готовили пищу на троих.
Я четырежды извинялась перед Всемилом — надо же, заставил чувствовать себя виноватой, — но тот не реагировал.
Лис мельтешил, будто побитый пес подле хозяина: он таскал сумки, собирал грибы, разыскивал поляны для отдыха и наполнял фляжки до краев в найденных им же ручейках. И преданно заглядывал в глаза. Чхать я хотела на его преданность!
А дорожка расширялась, обретала черты мощенной, перестала вилять чудными зигзагами. Недавно отшлифованные указатели показывали, сколько верст осталось до столицы. Число пугало, но я понимала, что прошли мы в разы больше, и поэтому пыталась забыть о плохом.
Возник вполне закономерный вопрос: что дальше? Всемил пойдет на поклон к родителям, а мы с Лисом доставим «важную персону» и отправимся в изгнание? Ну нет, я истоптала башмаки не ради такого исхода.
— Князь, что будет с нами, когда мы приведем тебя домой? — угрюмо обратилась я.
Всемил, чего и следовало ожидать, многозначительно молчал.
— Отвечай, — с резкостью в тоне.
Князь ускорился. Нет, я терпела детские выходки, но ребячество уже засело рыбьей костью посреди горла. Я, протяжно зевнув, уселась у обочины и открыла книгу где-то на середине, блуждающим взглядом бегая по страницам.
— Чем занимаешься? — Лис заглянул за плечо и чуть не получил локтем в живот. Чтоб не лез.
— А, — я ответила нарочито громко, — ерунда. Как считаешь, князю подойдет обличие жабы или муравья?
Всемил остановился. Он вроде не сменил брезгливого выражения лица, но вполоборота повернутый корпус намекал на то, что мужчина напряженно прислушивается к беседе. Вероятно, инцидент с исчезнувшим голосом полностью убедил его в том, что я обычно исполняю задуманное.
— Жабы, — любезно подсказал Лис.
— Замечательно.
— Эй! — Князь одним прыжком подлетел ко мне. — Остановись.
Что, голубчик, клюнул на ведьмовскую уловку?
— Заклинаю силы природные, подкрепленные землею-матушкой, — я деловито собрала в кулак горсть песка и рассыпала его вокруг себя, — речи пламенные услышать да обратить неугодного, горделивого князя в жабу болотную, зеленую аки трава увядшая.
— Хватит! — Всемил принялся выдергивать книгу.
— Отпусти, — прошипела я.
— Иначе что?
В нотках его голоса появилось ехидство. Ну, раз уж роль злой чернокнижницы отводится мне, то исполню её с честью и достоинством.
— С крыльями, — закончила я, вытирая ладонь о штанину и резко выпуская книгу.
— Чего? — переспросил покачнувшийся Всемил.
— В жабу с крыльями. Чтобы тебя даже сородичи презирали.
Князь вздрогнул. Я приблизилась к нему почти вплотную, пристально вглядываясь вглубь голубых очей. Бедняга не рискнул отвести взор, но часто и судорожно задышал.
Шаг, улыбка, шаг. Склоненная набок голова. И… бросок! Я дернулась к князю, и тот отшатнулся, спотыкаясь на ровном месте.
— Страшно? — с материнской заботой узнала я. — Так вот, или ты объясняешься, или учишься летать крошечными обломанными крылышками. И поверь, целыми они тебе не достанутся.
Я забрала книгу из дрожащих рук и торопливо пошла, стараясь не замечать улыбающегося Лиса, семенящего в двух локтях сбоку.
— Я не собираюсь ничего с вами делать, — помедлив, выдавил князь.
— Ещё бы ты что-то попытался сотворить с жуткой чернокнижницей. Нет, куда ты собираешься нас деть?
— Вы полностью свободны.
— Ведьма и сбежавший воришка-варрен? — Я с трудом удержалась от желания огреть бестолкового мужика по пустой головушке. — Свободны. До первой виселицы. Правильно?
Я обернулась к «подельнику». Тот радостно кивнул, не вмешиваясь в разговор. Какая приятная сердцу покорность. А не обзавестись ли мне верным мальчишкой, согласным пойти ради меня куда угодно?
Нет, так начинали все известные Рустии рабовладельцы.
Дорога свильнула вправо. Вдалеке показались размытые очертания небольшой деревеньки, первой за много часов путешествия.
— Лада! — со слезами позвал Всемил. — Ладно-ладно… Признаю свою вину. Ты многое для меня сделала, и глупо обижаться на то, кем ты являешься. Так?
— Не-а, не верится что-то.
— Как?
Не ожидал, родненький? Терпи теперь, отвыкай от всепоглощающей любви.
— Просто. — Быстрое пожатие плечами. — Докажи, что не врешь.
— Щ-щ-щас, — ухмыльнулась я.
— Лада, как же ты без книги… — попытался вразумить меня Всемил, но я его не слышала.
Из-за пазухи был вытащен нож, очищенный от смолы и посему не представляющий никакой угрозы, кроме той, которую я могла причинить самостоятельно. Его лезвие тускло поблескивало.
Дружинники захохотали, тыча на моё «оружие». Я, воспользовавшись заминкой, выставила левую руку, со всего размаха полоснула по тыльной стороне ладони ножом, а затем и вовсе сжала его в кулаке. В кожу будто воткнулась тысяча мельчайших иголок. Пальцы вначале взорвались пламенем, после — потеряли чувствительность, по ним потекли горячие ручейки. От нестерпимой муки я зашипела и затрясла рукой, из которой на землю капали частые капли крови. За неделю и забылось, какова черная волшба на вкус.
Тело как опалило изнутри, рана горела тысячами костров. Чары сжигали внутренности. Зрение помутилось, скрытое темной пленкой.
Стража, было расслабившаяся, вновь подняла луки. Поздно. Оружие повалилось, а людей опоясало широкое огненное кольцо, которое плясало на ветру ехидными язычками. Оно не погасло бы и в ливень.
— Уходим! — Я схватила из сломанной телеги книгу да сумку с едой и побежала, баюкая пылающую жаром ладонь.
Спутникам не пришлось объяснять дважды — они растащили остальное добро, устремляясь за мной. А дружина бестолково суетилась, не решаясь поднять луки да запустить в наглую ведьму стрелами.
Легким не хватало воздуха. Бок кололо раскаленными прутьями. Но организм принял темные чары, и я больше не падала и почти не шаталась — как в прошлый раз, с шишигами. Кровавые капли стекали по локтю и падали на траву, впитывались в почву, мешались с комьями грязи.
Додумалась до того, что огненное кольцо спадет ой как нескоро, я только тогда, когда чуть не рухнула на подкашивающихся ногах.
— Стоять! — прохрипела я, облокачиваясь о тоненькую осинку.
— Слава, но как же дружина?! — Лис прокашлялся.
— Никуда она не уйдет, — я медленно сползла по стволу. — В прямом смысле. Круг исчезнет ближе к полудню. Ай!
Рана напомнила о себе зудящей болью. Оказалось, что я так и не перестала сжимать нож. Я расцепила одеревеневшие пальцы и обтерла лезвие о штаны, Лис заметно сжался, но навесил на лицо каменную маску из безразличия.
Всемил молил слезть вцепившегося в плечо Кота. Но кот раскачивался, цеплялся когтями за кожу, ревел и отказывался спускаться. Я поманила Кота пальцем, и животное спрыгнуло ко мне на макушку, где счастливо заурчало.
— Спасибо, — князь потер царапины. — Лада, что ты сделала? Как? Недавно рассказывала мне о пасах, нужных для ворожбы, а сама сотворило нечто поразительное без них. И чем? Кровью?
— Я тебя от плахи спасла, — напыщенно ответила я, поглаживая кота, — а ты волнуешься о мелочах?
— Именно, — поддакнул Всемил. — Думается, не только я.
Но варрен опустил взгляд.
— Я обязательно объяснюсь. Но вначале, Лис, не поведаешь мне кое-что?
— Так нечего, — он невинно уставился на меня огромными черными очами.
— Точно?
Нож угрожающе дрогнул.
Юноша сморщил подбородок — неправильная линия губ стала ещё более ломанной. Правая щека его нервно дернулась. Я выжидала.
— Ладно, — выплюнул он, — задавай вопросы.
Лис присел на корточки.
— Ты собирался меня убить? — с поразительным спокойствием спросила я.
— Да.
Полнейшая безучастность в голосе, невозмутимость в движениях.
Всемил разинул рот и часто глотал воздух, не решаясь вклиниться в диалог.
— Ножом?
Я увлеклась, как охотничья собака — предвкушением добычи. Усталость отошла на второй план. Ладонь покалывало, но глубоко на задворках разумного.
— Именно. Травы для него были припрятаны ещё со времен побега из Капитска.
— Так долго и вдумчиво планировал мою смерть? На кой ляд?!
— Не поверишь, — он хмыкнул, бросая беглый взгляд на браслет.
— Предполагаю, дело в нем? — Я стянула обруч с запястья. Кожа под браслетом была зеленоватого оттенка. Неужели варрену понадобилась дешевая железяка?
— Да.
Как утомительно вытаскивать истину чуть ли не клещами. Хотелось огреть Лиса чем-нибудь тяжелым и желательно тупым — в надежде, что тупое с тупым в итоге образуют разум да кипучую деятельность. Лис заворожено рассматривал камень.
— Зачем он тебе?
— История — чистой воды байки.
Ага, а меня из-за «баек» едва не прикончил.
— Говори уже! — не выдержал князь.
— Ты что-нибудь слышала о моей родине? — сдался юноша.
Я задумалась, перебирая высказывания ведьмы о варренах и их стране, Галаэйе. Приличных выражений среди вспомненного оказалось мало. Мои собственные суждения ограничивались довольно размытыми знаниями про упадок рождаемости, бесконечные засухи, пересыхания водоемов и прочие неприятности, в которых давным-давно погрязло государство.
— У вас там всё плохо, — подытожила я, вновь начиная дуть на горящую огнем ладонь.
— И не говори. Зерна не хватает, солнце палит, трава жухнет, младенцы умирают при рождении. Народ воюет меж собой — в надежде отхватить последний кусок. А разруха началась…
— …Когда вас, якобы, покинули виверны, — с издевательскими нотками закончил Всемил. Видимо, он эту историю слышал неоднократно.
Точно. Защитники государства, крылатые стражи. Существовала всего одна неувязка: они не исчезли — их отродясь не было. Кроме легенд и пророчеств, которые напоминали величественные сказки, никаких упоминаний о вивернах в летописях не нашлось.
— Именно, виверны, — обрадовался пониманию Лис.
— Чудесно, но я-то тут при каких грехах? — Я затеребила прядку волос. — Клянусь, я их не истребляла.
Лис пропустил ехидство мимо ушей.
— Камень на твоем браслете — Взор Виверны. Реликвия, потерянная нами сотни веков назад. Его разыскивали лучшие наемники Галаэйи, великие кудесники теряли силы, пытаясь восстановить его местонахождение. Правители приносили в жертвы детей и невинных красавиц. Но боги молчали.
— Да ну, — фыркнула я. — Вы потратили кучу веков на поиски, а я ношу реликвию в браслете, стоящем две медянки? Ну-ну. Тебе просто нравится верить в невозможное.
— Как ты не понимаешь?! — В его глазах появился нездоровый блеск. — Это правда!
Я недоверчиво оглядела простую, ограненную кругляшку янтарного цвета размером с медянку. На драгоценность не тянет, но как чародейский амулет — штука полезная. Но подчеркиваю, не всесильная. Да только варрен свято верил своим словам, едва не трясся от болезненной страсти. Как бы он меня чем-нибудь не шибанул прямо сейчас.
— Глупости.
— Я чувствую, Слава, — Лис облизал пересохшие губы, — пойми это. Он нужен для спасения Галаэйи. Моя обязанность — принести его! Я гнался за ним четыре года. — Варрен обхватил виски и начал раскачиваться взад-вперед. — Как-то мельком услышал, что он может находиться в одном из княжеств Рустии. Подумал: раз в княжестве — значит, у князей. Но его нигде не было. Ни у них, ни у приближенного к ним окружения. А после меня поймали. Я сбежал… И ты… Боги! Они послали мне тебя. Я уверен!
— Что случится, если его принести? — опомнился Всемил.
— Не знаю, — Лис потупился. — Но он поможет.
— А ты не мог попросить? Сказать: «Милая Ладислава, не подаришь ли ты мне, убогому, камень»? Нет же, зачем, так скучно! Разыграть спектакль — другое дело!
Во мне речь Лиса не вызвала сочувствия или уважения. Сплошное уязвление и неприязнь.
— Если бы ты оказалась связана с камнем, он мог воспротивиться и не подчиниться мне. Пусть и ценой твоих сил, но я собирался порвать вашу связь. Ещё тогда, в Капитске, когда пришел к тебе ночью…
— Ах ты!
Я подлетела к варрену и отвесила ему звонкую пощечину. Из распухшего после драки с Всемилом носа вновь потекла кровь. Лис машинально стер её рукавом.
— Получается, ты наткнулся на симпатичный камешек и решил укокошить его владельца?! А если бы он оказался безделицей?
— Было бы обидно. — Я почти замахнулась для второго удара, но Лиса вовремя перехватил запястье. — Послушай, так было лишь сначала. Да, я хотел убить тебя, приготовил оружие. Но потом… та ночь… Она всё изменила.
— Какая ночь? — не вовремя напрягся Всемил.
— Слава, — Лис, словно не услышав князя, дотронулся до моих пальцев, — тогда я забыл обо всём. К бесам камень, спасение, плодородие. Ты изменила меня.
У князя щеки покрылись пунцовыми пятнами. Он едва не вцепился в Лиса, но остановился в двух шагах от нас и скрестил руки под грудью, вздергивая подбородок.
— Откуда ты разузнал, как сделать смоляной отвар? — по слогам процедила я.
— Неважно, честно. Слава, услышь меня! Я не причиню тебе вреда. Плевать, откуда браслет, зачем он, какая между вами связь. Я безвреден. Клянусь всем, что имею.
«То есть, ничем», — безрадостно подумалось мне. Перспектива дальнейших совместных подвигов с каждым словом сильнее затягивалась тучами.
— Хорошо, — грустно заключила я, — с одним предателем временно разобрались. Теперь насчет случившегося. Эй, князь, посмотри сюда.
Всемил картинно отвернулся.
— Как скажешь, я и со спиной пообщаюсь. Итак, что это было? Чернокнижье.
Реакция оказалась предсказуемой. Неестественно выпрямившийся князь развернулся обратно. Его брови взлетели ко лбу.
— Но… — Всемил лепетал, словно младенец. — Она ж… … кровь… Ты не ведьма… А книжка?
— Так, начнем по порядку. Да, сила передается обрядами от одной чернокнижницы к другой. Да, она творится на крови, как своей, так и чужой. И книжки ей не нужны, да и зазубренные фразы — тоже. И… Да, Всемил, я — ведьма.
Признание далось легко. Я долго прятала его в себе, боялась, закапывала вглубь, но оно рвалось наружу. С каждой неумелой ворожбой, с очередным шрамом от пореза. Темнота жгла душу, прося о свободе. И она её получила. Когда-нибудь я обуздаю саму себя, пока же я — ведьма.
— А обучение у известных чародеев? — непонимающе моргал князь, делая мелкие шажки назад. — Ты соврала? Но прислали-то тебя из столицы, я лично читал бумаги.
— Просто ваш Капитск — такое захолустье, что туда отправили первую попавшуюся кандидатуру, настрочив в рекомендательном письме бес знает что. Мне требовалась работа, дом. Прости.
Всемил скривился от отвращения. Он схватил сумку с вещами и торопливо пошел к раскинувшим пушистые лапы елям.
— Ты куда? — удивленно.
— Подальше от тебя. Не приближайся ко мне, ведьма. — И Всемил скрылся за деревьями.
Лис хотел что-то добавить, но я уже подхватила книгу, кота и побежала следом за ушедшим князем.
Оставшиеся сутки мы втроем объяснялись исключительно жестами; чаще — неприличными. Хрупкий мир рухнул. Любая правда слаще лжи? Ну-ну.
Глава 15. Пункт пятнадцатый. Не верьте её оправданиям.
«Тяжелее всего не признать поражение,
а осознать, что всё делалось впустую.
И без твоих поступков всем было бы лучше».
Житейские рассуждения.
За последующие дни мы обмолвились едва ли парой-тройкой слов — когда выбирался кратчайший путь. Ложились спать в тишине и будили друг друга пинками, посему никто не рисковал просыпаться последним.
Конечно, любой вполне мог уйти. Но при всех смертельных обидах мы держались вместе: ждали отстающего и готовили пищу на троих.
Я четырежды извинялась перед Всемилом — надо же, заставил чувствовать себя виноватой, — но тот не реагировал.
Лис мельтешил, будто побитый пес подле хозяина: он таскал сумки, собирал грибы, разыскивал поляны для отдыха и наполнял фляжки до краев в найденных им же ручейках. И преданно заглядывал в глаза. Чхать я хотела на его преданность!
А дорожка расширялась, обретала черты мощенной, перестала вилять чудными зигзагами. Недавно отшлифованные указатели показывали, сколько верст осталось до столицы. Число пугало, но я понимала, что прошли мы в разы больше, и поэтому пыталась забыть о плохом.
Возник вполне закономерный вопрос: что дальше? Всемил пойдет на поклон к родителям, а мы с Лисом доставим «важную персону» и отправимся в изгнание? Ну нет, я истоптала башмаки не ради такого исхода.
— Князь, что будет с нами, когда мы приведем тебя домой? — угрюмо обратилась я.
Всемил, чего и следовало ожидать, многозначительно молчал.
— Отвечай, — с резкостью в тоне.
Князь ускорился. Нет, я терпела детские выходки, но ребячество уже засело рыбьей костью посреди горла. Я, протяжно зевнув, уселась у обочины и открыла книгу где-то на середине, блуждающим взглядом бегая по страницам.
— Чем занимаешься? — Лис заглянул за плечо и чуть не получил локтем в живот. Чтоб не лез.
— А, — я ответила нарочито громко, — ерунда. Как считаешь, князю подойдет обличие жабы или муравья?
Всемил остановился. Он вроде не сменил брезгливого выражения лица, но вполоборота повернутый корпус намекал на то, что мужчина напряженно прислушивается к беседе. Вероятно, инцидент с исчезнувшим голосом полностью убедил его в том, что я обычно исполняю задуманное.
— Жабы, — любезно подсказал Лис.
— Замечательно.
— Эй! — Князь одним прыжком подлетел ко мне. — Остановись.
Что, голубчик, клюнул на ведьмовскую уловку?
— Заклинаю силы природные, подкрепленные землею-матушкой, — я деловито собрала в кулак горсть песка и рассыпала его вокруг себя, — речи пламенные услышать да обратить неугодного, горделивого князя в жабу болотную, зеленую аки трава увядшая.
— Хватит! — Всемил принялся выдергивать книгу.
— Отпусти, — прошипела я.
— Иначе что?
В нотках его голоса появилось ехидство. Ну, раз уж роль злой чернокнижницы отводится мне, то исполню её с честью и достоинством.
— С крыльями, — закончила я, вытирая ладонь о штанину и резко выпуская книгу.
— Чего? — переспросил покачнувшийся Всемил.
— В жабу с крыльями. Чтобы тебя даже сородичи презирали.
Князь вздрогнул. Я приблизилась к нему почти вплотную, пристально вглядываясь вглубь голубых очей. Бедняга не рискнул отвести взор, но часто и судорожно задышал.
Шаг, улыбка, шаг. Склоненная набок голова. И… бросок! Я дернулась к князю, и тот отшатнулся, спотыкаясь на ровном месте.
— Страшно? — с материнской заботой узнала я. — Так вот, или ты объясняешься, или учишься летать крошечными обломанными крылышками. И поверь, целыми они тебе не достанутся.
Я забрала книгу из дрожащих рук и торопливо пошла, стараясь не замечать улыбающегося Лиса, семенящего в двух локтях сбоку.
— Я не собираюсь ничего с вами делать, — помедлив, выдавил князь.
— Ещё бы ты что-то попытался сотворить с жуткой чернокнижницей. Нет, куда ты собираешься нас деть?
— Вы полностью свободны.
— Ведьма и сбежавший воришка-варрен? — Я с трудом удержалась от желания огреть бестолкового мужика по пустой головушке. — Свободны. До первой виселицы. Правильно?
Я обернулась к «подельнику». Тот радостно кивнул, не вмешиваясь в разговор. Какая приятная сердцу покорность. А не обзавестись ли мне верным мальчишкой, согласным пойти ради меня куда угодно?
Нет, так начинали все известные Рустии рабовладельцы.
Дорога свильнула вправо. Вдалеке показались размытые очертания небольшой деревеньки, первой за много часов путешествия.
— Лада! — со слезами позвал Всемил. — Ладно-ладно… Признаю свою вину. Ты многое для меня сделала, и глупо обижаться на то, кем ты являешься. Так?
— Не-а, не верится что-то.
— Как?
Не ожидал, родненький? Терпи теперь, отвыкай от всепоглощающей любви.
— Просто. — Быстрое пожатие плечами. — Докажи, что не врешь.
