Отец своим взглядом мог бы дыру во мне прожечь, как и Жак. И если мотив отца как можно скорее выдать меня замуж за Жака мне оставался непонятен, то вот мой жених, кажется, волновался о том, чтобы я не сболтнула лишнего. Как же «аристократия» любит все эти подковёрные игрища… Почему я родилась не в семье обычной ведьмы или оборотня? Видит Великая Сирлая, чего мне стоило сохранить слащавую улыбку на лице и состроить глуповатый вид влюблённой дурочки, когда я провела свободной рукой по его, мягко говоря:
– Жак, я так нервничала… Почти всю ночь не спала. Не привыкла к такому пристальному вниманию прессы. Понимаешь? Просила же не собирать толпу журналистов. А когда узнала, что нашу церемонию будет освещать сама Амиэль Сандрес, то так испугалась… Прости… Я такая глупенькая…
– И ты ничего не… – Жак осёкся на полуслове, но я поняла, к чему он клонил. – То есть я могу рассчитывать на то, что если перенесём церемонию, то ты не поступишь также, как вчера. Было крайне сложно объяснить прессе, что ты плохо себя чувствовала, и по тому мы решили перенести дату проведения брачной церемонии. Те фото, что просочились в газеты, уже сегодня уберут со всех полос, как и статьи, пятнающее твоё имя, а уже завтра будут статьи-опровержения, где журналисты напишут, что это был розыгрыш. Как тебе?
Я впервые не знала, что ответить… Хотя нет, знала. Но не хотелось это произносить вслух. Так как мне надо усыпить бдительность моего «жениха» и «любимого» папочки. Отец сказал мне любым способом уговорить Жака жениться на мне, а тот всё сделал за меня. Видимо, я слишком лакомый кусок для него.
– Иза? Жак задал тебе вопрос, – сказал отец, привлекая моё внимание и смотря на меня с недовольством.
– Ох… Извини, Жак. Спасибо за то, что вошёл в моё положение. Я правда вчера сильно переволновалась. У меня и сейчас голова кружится немного… – Я сделала вид, что начинаю заваливаться назад, и Жак ожидаемо поймал меня.
– Тогда завтра же. Нет. Послезавтра мы поженимся в храме, без освещения торжества прессой. Для прессы выделим отдельное время. Раз ты так нервничаешь, – затараторил Жак, аккуратно поддерживая меня и ведя к дивану.
– Я считаю, что пресса нужна, – коротко ответил на заявление Жака отец.
– Но Изе из-за этого было нехорошо, – постарался отвертеться Жак. – И ещё такой выходки я не потерплю.
А до меня, кажется, начало доходить… Акониты в наше время использовались во время церемонии крайне редко. И можно было бы обойтись без них. Уж точно машину украшать было не обязательно. Но! Мало кто знает, что аконит светлеет или вообще становится белым тогда, когда ведьма или ведун поделились своими силами или полностью отдали их супругу или супруге при инициации. И если сложить разговор Жака с его отцом о том, чтобы забрать мои силы во время брачной ночи, и желание моего отца осветить наш союз в прессе, чтобы как можно больше существ увидело, что я выходила замуж как неинициированная ведьма с высоким уровнем силы… То есть отец что-то копает под магов, а я… Разменная монета? Да? Ведь союз между магом и ведьмой равен союзу оборотня и ведьмы. То есть – нечто из ряда вон выходящее… На секунду прикрыла глаза, сглатывая тугой комок в горле. А мы с отцом точно одной крови? Я действительно отношусь к роду ла Виэда?
– Иза?
– А?
– Говорю, что завтра к тебе приедет портной для подбора и подгона нового свадебного платья. А послезавтра мы официально станем супругами.
– Я очень рада… – улыбнулась ему в ответ.
– Что ж, – Жак хлопнул себя по коленям, продолжая: – раз всё улажено, тогда я пойду. Милая, проводишь?
– Да, конечно…
Я встала со своего места и пошла с Жаком в сторону парадной двери, пребывая в шоке от своих выводов.
– Иза… – позвал меня Жак, когда дошли двери, ведущей на улицу, где Гилберт уже нас ждал и держал руку на ручке, готовясь открыть её по первому требованию гостя. – Будь хорошей девочкой и не делай больше глупостей. Если тебе, конечно, дорог твой отец.
Дорог? Отец? Да он оказался монстром, скрывающимся под личиной моего отца. Но я всё-таки ответила другое:
– Ещё раз прости, Жак. Я… – опустила глазки в пол и продолжила: – правда, сожалею о том, что позволила нервам взять над собой верх и поступила как подросток… Такое поведение не достойно леди из высшего общества.
– Очень рад, что ты всё осознала. И отца моего прости, он немного погорячился вчера. Тоже нервничал.
– Да, конечно…
Жак наклонился ко мне и попытался поцеловать в губы, но я увернулась и подставила ему щеку. Обойдётся!
– Что-то не так? – нахмурившись от такой реакции, спросил Жак.
– Не хочу пачкать тебя помадой, – выкрутилась я, виновато улыбнувшись.
– До завтра. Твой отец пригласил нас с отцом и матерью на ужин.
– До завтра.
Как только дверь за ним закрылась, я выдохнула и бросила взгляд на Гилберта, но тот отрицательно качнул головой и направился в противоположную от парадной сторону. А вечером я нашла в нашем тайнике записку с просьбой быть собранной к двум часам ночи.
Саманта сегодня вела себя крайне неподобающе и раздражающе в течение дня, а во время ужина и вовсе села за общий стол напротив меня, по левую сторону от отца.
– Мне казалось, что у персонала есть свой буфет, где они и трапезничают, – сказала я, когда Саманта практически выхватила из моих рук салатницу и щедро положила салат с курицей сначала отцу, а потом и себе.
– Следи за своим языком, – ответил отец. – Ты слишком многое себе стала позволять.
– По-твоему, подобное поведение прислуги в отношении твоей дочери и наследницы допустимо?
– А кто сказал, что ты что-то наследуешь? – промокнув губы салфеткой, спросил отец. – Если не забыла, то у нас, магов, эльфов и ещё части существ, наследство передаётся только по мужской линии. Исключительно. А Саманта скоро станет ла Виэда и УЖЕ, – последнее слово он выделил, выразительно глядя на меня, – носит моего наследника.
– О! Отлично! Мама умерла родами ради твоей великой цели – получить наследника, – хмыкнула я, глядя в глаза мужчины, которого считала отцом.
– Да как ты смеешь! – Патрик хлопнул рукой по столу, отчего даже приборы подпрыгнули, но я не вздрогнула, у меня уже нет пути назад. А ещё мне показалось, что я ощутила лёгкое покалывание на кончиках пальцев, словно моя сила начала бурлить, как это бывает, если затягивать с инициацией, после встречи подходящего партнёра. Об этом я читала в небольшой тетрадке, где делала свои записи ещё моя бабушка и которая лежала в запретной части библиотеки, куда меня водил тайком ото всех Гилберт.
– Смею, дорогой папочка, – я взяла бокал с соком, но даже не сделала ни глотка. – Ты же решил меня отдать магам в качестве батарейки. Сколько они тебе за это заплатили? А? Или ты преследуешь какие-то свои великие цели, ради которых можно смело пожертвовать своей дочерью.
Приборы на столе задребезжали, а с потолка даже посыпалась штукатурка. Не дёргай оборотня за хвост, а ведуна за семью. Однако отец мне ярко продемонстрировал, что для него семья – пустой звук.
– Ты ничего не знаешь! Быстро пошла в свою комнату!
– Знаешь… – вставая из-за стола, заговорила я, решив сегодня высказать Патрику всё, что вертелось в моей голове уже не один день или год, но я старательно отгоняла от себя: – Даже когда была жива мама, я видела, что мы тебе не нужны, но закрывала на это глаза и старалась соответствовать твоим стандартам, желая получить хоть капельку твоей любви или одобрения. Но, что бы я ни делала, этого всегда было недостаточно для тебя. Мама отдала тебе всю себя, не пожалев своей жизни. Хотя я помню, как Эвилин сокрушалась, что хозяйка решила родить тебе сына, потому как ей нельзя было этого делать.
– Да! И во всём виновата ТЫ! Поэтому браком с Клордами ты искупишь свою вину перед…
– Во всём виноват ТЫ, папа! Спасибо за ужин. Если ты думаешь, что Саманта достойна носить фамилию ла Виэда, то уточни у Эллиара, как давно они с ним виделись. А то вдруг твой сын и будущий наследник славного рода ла Виэда не твой вовсе? – Саманта вмиг побледнела, а вот отец подскочил со своего места и снова дал мне пощёчину, отчего скулу обожгло болью и судя по влаге, появившейся на ней, у меня даже пошла кровь. Я стёрла её ладонью и с некоторым пренебрежением в голосе добавила: – Нехорошо портить товар перед свадьбой.
– Луис подлечит, – зло прошипел в ответ Патрик. – С сегодняшнего дня ты наказана и будешь сидеть в своей комнате под замком вплоть до свадьбы. Еды не получишь. Посидишь на диете.
– Как прикажете, господин ла Виэда. Жаль, я не могу отречься от своего рода, так как кроме тебя и меня, в этой комнате нет достойных представителей ведического ковена…
С этими словами я покинула столовую, больше не слушая, что мне кричит в спину отец. С плеч словно свалился тяжёлый груз, а на душе стало как-то свободнее. Да, сегодня я сбегу из этого дома. И да, я абсолютно не знаю, что меня ждёт в будущем. Но я обязательно буду счастлива и проживу свою жизнь так, как хочу, а не по чьей-то указке.
Стоило мне войти в комнату, как щёлкнул замок, тем самым показывая, что отец не шутил и я теперь заложник собственной комнаты, но именно этого я и добивалась. Он слишком полагается на свои силы, даже не думая о том, что кроме него в этом доме есть и другие магические создания, которым он ещё вчера дал вольную, тем самым развязав руки.
Поэтому вплоть до прихода Луиса, а может, и даже до самой примерки нового платья, меня никто не хватится. Тут всё зависит от того, как скоро он явится по просьбе моего отца.
На самом деле я не очень-то и рассчитывала на то, что отец позовёт Луиса, чтобы тот залечил мне разбитую скулу, но… Видимо, я слишком ценный товар, поэтому спустя час после ужина ко мне зашёл наш семейный целитель. Пожилой мужчина с цепкими серыми глазами и, как всегда, аккуратно зачёсанными назад седыми волосами, войдя в комнату, внимательно осмотрел меня. И я, пожалуй, первый увидела на лице Луиса сначала удивление, а потом и негодование.
– Юная леди, откуда у вас такая ссадина? Вы с кем-то подрались?
Я хмыкнула в ответ и посмотрела на снимок, где была запечатлена счастливая, как мне казалось, семья: улыбающаяся мама, я, сидящая у неё на коленях, и, как всегда, серьёзный отец, стоящий за спинкой стула и положивший руки на плечи маме.
Проследив за моим взглядом, целитель ещё больше нахмурился и, подойдя ко мне, сказал:
– Нельзя девушек бить, – он провёл по моей скуле, которая даже немного припухла и стала фиолетового оттенка, даря приятную прохладу, а после и тепло. – Вот так-то лучше.
– Спасибо, – улыбнулась целителю.
– Не стоит… – целитель посмотрел на меня с грустью. – Не ожидал, что Патрик может поднять на вас руку.
– Я тоже…
– Что же, – довольно громко сказал Луис, подходя к прикроватной тумбе и кладя на неё листок бумаги. – Я оставлю тебе на ночь снадобье, чтобы ты крепко спала и нервы не шалили.
Я подошла к тумбе и прочитала:
«На твоей комнате охранные чары, которые оповестят твоего отца, если ты вдруг исчезнешь. Поэтому я передам сейчас снотворное Эвилин. Сама выпьешь тонизирующее средство, которое я тебе оставлю, и заберёшь пузырёк с собой. Патрик проспит до самого утра глубоким сном, и твоё отсутствие обнаружит только при пробуждении. Это всё, что я могу для тебя сделать…»
Дочитав, кивнула Луису, глядя на него с благодарностью. Про охранные чары такого типа я даже не знала… На пузырьке стояло название снотворного, но этикетка была плотной, что свидетельствовало о том, что она наклеена поверх другой. Я верила Луису.
– На этом я вас покину, юная леди, и очень надеюсь всё-таки увидеть вас на брачной церемонии, – целитель улыбнулся мне, сжигая бумагу, а потом ушёл.
Я же села на кровати, ожидая, когда мне принесут воды для снадобья. Ещё спустя полчаса ко мне пришла служанка с графином с водой и бокалом, попросив меня при ней всё выпить. Я спокойно отсчитала нужное количество капель и выпила под внимательным взглядом Лизетты. Как только я это сделала, она забрала графин и бокал, запирая дверь на ключ, и что-то ответила отцу, который, видимо, решил проконтролировать приём снотворного. Мне повезло, что семейный целитель, как и Гилберт с Эвилин, на моей стороне.
Снова посмотрела на снимок и положила рамку задником вверх. Даже видеть его не хочу. Хотя… Достала снимок из рамки и оторвала кусок, где был отец. Нет.. Патрик. В память о маме только этот снимок мне и остался. Остальное куда-то убрали.
Немного походив по комнате, обдумывая, что ещё можно забрать с собой, кроме украшений и пары книжек со сменной одеждой, улеглась на кровать, решив, что Патрик обязательно придёт проверить меня. И да, вскоре дверь в комнату открылась, а к моей кровати, судя по тяжёлым шагам, подошёл отец, тяжело вздохнул и ушёл.
А ещё спустя примерно час в моей комнате, словно из ниоткуда появились Эвилин и Гилберт с парой чемоданов и заплечными сумками. Чем сильно напугали и я даже подпрыгнула на кровати.
– Ш-ш-ш… – приложила палец к губам розовощёкая, немного полная женщина. – Бери свои пожитки и иди к нам.
Я подбежала к шкафу и достала оттуда заплечную сумку с вещами. Домашнее платье мне нисколько не мешало в передвижении, как и балетки. Именно их и решила надеть для побега.
– Всё забрали что хотели? – уточнил Гилберт, осматривая мой скромный багаж.
– Да. На первое время вещей хватит. И спасибо вам. Я буду в долгу…
– Право слово, не надо, – отмахнулась Эвилин. – Иди сюда, – она поманила меня к себе с мужем и поставила чётко между ними, как только я подошла. – Теперь замри и можешь закрыть глаза. Первый переход скрытыми тропами бывает неприятным.
– Скрытыми тропами? Вы… Эм…
– Брауни – хранители очага. Ваш отец тоже об этом не знал. Мы выбрали вас в качестве хозяйки, но нам нужна была вольная от главы рода, чтобы последовать за вами.
Прямо на моих глазах Гилберт и Эвилин начали молодеть, снова становясь такими же, какими я их помнила в детстве. Невысокий мужчина средних лет со светлыми волосами и тёмно-карими глазами, как и его супруга – невысокая блондинка с синими глазами, смотрели на меня с добродушными улыбками. Я не выдержала и обняла их, еле сдерживая слёзы. Думаю, я больше всего боялась потерять именно Гилберта и Эвилин.
– А как же ваша дочка и внучка?
– Уже получше. Нам помогает Луис. Правда, мы бы хотели попросить, как только обустроимся на новом месте, ненадолго отпустить нас в гости к дочке, – попросила Эвилин.
– Конечно! Но… я не знаю, когда это будет…
– Закройте глаза, – попросил Гилберт.
Я закрыла их, тут же ощутив себя так, словно я куда-то проваливаюсь, отчего сильнее сжала руки Гилберта и Эвилин. А в следующий миг мои ноги коснулись земли, а лёгкий прохладный ветер, смешанный с ароматом жасмина, указывал на то, что мы находимся на улице.
– Ну что, ненаглядная беглянка, идём домой? – внезапно услышала я.
Я не верила своим ушам. Аластер? Это правда он? Но как? Открыв глаза, осмотрелась и заметила, как от магмашины отделилась массивная фигура, и пошла в нашу с Гилбертом и Эвилин сторону.
– Господин Д’Беар… – немного сдавленно прошептала я.
– Для тебя просто Аластер, – мужчина подошёл к нам и, глядя на Гилберта с Эвилин, добавил: – мой дом и ваш дом.
– Спасибо! – ответили они хором.
– Жак, я так нервничала… Почти всю ночь не спала. Не привыкла к такому пристальному вниманию прессы. Понимаешь? Просила же не собирать толпу журналистов. А когда узнала, что нашу церемонию будет освещать сама Амиэль Сандрес, то так испугалась… Прости… Я такая глупенькая…
– И ты ничего не… – Жак осёкся на полуслове, но я поняла, к чему он клонил. – То есть я могу рассчитывать на то, что если перенесём церемонию, то ты не поступишь также, как вчера. Было крайне сложно объяснить прессе, что ты плохо себя чувствовала, и по тому мы решили перенести дату проведения брачной церемонии. Те фото, что просочились в газеты, уже сегодня уберут со всех полос, как и статьи, пятнающее твоё имя, а уже завтра будут статьи-опровержения, где журналисты напишут, что это был розыгрыш. Как тебе?
Я впервые не знала, что ответить… Хотя нет, знала. Но не хотелось это произносить вслух. Так как мне надо усыпить бдительность моего «жениха» и «любимого» папочки. Отец сказал мне любым способом уговорить Жака жениться на мне, а тот всё сделал за меня. Видимо, я слишком лакомый кусок для него.
– Иза? Жак задал тебе вопрос, – сказал отец, привлекая моё внимание и смотря на меня с недовольством.
– Ох… Извини, Жак. Спасибо за то, что вошёл в моё положение. Я правда вчера сильно переволновалась. У меня и сейчас голова кружится немного… – Я сделала вид, что начинаю заваливаться назад, и Жак ожидаемо поймал меня.
– Тогда завтра же. Нет. Послезавтра мы поженимся в храме, без освещения торжества прессой. Для прессы выделим отдельное время. Раз ты так нервничаешь, – затараторил Жак, аккуратно поддерживая меня и ведя к дивану.
– Я считаю, что пресса нужна, – коротко ответил на заявление Жака отец.
– Но Изе из-за этого было нехорошо, – постарался отвертеться Жак. – И ещё такой выходки я не потерплю.
А до меня, кажется, начало доходить… Акониты в наше время использовались во время церемонии крайне редко. И можно было бы обойтись без них. Уж точно машину украшать было не обязательно. Но! Мало кто знает, что аконит светлеет или вообще становится белым тогда, когда ведьма или ведун поделились своими силами или полностью отдали их супругу или супруге при инициации. И если сложить разговор Жака с его отцом о том, чтобы забрать мои силы во время брачной ночи, и желание моего отца осветить наш союз в прессе, чтобы как можно больше существ увидело, что я выходила замуж как неинициированная ведьма с высоким уровнем силы… То есть отец что-то копает под магов, а я… Разменная монета? Да? Ведь союз между магом и ведьмой равен союзу оборотня и ведьмы. То есть – нечто из ряда вон выходящее… На секунду прикрыла глаза, сглатывая тугой комок в горле. А мы с отцом точно одной крови? Я действительно отношусь к роду ла Виэда?
– Иза?
– А?
– Говорю, что завтра к тебе приедет портной для подбора и подгона нового свадебного платья. А послезавтра мы официально станем супругами.
– Я очень рада… – улыбнулась ему в ответ.
– Что ж, – Жак хлопнул себя по коленям, продолжая: – раз всё улажено, тогда я пойду. Милая, проводишь?
– Да, конечно…
Я встала со своего места и пошла с Жаком в сторону парадной двери, пребывая в шоке от своих выводов.
– Иза… – позвал меня Жак, когда дошли двери, ведущей на улицу, где Гилберт уже нас ждал и держал руку на ручке, готовясь открыть её по первому требованию гостя. – Будь хорошей девочкой и не делай больше глупостей. Если тебе, конечно, дорог твой отец.
Дорог? Отец? Да он оказался монстром, скрывающимся под личиной моего отца. Но я всё-таки ответила другое:
– Ещё раз прости, Жак. Я… – опустила глазки в пол и продолжила: – правда, сожалею о том, что позволила нервам взять над собой верх и поступила как подросток… Такое поведение не достойно леди из высшего общества.
– Очень рад, что ты всё осознала. И отца моего прости, он немного погорячился вчера. Тоже нервничал.
– Да, конечно…
Жак наклонился ко мне и попытался поцеловать в губы, но я увернулась и подставила ему щеку. Обойдётся!
– Что-то не так? – нахмурившись от такой реакции, спросил Жак.
– Не хочу пачкать тебя помадой, – выкрутилась я, виновато улыбнувшись.
– До завтра. Твой отец пригласил нас с отцом и матерью на ужин.
– До завтра.
Как только дверь за ним закрылась, я выдохнула и бросила взгляд на Гилберта, но тот отрицательно качнул головой и направился в противоположную от парадной сторону. А вечером я нашла в нашем тайнике записку с просьбой быть собранной к двум часам ночи.
***
Саманта сегодня вела себя крайне неподобающе и раздражающе в течение дня, а во время ужина и вовсе села за общий стол напротив меня, по левую сторону от отца.
– Мне казалось, что у персонала есть свой буфет, где они и трапезничают, – сказала я, когда Саманта практически выхватила из моих рук салатницу и щедро положила салат с курицей сначала отцу, а потом и себе.
– Следи за своим языком, – ответил отец. – Ты слишком многое себе стала позволять.
– По-твоему, подобное поведение прислуги в отношении твоей дочери и наследницы допустимо?
– А кто сказал, что ты что-то наследуешь? – промокнув губы салфеткой, спросил отец. – Если не забыла, то у нас, магов, эльфов и ещё части существ, наследство передаётся только по мужской линии. Исключительно. А Саманта скоро станет ла Виэда и УЖЕ, – последнее слово он выделил, выразительно глядя на меня, – носит моего наследника.
– О! Отлично! Мама умерла родами ради твоей великой цели – получить наследника, – хмыкнула я, глядя в глаза мужчины, которого считала отцом.
– Да как ты смеешь! – Патрик хлопнул рукой по столу, отчего даже приборы подпрыгнули, но я не вздрогнула, у меня уже нет пути назад. А ещё мне показалось, что я ощутила лёгкое покалывание на кончиках пальцев, словно моя сила начала бурлить, как это бывает, если затягивать с инициацией, после встречи подходящего партнёра. Об этом я читала в небольшой тетрадке, где делала свои записи ещё моя бабушка и которая лежала в запретной части библиотеки, куда меня водил тайком ото всех Гилберт.
– Смею, дорогой папочка, – я взяла бокал с соком, но даже не сделала ни глотка. – Ты же решил меня отдать магам в качестве батарейки. Сколько они тебе за это заплатили? А? Или ты преследуешь какие-то свои великие цели, ради которых можно смело пожертвовать своей дочерью.
Приборы на столе задребезжали, а с потолка даже посыпалась штукатурка. Не дёргай оборотня за хвост, а ведуна за семью. Однако отец мне ярко продемонстрировал, что для него семья – пустой звук.
– Ты ничего не знаешь! Быстро пошла в свою комнату!
– Знаешь… – вставая из-за стола, заговорила я, решив сегодня высказать Патрику всё, что вертелось в моей голове уже не один день или год, но я старательно отгоняла от себя: – Даже когда была жива мама, я видела, что мы тебе не нужны, но закрывала на это глаза и старалась соответствовать твоим стандартам, желая получить хоть капельку твоей любви или одобрения. Но, что бы я ни делала, этого всегда было недостаточно для тебя. Мама отдала тебе всю себя, не пожалев своей жизни. Хотя я помню, как Эвилин сокрушалась, что хозяйка решила родить тебе сына, потому как ей нельзя было этого делать.
– Да! И во всём виновата ТЫ! Поэтому браком с Клордами ты искупишь свою вину перед…
– Во всём виноват ТЫ, папа! Спасибо за ужин. Если ты думаешь, что Саманта достойна носить фамилию ла Виэда, то уточни у Эллиара, как давно они с ним виделись. А то вдруг твой сын и будущий наследник славного рода ла Виэда не твой вовсе? – Саманта вмиг побледнела, а вот отец подскочил со своего места и снова дал мне пощёчину, отчего скулу обожгло болью и судя по влаге, появившейся на ней, у меня даже пошла кровь. Я стёрла её ладонью и с некоторым пренебрежением в голосе добавила: – Нехорошо портить товар перед свадьбой.
– Луис подлечит, – зло прошипел в ответ Патрик. – С сегодняшнего дня ты наказана и будешь сидеть в своей комнате под замком вплоть до свадьбы. Еды не получишь. Посидишь на диете.
– Как прикажете, господин ла Виэда. Жаль, я не могу отречься от своего рода, так как кроме тебя и меня, в этой комнате нет достойных представителей ведического ковена…
С этими словами я покинула столовую, больше не слушая, что мне кричит в спину отец. С плеч словно свалился тяжёлый груз, а на душе стало как-то свободнее. Да, сегодня я сбегу из этого дома. И да, я абсолютно не знаю, что меня ждёт в будущем. Но я обязательно буду счастлива и проживу свою жизнь так, как хочу, а не по чьей-то указке.
Стоило мне войти в комнату, как щёлкнул замок, тем самым показывая, что отец не шутил и я теперь заложник собственной комнаты, но именно этого я и добивалась. Он слишком полагается на свои силы, даже не думая о том, что кроме него в этом доме есть и другие магические создания, которым он ещё вчера дал вольную, тем самым развязав руки.
Поэтому вплоть до прихода Луиса, а может, и даже до самой примерки нового платья, меня никто не хватится. Тут всё зависит от того, как скоро он явится по просьбе моего отца.
***
На самом деле я не очень-то и рассчитывала на то, что отец позовёт Луиса, чтобы тот залечил мне разбитую скулу, но… Видимо, я слишком ценный товар, поэтому спустя час после ужина ко мне зашёл наш семейный целитель. Пожилой мужчина с цепкими серыми глазами и, как всегда, аккуратно зачёсанными назад седыми волосами, войдя в комнату, внимательно осмотрел меня. И я, пожалуй, первый увидела на лице Луиса сначала удивление, а потом и негодование.
– Юная леди, откуда у вас такая ссадина? Вы с кем-то подрались?
Я хмыкнула в ответ и посмотрела на снимок, где была запечатлена счастливая, как мне казалось, семья: улыбающаяся мама, я, сидящая у неё на коленях, и, как всегда, серьёзный отец, стоящий за спинкой стула и положивший руки на плечи маме.
Проследив за моим взглядом, целитель ещё больше нахмурился и, подойдя ко мне, сказал:
– Нельзя девушек бить, – он провёл по моей скуле, которая даже немного припухла и стала фиолетового оттенка, даря приятную прохладу, а после и тепло. – Вот так-то лучше.
– Спасибо, – улыбнулась целителю.
– Не стоит… – целитель посмотрел на меня с грустью. – Не ожидал, что Патрик может поднять на вас руку.
– Я тоже…
– Что же, – довольно громко сказал Луис, подходя к прикроватной тумбе и кладя на неё листок бумаги. – Я оставлю тебе на ночь снадобье, чтобы ты крепко спала и нервы не шалили.
Я подошла к тумбе и прочитала:
«На твоей комнате охранные чары, которые оповестят твоего отца, если ты вдруг исчезнешь. Поэтому я передам сейчас снотворное Эвилин. Сама выпьешь тонизирующее средство, которое я тебе оставлю, и заберёшь пузырёк с собой. Патрик проспит до самого утра глубоким сном, и твоё отсутствие обнаружит только при пробуждении. Это всё, что я могу для тебя сделать…»
Дочитав, кивнула Луису, глядя на него с благодарностью. Про охранные чары такого типа я даже не знала… На пузырьке стояло название снотворного, но этикетка была плотной, что свидетельствовало о том, что она наклеена поверх другой. Я верила Луису.
– На этом я вас покину, юная леди, и очень надеюсь всё-таки увидеть вас на брачной церемонии, – целитель улыбнулся мне, сжигая бумагу, а потом ушёл.
Я же села на кровати, ожидая, когда мне принесут воды для снадобья. Ещё спустя полчаса ко мне пришла служанка с графином с водой и бокалом, попросив меня при ней всё выпить. Я спокойно отсчитала нужное количество капель и выпила под внимательным взглядом Лизетты. Как только я это сделала, она забрала графин и бокал, запирая дверь на ключ, и что-то ответила отцу, который, видимо, решил проконтролировать приём снотворного. Мне повезло, что семейный целитель, как и Гилберт с Эвилин, на моей стороне.
Снова посмотрела на снимок и положила рамку задником вверх. Даже видеть его не хочу. Хотя… Достала снимок из рамки и оторвала кусок, где был отец. Нет.. Патрик. В память о маме только этот снимок мне и остался. Остальное куда-то убрали.
Немного походив по комнате, обдумывая, что ещё можно забрать с собой, кроме украшений и пары книжек со сменной одеждой, улеглась на кровать, решив, что Патрик обязательно придёт проверить меня. И да, вскоре дверь в комнату открылась, а к моей кровати, судя по тяжёлым шагам, подошёл отец, тяжело вздохнул и ушёл.
А ещё спустя примерно час в моей комнате, словно из ниоткуда появились Эвилин и Гилберт с парой чемоданов и заплечными сумками. Чем сильно напугали и я даже подпрыгнула на кровати.
– Ш-ш-ш… – приложила палец к губам розовощёкая, немного полная женщина. – Бери свои пожитки и иди к нам.
Я подбежала к шкафу и достала оттуда заплечную сумку с вещами. Домашнее платье мне нисколько не мешало в передвижении, как и балетки. Именно их и решила надеть для побега.
– Всё забрали что хотели? – уточнил Гилберт, осматривая мой скромный багаж.
– Да. На первое время вещей хватит. И спасибо вам. Я буду в долгу…
– Право слово, не надо, – отмахнулась Эвилин. – Иди сюда, – она поманила меня к себе с мужем и поставила чётко между ними, как только я подошла. – Теперь замри и можешь закрыть глаза. Первый переход скрытыми тропами бывает неприятным.
– Скрытыми тропами? Вы… Эм…
– Брауни – хранители очага. Ваш отец тоже об этом не знал. Мы выбрали вас в качестве хозяйки, но нам нужна была вольная от главы рода, чтобы последовать за вами.
Прямо на моих глазах Гилберт и Эвилин начали молодеть, снова становясь такими же, какими я их помнила в детстве. Невысокий мужчина средних лет со светлыми волосами и тёмно-карими глазами, как и его супруга – невысокая блондинка с синими глазами, смотрели на меня с добродушными улыбками. Я не выдержала и обняла их, еле сдерживая слёзы. Думаю, я больше всего боялась потерять именно Гилберта и Эвилин.
– А как же ваша дочка и внучка?
– Уже получше. Нам помогает Луис. Правда, мы бы хотели попросить, как только обустроимся на новом месте, ненадолго отпустить нас в гости к дочке, – попросила Эвилин.
– Конечно! Но… я не знаю, когда это будет…
– Закройте глаза, – попросил Гилберт.
Я закрыла их, тут же ощутив себя так, словно я куда-то проваливаюсь, отчего сильнее сжала руки Гилберта и Эвилин. А в следующий миг мои ноги коснулись земли, а лёгкий прохладный ветер, смешанный с ароматом жасмина, указывал на то, что мы находимся на улице.
– Ну что, ненаглядная беглянка, идём домой? – внезапно услышала я.
Я не верила своим ушам. Аластер? Это правда он? Но как? Открыв глаза, осмотрелась и заметила, как от магмашины отделилась массивная фигура, и пошла в нашу с Гилбертом и Эвилин сторону.
– Господин Д’Беар… – немного сдавленно прошептала я.
– Для тебя просто Аластер, – мужчина подошёл к нам и, глядя на Гилберта с Эвилин, добавил: – мой дом и ваш дом.
– Спасибо! – ответили они хором.
