— Там? — Я аж подавилась
— Да, — согласился мужчина. — Я ж и говорю: там. На ноге.
От сердца отлегло.
— Проходите, — признав поражение, вздохнула я. — Дверь открыта.
Едва зайдя внутрь, мужичок снова попытался раздеться, но я остановила жутковатое представление жестом ладони.
— Давайте уточним, чего вы хотите?
— Подлечите мою болячку, а я заплачу.
— Я не лекарь. — Во взгляде больного почудилось понимание. — В мою обязанность входит обучение детей.
— Но это… магию знаете?
Я кивнула.
— Так окажите услугу. Хорошо заплачу, только, того, цену озвучьте.
В голове, перекатываясь по многолетней пыли, судорожно заворочалось нечто напоминающее разум. Вспомнился накатывающий волнами голод, и именно он стал решающим обстоятельством для последующего решения.
— Оставьте деньги. — Мужчина пригорюнился, а я закончила: — У вас есть какая-нибудь снедь?
— Не жалуюсь, — непонимающе начал он. — Урожай удался, да и запасы с того года остались. Не жирую, но...
— Если я излечу вас, — нетерпеливо перебила я, — то просто принесите любых продуктов.
Больной, оценивший ситуацию и требования «знахаря», заугукал с удвоенным усилием, не понимая, почему столичная чародейка променяла возможность хорошего заработка на мимолетное (и довольно сомнительное) удовольствие.
На колене у дяденьки оказалось простенькое нагноение, которое я вначале выдавила, а потом нашептала на кровоточащую ранку чары для скорейшего заживления. Надеюсь, конечность после «лечения» не отпадет.
Удивительно, как много значат сплетни! Вскоре у порога выстроилась целая очередь обездоленных, несчастных, больных и просто умело прикидывающихся нездоровыми граждан.
Я осмотрела толпящуюся в сенях толпу. Теперь ясно, почему Ельна так ликовала, встретив меня. Городу нужен не учитель, а знахарь. Я хмыкнула и вычертила угольком снаружи двери лаконичную фразу: «Ворожба осуществляется за еду».
Жизнь начинала налаживаться.
«Настоящий чародей точно знает результат своих действий.
Иначе и быть не может».
Кодекс чести истинных кудесников, часть третья.
Следующий месяц прошел в полнейшем умиротворении. Непривычный ритм жизни вначале пугал, затем надоел однообразием, а недавно я свыклась с ним и попросту перестала замечать.
Горожане ходили ко мне нескончаемым потоком — некоторые умудрялись забредать трижды за день, требуя самой разнообразной помощи. Утомленность, болезненные роды, неурожай, неудачи в личной жизни — чудотворная сила магии была обязана исправить любую неприятность. Кому-то я помогала вполне искренне, других же откровенно дурила. Женщинам, мечтающим о привороте, выдавала бутылочки с «настойкой», в состав которой входили измельченные лепестки цветов да колодезная вода.
— Подлейте приворотную настойку мужчине в любую жидкость, — монотонно твердила я, — а затем попытайтесь понравиться ему: приготовьте стол, напоите самогоном, выразите симпатию красивыми словами. Зелье закрепит результат. Удачный исход гарантирован в большинстве случаев.
— А в меньшинстве? — интересовались женщины, бережно складывая скляночки в кармашки платьев.
— Он — не ваша судьба, — патетически заявляла я.
В погребе росла гора продуктов. В рядок выстроились горшки, полные великолепного масла, густой сметаны. Под потолком висели тушки ощипанных курей, в отдельный угол улеглись овощи и фрукты. Кроме того, ежедневно приносили готовую пищу: супы, пирожки, масленые блины. В общем, смерть от истощения пока не грозила. А позже я бы смогла открыть ещё и съестную лавку.
Зашедший князь, впервые завидев сомнительное объявление на двери, смущенно спросил:
— Почему ты берешь за услуги еду? Голодаешь?
— Смотри, — я сама не заметила, как перешла на «тыканье», — платы за обучение хватит на всё, жилище досталось задарма. Готовить мне лень, а народ разве скупится ради собственного благополучия? Все в выигрыше. Пустое накопительство монет — это скучно.
— Да, а ведь когда-то дом стоил жутких денег.
Князь, выловив из объяснения единственную фразу, обвел столовую задумчивым взглядом.
— Предлагаешь его купить? Мне не сложно, пусть не сразу, но обязательно выплачу полную стоимость.
— Забудь, — он отмахнулся от меня привычным жестом левой руки. — Никто сюда не переедет, даже если мы сами доплатим ему, а ты прижилась, вот и пользуйся в свое удовольствие.
— Кстати, с чего началась череда неудач дома?
Князь присел на край стоящей у стены лавки и простецки зевнул, не прикрыв рта ладонью. Потолстевший за неделю кот с довольным визгом запрыгнул на колени к Всемилу, уцепившись острыми когтями за тоненькую ткань его штанины. Князь в полнейшем молчании стянул с себя орущего благим матом Кота.
— Лет десять тому назад здесь обитала ведьма, промышляющая чернокнижьем. Её с позором изгнали, ну она и прокляла всех последующих жителей. Но, видимо, на истинную колдунью порча не действует.
«Иными словами, дом принял родственную душу», — умозаключила я.
Хотя знакомого напряжения, источаемого чернокнижными предметами, не чувствовалось. Разве что в момент пробежек по шаткой лестнице мне было немного неуютно, но скорее из-за боязни сломать себе шею. Поэтому я списала рассказы о проклятии на домыслы суеверных жителей Капитска.
Всемил заходил ко мне редко, зато частенько предлагал прогулки по вечернему городу или ужины в княжеском имении. Иногда я соглашалась, чаще предпочитала списать нежелание на «составление плана занятий». Но мы вроде как сдружились, что не могло не радовать. Я, обычная крестьянская девчонка, а в друзьях у самого князя! Хотя, откровенно говоря, меня раздражала его заносчивость и самолюбие.
Изредка заходила суетливая Ельна, оказавшаяся помощницей Всемила и хорошей знакомой его родителей, совсем недавно уехавших из княжества в столицу. Она интересовалась делами «Ладиславусечки», обещала подыскать новое жилье, но быстро уходила восвояси, провожаемая шипением защищающего территорию Кота. К слову, его она неоднократно предлагала выбросить в речку.
Пару раз возле ворот ошивался похожий на шарик паренек, постоянно любопытствующий, не нужна ли мне починка какая али прочая подмога по дому. Давно скрипели ступени — одна разваливалась на глазах, — но от помощи я отказывалась. Потом не отвяжешься от назойливого кавалера.
Дела в школе шли сносно. К моему счастью, ни один ребенок не проявил никакого намека на зарождающиеся способности, поэтому я вешала детям на уши настоящую лапшу, смешанную с байками о ведьмах и красочными описаниями собственных странствий по белому свету (которых, разумеется, не было). Ученики восторженно слушали, а я успешно завершала занятие, так и не дав никому стоящих знаний.
Не радовала только погода — Капитск, казалось, собрал все возможные невзгоды. Не снег, так дождь, не дождь, так град. Иногда вылезало припекающее макушку солнышко, которое превращало заледеневшую землю в водянистое месиво. Ночью холодало, и утром жители скользили по льду, который за день вновь становился кашей. И так день за днем.
Кот отъелся на дармовых харчах, потолстел, заметно округлился. Характер его оставался неизменно противным, а залезать на облюбованную печь он так и не научился без посторонней помощи.
В общем, я закрепилась в крошечном городке на задворках Рустии. Привычные проблемы забыли дорогу к моей бестолковой голове.
И это пугало.
То ли поздней ночью, то ли ранним утром меня разбудили шорохи. Внизу кто-то двигался. Практически беззвучно, тихо, но вначале скрипнула половица, затем открылась дверца шкафчика, брякнула тарелка. Я поднялась на ноги, зажгла магией свечку и смело понеслась на встречу к ночным приключениям.
На первый взгляд ничего не изменилось. Входная дверь была плотно закрыта, окна заперты на засов. Я поставила свечу на стол, немного потопталась на месте и собиралась уже вернуться обратно в постель, но неожиданно темный силуэт пересек кухоньку, вплотную приблизившись ко мне. На разворот не хватило ровно мгновения, за которое к горлу было приставлено лезвие ножа. Оно надавило на покрывшуюся мурашками кожу. Сердце остановилось и застыло непроходимым комом у горла. Ночной гость обхватил мою талию второй рукой, мешая выскользнуть из цепкого захвата. Я замерла.
Грубоватый голос щекотал шею:
— Не кричи, и я тебя не трону. Пересижу тут и уйду. Возвращайся в кровать. Утром меня здесь не будет.
Конечно, не будет. Ты улетишь на крылатой корове к богам. Когда преступники исполняли обещанное? Во-во, никогда. Убьет, а никто и не узнает, в какой глупой обстановке погибла симпатичная молодая девушка с огромным потенциалом нерастраченных возможностей. Мне стало так жалко себя, что я едва не разрыдалась от горя.
— Не буду, — искренне всплакнула я. — Только отпустите. Я жить хочу…
Услышавший в голосе жертвы испуг мужчина расслабился, несколько ослабив хватку сжимающей тело руки. Но, к сожалению, нож оставался прижатым к горлу, перехватывая сбившееся от всхлипываний дыхание.
Срочно нужно спасать собственную шкуру. Если меня не подводит память, то сзади, прямо на полу, стоит горшок с тушеным мясом, принесенный очередной довольной пациенткой. Он оставлен там для постоянно голодного кота, и если постараться, я смогу поднять предмет с пола, а после оглушить им разбойника.
«Детально представляешь вещь, пытаешься мысленно обхватить её», — в ушах ожил скрипучий голос ведьмы. Сознание вырисовало глиняный горшочек размером с ладошку, разрисованный желтыми цветочками. Вот я обхватываю его, легонько приподнимаю. Пальцы незаметно рисовали замысловатые линии.
Неожиданно разбойник, неприлично выругавшись, обронил нож. По непонятной причине он перестал сжимать мою талию, и сомневаюсь, что добровольно. Я обернулась и содрогнулась от беззвучного хохота.
Разбойник завис в аршине от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал подобно птице длинными руками. Юноша бранился такими словами, что появившийся из-за печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в подробностях.
— Опусти меня! — верещал преступник.
— Знать бы, как… — честно призналась я. — Сам упадешь. Со временем.
Очевидно, уверенность в голосе показалось парню весьма сомнительной, потому как он задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом приблизилась к молодому человеку и остервенено дернула его под подмышки, не особо веря в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол, выражаясь особенно крепким словечком.
— Как ты это сделала? — пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную девушку».
— Я самую малость ведьма, — стеснительно приукрасила я.
— Бес тебя подери!
Его тон приобрел брезгливость. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?
— А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом в качестве укрытия? — Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему отбитый зад «страдальцу».
— Не твое собачье дело, — окрысился юноша.
Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту напал.
Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на чале которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался усесться парню на колени, но тот с неприязнью отодвинул зеленоглазую тушку от себя.
При свете трепещущего огонька черты, конечно, не стали особо различимее, но я хотя бы перестала смотреть на хмурую тень. Юноша оказался варреном. Угольно-черные остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый. Парень отвернулся от пламени свечи.
— Дай пройти, — прошипел он, рывком поднявшись. — Ненавижу чернокнижниц.
— Губу раскатал, ага. — Я преградила дорогу. — Признавайся: почему забрался в мой дом?
— Пропусти.
Варрен застыл в локте от меня. Атаковать он так и не решился.
— Должна же я знать, кто покушался на мою честь, жизнь и здоровье в столь ранний час! — Я скрестила руки под грудью, становясь окончательно похожей на недовольного беловолосого призрака в длинной ночной рубашке.
— Сдалась ты мне! — выплюнул он, делая крошечный шажок по направлению к проходу.
Выдать очередную едкую реплику помешал дробный стук. Вся троица — я, кот и варрен — подскочили от неожиданности. Слабая вера в то, что стучащие одумаются и уйдут, испарялась с каждым новым ударом. Пришлось выбежать из столовой и распахнуть входную дверь, едва не вылетев наружу вместе с ней.
Подобно серебрянцам , сверкали звезды — редкая краса для дождливого Капитска. Свежий ветерок легонько обдувал голые ноги. Из тишины вырывались единичные звуки: приглушенный лай, шепот листвы, стук ставней. И если бы не два плечистых мужика-стражника, загородивших порог собой, я бы сказала, что ночь задалась прекрасной. Поэтичной, восторженной, свежей.
Отвратительной.
— Что произошло?! — рявкнула я. — С каких пор вы тревожите добропорядочных граждан?
— Госпожа, — гундося, пробормотала правая фигура, — мы по важному делу. Извините, если разбудили.
Второй дружинник поедал меня жадным взглядом, и сомневаюсь, что его заинтересовала простенькая ночная сорочка с вырезом у бедра. Вырез, кстати, не имел никакого отношения к работам швей-мастериц — я просто за что-то зацепилась, и шов на боку разошелся самым бесстыдным образом.
— Да, госпожа, — прокашлялся товарищ, — вчера вечером из темниц сбежал варрен. Он представляет опасность, поэтому мы и опрашиваем жителей города.
— И многих опросили? — заботливо уточнила я.
— Только вас, — смутился первый стражник, закашливаясь под моим строгим взором. — Не встречали темноволосого варрена примерно в два аршина ростом?
Я оглянулась на пустующие сени. Интересно, как бы дружина отреагировала на утвердительный ответ и дальнейшие убеждения в том, что необходимый им варрен находится наедине с Котом?
— Какое сейчас время суток?
Один из стражников неуверенно предположил, что ночь. Второй вновь извинился. Если честно, в выборе между «коварным» варреном и парочкой пареньков-тугодумов я всенепременно выбрала бы первого.
— Вы действительно думаете, что после полуночи я усаживаюсь у окна и караулю варренов? — Правая бровь укоризненно поднялась.
— Нет, но…
— И вообще, — продолжила распаляться я. — Сбежал он вчера, так чего вы только опомнились, родненькие?
— Поздно заметили, — честно признался второй дружинник, разводя руками.
Меня пробрал лихорадочный смех.
— Поймите, госпожа, — заныл первый бугай, — он вооружен, а значит, представляет немалую угрозу для жителей города.
— Вдруг он уже пробрался в какой-нибудь дом, — поддакнул товарищ.
Мнущиеся возле порога стражники и не представляли, насколько были близки к истине.
— Милые мальчики. — Голос подобрел настолько, что мог опалить волосы жаром. — Возможно, вас не оповестили, но я — колдунья. И уж защитить себя от беглеца мне под силу.
— Ни в чем нельзя быть уверенным. — Первый страж порядка смущенно почесал затылок.
— Да, — согласился мужчина. — Я ж и говорю: там. На ноге.
От сердца отлегло.
— Проходите, — признав поражение, вздохнула я. — Дверь открыта.
Едва зайдя внутрь, мужичок снова попытался раздеться, но я остановила жутковатое представление жестом ладони.
— Давайте уточним, чего вы хотите?
— Подлечите мою болячку, а я заплачу.
— Я не лекарь. — Во взгляде больного почудилось понимание. — В мою обязанность входит обучение детей.
— Но это… магию знаете?
Я кивнула.
— Так окажите услугу. Хорошо заплачу, только, того, цену озвучьте.
В голове, перекатываясь по многолетней пыли, судорожно заворочалось нечто напоминающее разум. Вспомнился накатывающий волнами голод, и именно он стал решающим обстоятельством для последующего решения.
— Оставьте деньги. — Мужчина пригорюнился, а я закончила: — У вас есть какая-нибудь снедь?
— Не жалуюсь, — непонимающе начал он. — Урожай удался, да и запасы с того года остались. Не жирую, но...
— Если я излечу вас, — нетерпеливо перебила я, — то просто принесите любых продуктов.
Больной, оценивший ситуацию и требования «знахаря», заугукал с удвоенным усилием, не понимая, почему столичная чародейка променяла возможность хорошего заработка на мимолетное (и довольно сомнительное) удовольствие.
На колене у дяденьки оказалось простенькое нагноение, которое я вначале выдавила, а потом нашептала на кровоточащую ранку чары для скорейшего заживления. Надеюсь, конечность после «лечения» не отпадет.
Удивительно, как много значат сплетни! Вскоре у порога выстроилась целая очередь обездоленных, несчастных, больных и просто умело прикидывающихся нездоровыми граждан.
Я осмотрела толпящуюся в сенях толпу. Теперь ясно, почему Ельна так ликовала, встретив меня. Городу нужен не учитель, а знахарь. Я хмыкнула и вычертила угольком снаружи двери лаконичную фразу: «Ворожба осуществляется за еду».
Жизнь начинала налаживаться.
Глава 6. Пункт шестой. Не переступайте дорогу ведьме.
«Настоящий чародей точно знает результат своих действий.
Иначе и быть не может».
Кодекс чести истинных кудесников, часть третья.
Следующий месяц прошел в полнейшем умиротворении. Непривычный ритм жизни вначале пугал, затем надоел однообразием, а недавно я свыклась с ним и попросту перестала замечать.
Горожане ходили ко мне нескончаемым потоком — некоторые умудрялись забредать трижды за день, требуя самой разнообразной помощи. Утомленность, болезненные роды, неурожай, неудачи в личной жизни — чудотворная сила магии была обязана исправить любую неприятность. Кому-то я помогала вполне искренне, других же откровенно дурила. Женщинам, мечтающим о привороте, выдавала бутылочки с «настойкой», в состав которой входили измельченные лепестки цветов да колодезная вода.
— Подлейте приворотную настойку мужчине в любую жидкость, — монотонно твердила я, — а затем попытайтесь понравиться ему: приготовьте стол, напоите самогоном, выразите симпатию красивыми словами. Зелье закрепит результат. Удачный исход гарантирован в большинстве случаев.
— А в меньшинстве? — интересовались женщины, бережно складывая скляночки в кармашки платьев.
— Он — не ваша судьба, — патетически заявляла я.
В погребе росла гора продуктов. В рядок выстроились горшки, полные великолепного масла, густой сметаны. Под потолком висели тушки ощипанных курей, в отдельный угол улеглись овощи и фрукты. Кроме того, ежедневно приносили готовую пищу: супы, пирожки, масленые блины. В общем, смерть от истощения пока не грозила. А позже я бы смогла открыть ещё и съестную лавку.
Зашедший князь, впервые завидев сомнительное объявление на двери, смущенно спросил:
— Почему ты берешь за услуги еду? Голодаешь?
— Смотри, — я сама не заметила, как перешла на «тыканье», — платы за обучение хватит на всё, жилище досталось задарма. Готовить мне лень, а народ разве скупится ради собственного благополучия? Все в выигрыше. Пустое накопительство монет — это скучно.
— Да, а ведь когда-то дом стоил жутких денег.
Князь, выловив из объяснения единственную фразу, обвел столовую задумчивым взглядом.
— Предлагаешь его купить? Мне не сложно, пусть не сразу, но обязательно выплачу полную стоимость.
— Забудь, — он отмахнулся от меня привычным жестом левой руки. — Никто сюда не переедет, даже если мы сами доплатим ему, а ты прижилась, вот и пользуйся в свое удовольствие.
— Кстати, с чего началась череда неудач дома?
Князь присел на край стоящей у стены лавки и простецки зевнул, не прикрыв рта ладонью. Потолстевший за неделю кот с довольным визгом запрыгнул на колени к Всемилу, уцепившись острыми когтями за тоненькую ткань его штанины. Князь в полнейшем молчании стянул с себя орущего благим матом Кота.
— Лет десять тому назад здесь обитала ведьма, промышляющая чернокнижьем. Её с позором изгнали, ну она и прокляла всех последующих жителей. Но, видимо, на истинную колдунью порча не действует.
«Иными словами, дом принял родственную душу», — умозаключила я.
Хотя знакомого напряжения, источаемого чернокнижными предметами, не чувствовалось. Разве что в момент пробежек по шаткой лестнице мне было немного неуютно, но скорее из-за боязни сломать себе шею. Поэтому я списала рассказы о проклятии на домыслы суеверных жителей Капитска.
Всемил заходил ко мне редко, зато частенько предлагал прогулки по вечернему городу или ужины в княжеском имении. Иногда я соглашалась, чаще предпочитала списать нежелание на «составление плана занятий». Но мы вроде как сдружились, что не могло не радовать. Я, обычная крестьянская девчонка, а в друзьях у самого князя! Хотя, откровенно говоря, меня раздражала его заносчивость и самолюбие.
Изредка заходила суетливая Ельна, оказавшаяся помощницей Всемила и хорошей знакомой его родителей, совсем недавно уехавших из княжества в столицу. Она интересовалась делами «Ладиславусечки», обещала подыскать новое жилье, но быстро уходила восвояси, провожаемая шипением защищающего территорию Кота. К слову, его она неоднократно предлагала выбросить в речку.
Пару раз возле ворот ошивался похожий на шарик паренек, постоянно любопытствующий, не нужна ли мне починка какая али прочая подмога по дому. Давно скрипели ступени — одна разваливалась на глазах, — но от помощи я отказывалась. Потом не отвяжешься от назойливого кавалера.
Дела в школе шли сносно. К моему счастью, ни один ребенок не проявил никакого намека на зарождающиеся способности, поэтому я вешала детям на уши настоящую лапшу, смешанную с байками о ведьмах и красочными описаниями собственных странствий по белому свету (которых, разумеется, не было). Ученики восторженно слушали, а я успешно завершала занятие, так и не дав никому стоящих знаний.
Не радовала только погода — Капитск, казалось, собрал все возможные невзгоды. Не снег, так дождь, не дождь, так град. Иногда вылезало припекающее макушку солнышко, которое превращало заледеневшую землю в водянистое месиво. Ночью холодало, и утром жители скользили по льду, который за день вновь становился кашей. И так день за днем.
Кот отъелся на дармовых харчах, потолстел, заметно округлился. Характер его оставался неизменно противным, а залезать на облюбованную печь он так и не научился без посторонней помощи.
В общем, я закрепилась в крошечном городке на задворках Рустии. Привычные проблемы забыли дорогу к моей бестолковой голове.
И это пугало.
***
То ли поздней ночью, то ли ранним утром меня разбудили шорохи. Внизу кто-то двигался. Практически беззвучно, тихо, но вначале скрипнула половица, затем открылась дверца шкафчика, брякнула тарелка. Я поднялась на ноги, зажгла магией свечку и смело понеслась на встречу к ночным приключениям.
На первый взгляд ничего не изменилось. Входная дверь была плотно закрыта, окна заперты на засов. Я поставила свечу на стол, немного потопталась на месте и собиралась уже вернуться обратно в постель, но неожиданно темный силуэт пересек кухоньку, вплотную приблизившись ко мне. На разворот не хватило ровно мгновения, за которое к горлу было приставлено лезвие ножа. Оно надавило на покрывшуюся мурашками кожу. Сердце остановилось и застыло непроходимым комом у горла. Ночной гость обхватил мою талию второй рукой, мешая выскользнуть из цепкого захвата. Я замерла.
Грубоватый голос щекотал шею:
— Не кричи, и я тебя не трону. Пересижу тут и уйду. Возвращайся в кровать. Утром меня здесь не будет.
Конечно, не будет. Ты улетишь на крылатой корове к богам. Когда преступники исполняли обещанное? Во-во, никогда. Убьет, а никто и не узнает, в какой глупой обстановке погибла симпатичная молодая девушка с огромным потенциалом нерастраченных возможностей. Мне стало так жалко себя, что я едва не разрыдалась от горя.
— Не буду, — искренне всплакнула я. — Только отпустите. Я жить хочу…
Услышавший в голосе жертвы испуг мужчина расслабился, несколько ослабив хватку сжимающей тело руки. Но, к сожалению, нож оставался прижатым к горлу, перехватывая сбившееся от всхлипываний дыхание.
Срочно нужно спасать собственную шкуру. Если меня не подводит память, то сзади, прямо на полу, стоит горшок с тушеным мясом, принесенный очередной довольной пациенткой. Он оставлен там для постоянно голодного кота, и если постараться, я смогу поднять предмет с пола, а после оглушить им разбойника.
«Детально представляешь вещь, пытаешься мысленно обхватить её», — в ушах ожил скрипучий голос ведьмы. Сознание вырисовало глиняный горшочек размером с ладошку, разрисованный желтыми цветочками. Вот я обхватываю его, легонько приподнимаю. Пальцы незаметно рисовали замысловатые линии.
Неожиданно разбойник, неприлично выругавшись, обронил нож. По непонятной причине он перестал сжимать мою талию, и сомневаюсь, что добровольно. Я обернулась и содрогнулась от беззвучного хохота.
Разбойник завис в аршине от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал подобно птице длинными руками. Юноша бранился такими словами, что появившийся из-за печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в подробностях.
— Опусти меня! — верещал преступник.
— Знать бы, как… — честно призналась я. — Сам упадешь. Со временем.
Очевидно, уверенность в голосе показалось парню весьма сомнительной, потому как он задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом приблизилась к молодому человеку и остервенено дернула его под подмышки, не особо веря в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол, выражаясь особенно крепким словечком.
— Как ты это сделала? — пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную девушку».
— Я самую малость ведьма, — стеснительно приукрасила я.
— Бес тебя подери!
Его тон приобрел брезгливость. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?
— А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом в качестве укрытия? — Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему отбитый зад «страдальцу».
— Не твое собачье дело, — окрысился юноша.
Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту напал.
Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на чале которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался усесться парню на колени, но тот с неприязнью отодвинул зеленоглазую тушку от себя.
При свете трепещущего огонька черты, конечно, не стали особо различимее, но я хотя бы перестала смотреть на хмурую тень. Юноша оказался варреном. Угольно-черные остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый. Парень отвернулся от пламени свечи.
— Дай пройти, — прошипел он, рывком поднявшись. — Ненавижу чернокнижниц.
— Губу раскатал, ага. — Я преградила дорогу. — Признавайся: почему забрался в мой дом?
— Пропусти.
Варрен застыл в локте от меня. Атаковать он так и не решился.
— Должна же я знать, кто покушался на мою честь, жизнь и здоровье в столь ранний час! — Я скрестила руки под грудью, становясь окончательно похожей на недовольного беловолосого призрака в длинной ночной рубашке.
— Сдалась ты мне! — выплюнул он, делая крошечный шажок по направлению к проходу.
Выдать очередную едкую реплику помешал дробный стук. Вся троица — я, кот и варрен — подскочили от неожиданности. Слабая вера в то, что стучащие одумаются и уйдут, испарялась с каждым новым ударом. Пришлось выбежать из столовой и распахнуть входную дверь, едва не вылетев наружу вместе с ней.
Подобно серебрянцам , сверкали звезды — редкая краса для дождливого Капитска. Свежий ветерок легонько обдувал голые ноги. Из тишины вырывались единичные звуки: приглушенный лай, шепот листвы, стук ставней. И если бы не два плечистых мужика-стражника, загородивших порог собой, я бы сказала, что ночь задалась прекрасной. Поэтичной, восторженной, свежей.
Отвратительной.
— Что произошло?! — рявкнула я. — С каких пор вы тревожите добропорядочных граждан?
— Госпожа, — гундося, пробормотала правая фигура, — мы по важному делу. Извините, если разбудили.
Второй дружинник поедал меня жадным взглядом, и сомневаюсь, что его заинтересовала простенькая ночная сорочка с вырезом у бедра. Вырез, кстати, не имел никакого отношения к работам швей-мастериц — я просто за что-то зацепилась, и шов на боку разошелся самым бесстыдным образом.
— Да, госпожа, — прокашлялся товарищ, — вчера вечером из темниц сбежал варрен. Он представляет опасность, поэтому мы и опрашиваем жителей города.
— И многих опросили? — заботливо уточнила я.
— Только вас, — смутился первый стражник, закашливаясь под моим строгим взором. — Не встречали темноволосого варрена примерно в два аршина ростом?
Я оглянулась на пустующие сени. Интересно, как бы дружина отреагировала на утвердительный ответ и дальнейшие убеждения в том, что необходимый им варрен находится наедине с Котом?
— Какое сейчас время суток?
Один из стражников неуверенно предположил, что ночь. Второй вновь извинился. Если честно, в выборе между «коварным» варреном и парочкой пареньков-тугодумов я всенепременно выбрала бы первого.
— Вы действительно думаете, что после полуночи я усаживаюсь у окна и караулю варренов? — Правая бровь укоризненно поднялась.
— Нет, но…
— И вообще, — продолжила распаляться я. — Сбежал он вчера, так чего вы только опомнились, родненькие?
— Поздно заметили, — честно признался второй дружинник, разводя руками.
Меня пробрал лихорадочный смех.
— Поймите, госпожа, — заныл первый бугай, — он вооружен, а значит, представляет немалую угрозу для жителей города.
— Вдруг он уже пробрался в какой-нибудь дом, — поддакнул товарищ.
Мнущиеся возле порога стражники и не представляли, насколько были близки к истине.
— Милые мальчики. — Голос подобрел настолько, что мог опалить волосы жаром. — Возможно, вас не оповестили, но я — колдунья. И уж защитить себя от беглеца мне под силу.
— Ни в чем нельзя быть уверенным. — Первый страж порядка смущенно почесал затылок.
