Как Арвид мог не заметить присутствие здесь кого-то ещё?
Брови Арвида невольно сдвинулись. Наверняка именно этому умнику пришло в голову пустить слух, что Арвид «богатенький», кому же ещё! Теперь он казался ещё более отвратительным, чем обычно.
– Да это же белоручка! – всё с такой же гримасой прогремел Грэм. – Вот так не ждали.
Но самое ужасное для Арвида было то, что он видит этого урода здесь, в единственном укромном уголке, который Арвид смог найти. Арвид бросил яростный взгляд на забившегося в угол Талько, гнев лишь сильнее закипал:
– Ты что, сдал этому гаденышу наше убежище? – Арвид глянул на довольного Грэма, и на него набросилась ужасная мысль. – Ты что, теперь в его шайке?
Талько сильнее забился в угол.
– А что ему было делать? – ответил Грэм вместо Талько. – Знаешь, как это бывает, когда остаёшься один на улице, – он сделал несколько шагов вперёд, подойдя почти вплотную. – Или нет?
Сверху показалась ещё пара глаз. Арвид с ужасом понял, что вслед за Грэмом сюда подтянулась и его шайка. Неужели они теперь все были здесь? Жили здесь?
– Думай, что несёшь! – рявкнул Арвид.
– Ну-ну, – хитро усмехнулся Грэм и выставил вперёд руки. – Пойми, ни один порядочный дворовый не возвращается после того, как пропадает на столько времени без вести. Если бы ты пошевелил своей кочерыжкой, то понял бы это сам. Так что давай вымётывайся отсюда, и чтобы больше к нам не совался. Дворянский сыночек, – и плюнул Арвиду в лицо.
Арвид, недолго думая, врезал коленом Грэму между ног. Тот сложился пополам и с тихим стоном отполз назад. Арвид вытер плевок с лица и покосился на Талько, но тот так сильно вжался в стену, что его почти не было видно. Весь мир в один момент перевернулся, покатился в пучину так быстро, что Арвид не поспевал за ним.
И тут раздался громкий хохот.
– Дворянский мальчик хочет драки? – выкрикнул Грэм, выпрямившись. – Почему бы тогда ему не показать, как выглядит настоящая уличная драка? – и бросился на Арвида, выставив руки вперёд.
В следующий момент лицо Арвида запылало огнём от вонзившихся в него ногтей. Арвид заколотил нападавшего руками, попятился назад, споткнулся и повалился на пол. Грэм плюхнулся сверху, выбив из Арвида весь воздух.
С трудом Арвид извернулся так, чтобы отпихнуть ногой навалившегося на него пацана и отполз к стене, тяжело дыша. Грэм ликующе наблюдал. Его уродливая ухмылка расползлась по лицу, и чем шире она становилась, тем отвратительней казалась. Грэм хотел было что-то сказать, но Арвид бросился вперёд и с размаха врезал кулаком по наглой роже, лишь бы выбить это самодовольное выражение лица. Грэм ударил в ответ в рёбра, сбив дыхание. От второго удара Арвид отскочил. Улыбка не сходила с лица Грэма. Он снова усмехнулся и загоготал:
– Тяжело драться белыми ручками?
Вокруг собрались оборванцы, все разного возраста и непохожие друг на друга. Они стояли вокруг Арвида, молчали и смотрели. А Грэм довольно возвышался над ними, показывая своё превосходство.
Они снова издевались над Арвидом. Он видел их ухмылки, их довольные лица, удовольствие от того, что им удалось видеть унижение кого-то, кому повезло в жизни больше, чем им.
Но Арвид не позволит им так просто себя унижать. Он снова бросился вперёд и вцепился в лицо Грэма. Но тот ловко извернулся и ухватил зубами нацеленную на него кисть. Арвид громко закричал, врезал локтем по роже Грэма, но тот не собирался так просто отпускать свою жертву. Он вцепился в Арвида зубами, точно голодный зверь в свою добычу. Арвид ударил по лицу ещё раз, и ещё, пока тот наконец-то не разжал челюсти и не отпрыгнул назад. Арвид упал, отполз подальше и схватился за укушенную кисть. Рука онемела, а из покрасневшего укуса сочилась кровь. Арвид сжал рану что было сил. С каждой упавшей каплей крови он всё труднее контролировал себя и всё сильнее хотел сжечь противника к чёртовой матери. Тем временем Грэм с разбитой бровью и кровоточащим носом победно наблюдал. Арвид сквозь зубы проговорил:
– Будешь продолжать – тебе не поздоровится, урод.
Тот усмехнулся.
– Пока нездоровится только тебе, – он присел на корточки. – А я хотя бы повеселюсь, – Грэм кому-то кивнул.
Пацаны зашевелились, кто-то пнул Арвида в спину, а он даже и не понял, кто именно. Потом ещё один пинок с другой стороны. Арвиду осталось лишь свернуться клубочком и спрятать голову. Она гудела и разрывалась, в груди с каждым ударом все сильнее закипала ярость, сдерживать её становилось всё сложнее.
Тут пинки прекратились. Арвид поднял голову, чтобы осмотреться, и тут кто-то вылил на него горшок с испражнениями. Арвид зажмурился, сморщился, уткнулся в землю, с трудом подавив рвотный рефлекс, а вокруг все громко захохотали.
В ушах звенело от ненависти, голова кружилась от боли, а в груди жгло от обиды. Лёгкие сводило судорогой, Арвид нервно глотал воздух, захлёбываясь им и царящим вокруг смрадом.
К нему подошёл Грэм и с отвращением пнул облезлым ботинком.
– Ну что, вонючка, – раздался свысока его голос. – Хватит для первого раза? Или хочешь получить по полной?
Арвид сел и посмотрел на своего обидчика. Он крепко держал себя за запястье укушенной руки. Кончики пальцев на ней начало больно покалывать, место укуса полыхало жаром.
– Отпусти Талько, – проговорил Арвид, сдерживаясь из последних сил.
– Он с тобой не пойдёт. Ты же его бросил, забыл? А мы не бросим, – затем присел перед Арвидом на корточки и, морщась от смрада, с отвращением выдавил: – Да и что ты сделаешь? Папочке пожалуешься?
Грэм сидел так близко, что можно было разглядеть дырку на месте выбитого зуба. Арвид резко дёрнулся и схватил Грэма за шиворот. В нём кипела злость и ненависть.
– Делай, что говорю! – закричал Арвид.
Тут за спиной Грэма послышались испуганные охи. Арвид не обращал на них внимания, он смотрел в лицо Грэма. Наконец-то самодовольная улыбка пропала. Мгновение Грэм пялился на Арвида, а потом резко отскочил. Арвиду не хватило сил удержать его. Он повалился вперёд, в последний момент выставив руки, чтобы не удариться лицом. Он смотрел на них, на укус в форме полумесяца и на стекающие по кисти тёмные капли крови. Картинка перед глазами была размытой, плыла и искажалась.
– Он одержим! – крикнул кто-то.
Арвид поднял взгляд. Испуганные пацаны вместе с Грэмом пятились от него, а крохотный и беззащитный на их фоне Талько в ужасе забился в угол. Его огромные от страха глаза не отрывались от Арвида. Тут Грэм схватил попавшую под ноги палку и, выставив её вперёд, заорал:
– Одержимым место в Преисподней! – Арвид разглядел на конце палки торчащий из неё гвоздь. Самодельное оружие тряслось в руках Грэма, а тот продолжал орать: – Гореть тебе в проклятом пламени!
– Нет, – покачал головой Арвид, не в силах больше сдерживать злобу. – Это тебе гореть.
Он бросился на Грэма выставив руки вперёд. Перед глазами мелькнул крохотный огонёк пламени. Слишком поздно Арвид осознал, что это пламя – его. Он не успел ничего сделать. В один момент весь мир охватил огонь. Арвид чувствовал невыносимый жар, чувствовал, как пламенная злоба вырывается из его рук, как сохнет и лопается на ладонях кожа, как огонь двигается от кончиков пальцев всё выше и выше, обжигая лицо и бросаясь в глаза. Раздался чей-то короткий крик, затем боль поглотила Арвида полностью, и он потерял сознание.
Очнулся Арвид от звука шагов. С трудом ему удалось открыть глаза. Он не чувствовал рук и ног, а мир застелила белая пелена. Кто-то наклонился к нему. Арвид с трудом разглядел знакомые ярко-зелёные глаза и огромный сверкающий изумруд в виде глаза на обруче, украсившем лоб.
– Всё хорошо, – успокаивающе проговорил мелодичный голос.
Арвид не мог пошевелить головой. Он смотрел на склонившегося к нему молодого человека и расстилающуюся за ним белую высь. Пелена начала отступать. Арвид разглядел белые хлопья, кружащиеся вокруг и ложащиеся на белое одеяние и длинные светлые волосы представшего перед ним мужчины.
Человек в белых одеждах снял свой плащ и укрыл им Арвида, точно одеялом. Вокруг них поднялся вихрь белых хлопьев, закружился в хороводе, улетая вверх. Арвид неуклюже перевалился на бок, и его взгляд упал на обгоревшие кирпичи, покрытые чем-то белым, точно снегом.
– Смотри на меня, – проговорил человек, приподнимая Арвида с земли.
Арвид с трудом перевёл взгляд на знакомое лицо. Он хотел что-то спросить, но не смог произнести ни звука, просто молча уставился в яркие глаза. Человек взял его на руки и встал. Его длинные одеяния подняли очередной вихрь. Теперь Арвид осознал, что это был пепел.
Человек развернулся и понёс Арвида прочь от этого места, продолжая что-то говорить и успокаивать. Но Арвид плохо слышал его. В ушах гудело, голова раскалывалась, а перед глазами всё ещё висела картина крохотного обгоревшего скелета, свернувшегося комочком в углу сгоревшего здания.
Мир Джерома, 12.09.1112 г
В самом начале, когда жизнь только коснулась мироздания, когда звёзды впервые зажглись на небосводе, а ничто собралось в твёрдую землю и вдохнуло полной грудью – именно в тот момент мир сделал первый шаг к своему уничтожению. Всё, что происходило после, маленькими шажочками лишь приближало неизбежное. Особенно чутко ощущалось это в вымышленных мирах.
Семерка вымышленных миров, плотным кольцом обступившая Реальность, была создана не так давно в масштабах Вселенной, и всё же достаточно, чтобы забыть, сколько именно лет назад. Так же, как никто и не знал, сколько лет представителям Великого Совета, которые присматривали за семеркой и хранили мир и равновесие.
Немногие вымышленные миры могли просуществовать достаточно долго, чтобы человечество забыло их возраст. Всё-таки миры, созданные чьим-то воображением, больше подвержены разрушению, нежели несгибаемая Реальность. Но даже среди них мир Джерома был достаточно молодым, и люди помнили его истинный возраст – чуть больше ста лет с момента, когда Создатель провозгласил мир завершённым.
Долгие годы мир Джерома процветал. Города развивались, стук копыт и грохот карет то и дело раздавался по широким трактам, а на улицах звенели голоса и пелись песни. И хоть сам мир представлял собой не очень большой материк, окружённый бескрайним морем, сюда желали попасть многие из других миров. Но сделать это было почти невозможно: Совет тщательно следил за равновесием между мирами, а разница в них по мироустройству была слишком большой, чтобы им быть так тесно связанными. Но ответ нашёлся сам собой: Создатели объединили свои усилия и привели все миры к единой структуре.
Магию в мире Янь, где люди умели покорять огонь и воду, стали называть «способностями» – теперь способностями могли обладать все в вымышленных мирах, а жители мира Янь перестали бояться, что при перемещении между мирами утратят силы. Машины, паровые двигатели и невероятные изобретения из мира Смоук начали называть «новыми технологиями», которыми мир Смоук был готов поделиться с другими. Мир Джерома подарил всем ход времени: только ему одному удалось настолько замедлить его движение по отношению к Реальности, что теперь время в реальности текло так медленно, словно и вовсе не двигалось с места, а для Реальности наоборот – время в вымышленных мирах стало течь так быстро, что за ним было просто невозможно поспеть.
Вот только такое счастье не могло длиться вечно. Из хаоса всё произошло, и в хаос все низвергнется.
Но ни одна ошибка, ни один неверный шаг или катастрофа не приближала этот конец так сильно, как появление ясновидящих – людей, которые способны видеть великие замыслы будущего.
О ясновидящих было много мнений. Некоторые люди считали, что это дар. Другие – проклятие. А Джерри считал, что правы все.
Девятнадцатилетний Джерри Гунтаро знал гораздо больше, чем многие люди, и всё же ничтожно мало в сравнении с Вселенной. Юноша понимал это, поэтому наблюдал только за тем немногим, что происходило вокруг него, в его поле зрения, тщательно следил, не случится ли что-то, что нарушит поток времени и жизни, его жизни. Следил всегда, а иногда даже не имея возможности что-то изменить. Но всё равно продолжал упрямиться и наблюдать. Для него ясновидение было и даром, и проклятьем одновременно.
В училище – там, где собирали и обучали детей со способностями – Джерри был единственным ясновидящим. Люди со спонтанными способностями появлялись крайне редко, а ясновидящие – тем более. И если в некоторых мирах магия была основной составляющей мира, то мир Джерома таким не был. Здесь очень долгое время способности были даром Создателя тем, кому он доверял. Но Создатель умер уже двадцать пять лет назад, что послужило ещё одной причиной для возникновения спонтанных способностей и дополнительных проблем в мире. По крайней мере, такие ходили слухи. А об основной причине таких глобальных изменений – о движении времени – все обычно забывали.
Перед глазами Джерри мелькали строчки чёрных букв, складывались в слова, в предложения, в смысл. В тени кресла на полу сидел его брат-близнец, тихо и неподвижно, как обычно. Лишь иногда Джерри замечал, как Альфис еле заметно водил головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь к чему-то, и как он ёжился, когда шумные ребята слишком громко смеялись и выкрикивали что-то. А ведь их было только двое, и уже столько шума… Хотя шуму было только от одного из них – Кенни, младшего брата близнецов.
– ...А я думаю, что это к лучшему, – продолжал говорить Кенни. – Нечего ему было тут делать, только других нервировать!
Кенни был крупнее, чем его старшие братья. Коротко подстриженные волосы торчали во все стороны, что казалось Джерри слишком уж нелепым. Но Кенни уже давно не слушал советы Джерри, поэтому оставалось лишь иногда с разочарованием коситься на него.
Держать в порядке Джерри удавалось разве что себя: аккуратно подстриженную прическу, чуть длиннее, чем у Кенни, чтобы её можно было зачесать назад, и костюм он носил неизменно. Альфис же отрастил тёмные прямые волосы почти до самой шеи и отказывался их стричь короче, лишь сильнее натягивал их на лицо, словно пряча ото всех свои слепые глаза.
– Я думаю, ты слишком уж строг к Арвиду, – заговорил второй, тощий темноволосый парень с растрёпанными кудрями. – Надо проще относиться к нему.
– Проще? – усмехнулся Кенни и громко глотнул газировки. – Да он же только и делал, что выводил всех из себя! Вон, – он кивнул в сторону молчаливых близнецов. – Он даже мимо Альфиса не прошёл. Что может быть в голове у человека, который сыпет за шиворот слепому человеку кусачих муравьёв? – Кенни глянул на Джерри и выжидающе поднял брови.
А Джерри поймал себя на том, что всё-таки отвлёкся на разговор, и теперь ему, видимо, придётся поддержать беседу. Он сдержанно проговорил:
– Я не имею каких-то претензий к Арвиду. Да и Альфис, думаю, тоже. Этой истории уже года три. А Арвиду тогда было лет одиннадцать. Кто в одиннадцать лет не делал глупостей?
Краем глаза Джерри заметил, как Альфис повернул голову, услышав своё имя. Но больше он ничем не выдал свою заинтересованность происходящим.
– Ты как всегда, – отмахнулся Кенни и снова обратился к своему собеседнику: – А ты что думаешь, Отто?
Брови Арвида невольно сдвинулись. Наверняка именно этому умнику пришло в голову пустить слух, что Арвид «богатенький», кому же ещё! Теперь он казался ещё более отвратительным, чем обычно.
– Да это же белоручка! – всё с такой же гримасой прогремел Грэм. – Вот так не ждали.
Но самое ужасное для Арвида было то, что он видит этого урода здесь, в единственном укромном уголке, который Арвид смог найти. Арвид бросил яростный взгляд на забившегося в угол Талько, гнев лишь сильнее закипал:
– Ты что, сдал этому гаденышу наше убежище? – Арвид глянул на довольного Грэма, и на него набросилась ужасная мысль. – Ты что, теперь в его шайке?
Талько сильнее забился в угол.
– А что ему было делать? – ответил Грэм вместо Талько. – Знаешь, как это бывает, когда остаёшься один на улице, – он сделал несколько шагов вперёд, подойдя почти вплотную. – Или нет?
Сверху показалась ещё пара глаз. Арвид с ужасом понял, что вслед за Грэмом сюда подтянулась и его шайка. Неужели они теперь все были здесь? Жили здесь?
– Думай, что несёшь! – рявкнул Арвид.
– Ну-ну, – хитро усмехнулся Грэм и выставил вперёд руки. – Пойми, ни один порядочный дворовый не возвращается после того, как пропадает на столько времени без вести. Если бы ты пошевелил своей кочерыжкой, то понял бы это сам. Так что давай вымётывайся отсюда, и чтобы больше к нам не совался. Дворянский сыночек, – и плюнул Арвиду в лицо.
Арвид, недолго думая, врезал коленом Грэму между ног. Тот сложился пополам и с тихим стоном отполз назад. Арвид вытер плевок с лица и покосился на Талько, но тот так сильно вжался в стену, что его почти не было видно. Весь мир в один момент перевернулся, покатился в пучину так быстро, что Арвид не поспевал за ним.
И тут раздался громкий хохот.
– Дворянский мальчик хочет драки? – выкрикнул Грэм, выпрямившись. – Почему бы тогда ему не показать, как выглядит настоящая уличная драка? – и бросился на Арвида, выставив руки вперёд.
В следующий момент лицо Арвида запылало огнём от вонзившихся в него ногтей. Арвид заколотил нападавшего руками, попятился назад, споткнулся и повалился на пол. Грэм плюхнулся сверху, выбив из Арвида весь воздух.
С трудом Арвид извернулся так, чтобы отпихнуть ногой навалившегося на него пацана и отполз к стене, тяжело дыша. Грэм ликующе наблюдал. Его уродливая ухмылка расползлась по лицу, и чем шире она становилась, тем отвратительней казалась. Грэм хотел было что-то сказать, но Арвид бросился вперёд и с размаха врезал кулаком по наглой роже, лишь бы выбить это самодовольное выражение лица. Грэм ударил в ответ в рёбра, сбив дыхание. От второго удара Арвид отскочил. Улыбка не сходила с лица Грэма. Он снова усмехнулся и загоготал:
– Тяжело драться белыми ручками?
Вокруг собрались оборванцы, все разного возраста и непохожие друг на друга. Они стояли вокруг Арвида, молчали и смотрели. А Грэм довольно возвышался над ними, показывая своё превосходство.
Они снова издевались над Арвидом. Он видел их ухмылки, их довольные лица, удовольствие от того, что им удалось видеть унижение кого-то, кому повезло в жизни больше, чем им.
Но Арвид не позволит им так просто себя унижать. Он снова бросился вперёд и вцепился в лицо Грэма. Но тот ловко извернулся и ухватил зубами нацеленную на него кисть. Арвид громко закричал, врезал локтем по роже Грэма, но тот не собирался так просто отпускать свою жертву. Он вцепился в Арвида зубами, точно голодный зверь в свою добычу. Арвид ударил по лицу ещё раз, и ещё, пока тот наконец-то не разжал челюсти и не отпрыгнул назад. Арвид упал, отполз подальше и схватился за укушенную кисть. Рука онемела, а из покрасневшего укуса сочилась кровь. Арвид сжал рану что было сил. С каждой упавшей каплей крови он всё труднее контролировал себя и всё сильнее хотел сжечь противника к чёртовой матери. Тем временем Грэм с разбитой бровью и кровоточащим носом победно наблюдал. Арвид сквозь зубы проговорил:
– Будешь продолжать – тебе не поздоровится, урод.
Тот усмехнулся.
– Пока нездоровится только тебе, – он присел на корточки. – А я хотя бы повеселюсь, – Грэм кому-то кивнул.
Пацаны зашевелились, кто-то пнул Арвида в спину, а он даже и не понял, кто именно. Потом ещё один пинок с другой стороны. Арвиду осталось лишь свернуться клубочком и спрятать голову. Она гудела и разрывалась, в груди с каждым ударом все сильнее закипала ярость, сдерживать её становилось всё сложнее.
Тут пинки прекратились. Арвид поднял голову, чтобы осмотреться, и тут кто-то вылил на него горшок с испражнениями. Арвид зажмурился, сморщился, уткнулся в землю, с трудом подавив рвотный рефлекс, а вокруг все громко захохотали.
В ушах звенело от ненависти, голова кружилась от боли, а в груди жгло от обиды. Лёгкие сводило судорогой, Арвид нервно глотал воздух, захлёбываясь им и царящим вокруг смрадом.
К нему подошёл Грэм и с отвращением пнул облезлым ботинком.
– Ну что, вонючка, – раздался свысока его голос. – Хватит для первого раза? Или хочешь получить по полной?
Арвид сел и посмотрел на своего обидчика. Он крепко держал себя за запястье укушенной руки. Кончики пальцев на ней начало больно покалывать, место укуса полыхало жаром.
– Отпусти Талько, – проговорил Арвид, сдерживаясь из последних сил.
– Он с тобой не пойдёт. Ты же его бросил, забыл? А мы не бросим, – затем присел перед Арвидом на корточки и, морщась от смрада, с отвращением выдавил: – Да и что ты сделаешь? Папочке пожалуешься?
Грэм сидел так близко, что можно было разглядеть дырку на месте выбитого зуба. Арвид резко дёрнулся и схватил Грэма за шиворот. В нём кипела злость и ненависть.
– Делай, что говорю! – закричал Арвид.
Тут за спиной Грэма послышались испуганные охи. Арвид не обращал на них внимания, он смотрел в лицо Грэма. Наконец-то самодовольная улыбка пропала. Мгновение Грэм пялился на Арвида, а потом резко отскочил. Арвиду не хватило сил удержать его. Он повалился вперёд, в последний момент выставив руки, чтобы не удариться лицом. Он смотрел на них, на укус в форме полумесяца и на стекающие по кисти тёмные капли крови. Картинка перед глазами была размытой, плыла и искажалась.
– Он одержим! – крикнул кто-то.
Арвид поднял взгляд. Испуганные пацаны вместе с Грэмом пятились от него, а крохотный и беззащитный на их фоне Талько в ужасе забился в угол. Его огромные от страха глаза не отрывались от Арвида. Тут Грэм схватил попавшую под ноги палку и, выставив её вперёд, заорал:
– Одержимым место в Преисподней! – Арвид разглядел на конце палки торчащий из неё гвоздь. Самодельное оружие тряслось в руках Грэма, а тот продолжал орать: – Гореть тебе в проклятом пламени!
– Нет, – покачал головой Арвид, не в силах больше сдерживать злобу. – Это тебе гореть.
Он бросился на Грэма выставив руки вперёд. Перед глазами мелькнул крохотный огонёк пламени. Слишком поздно Арвид осознал, что это пламя – его. Он не успел ничего сделать. В один момент весь мир охватил огонь. Арвид чувствовал невыносимый жар, чувствовал, как пламенная злоба вырывается из его рук, как сохнет и лопается на ладонях кожа, как огонь двигается от кончиков пальцев всё выше и выше, обжигая лицо и бросаясь в глаза. Раздался чей-то короткий крик, затем боль поглотила Арвида полностью, и он потерял сознание.
Очнулся Арвид от звука шагов. С трудом ему удалось открыть глаза. Он не чувствовал рук и ног, а мир застелила белая пелена. Кто-то наклонился к нему. Арвид с трудом разглядел знакомые ярко-зелёные глаза и огромный сверкающий изумруд в виде глаза на обруче, украсившем лоб.
– Всё хорошо, – успокаивающе проговорил мелодичный голос.
Арвид не мог пошевелить головой. Он смотрел на склонившегося к нему молодого человека и расстилающуюся за ним белую высь. Пелена начала отступать. Арвид разглядел белые хлопья, кружащиеся вокруг и ложащиеся на белое одеяние и длинные светлые волосы представшего перед ним мужчины.
Человек в белых одеждах снял свой плащ и укрыл им Арвида, точно одеялом. Вокруг них поднялся вихрь белых хлопьев, закружился в хороводе, улетая вверх. Арвид неуклюже перевалился на бок, и его взгляд упал на обгоревшие кирпичи, покрытые чем-то белым, точно снегом.
– Смотри на меня, – проговорил человек, приподнимая Арвида с земли.
Арвид с трудом перевёл взгляд на знакомое лицо. Он хотел что-то спросить, но не смог произнести ни звука, просто молча уставился в яркие глаза. Человек взял его на руки и встал. Его длинные одеяния подняли очередной вихрь. Теперь Арвид осознал, что это был пепел.
Человек развернулся и понёс Арвида прочь от этого места, продолжая что-то говорить и успокаивать. Но Арвид плохо слышал его. В ушах гудело, голова раскалывалась, а перед глазами всё ещё висела картина крохотного обгоревшего скелета, свернувшегося комочком в углу сгоревшего здания.
***
Мир Джерома, 12.09.1112 г
В самом начале, когда жизнь только коснулась мироздания, когда звёзды впервые зажглись на небосводе, а ничто собралось в твёрдую землю и вдохнуло полной грудью – именно в тот момент мир сделал первый шаг к своему уничтожению. Всё, что происходило после, маленькими шажочками лишь приближало неизбежное. Особенно чутко ощущалось это в вымышленных мирах.
Семерка вымышленных миров, плотным кольцом обступившая Реальность, была создана не так давно в масштабах Вселенной, и всё же достаточно, чтобы забыть, сколько именно лет назад. Так же, как никто и не знал, сколько лет представителям Великого Совета, которые присматривали за семеркой и хранили мир и равновесие.
Немногие вымышленные миры могли просуществовать достаточно долго, чтобы человечество забыло их возраст. Всё-таки миры, созданные чьим-то воображением, больше подвержены разрушению, нежели несгибаемая Реальность. Но даже среди них мир Джерома был достаточно молодым, и люди помнили его истинный возраст – чуть больше ста лет с момента, когда Создатель провозгласил мир завершённым.
Долгие годы мир Джерома процветал. Города развивались, стук копыт и грохот карет то и дело раздавался по широким трактам, а на улицах звенели голоса и пелись песни. И хоть сам мир представлял собой не очень большой материк, окружённый бескрайним морем, сюда желали попасть многие из других миров. Но сделать это было почти невозможно: Совет тщательно следил за равновесием между мирами, а разница в них по мироустройству была слишком большой, чтобы им быть так тесно связанными. Но ответ нашёлся сам собой: Создатели объединили свои усилия и привели все миры к единой структуре.
Магию в мире Янь, где люди умели покорять огонь и воду, стали называть «способностями» – теперь способностями могли обладать все в вымышленных мирах, а жители мира Янь перестали бояться, что при перемещении между мирами утратят силы. Машины, паровые двигатели и невероятные изобретения из мира Смоук начали называть «новыми технологиями», которыми мир Смоук был готов поделиться с другими. Мир Джерома подарил всем ход времени: только ему одному удалось настолько замедлить его движение по отношению к Реальности, что теперь время в реальности текло так медленно, словно и вовсе не двигалось с места, а для Реальности наоборот – время в вымышленных мирах стало течь так быстро, что за ним было просто невозможно поспеть.
Вот только такое счастье не могло длиться вечно. Из хаоса всё произошло, и в хаос все низвергнется.
Но ни одна ошибка, ни один неверный шаг или катастрофа не приближала этот конец так сильно, как появление ясновидящих – людей, которые способны видеть великие замыслы будущего.
О ясновидящих было много мнений. Некоторые люди считали, что это дар. Другие – проклятие. А Джерри считал, что правы все.
Девятнадцатилетний Джерри Гунтаро знал гораздо больше, чем многие люди, и всё же ничтожно мало в сравнении с Вселенной. Юноша понимал это, поэтому наблюдал только за тем немногим, что происходило вокруг него, в его поле зрения, тщательно следил, не случится ли что-то, что нарушит поток времени и жизни, его жизни. Следил всегда, а иногда даже не имея возможности что-то изменить. Но всё равно продолжал упрямиться и наблюдать. Для него ясновидение было и даром, и проклятьем одновременно.
В училище – там, где собирали и обучали детей со способностями – Джерри был единственным ясновидящим. Люди со спонтанными способностями появлялись крайне редко, а ясновидящие – тем более. И если в некоторых мирах магия была основной составляющей мира, то мир Джерома таким не был. Здесь очень долгое время способности были даром Создателя тем, кому он доверял. Но Создатель умер уже двадцать пять лет назад, что послужило ещё одной причиной для возникновения спонтанных способностей и дополнительных проблем в мире. По крайней мере, такие ходили слухи. А об основной причине таких глобальных изменений – о движении времени – все обычно забывали.
Перед глазами Джерри мелькали строчки чёрных букв, складывались в слова, в предложения, в смысл. В тени кресла на полу сидел его брат-близнец, тихо и неподвижно, как обычно. Лишь иногда Джерри замечал, как Альфис еле заметно водил головой из стороны в сторону, словно прислушиваясь к чему-то, и как он ёжился, когда шумные ребята слишком громко смеялись и выкрикивали что-то. А ведь их было только двое, и уже столько шума… Хотя шуму было только от одного из них – Кенни, младшего брата близнецов.
– ...А я думаю, что это к лучшему, – продолжал говорить Кенни. – Нечего ему было тут делать, только других нервировать!
Кенни был крупнее, чем его старшие братья. Коротко подстриженные волосы торчали во все стороны, что казалось Джерри слишком уж нелепым. Но Кенни уже давно не слушал советы Джерри, поэтому оставалось лишь иногда с разочарованием коситься на него.
Держать в порядке Джерри удавалось разве что себя: аккуратно подстриженную прическу, чуть длиннее, чем у Кенни, чтобы её можно было зачесать назад, и костюм он носил неизменно. Альфис же отрастил тёмные прямые волосы почти до самой шеи и отказывался их стричь короче, лишь сильнее натягивал их на лицо, словно пряча ото всех свои слепые глаза.
– Я думаю, ты слишком уж строг к Арвиду, – заговорил второй, тощий темноволосый парень с растрёпанными кудрями. – Надо проще относиться к нему.
– Проще? – усмехнулся Кенни и громко глотнул газировки. – Да он же только и делал, что выводил всех из себя! Вон, – он кивнул в сторону молчаливых близнецов. – Он даже мимо Альфиса не прошёл. Что может быть в голове у человека, который сыпет за шиворот слепому человеку кусачих муравьёв? – Кенни глянул на Джерри и выжидающе поднял брови.
А Джерри поймал себя на том, что всё-таки отвлёкся на разговор, и теперь ему, видимо, придётся поддержать беседу. Он сдержанно проговорил:
– Я не имею каких-то претензий к Арвиду. Да и Альфис, думаю, тоже. Этой истории уже года три. А Арвиду тогда было лет одиннадцать. Кто в одиннадцать лет не делал глупостей?
Краем глаза Джерри заметил, как Альфис повернул голову, услышав своё имя. Но больше он ничем не выдал свою заинтересованность происходящим.
– Ты как всегда, – отмахнулся Кенни и снова обратился к своему собеседнику: – А ты что думаешь, Отто?
